рассказывай.
- Форма нашего файла, - начал Доктор, - утверждена, как я
понимаю, очень давно. Но кандидатам в охотники положен именно этот
стандартный файл. И на большинство из ваших соискателей он уже был. Ты
это учти. Девяносто процентов из тех, что работают с тобой - совсем
непростые ребята. Ими всеми давно интересовались, причем интерес этот
был весьма специфического плана. Соображаешь?
- Мы - отходы какой-то старой программы, - кивнул Мастер. - Во
всяком случае ветераны. У нас ведь есть люди с улицы, ты знаешь...
Мэдмэкс...
Услышав это имя, Доктор скривился, как от зубной боли. Как и
многие, он высоко ценил старшего "группы Три", но общения с ним
избегал. Особенно после того, как Мэкс отказался наотрез остаться на
Базе. В Школе он быстро сделал карьеру и отдельно прославился тем, что
привел несколько отличных ребят, и все они были Штабом и Базой
допущены к охоте. Все до единого. В то время, как много приличного
народу, соблазненного другими охотниками, заворачивали либо Штаб, либо
База. Хотя сами "отсеянные" об этом и не подозревали - им находилось
место во втором эшелоне Школы, в Школе-2, ведущей ее легальную
деятельность.
Мастер привел соискателя только однажды - и тот тоже подошел.
Свое рабочее имя он вынес со двора - Саймон.
- Я это давно вычислил, только, знаешь, боюсь себе признаться, -
говорил Мастер. - Очень уж неприятно сознавать, что какие-то дяди всю
твою жизнь к чему-то тебя готовили. Кто его знает - может, мы все
уроды... И я главный. Никогда не хотел быть главным. Нигде, ни за что.
Ответственности не терплю. За Карму вот готов отвечать, а за человека
- нет. А со Школой странно так вышло - понимаешь, Док, я их всех
полюбил. Ненормальных...
- Вы не ненормальны, - мягко поправил Доктор. - Просто у вас
нестандартная энергетика. И от этого, в частности, такой удачный склад
характера - почти у всех. Одно с другим увязано... Нет, вы в порядке.
У меня же богатый материал для сравнения. Я почему начал разговор про
эти проклятые файлы? Ведь раньше к нам на Базу поступали самые разные
люди. Попадались очень интересные экземпляры. Как я сейчас понимаю, мы
их тестировали для работы в спецслужбах. Но иногда клиентов привозили
- именно привозили, - в состоянии легкого ступора, очень странного
такого... как бы тебе объяснить - ты же не знаешь нашей работы, нашей
терминологии... в общем, непонятного ступора. Я бы назвал это
"зомбирование". Это было тогда модное слово. Им здорово баловались
газеты.
- Это когда было?
- Во второй половине восьмидесятых. И самом начале девяностых.
Давно, в общем. И вот, с этих зомби нужно было снять данные по
энергетической активности. Мы, разумеется, уперлись - что еще за живые
трупы, откуда взялись? А нам вежливенько указали на место - работайте,
товарищи. Мы и работали... Ты же понимаешь!... - встрепенулся Доктор.
- Я понимаю, - сделал успокаивающий жест Мастер. - Не чувствую,
но понимаю.
- Я же разрабатывал систему форсирования, - продолжал
оправдываться Доктор. - Мы мечтали превратить всех людей в сенсов...
- Расслабься, - попросил Мастер. - Ты сделал большое дело. Если
бы не ты, нас всех давно бы съели. На тебя вся Школа молится. Давай!
- В общем, пришел однажды файл, который меня ошеломил. Это был
первый случай, когда в графе "рабочее имя" это самое имя стояло. И
номер файла был очень короткий, без всяких дробей. Как сейчас помню -
ноль двадцать восемь, - Доктор прищурился на Мастера и предугадал его
вопрос. - У тебя не менее интересный номер. Сто пять.
Мастер глядел в стол, на его сигарете нарос длинный столбик
пепла. Карма, не поворачивая головы, вращала карими глазами - с
Доктора на Мастера и наоборот. Сегодня Доктор ей явно не нравился.
- Но главное, - продолжил Доктор, выдержав небольшую паузу в
ожидании реакции Мастера и ничего особенного не разглядев, - это было
совершенно невообразимое рабочее имя. Настолько странное, что я еще
подумал - что они там, у себя, в индейцев, что ли играют? Очень
романтическое имя - Стальное Сердце. И смех, и грех. Вот. А человек
взял, да и не приехал. Как я потом узнал, его просто не сумели
привезти...
Карма встала, потянулась, отодвинула Доктора вместе со стулом,
вышла из кухни и тяжело рухнула в коридоре. Мастер курил, ссутулившись
и опустив голову так, что волосы закрыли глаза - от этого Доктору
казалось, что он говорит в пустоту.
- Странное имя, - сказал Мастер, не поднимая головы.
- Слишком длинное, да?
- Бессмысленно длинное. Неудобное. Действительно романтическое -
до дури, выспренное какое-то. Нескромное даже. Нужна чертовски веская
причина для того, чтобы кто-то получил такое имя.
На слове "нескромное" Мастер слегка запнулся, и Доктор подумал -
уж ты-то, пижон, от такого имени не отказался бы. Ты сейчас мучительно
соображаешь, чем же этот "ноль двадцать восьмой" круче тебя, если вы
оба вроде как одной крови...
- Ты ведь знаешь, - сказал Мастер, отбрасывая волосы со лба, -
как называются в Школе мобильные группы. Группа Раз, группа Два,
группа Три и группа Фо. В смысле - four, четыре. Коротко и четко.
Почему радиотелефонисты говорят не "пятьдесят", а "полсотни"?
- Когда помехи в эфире, не спутаешь с "шестьдесят", - блеснул
эрудицией Доктор.
- Точно. Все должно быть утилитарно. Действительно странное имя,
вот почему я так задумался. Прости, я внимательно слушаю.
- Я тоже в свое время обалдел от этой клички, - признался Доктор.
- Просмотрел файл очень внимательно. И вдруг увидел, что одна страница
изъята. Представляешь? И это страница, где фиксируются общие данные по
взаимодействию со сложными системами. То есть, насколько человек
поддается контролю и сам способен влиять на других. А это хитрая
страничка, друг мой. Там отмечаются голые факты. Она может быть
заполнена только по оперативным донесениям... Страницы в файле
довольно тонкие. А страницу общих данных заполняли, видимо, с нажимом.
И кое-что отпечаталось на следующей. Так я узнал несколько
интереснейших вещей. Во-первых, что страница была плотно исписана вся!
Представляешь?
- Нет, - честно признался Мастер. - Стараюсь...
- Во-вторых, мне удалось разобрать запись, которая должна
заинтересовать тебя. Там в графе "уровень обмена" было написано то же,
что и у тебя - "Ментальный блок".
Мастер выпрямился и потянулся за новой сигаретой.
- Точно, точно... - пробормотал он. - Обещал меня ошарашить? Вот,
ты меня и ошарашил.
- Только не пойди по ложному следу, - предупредил Доктор. - И не
расстраивайся, но тебе до этого человека оч-чень далеко. Так вот,
кроме того, в графе "особые отметки" я увидел странный знак. Там
стояла большая и четкая буква "П". И вопросительный знак. И не будь я
сенс, если всю книжку не прошивало насквозь едва-едва заметное, но так
и не стершееся пятно. Тот, кто ставил этот знак, сделал это в страхе,
да еще в каком! С полными штанами. И вообще, как я сейчас понимаю по
некоторым признакам, этот файл часто брали в руки испуганные люди.
Этого файла боялись, и очень. Разумеется, я начал потихоньку копать,
что же это за "пэ-вопрос". Представь себе, чтобы найти ответ,
понадобились годы!
- Подумаешь! - усмехнулся Мастер. - Тут полжизни сообразить не
можешь, что с тобой происходит...
- Пока большевиков не поперли и система не рассыпалась, прояснять
эту историю со Стальным Сердцем было попросту опасно, - продолжал
Доктор. - Но я о ней помнил. А потом оказалось, что ее знают многие -
это я, сидя на Базе, ничего не видел и не слышал. Да со мной и знаться
не хотели! Продался гадам. Так ведь я им не за похлебку продался! И не
за шкуру свою...
- Ну, потом-то тебе поверили, - сказал Мастер.
- Да, - грустно сказал Доктор. - Но только потом. А, ладно! Это я
так, жалуюсь. И вообще, я об этом не думаю. Я совершил открытие,
верно? Меня все зауважали. Да? Ну, вот и хорошо. Главное - я совершил
локальное открытие. Никаких революций. Никакого всеобщего счастья! Я
просто усовершенствовал то, что уже было. Нам разум дал стальные руки
- крылья! - Доктор заглянул в рюмку. - Вот та сука, которая выдумала
психотронную пушку - вот она действительно совершила революцию. Я убил
бы ее, если бы знал, где найти.
- Так психотронные пушки все-таки существуют? - спросил Мастер.
Глаза его сузились.
Доктор тяжело вздохнул.
- Ты из нее стреляешь иногда, - выдохнул он, отворачиваясь и
сжимая кулаки.
Некоторое время Мастер сидел молча, разглядывая Доктора в упор.
Потом взял рюмку, налил себе на самое донышко, выпил, закурил и
сказал:
- А вот теперь, дорогой мой Доктор, кончаем врать и начинаем
говорить только правду. Файлы... Как я понимаю, это были личные дела
подопытных из знаменитой "Программы Детей". Так? А Стальное Сердце...
Его настоящее имя случаем не Тимофей?
- Откуда ты... - пробормотал Доктор обескураженно.
- Оттуда, - невесело улыбнулся Мастер. - Судя по всему, именно
оттуда. Но если я выжил, значит... Хм-м, как все интересно... Слушай,
Док. Налей-ка ты себе полную. Заслужил.
*****
Процесс выгула осложняется тем, что
собаки этих пород часто крайне враждебно
относятся к другим собакам.
- Когда полосу сдаешь? - осведомился Гаршин, копаясь в ящиках
стола.
- Завтра, - лениво сказала Таня, откидываясь в кресле и выпуская
дым в потолок. - По графику.
Гаршин захлопнул средний ящик, потянул нижний, потом дернул, тихо
выругался, и рванул изо всех сил. Стол затрясся, и Тане на колени
спланировало несколько машинописных листов, обезображенных до полной
неразборчивости гаршинской синей ручкой.
- Где-то здесь было... - бормотал Гаршин, что-то со скрипом
раздирая. Появилось и уперлось в столешницу обтянутое застиранной
джинсой колено. Стол нервно приплясывал, но не уступал.
- Э! - воскликнула Таня, выпрямляясь в кресле. - Начальник! Это
что за материал?
- Какой? - спросил из-под стола Гаршин, продолжая рвать на себя.
- Вот этот!
- Не вижу, - сообщил Гаршин голосом честным, но излишне
напряженным. Стол издал придушенный звук и наконец замер.
- Я повешусь, - горько сказала Таня, бросая листки обратно в кучу
бумаги на столе. - Ты просто не понимаешь... не понимаешь, с каким
трудом Кузя это добывал. Он втирался к ним в доверие почти год.
- Ерунда, - отрезал Гаршин, появляясь вновь в кресле редактора
отдела. В кулаке он сжимал вырванную из зубов стола добычу - громадный
толстый конверт. - Если входить в тему год, ничего путного уже не
напишешь. Что Кузьмин и доказал своим материалом. Он стал принимать
тему слишком близко к сердцу. А это уже не журналистика. Это
литература.
- Если бы ты там был... - начала Таня, но Гаршин показал ей рукой
- замолкни. Когда Гаршин переходил на жесты, это означало, что
разговаривать на данную тему он просто не будет. Таня вздохнула.
- Не сутулься, - приказал Гаршин. - Я еще могу сутулиться, в мои
годы и с моими заботами. И то, как видишь, хожу прямо и крест свой
несу безропотно...
- Хочешь заодно и мой - до кучи? - поинтересовалась Таня,
отворачиваясь, но плечи все-таки расправив. - В том смысле, что Кузю я
к тебе пришлю, когда он спросит. Я в литературе мало понимаю. В
отличие от вас, мэтр.
- Присылай, - согласился Гаршин, укладывая конверт поверх бумаг и
припечатывая его сверху ладонью. - Я ему все объясню. Ты что,
действительно не понимаешь, что материал слабый?
- Может, на твой взгляд он слабый. Ты такие материалы бракуешь
каждый день. Но сначала-то ты их читаешь! И эта тема для тебя,
конечно, уже пройденный этап. А подписчики ахнут! Они-то еще не в
курсе...
- Сомневаюсь, что они ахнут, - желчно сказал Гаршин. - Скорее
охнут. А в конце месяца подписка ухнет. А главный, между прочим, вчера
именно этот вопрос поднял. И тоже ухнул - этим вопросом по моей
голове. Было очень больно.
- За что? - удивилась Таня. _ Хвалил ведь две последние полосы.
- Вот то-то, что хвалил. А теперь посмотрел наш план и говорит,
что перехвалил. Везде, говорит, одно и то же - страшилки для пугливых
дамочек. Хочу, говорит, чтобы меня удивили. А если удивлять не можете
тогда непонятно, зачем вообще газете "аномальная" полоса. Задача
которой - удивлять и наводить на размышления...
Таня сникла. Она пыталась найти тему, которая могла бы всерьез
удивить главного редактора.
- Его-то, чайника, удивить можно, - сказал пренебрежительно
Гаршин, глядя на Таню сверху вниз и наблюдая, как у нее идет
мыслительный процесс. - Вот ты подумай, как меня удивить. Это и будет
тот уровень, на который следовало бы вывести и твою полосу и вообще
все, что выдает наш дохлый отдел.
Таня затравленно посмотрела на Гаршина. Чем можно удивить этого
прожженного журналюгу, тощего и некрасивого циника пятидесяти лет от
роду, она точно не знала.
Гаршин рассматривал Таню, в который раз удивляясь, почему она
внушает ему такие странные, почти отцовские чувства. Таня была барышня
яркая, но на гаршинский вкус слишком крупная. Шатенка, волосы уложены
в пышную гриву, вон хвост какой... умные зеленые глазищи, вообще очень
привлекательное лицо. И фигура что надо, но рост как у манекенщицы.
Таких Гаршин опасался, себе в этом не отдавая отчета. И жена у него
была крохотная. А сын пошел в отца - длинный, тощий и нескладный, уже
в шестнадцать обгоняющий папу в росте. Гаршин прижимал к столешнице
конверт и думал сразу обо всех - о жене, сыне, Тане... Сейчас он
конверт откроет и выпустит из него свору разъяренных псов.
Кем-то нужно пожертвовать. Конечно, Гаршин Татьяну любит, он
фактически научил ее писать, он привык к ней, и именно ей передал бы
свое кресло в случае возможного повышения. Конверт начал жечь руку,
Гаршин ее убрал. "Кого-то нужно отдать. Пусть это будет она, а не я. У
меня семья. Еще у меня язва. От этой проклятой работы, от этой
бестолковой жизни. А у нее? Да ничего серьезного. Какой-нибудь
богатенький мальчик, который гордится тем, какая у него красивая
игрушка. Ну, родители... - при мысли о родителях Гаршин поежился. -
Стоп! С какой стати я решил, что это так опасно? Она бывала уже в
опасных местах, и ничего, обходилось. А здесь материал фактически
заказной. Всё! Они хотели женщину - они ее получат. А что они с ней
будут делать, от нее зависит. Не маленькая". Он вдохнул побольше
воздуха и представил себе, как разбегается и запросто прошибает лбом
воображаемую стену.
Таня, оправившись от причиненного ей Гаршиным расстройства, ждала
указаний. Отразившееся в глазах начальства смятение чувств она
правильно увязала с содержимым конверта и теперь старалась пробуравить
взглядом плотный картон. "В конверте явно бомба. Судя по размеру -
фотографии. Давай, начальник, показывай, Ты-то знаешь, как удивлять.
Ты еще при большевиках снежного человека ловил - и тебе ведь
разрешали... А раз не поймал - значит и не было его. Такая вот сложная
социальная функция у "аномального" репортера - зацепиться за бредовую
идею и доказать народу одно из двух: да или нет. А то, что в обоих
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг