Теперь используйте мой интегратор. Уловите с его помощью
электромагнитные колебания мозга человека в момент припоминания, усильте
их в сотни раз и вновь пошлите в тот же мозг. Вы сразу увидите все, как
было. Можно дать даже такое усиление, что воспоминания станут для вас
более яркими, нежели действительность.
Инженер может обойтись без таблиц и справочников, - он будет помнить
формулы, цифры, правила, методы решения тех или иных задач... Художник
заметит такие нюансы красок, уловит столь характерные черты окружающего и
так сумеет их отобразить, что каждая картина станет непревзойденным
шедевром вечного искусства... Умозаключения философа, обоснованные сотнями
фактов, силой логики, приобретут характер непреложных законов...
Вагнер умолк, откинулся на спинку кресла, отдыхая. Сейчас его лицо было
печальным и человечным.
- Я владел всем этим, - сказал он тихо. - Я писал стихи и философские
трактаты, рисовал картины, даже создал оперу. Уверяю: все это было не хуже
обычных произведений моих современников - специалистов в этих вопросах. Но
я не стал ни Бетховеном, ни Гете, ни Гегелем. Да это и не удивительно:
даже мой интегратор не сделает болвана гением, а я в искусстве был жалким
дилетантом... Зато мне удалось построить вот этот усовершенствованный
интегратор... Я уже мечтал о том, чтобы создать портативный прибор, - ну,
хотя бы не больше шкафа среднего размера. Я уже видел тот день, когда мои
интеграторы будут стоять в рабочих кабинетах государственных деятелей,
конструкторов, людей искусства... И вот когда я был близок к решению этой
задачи, налетели советские бомбардировщики и разрушили мою лабораторию до
основания... Я имел право ненавидеть вас, русских, и действительно
ненавидел... Но теперь я вам лишь благодарен: вы спасли от страшной судьбы
многих талантливых людей мира... Посмотрите на меня, когда интегратор не
включен. Страшно, правда? "Сверхчеловек" превращается в слепого и глухого
дождевого червя... И это закономерно. Природа мудра: она уравновешивает
силы и возможности. Я увеличиваю усиление радиоколебаний мозга, а организм
реагирует на это каждый раз медленнее. И, наконец, наступает предел...
Профессор Вагнер вновь умолк и склонился над столом, охватив руками
большой неуклюжий "радиошлем". Сказал с отчаянием:
- Да, наступает предел... Для меня он уже наступил. Несколько дней
назад я установил максимальное усиление, - следующая ступень приведет к
разрушению клеток мозга... А сегодня, подслушивая ваш разговор, я так
напрягал свой слух, что у меня до сих пор звенит в ушах. Еще несколько
дней или недель я при помощи интегратора буду видеть и слышать так, как вы
без него. А затем начнет надвигаться вечная темнота и тишина... Я вызвал
вас потому, что мне больше некому исповедаться перед смертью. И еще:
знайте, что никаких секретов я не скрыл. Это все выдумки Харвуда и Смита,
- вернее, их надежды.
Им удалось обмануть меня - я спроектировал институт, создал мощный
интегратор, наивно считая, что колбасник Книппс в самом деле способен
заинтересоваться возможностью раскрыть тайны человеческого мозга. Но
вскоре я убедился, что дело идет совсем о другом. Передача на расстоянии
простейших физиологических ощущений, ознаменовавшая собой неудачу моих
первых опытов, пришлась по вкусу бездарному Харвуду больше всего. Вдвоем
со Смитом он стал настойчиво экспериментировать на животных. Я не мог
возразить, ибо Харвуд, мой помощник, фактически был хозяином, "боссом"...
Однажды, сидя у интегратора, я услышал далекий и слабый, но такой
страшный вопль, что меня оторопь взяла. Звук долетал со стороны
экспериментальной. Я решил, что Харвуд экспериментирует над каким-то
высшим животным, причиняя ему невыносимую боль. Это было бы слишком
бесчеловечно.
Но когда я открыл дверь камеры, то увидел картину, пред которой
побледнели бы и картины Дантова "Ада".
Смит истязал чернокожего. Рупорные антенны, установленные над головой
бедняги, свидетельствовали, что дело идет об исследовании электромагнитных
колебаний мозга страдающего человека.
Подробностей я не успел разглядеть: на меня прыгнул Смит и вытолкал за
дверь... После этого у нас состоялся острый разговор с Харвудом, и я
оказался в этом стальном гробу... Меня оставили в живых, так как надеялись
использовать мои знания: ни Смит, ни Харвуд не способны ни на что большее,
чем на жалкое копирование. А я умышленно дразнил их, намекая на какие-то
необыкновенные усовершенствования интегратора, на новые приспособления,
при помощи которых якобы можно покорить весь мир.
Да, никаких тайн у меня нет. Вот это и есть та тайна, раскрытие которой
уже давно стоило бы мне жизни. И - еще одно...
Вагнер расстегнул рубаху и снял с цепочки на шее небольшой серебряный
медальон. Зажал его в руке, отодвинул ящик стола, на ощупь написал там на
листке бумаги несколько слов, завернул медальон в этот листик и быстрым
движением положил на ладонь Щеглова. Тот вопросительно взглянул на него.
Вагнер молча кивнул головой: погодите, мол! Показал рукой на дверь,
шепнул:
- Проверьте!
Но Щеглов просто включил запасной интегратор и надел "радиошлем".
Тихо... Эфир полон неясных шорохов, приглушенного гудения, хрустального
звона... Со свистом похрапывает в своей комнате Джек Петерсон...
Но вот, - вероятно, очень далеко, - лязгнул металл... Затем скрипнула
дверь... Раздались шаркающие шаги...
- Сюда кто-то идет! - тихо сказал Щеглов. - Кажется, Смит.
- Хорошо, - ответил шепотом старик. - Бегите!.. А их уничтожьте!..
Вместе с интегратором!.. Вместе с Гринхаузом!.. Ненавижу!.. Ненавижу весь
мир!..
Он дернулся, сжимая кулаки в бессильной злобе...
И вдруг что-то случилось с интегратором. Разбежались в разные стороны
ярко-зеленые линии. Погас экран.
Вагнер начал медленно оседать. Его тело обмякло, обвисло. Потускнели
глаза.
Какая-то неведомая сила раздавливала старика, превращала его в мешок,
небрежно набитый кусками мяса...
Он все еще силился погрозить кому-то, крикнуть что-то злобное,
жестокое...
Но из его уст вырывалось только хрипение.
...Вот таким навсегда и остался в памяти инженера Щеглова профессор
Отто Вагнер - жалкий развенчанный "сверхчеловек".
Глава 13
Взорванные мечты
Два резких взрыва грохнули почти одновременно. От первого в комнату
брызнуло стекло и щепки оконных рам, просвистел и шлепнулся осколок. От
второго покачнулся пол, обрушилась хрустальная люстра, погас свет.
- А-а-а!.. - дико завизжала Бетси Книппс. Она вцепилась в Харвуда,
повалила его на пол, пряталась за ним и визжала, визжала, визжала...
- Да замолчите же, наконец! - вырывался от нее Харвуд. - Пустите, я
узнаю, что случилось.
Но куда там! Бетси ничего не хотела слышать. Тогда он резко оттолкнул
ее и выбежал на крыльцо.
Было тихо и темно. Удаляясь, рокотал мотор самолета.
"Кто бомбил? Что повреждено? - Харвуд бежал к энергоузлу, не выбирая
дороги.
- Партизаны?.. Может быть, они уже пробрались в Гринхауз?"
Лишь включив резервную электросеть, Харвуд вздохнул с облегчением: все
в порядке, бомбы не принесли большого вреда. Электростанция цела,
разрушена лишь трансформаторная будка.
Полагалось бы проверить электрические защитные приспособления на
башнях, но Бетси все еще вопила, а вскоре к ней присоединился и старый
Книппс:
- Мистер Харвуд, где вы?.. Прикажите немедленно подать машину, мы
выезжаем!
О, тут уже медлить нельзя! Толстяк не из тех, кто любит ожидать.
- Прошу прощения, сэр! - виновато сказал Харвуд, подбегая к ним. -
Взорвался склад боеприпасов. А все - Смит!.. Сколько раз я приказывал ему
тщательно проверить электропроводку в складе...
Эту версию пришлось придумать специально для Книппса, который ужасно
боялся партизан.
- Гм... гм... - миллионер посопел носом, критически взглянул на залитые
ярким светом прожекторов дома и вдруг спросил ехидно: - Надеюсь, ваш склад
боеприпасов не на чердаке лаборатории?!
Харвуд проследил глазами за взглядом Книппса и чуть не вскрикнул: крыша
лабораторного корпуса была разворочена силой мощного взрыва. Если
поврежден главный интегратор - все пропало.
- Детонация, сэр! - ответил он с подчеркнутым безразличием. -
Взорвались мины установленного там миномета. Повреждения незначительны, я
проверил это.
- Гм... гм... Но мы все же уедем завтра. И не в полдень, а рано утром.
- Очень сожалею, сэр! - Харвуд низко поклонился, чтобы скрыть
раздражение и тревогу. - Очень сожалею!
Итак, уезжает, а о деньгах - ни слова!.. Паркер, как и подобает
деловому человеку, подписал бы предварительное соглашение. А этот старый
боров виляет и крутит, оттягивает заключение договора и обручение, и за
его словесными вывертами не понять, чего он хочет... Ясно одно: денег не
даст и он...
Миллионы ускользают из рук... Значит, нужно удержать их любой ценой!
Харвуд посмотрел на свою невесту умоляющим взглядом влюбленного до
безумия:
- Я хотел бы надеяться, что мисс Беатриса останется на несколько дней в
нашем очаровательном Гринхаузе...
Но Бетси Книппс сейчас было не до лирики. Она все еще дрожала и пугливо
осматривалась по сторонам.
- Нет, нет, Генри!.. С меня достаточно... Заканчивайте ваши опыты и
немедленно приезжайте к нам... Кстати: нельзя ли поставить охрану с
пулеметами возле нашего дома?
- Не беспокойтесь, дорогая!.. Вас охраняет могучий интегратор! Спите
спокойно!
- Хорошо, Генри, я буду спать спокойно. Но вы поставите хотя бы одного
часового, да?
- Да, да, моя дорогая! - Харвуд поцеловал руку невесты, вздохнул так,
что ему позавидовал бы не один из провинциальных Ромео, а когда Бетси ушла
- выругался: ничего не помогает!
Лишь теперь он мог оценить, что произошло.
"Партизаны! Проклятые туземцы! - думал он, направляясь к лабораторному
корпусу. - Но где они взяли бомбардировщик?.. Слава богу, у нас не
Индокитай!.. Или, может быть, какой-нибудь Джонни спьяну швырнул эти две
бомбы, а сейчас докладывает, что разгромил партизанский центр?"
Но дело, конечно, не в этом. Гораздо важнее знать, не поврежден ли
интегратор.
- Цел! - обрадованно вскрикнул Харвуд, вбегая в лабораторию. - Цел!
Вероятно, бомба не была крупной. Она разворотила крышу, прогнула
стальной потолок, обрушила штукатурку. А главный интегратор, громадное
сооружение под колпаком из прозрачной пластмассы, как и прежде,
поблескивал стеклом и никелем, - безукоризненная конструкция, шедевр
радиотехники.
Отдышавшись, Харвуд надел "радиошлем" и включил интегратор. Но экран
оставался холодным и немым.
Харвуд бросился к одному, другому, третьему прибору... Результат был
такой же - никакого действия.
Казалось бы, все в порядке. Тусклым розовым светом теплятся
бесчисленные миниатюрные радиолампочки. Ни один из индикаторов не
показывает какого-либо повреждения схемы.
У Харвуда по спине пополз неприятный холодок: нечто подобное случилось,
когда был закончен монтаж главного интегратора. По неизвестным причинам
устройство закапризничало, а затем вовсе отказалось работать... Свыше
месяца пришлось ковыряться тогда в невообразимой путанице проводов, прежде
чем было найдено незначительное повреждение. Сколько же придется затратить
времени теперь, когда агрегат вышел из строя после взрыва бомбы?.. Даже
имея полную схему и детальную инструкцию, необходимо ощупать каждый
проводничок, проверить каждую деталь. А их десятки тысяч.
"Смит... Где же Смит? - думал Харвуд, торопливо проверяя главные узлы
интегратора. - Неужели погиб при бомбежке?"
Откровенно говоря, в первые минуты после неожиданной тревоги Харвуд
даже пожелал этого. Но сейчас было не до личных счетов: каков ни есть из
Смита инженер, все же пригодилась бы и его помощь. "Но где же Смит?"
Харвуд несколько раз подходил к телефону, звонил и в экспериментальную,
и в энергоузел, и на сторожевые башни. Смит как сквозь землю провалился.
Он появился лишь перед утром и, войдя в лабораторию, удивленно выпучил
глаза на Харвуда:
- Что случилось? Придумал что-нибудь новенькое?.. А я вот шел, и вижу...
Харвуд не дал ему договорить:
- Беги быстрее к Вагнеру. Приведи его сюда. Немедленно!
Смит хладнокровно посвистал:
- Поздно! Вагнера уже нет в живых. Я только что оттуда.
Харвуд вскочил как ужаленный:
- Мерзавец! Изверг! Что ты наделал?! Да знаешь ли ты...
- А, мерзавец?! А, изверг?! - Смит выхватил револьвер и выстрелил в
Харвуда.
Но его рука утратила былую точность движений. Он не попал. А через
мгновение на него навалился Харвуд.
Несколько секунд на полу возле интегратора катался сплошной клубок тел.
А затем раздался еще один выстрел, и Харвуд поднялся, пошатываясь.
- Идиот! - прохрипел Смит. - Идиот!..
Это были его последние слова.
Глава 14
Банкрот ищет спасения
Влажная, душная, темная ночь. Ни звездочки, ни проблеска в небе - оно
затянуто сплошной пеленой тяжелых туч.
И на земле - мрак. Гринхауз - эта современная лаборатория в глубине
джунглей - умолк, притаился. Лишь кое-где тускло тлеют небольшие лампочки
- энергию нужно беречь. Временный владелец Гринхауза профессор Генри
Харвуд - банкрот.
Он лишен возможности купить несколько сот тонн горючего, чтобы
наполнить опустевшие цистерны. У него нет денег для оплаты лаборантов и
охранников. И это тогда, когда нужно собрать все силы, чтобы
отремонтировать главный интегратор и закончить монтаж прибора, успешное
испытание которого принесет долгожданные миллионы... Бессмысленно
обращаться к Паркеру, Книппсу, даже к Бетси. Харвуд нужен им лишь как
"Властелин мира", а вовсе не как нищий изобретатель. Им безразлично, какой
ценой достался успех: украл, нашел, отнял - все равно. Победителей не
судят... Харвуд отпраздновал частичную победу и получил за нее крупный
аванс. Теперь приходится расплачиваться по векселям...
Нет, старый Вагнер ошибался: Харвуд вовсе не был бездарным и даром
времени не терял! Он почти закончил постройку "излучателя власти" -
портативного интегратора, конструкцию которого начал разрабатывать еще
Вагнер. Это было закованное в сплошной стальной панцирь сооружение на
гусеничном ходу, с несколькими зеркальными антеннами-рефлекторами на
вращающейся башне. Где-то внутри этого чудовища, копируя причудливые
извивы зигзагообразных линий на пленке, будут возникать электромагнитные
волны. Узким незримым пучком они вырвутся из антенн, понесутся на сотни
километров, чтобы вызывать у всех, встречающихся на пути, чувства ужаса,
обреченности, тоски; чтобы расшатывать волю, нарушать те точнейшие
процессы, которыми человеческий мозг обеспечивает существование всего
организма.
Главный интегратор Вагнера был пройденным этапом. Этот прибор нужен,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг