* * *
Так начинаются штормы - с темной полосы на горизонте.
Переселение в рай вдруг обернулось адом. Гигантская тень появилась
вверху. Она надвигалась с юга. Магнитная масса и обтекаемая форма
исполина - этого было достаточно для отождествления. Стальные стены,
каплевидный выступ, люки, винты, рубившие воду, ультразвуковые импульсы...
Плавучий Остров, запрограммированный на уничтожение жизни. Его сопровождали
мегалодоны. Десятки мегалодонов, возвращенных в океан, проскочивших
немыслимым образом сквозь игольное ушко времен, преодолевших пропасть в
миллионы лет, которая разверзлась между периодом их господства в океане
и сегодняшней ночью...
У моей стаи не было шансов. Каждый мегалодон был в полтора раза
длиннее Лимбо, а Лимбо - гигант среди косаток. Откровенно говоря, шансов
не было ни у кого из тех, кто услышал зов Вавилона.
Теперь я начал прозревать. До меня дошел смысл Противостояния. Мы
должны были послужить живым щитом. Ангелы собирались пожертвовать нами ради
того, чтобы их свет сиял вечно. Я ничего не имел против, но разве не я стал
невольным врагом всего того, к чему стремился? Я нес в себе зародыш
истребления.
И связь между Островом и муляжами тоже стала для меня очевидной. Она
не прерывалась ни на секунду с тех пор, как Группа объединилась со стаей.
Я слишком поздно понял кое-что очень важное: пастух не обязательно находится
снаружи. Главный пастух - всегда внутри. Он может поделиться властью на
какое-то время, но в конце концов получает все - тело, мозг, душу.
Кто, как не я, привел муляжей к Вавилону? Они и Остров были глухи к
зову, и меня использовали в качестве лоцмана. Я совершил роковую,
непростительную ошибку. Я впустил демонов через черный ход. А вслед
за ними явился их настоящий хозяин - и постучал в парадную дверь.
...Остров был примерно в миле от меня, когда открылись его донные люки.
Оттуда вывалились бочкообразные предметы, продолговатые снаряды и устремились
вниз. Кто-то из пастухов, находившихся поближе, бросил своих косаток на
перехват, но снаряды сыпались, как градины. Их было слишком много.
В жутком безмолвии лопнула гигантская прозрачная скорлупа. Звук дошел
до меня не сразу.
Это был конец света.
* * *
После первого же взрыва глубинной бомбы я надолго оглох, а после
третьего потерял сознание.
9
Когда я очнулся, уже не было ни Нового Вавилона, ни Плавучего Острова,
ни мегалодонов, ни муляжей. И не было большей части моей стаи, в том числе
опреснителя. Если в ближайшее время не отыщется замена, неизбежна мучительная
смерть от жажды посреди океана воды. Но даже об этом я думал совершенно
равнодушно. Мысли возникали и исчезали, как пена...
Внутри - зияющая пустота. Противоестественная тишина. В <<эфире>> -
однообразный фон всеобщего шока.
Покалеченный Лимбо вынес меня на поверхность. Мертвый штиль. Духота.
Жестяной диск солнца над свинцовым океаном, усеянным обломками и трупами.
Корзина порвана акульими зубами, и я чудом удержался в ней...
Раны Лимбо ужасны и до сих пор кровоточат. Не знаю, выживет ли он. А
пока в его сознании прокручивается документальный фильм. Неужели для меня?
Скорее всего да. Это жестокий урок. Наказание. Пытка, которую я заслужил...
Я не хочу <<видеть>> недавнего прошлого, но не могу поставить экран.
Отказаться? Любой ценой помешать киту? Закрыться от надвигающегося кошмара?
Это выше моих сил. Я вынужден пережить то, что пережил Лимбо, иначе совершу
новое предательство. Я опять становлюсь свидетелем последнего
Противостояния, пропущенного через ЕГО восприятие, - и на этот раз мне
не спрятаться в черном гроте обморока.
Я <<вижу>>, как один за другим взрываются и гаснут купола. Гигантские
пузыри устремляются вверх, а стремительные потоки шириной в полмили
обрушиваются на благодатную землю с расколовшихся стеклянных <<небес>>,
смывая все на своем пути, обнажая дно до самого камня. Для ангелов это
хуже потопа, ибо нет ни малейшего шанса спастись...
Океанские твари, обезумевшие от грохота, мечутся в бурлящем хаосе.
Многие потеряли ориентировку и становятся легкими жертвами муляжей. Тем
может повредить только прямое попадание осколка или взрыв в непосредственной
близости, который разорвет их на части. Пока что им везет...
Мегалодоны держатся поодаль от города; они гораздо менее уязвимы, чем
киты. Вероятно, контроль над ними осуществляется по другим каналам.
Акулы охотятся за уцелевшими в этой бойне. Похоже, роли уже распределены, и
мне остается быть статистом, вытесненным не только из борьбы, но даже из
того времени...
Две или три объединившиеся стаи китов-убийц пытаются оказать
сопротивление. Пока я нахожусь в отключке, Лимбо присоединяется к ним.
Образ косатки с моей самкой в корзине возникает внезапно и так же внезапно
гаснет. Я успеваю понять, что она жива, во всяком случае, БЫЛА жива на тот
момент, когда попала в поле зрения Лимбо. Червь шевелится внутри - то ли
страх, то ли... радость, которая вполне может оказаться преждевременной.
Снова взрывы торпед и глубинных бомб - теперь они сливаются в
непрерывный гром. Ровный умиротворяющий свет сменился зловещими багровыми
зарницами. Они сверкают не только внизу, но и вверху - и это не гроза над
океаном. Новый Вавилон обороняется; я замечаю несколько попаданий в
Плавучий Остров. Один взрыв очень сильный; после него возникает зарево,
похожее на закат, - горит разлившаяся жидкость. Горит океан - и я вижу
это снизу глазами Лимбо!
Для косатки это зрелище совершенно противоестественное, запредельное;
к тому же мы оба оказываемся в огненной ловушке. Огонь прямо над нами. Киту
необходимо всплыть, чтобы сделать вдох. Лимбо устремляется к далекой
границе пылающего пятна. Нас преследует мегалодон, а наперерез двинулся
муляж...
(Видения настолько реальны, а ощущения настолько сильны, что я
инстинктивно пытаюсь контролировать своего кита-носителя - сейчас, спустя
несколько часов после битвы, как будто мой контроль может быть спроецирован
в прошлое! На самом же деле я болтаюсь, привязанный к корзине, оглушенный,
бессознательный - только досадная помеха, создающая киту дополнительные
трудности.)
Лимбо делает резкий разворот, пользуясь тем, что мегалодон не столь
маневрен, и атакует снизу. Эта туша, возникающая из тьмы, так огромна, что
кажется, ее невозможно поразить... Удар сомкнувшихся челюстей. Яростный
рывок. Облако крови... Скорее назад. Чешуя обдирает китовую глотку.
Боль - как взрыв внутри. Вспышка в мозгу. Жала, вонзающиеся в каждую
чувствительную клетку. Алмазная крошка, царапающая нервы...
Невзирая на испепеляющую боль, Лимбо выдирает кусок мяса из брюха
мегалодона, делает рывок вверх и буквально прилипает к акульей спине. Где,
когда, от кого он научился этому приему? Во всяком случае, точно не от меня.
Пока мегалодон один, лучше держаться совсем близко к нему и чуть
сзади. Мы оказываемся в мертвой зоне; он не может достать нас, как бы
ни вертелся. Лимбо повторяет все его маневры с абсолютной точностью и
с ничтожным запаздыванием. Эта безнадежная игра продолжается до тех пор,
пока кит не начинает испытывать острую нехватку воздуха. В этот момент нас
настигает муляж - маневренный и почти неуязвимый.
Теперь наше спасение только в скорости. Остается надеяться, что муляж
уступает живому киту хотя бы в этом. Лимбо летит, вспарывая воду, - ведь
смерть близка как никогда. Я болтаюсь в корзине, лишь увеличивая
сопротивление. И муляж, этот стальной демон, догоняет нас. Работать
челюстями на такой скорости немыслимо; возможен только таран. Мне кажется,
что это я получаю страшный удар в корпус, который ломает несколько ребер.
Даже если бы Лимбо вынырнул, он не сумел бы вдохнуть. И не сможет еще
долгие секунды...
Время замедляется, превращается в черную, липкую, вязкую массу -
слишком вязкую, чтобы двигаться сквозь нее. Вдобавок она пылает; повсюду
мои обнаженные нервы, сплетенные с нервами Лимбо; повсюду боль, темный
огонь, горящая, но не сгорающая паутина страха...
Муляж делает плавный разворот и нападает сверху. Хорошо рассчитанный
ход; его следующая цель - пастух, центральный мозг стаи. С Лимбо он
закончит после...
Открывается пасть. Я вижу две треугольные арки, усеянные зубами...
Отблески на металле... Даже сейчас, когда все позади, у меня заледеневает
живот. Это гипноз смерти, паралич, отказ организма от сопротивления...
И тут муляж ОТКЛЮЧАЕТСЯ. Как иначе назвать это внезапное омертвение?
Его плавники, челюсти и даже зрачки перестают двигаться в один и тот же
момент. Кажется, я догадываюсь, что происходит. Плавучий Остров поврежден,
канал связи нарушен, управление прерывается. Отказ, остановка, дисфункция,
летальный исход... Однако многотонная масса сохраняет инерцию, и муляж,
атакующий сверху, врезается в Лимбо перед спинным плавником.
Удар приходится в область дыхала. Косатка содрогается. Удушье похоже
на черного осьминога, сидящего в легких. Он разрастается, меняет цвет на
кровавый и густо-фиолетовый, запускает щупальца в мозг, в другие органы, в
мышцы, в плавники кита-убийцы, в МОИ конечности...
Мы оба задыхаемся, а Лимбо слепнет. Нарастает гул, который не имеет
ничего общего с внешними звуками. Мимо нас медленно проплывает тонущая туша
муляжа. Если мы и движемся куда-либо, то это уже за гранью инстинкта. Жажда
жизни преодолена. Лакуна в сознании кита...
Возможно, нас просто выносит на поверхность взрывной волной. Судорога.
Воздух ощущается вначале как ледяной ком в моей глотке, потом он
проваливается внутрь и тает, превращаясь в светящуюся жидкость, а от нее
распространяются лучи (или струи?) света, выдавливающего хищную тьму в ее
потусторонние убежища...
Возвращается зрение. До самого горизонта - пылающий океан под бледным
пологом утренней зари. Плавучий Остров окутан жирным дымом и почти не
виден. Он идет ко дну. Дым клубами поднимается к гаснущим звездам и образует
гигантское грибовидное облако. Кое-где мелькают отдельные вспышки, и время
от времени раздается механический рев на одной тоскливой ноте. Это сигнал
бедствия, подаваемый Островом, - в данном случае абсолютно бессмысленный.
Помощи ждать не от кого.
В глубинах океана рыскают осиротевшие твари. Или наконец свободные?
Сияние Нового Вавилона померкло - может быть, навсегда.
Я снова теряю дом, не успев обрести его, побывать в нем. Значит, я
проклят и должен смириться с этим. Отныне ничто не имеет цены, кроме
поддержания жизни, продолжения рода.
* * *
...Раненый мегалодон догоняет и атакует Лимбо. Я улавливаю лишь то,
что отфильтровано восприятием кита. Информации не хватает. Образы ущербны.
Я пытаюсь определить, что с эмбрионами, где они спрятаны, насколько хорошо
охраняются. Неужели я всерьез собираюсь найти и уничтожить их? Неужели
с меня не достаточно? Но живых... живых остановить труднее, чем муляжей.
Рядом с нами - четверо уцелевших китов. Короткая схватка - на этот
раз действительно ПОСЛЕДНЯЯ. Косатки рвут мегалодона с разных сторон,
словно... волки, завалившие крупную дичь.
(У меня в мозгу возникает картинка из прошлого, уже не принадлежащего
бродяге-переселенцу. Белый неподвижный покров. Стеклянные деревья. Маленькая
луна. Снег. На нем - синие тени и черная кровь. Вокруг - желтые глаза.
Визг. ОХОТА...)
Слепящая ярость захлестывает Лимбо. Разливается пурпур, пронизанный
сверкающими молниями боли. В нем тонет все. У меня больше нет возможности
<<видеть>> и заново переживать это. Я погружаюсь в какую-то субстанцию,
которая мягче и податливее воды...
Где моя самка? Хочу ощутить ее прохладные ладони на своем разбитом,
пылающем лице. Кажется, я чувствую прикосновение... Последняя мимолетная
ласка.
Но что это?!
Голова Белого Кашалота появляется из окутывающего меня мрака. Совсем
близко морщинистая кожа альбиноса и его недобрый красноватый глаз.
Здравствуй, посланник смерти! Ты приплыл, чтобы забрать меня в океан
теней?..
Кажется, я мог бы ухватиться за обломки гарпунов и обрывки линей -
они образуют что-то вроде корзины, сплетенной самими подводными течениями.
Туша задевает меня, но кто-то из нас бесплотен. Я ощущаю только порывы
леденящего ветра, дующего ВНУТРИ меня...
Внезапно ветер стихает. Мой час еще не настал. Плыви мимо, чем бы ты
ни был!..
Я падаю в темноту.
Спасибо тебе, бархатная ночь!..
10
Это была она - Древняя Земля. Место, о котором сложены самые старые и
самые непонятные из легенд. Кусок огромной суши, занимавшей когда-то треть
земной поверхности и делившей океан на части. Представить себе безводные
просторы той великой тверди, а главное, существование двуногих в тех
условиях я был не в состоянии. Это было невообразимо, как жизнь в облаках.
Впрочем, раз все закончилось столь плачевно, значит, жизнь была
слишком тяжелой и пришла к закономерному концу. Чужая среда обитания.
Наверное, они - я имею в виду двуногих тех давних времен - так и не сумели
приспособиться к ней и превратились в настоящих демонов. Они попытались
изменить природу, перекроить ее под себя. А ведь мать рассказывала
еще что-то о космосе, о летающих металлических островах, о кораблях,
уносивших демонов на обратную сторону небес - в мир пустоты, где нет даже
воздуха...
И вот результат. Атака извне разрушила бездушный организм планеты, а
все, что пытались потом сделать демоны для своего спасения, вызывало лишь
судороги обреченного пациента на операционном столе - реакцию на
вмешательство неумелого хирурга, задевшего скальпелем нервные узлы.
Мои прямые предки благоразумно отступили, признали свое поражение,
вернулись к началу. Основным правилом стало: не вмешиваться. Вместо грубого
воздействия - тонкое вплетение; вместо стремления изменить, исказить
замысел естества - подспудное влияние, проникновение, растворение,
приспособление...
Я пожинал плоды чужой выстраданной мудрости, но сам-то был полуживотным
с душой дикаря, ограниченным, голодным, жаждущим чего-то невнятного и
постепенно сходящим с ума от воспоминаний, передающихся по наследству как
тяжкий груз (крест?), который предстоит нести сотням поколений в наказание
за нелепую гордыню погибших.
Но ТА ли это Древняя Земля, о которой рассказывала мать? Может быть,
их на самом деле несколько, и каждый счастливчик, увидевший сушу, привнес
в легенду что-то свое, оттенок личной мечты о покое, изобилии, счастье?
Даже если я ошибался, какая разница? Я достиг пристанища. Сомневаюсь,
что у кого-либо еще был такой выбор - выползти на берег предков или до
конца своих дней скитаться в океане.
Земля была не такой уж большой - моя стая замкнула круг меньше чем
за сутки. Оно и понятно. В противном случае найти этот клочок суши было
бы гораздо легче.
Вначале мы держались в отдалении от берега. История с Плавучим Островом
научила меня осторожности. Я стал благоразумным, вероятно, даже излишне
благоразумным.
Основание горной гряды находилось на недостижимой глубине. За миллионы
лет сгладился рельеф пологих склонов. На отмелях было полно моллюсков. Рыба
также водилась в изобилии. Во всяком случае, мои косатки не испытывали
недостатка в пище. Я чувствовал, что им нравится это место. Осмелев, они
заплывали в залив и терлись животами о дно мелководья.
Раны Лимбо затянулись почти полностью. На вид это был прежний могучий
и матерый самец. Он несколько раз спасал мою жалкую жизнь. Я в вечном,
неоплатном долгу перед ним. Хорошо, что он не знает об этом... Не так давно
мы обменялись душами, и я почувствовал: что-то необратимо изменилось в нем.
Страшный опыт не проходит бесследно, и шрамы остаются не только на коже.
Порой мне кажется, что ему тоже снятся жуткие сны - о прошлом, о
войнах, о демонах, о смерти, о Белом Кашалоте, - и я (грязное создание!)
мог бы даже <<подсмотреть>> их, однако всякий раз отказывался от этой затеи,
потому что начинал ощущать приближение НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО. Его легчайшее
прикосновение ужасало. Оно стремилось поглотить меня целиком, лишить разума,
превратить во что-то непредставимое. Я не знал, благословение это или
проклятие, но готовился к худшему. Да, я трусливо <<прятался>>, втягивая
обратно в свой мозг невидимые всепроникающие <<щупальца>>, как только
возникали эмоции, для которых еще не придуманы названия в моем языке.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг