распахнутая глотка, в которой можно было разглядеть гланды.
Вовчик снова почти наслаждался, вкушая немое кино. В полутьме кино
было почти черно-белым. Вместо тапера лабал какой-то джазовый клоун,
которого Вовчик обычно включал во время долгих ночных перегонов, чтобы не
заснуть.
А мужичонка, похоже, совсем слетел с рельсов. Черенок замелькал с
чудовищной частотой. Люська сползла куда-то вниз, оставив на стекле темные
следы.
Вовчик ненавидел, когда пачкали его машину. Тем более кровью. Тем более,
что тут не было автомоек.
Он с трудом распахнул дверцу - для этого пришлось отодвинуть
стодвадцатикилограммовую тушу в сторону. Мужик был в исступлении и не
обращал на него ни малейшего внимания. Черенок врезался в мясо, издавая
забавные глухие шлепки. Люська громко и очень эротично стонала. От тяжких
телесных повреждений ее надежно защищал толстый жировой слой. Но если тесто
может посинеть, это был тот самый случай.
- Я тебе покажу, как убегать, сука! - приговаривал экзекутор, рыча
от удовлетворения. - Я тебе покажу "спасение"! Я тебе покажу "еще не
поздно"! Прикончу, падла! Все равно недолго осталось!..
- Слушай, мужик, может, хватит? - сказал Вовчик, с отвращением
глядя на поцарапанную, а теперь еще и испачканную дверцу. Смазанные
отпечатки ладоней тянулись до самого низа.
Драчун сделал паузу и навел на него налитые кровью глазки. Вероятно,
он впервые воспринял Вовчика в качестве фрагмента объективной реальности.
Затем он пнул "сладкую" ногой.
- Ой! - сказала Люська. И оргазмически застонала:
- О-о-о!..
- Это ведь мое! - сказал мужик. - Что хочу, то и делаю.
Возразить было нечего. Вовчик и сам придерживался подобных принципов.
Собственность надо чтить - иначе во что превратится этот и без того
испорченный люмпенами мир?..
Снизу раздался какой-то хлюпающий звук. Бродячий пес слизывал кровь
с асфальта, подбираясь к Люськиной голове.
- А ну забери свою шавку! - с угрозой сказал мужик, подготавливая
черенок, который он держал, как городошную биту. Без этой деревяшки он был
бы для Вовчика смехотворным противником. Но и так не представлял собой
ничего серьезного.
Пес поднял голову, будто понял, что речь идет о нем. Он пристально
уставился на Вовчика. Его зрачки и теперь оставались красными, словно
тлеющие уголья, хотя отражаться в них было вроде нечему. Когда Вовчик
обратил внимание на розовый нос и цвет внутренних частей стоячих ушей,
ему стало ясно, что перед ним альбинос. Если таковые вообще встречаются
среди собачьего племени. "Впрочем, луну с черепом тебе тоже не покажут
ни в одном планетарии..."
Пес пялился на Вовчика неотрывно, как будто ждал от него каких-то
действий. Или приказа. Или искал защиты. Или одобрения. Потом он снова
пригнул голову и слизал кровь с губ женщины.
Люська поморщилась, будто ей поднесли под нос склянку с нашатырем,
а мужик с истошным криком "Ах ты, блядь!" замахнулся для удара, который
вполне мог раздробить собачий череп. Внезапно и у него возникла проблема.
Проблема состояла в том, что черенок, описавший широкую дугу, задел по
пути злосчастный "ровер". На крыле появилась длинная уродливая вмятина.
Этого Вовчик, чтивший свою собственность превыше любой другой, уже не
вынес. Его реакция была мгновенной, как будто внутри кто-то отпустил
заведенную пружину. На несколько секунд он позволил себе потерять контроль.
За это короткое время он успел сломать плюгавому руку, вытащить пистолет
и привести рукоятку в соприкосновение с его же левой височной областью.
Соприкосновение получилось чуть более сильным, чем надо. Мужик дернулся,
хрюкнул, обмяк, потемнел и рухнул рядом со своей половиной. И сделался
неподвижен.
Вот тут-то Вовчик понял - с трупами выходит явный перебор. Как в
черной комедии. Со стороны смешно, но он-то не видик смотрит!
Из города придется убираться. Чем раньше, тем лучше. Прямо сейчас?
Точно! А ведь он так хотел узнать, что это такое - заслуженно спокойная
жизнь мирного обеспеченного пенсионера. Да, видать, не судьба! Игра
получается дурацкой. Вместо противника - унылые кретины. Вместо обещанной
призовой охоты на двуногую дичь - сплошные недоразумения. Каково
это - иметь все, что душа пожелает, и за одну ночь превратиться в
Вечного Жида? Вовчик стал противен сам себе. Раньше он не размякал;
наверное, этот чертов хоспис для конченых так на него действует...
Он влез на водительское сидение и обнаружил справа от себя прыщеватое
создание, совсем недавно отпраздновавшее первую менструацию. Создание было
одето в грязноватый халатик со слониками. Оно задрало босые ноги на переднюю
панель и сосало "чупа-чупс".
- Ты кто такая, мать твою?! - Вовчика начало тошнить от липнувших к
нему аборигенов. Ощущение того, что его вот-вот затянет новое болото и он
уже по колено в дерьме, было вполне убедительным, почти физиологическим.
Чуть пошевелись - и в штанах зачавкает...
- Гы, - сказало создание, демонстрируя небольшую задержку в
умственном развитии - лет этак на десять - и дефекты речи. - Покатаеф,
дядя? А я тебе конфефу дам.
Вовчик уже протянул руку, чтобы схватить эту недоделанную Лолиту за
пучок осветленных перекисью волос и вышвырнуть вон, но потом вдруг передумал.
Он решил взять девчонку с собой. Будет, чем торговаться с легавыми. Теперь
Вовчик почему-то был уверен, что легавые в этом городе все-таки есть. Во
всяком случае, есть кто-то, надзирающий за порядком. Кто-то, кого местные
до смерти боятся.
- Покатаю, - нехорошо улыбнулся он. - Перебирайся назад... к дедушке.
- Дедуфка шпит?
- Ага. Вечным сном. И ты поспи.
Он развернул "ровер" так, чтобы продолжать движение на запад.
Возврата, конечно же, не было.
- Ты будеф ехать быфтро? - спросила девчонка, положив голову на
колени "дедушке", завернутому в плащ.
- Быстро.
- Это хорофо. Папка фказал, фто утром мы фсе умрем.
- Ну, насчет себя твой папка угадал. А что он еще сказал?
- Фто придет... как ефо... забыла...
- Кто придет?
- Пс-с-с-с...
Девка уже засыпала, посасывая вместо карамели свой большой палец.
"Дурдом", - покачал головой Вовчик и вдавил в коврик педаль газа.
Не было смысла проявлять осторожность. "Ровер" понесся по улице как пуля.
Альбинос оторвался от своего теплого коктейля с одуряющим запахом и долго
смотрел вслед удаляющимся красным фонарям, пока они стали неотличимыми от
его собственных зрачков. Он даже не дернулся - знал, что ему не догнать
металлическое зловонное чудовище. Или знал что-то еще...
* * *
И снова была прямая лента шоссе, ныряющая в черную дыру запада, и
темные поля слева и справа, заросшие сорняками, и багровеющая луна с
черепом, все больше похожая на надрезанный апельсин. Однажды Вовчику
показалось, будто через поле бредет кто-то - изломанная фигура во всем
черном, если не считать белого воротника и белых же манжет. Какая-то
нелепая шляпа скрывала лицо. Незнакомец двигался размашистыми шагами;
когда его и "ровер" разделяло минимальное расстояние, девка вдруг громко
застонала во сне. Вовчик ощутил, как холодный ветер лизнул его коротко
стриженый затылок - невесть откуда взявшийся ветер внутри наглухо
закупоренной металлической коробки... Существо в черном вытянуло руку и
показало кулак с отставленным большим пальцем. Возможно, оно голосовало, а,
возможно, давало понять, что у него все классно. Или у Вовчика все классно.
Или у них обоих.
Во всяком случае, Вовчик даже не сбросил скорости. Закрытая зона его
достала. Глаза слипались. Вдруг оказалось, что можно с вожделением думать о
такой чепухе, как чашка кофе или амфетамины. Вовчик не догадался захватить
с собой термос. Он представлял себе зону чем-то вроде электрифицированного
"дикого запада", где все продается или достается сильному задаром.
Подобные правила пришлись бы ему по душе. Старые, первобытные правила - без
этой демократической гнильцы, свидетельствующей о вырождении...
Он поклацал клавишами приемника. Весь FM-диапазон был по-прежнему пуст,
как в канун изобретения радио. Музыкальная жвачка на компакт-дисках давно
осточертела. Пришлось слушать шорох шин и гул набегающего потока воздуха,
которые действовали лучше любой колыбельной. Несколько раз Вовчик вскидывал
голову и ловил себя на том, что уже гремел бы костями в кювете, если бы
дорога не была идеально прямой. О возможности столкновения со встречными
автомобилями он и не вспоминал. А возникни сейчас перед бампером очередной
придурок на кляче - задавил бы почти с удовольствием...
Слабые огни впереди показались раньше, чем он предполагал. На его часах
было около половины четвертого. Дорогой хронометр не обманывал - и где же
тогда обещанный рассвет?
Судя по небольшим размерам освещенного пространства, он подъезжал к
следующему придорожному балагану. Понимание пришло вскоре. Так проявляется
фотобумага: сначала видишь только пятна разной интенсивности, потом наступает
момент узнавания. Хаотическая мозаика складывается во вполне определенную
картинку.
С каким-то кислым привкусом во рту и туманом в мозгах Вовчик пересек
городскую черту. Он УЗНАВАЛ. Придорожные столбы, заборы, витрины, дома,
деревья, идиотские урны-пингвины... Все, что он видел совсем недавно, -
только в зеркальном отображении. "Какого черта..." - прошептал он,
чувствуя, что готов отдать очень многое за пару глотков коньяка.
Проехав мимо кафе-кондитерской "Сладкая Люся", возле которого
по-прежнему лежали два тела - одно большое и рыхлое, второе маленькое и
скорченное, - он остановился, заглушил двигатель и надавал себе пощечин,
а потом потер уши. Кровь прилила к голове, и Вовчик начал мыслить.
Этому предшествовали несколько подготовительных операций. Он подвигал
нижней челюстью, поскрипел металлокерамикой ("потрясающий эффект живых
зубов!") и постучал перстнями. Перстней было несколько. Их перестук
оказывал на него релаксирующее и в то же время организующее воздействие.
По-видимому, перстни выполняли ту же функцию, что и четки у менее
высокоразвитых личностей. Вовчик, конечно, не молился, но приводил мысли
в порядок.
Вскоре он поставил несколько простейших экспериментов над собой,
которые доказывали со всей определенностью, что он не спит - по крайней
мере, в обыденном смысле слова. Ну, а как насчет субъективно-идеалистических
заморочек? К блужданию в дебрях различных философских систем Вовчик испытывал
здоровое отвращение. Можно было подвести промежуточные итоги. Он въехал в
город по той же дороге, по которой выехал полчаса назад. При этом он ни разу
не сворачивал. За время его "отсутствия" правое и левое, север и юг
поменялись местами. Он долго пялился на свои руки, чтобы убедиться в том,
что не превратился в девочку из Зазеркалья. Эту, как ее... Алису хренову.
Швейцарский хронометр по-прежнему болтался на ЛЕВОМ запястье, а на мизинец
ПРАВОЙ все еще было надето кольцо с яшмой. Для полной ясности Вовчик достал
из-под рубашки нательный крест и прочел выгравированную на нем надпись - как
полагается, слева направо: "Спаси и сохрани!". Крест был единственной
вещью, которая оставалась у него на память о матери. Сам Вовчик, конечно,
не верил, что с Иисусом - даже если бы тот существовал - можно было бы так
просто договориться. Иисус - это тебе не ФСБ и даже не прокуратура!..
Он посмотрел вперед через лобовое стекло. В свете фар скользили
седые клочья предутреннего тумана. Белый пес казался сгустком чуть более
устойчивой формы. Увидев его, Вовчик испытал необъяснимое облегчение, будто
встретил земляка в чужой стране. И вместе с тем он вспомнил, что видел
когда-то похожую электронно-механическую игрушку с глазами-светодиодами.
Игрушка была довольно зловещей и явно не пользовалась успехом у нормальных
детишек. А ненормальных всегда маньше.
Взвесив оставшиеся варианты, Вовчик направился к церкви. Девчонка
сладко спала на заднем сидении, тесно прильнув к "дедушке". Что делать
с обоими, Вовчик еще не придумал. Утром решит. Для начала надо было
обзавестись хоть какой-нибудь крышей - в прямом и переносном смысле. К
попам он относился равнодушно, как к пацанам, не посягавшим на чужой бизнес
и чужие интересы. По его мнению, попы были вполне безобидными пастухами.
* * *
Церковная дверь по-прежнему была широко распахнута. Яркий свет, бивший
изнутри, освещал половину двора и часть площади. Справа от высокого крыльца
съежилась какая-то совсем уж доходная бабулька.
Вовчик поставил "ровер" за церковной оградой и вошел в открытую
калитку. В глубине двора находился источник, защищенный от дождя павильоном
с благочестивыми рисунками, черно-белыми в сумерках. Тихо журчала
освященная водичка. Купола, возносившиеся ввысь, казались бычьими сердцами
в красноватом сиянии подсветки. Из церкви доносилось пение. Стройное,
многоголосое и трагическое.
Когда Вовчик взошел на верхнюю ступеньку, на дверь упал бледный луч.
Луч теплого, "живого" света, казавшегося почти вещественным среди холодных
электрических призраков... Вовчик обернулся. С церковного крыльца восточная
часть горизонта просматривалась как на ладони. Ни одно здание, дерево или
даже куст не заслоняли место восхода. Возникала иллюзия, что туда ведет
долгий спуск, заканчивающийся пропастью, из которой может выбраться только
солнце.
Солнце действительно восходило. Новые, косые лучи слегка посеребрили
облака. В ту же секунду пение стихло. Вовчик услышал напряженное дыхание
десятков, если не сотен людей. "Так вот где они все!" - подумал он
ошеломленно. Церковь вместо ночного клуба - подобное не снилось ему и в
страшных снах. Психологии местных извращенцев он не постигал, хоть убей.
"Точно хоспис! - решил Вовчик. - А я сдохну здесь не от пули, а от
скуки..."
Он вошел под высокие своды, не перекрестившись. "Клоуна они из меня не
сделают!" Электроэнергию тут действительно не экономили. Сверху свисали
люстры с десятками лампочек в виде свечек. Настоящие свечки казались
красноватыми светляками, роившимися возле икон. Люди сбились в плотную
массу. Вовчик остановился за спинами задних, имея пространство для маневра.
Обреченные косились на него, как косились бы на любой новый предмет,
возникший в поле зрения. Многие женщины были с детьми, а некоторые мужчины
и не думали прятать оружие. Кстати, погремушки были так себе... Дети не
спали и выглядели смертельно уставшими. На хорах застыли певчие, похожие на
младший медицинский персонал, набранный из числа самых безразличных и тупых
пациентов.
Из-за иконостаса появился толстый и представительный поп с окладистой
бородой и огромным золотым крестом на брюхе. Глаза нового артиста горели
лихорадочным огнем, будто у полководца перед решающей битвой. Гробовую тишину
нарушало только однообразное шарканье его подошв да еще сверчок, издававший
удивительно мирный звук. Вблизи становилось видно, что поп не слишком
аккуратен. Его одеяние было кое-где побито молью и заляпано томатным соусом.
А может, и не соусом.
Вовчик впервые в жизни присутствовал на проповеди. Вначале ему
понравилось. Это было поучительно и цивилизованно. Суровый седовласый
священник высказался не очень вразумительно, зато без слюней - будто
император на сборище патрициев, погрязших в удовольствиях, но не находящих
удовлетворения. И вдобавок столкнувшихся теперь с необходимостью оплатить
порочное времяпровождение.
- Братья и сестры во Христе! Бледный уже близко! Все вы собрались
здесь с единственной целью. Многие из вас не осознают этого, но у меня
богатый опыт. Сегодня ночью я заглянул в глубину ваших душ, а утром,
может быть, загляну еще глубже. Цель каждого из вас - поиск свободы.
Всю жизнь вы гоняетесь за жалким призраком. Безрезультатно - потому что
вы не там искали. Наш город - это место, где призрак Бледного обретает
плоть. Потом призрак обретает кровь. Вы знаете, что для этого
нужно - пистолет или нож. Кровоточащий призрак - уже нечто материальное.
Плоть и кровь - это наши грешные тела, хрупкие и безнадежно тяжелые
оболочки, в которые заключены чистые и трепетные души, по-настоящему алчущие
одного - освобождения! Путь к свободе лежит через изобильные города греха
или пустыню святости. Первый путь тяжел; второй - труден неимоверно,
бесконечно. Вы слишком слабы для второго пути. Впрочем, если кто-то хочет
попробовать, задняя дверь моей конторы всегда открыта. Билет бесплатный,
а средство от искушений обойдется любому из вас всего в сотню зеленых.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг