ткань почти не стесняла движений и заодно маскировала напряжение мышц.
Стволы располагались параллельно позвоночнику. Плечевой пояс оставался
нестесненным - поэтому Вовчик предпочитал именно такой способ ношения
оружия. Ничто не мешало ему свободно двигаться во время рукопашной или
вождения. Превратности профессии приучили его к тому, что иногда все зависит
от самых незначительных преимуществ. А фраеров губят нелепые случайности.
Противоугонного устройства в "ровере" не было. Вовчик хотел бы
видеть идиота, который угонит его тачку. Пацаны нашли и наказали бы
ублюдка в течение двенадцати часов. "Но здесь - другое дело, так что без
понтов!" - напомнил он себе и распахнул тяжелую дверь, на которую падали
отблески неонового света от сиявшего в ночи слова "Дуплет".
Вышибалы на входе не было, хотя бар оказался большим и хорошо
оборудованным - особенно для такого захолустья. Мерцающая гора бутылок
по ту сторону стойки отдаленно напоминала макет горной гряды. Справа, на
небольшом возвышении, располагались в ряд три биллиардных стола под
прямоугольными зелеными абажурами. Играющих не было. В глубине виднелся
подиум с подсветкой (чего-то там не хватало - наверное, все-таки девочек,
занимающихся художественной гимнастикой топлесс). Звучала музыка -
оптимальная по громкости и качеству. Она создавала мягкий звуковой фон и не
более.
Вовчику всегда нравились такие пристойные спокойные места, где можно
расслабиться и отдохнуть от трудов неправедных. А также праведных - они
куда утомительнее... Правда, это заведение было что-то уж чересчур тихим.
На немногочисленных физиономиях, с вялым подобием интереса повернувшихся в
сторону вновь прибывшего, лежали одинаковые печати обреченности, которые не
спутаешь ни с чем - даже с глубоким горем. Всякое горе рассасывается со
временем, а тут в каждом глазу зияло по провалу, оканчивающемуся мертвым
тупиком. Вовчик, как специалист, хорошо разбирался в этих нюансах. Уж кто-то,
а он насмотрелся на своем веку на жертв и приговоренных.
Но какого черта? Если это бар для смертников, повесьте соответствующее
объявление! Его тошнило от постных рож. Не менее странным казалось то, что
обыватели равнодушно отворачивались, едва скользнув по нему взглядом.
Обычно его появление привлекало излишнее внимание, и с этим приходилось
бороться.
И тут Вовчика осенило: неизлечимо больные! Вот кого собирали в этом
городке, оплачивая им последние деньки и ночки. Тогда становилось ясно,
почему эти кролики соглашались быть живыми мишенями в игре. Им уже
нечего терять. А страховку для родных и близких заработать можно. Итак,
городок - огромный хоспис, куда сплавляют отработанный материал. В этом
случае кто выдал Вовчику путевочку? Что, если бывшие хозяева? Следовало
отдать им должное - чувство юмора у них отменное. Посмотрим только, кто
будет смеяться последним. В предстоящей игре Вовчик проигрывать не
собирался.
Он двинулся к стойке, на ходу навешивая ярлыки: шлюха, игрок, лопух,
темная лошадка, задроченный муж, неудачник, дойная корова, рогоносец,
бухгалтер. Он редко ошибался - там, на "большой земле". Здесь все могло
быть с точностью до наоборот. Вовчик рулил прямо на черный "кис-кис", зная
по опыту, что бармены способны быстро и точно ввести в курс дела. Однако
этот кадр напоминал кусок мяса, подвергнутый глубокому замораживанию и
запакованный в красивый костюм. Глаза неподвижно смотрели сквозь клиента.
Злые и твердые на вид губы были склеены слюной. Волосы мышиного цвета
закреплены лаком. И только белые пальцы порхали, хватая сияющие стаканы и
перетирая их хрустящим полотенцем. Чувствовалось, что бармен делает это
только для того, чтобы занять руки. Малый явно потерял интерес к профессии,
да и к выручке, хотя еще сохранял внешний лоск и особый шик - просто по
многолетней привычке.
Едва задница Вовчика успела соприкоснуться с поверхностью табурета,
как по стойке к нему скользнула пепельница и остановилась в пятнадцати
сантиметрах от края. Вот что значит школа! Он стряхнул в нее пепел и сделал
жест, известный каждому в его родном городе. Жест обозначал марку и
количество жидкости.
Человек со стеклянными глазами, взгляд которых был направлен в никуда,
понял его прекрасно. Вовчик отхлебнул из придвинутого бокала и поздравил
себя с благополучным прибытием. Ему нравилось это заведение. По крайней мере,
выпивка оказалась отличной. Что же касается траура, причин могло быть
множество - сгорел детский сад или скончался всеобщий любимец-мэр.
- Как проехать к мотелю? - вежливо осведомился Вовчик, выбирая
взглядом столик, желательно, с одинокой дамочкой в комплекте. Он был
единственным посетителем "Дуплета", торчавшим у стойки, как лайнер у
пирса, - самая неудобная позиция для изучения обстановки.
- Мотеля нет, - буркнул бармен безжизненным голосом.
- А что есть? - Вовчику послышалось что-то знакомое, почти родное.
Таким тоном с ним разговаривали в тех местах, где отказывались платить по
долгам. Вначале. Но в конце концов расплачиваться приходилось всем. Будь он
у себя "дома", уже плюхнул бы бармена мордой об стойку и слегка повозил бы.
Вместо полотенца. Для оживления беседы.
- Есть один семейный пансион, но там давно не берут постояльцев, -
нехотя объяснил отморозок. - А теперь тем более... Здесь нечасто бывают
гости, - добавил он будто в оправдание.
Вовчик погрозил ему пальцем.
- Ты что-то путаешь, приятель!
Он уже подсчитал, что за последнее время около сотни человек получили
билеты в один конец. Конечно, это были не самые тихие люди, и кого-то из
этой публики могли убить. Но если хотя бы половина из них выжила, они
поставили бы город на уши. А отсутствие мотеля вообще казалось Вовчику
абсурдом. Впрочем, даже если это правда, он знал, что делать. Найти бабу на
одну или несколько ночей никогда не составляло для него труда. Он надеялся,
что в машине спать не придется. Про Иду и дохляка он как-то забыл.
- Мы открыты круглосуточно, - намекнул бармен без энтузиазма.
- Уж не думаешь ли ты, что я буду до утра пялиться на твою рожу? -
задал Вовчик резонный вопрос самым спокойным тоном. Теперь он улыбался, и
в его улыбке было что-то безжалостное. Маленькие загадки этого городка
не то чтобы раздражали его, но вызывали понятное желание расставить по
местам все и всех.
В ответ бармен равнодушно пожал плечами. Похоже, его ничто не задевало.
И причина этому - отнюдь не самообладание. Вовчик бросил на стойку
смятую купюру, не задумываясь, в ходу ли здесь такие деньги.
- До утра - это не так уж долго, - сказал бармен сквозь зубы,
аккуратно отсчитывая сдачу. Вот что добило Вовчика. Гнилой базар и особенно
сдача, которую ему отсчитали с его полтинника, будто какому-то мелочному
лоху! Он никогда не видел и не слышал, чтобы болван, стоящий на разливе,
позволял себе так много. Он мог бы достать пушку и заставить недоноска
трепыхаться, моля о пощаде. Но, во-первых, Вовчик находился в благодушном
настроении, а во-вторых, еще не выяснил расстановки сил. Кому-то же
принадлежала эта лавочка!
- Когда начинается шоу? - он повел мощным подбородком в сторону
подиума.
Тут бармен впервые сфокусировал на нем отрешенный взгляд и неожиданно
улыбнулся - не от радости, а просто потому, что настала его очередь. Эта
улыбка напоминала оскал черепа.
- Утром, - сказал он сиплым голосом. - Шоу будет незабываемым. Это
я вам гарантирую.
* * *
В половине третьего Вовчик решил свалить из "Дуплета" и найти себе
компанию. Например, веселую вдовушку. Однако глубокой ночью в провинции
это казалось абсолютно утопичным. Вовчик слыл реалистом. В баре не
подвернулось ничего подходящего. И что интересно: шалав был полный набор -
от малолеток до "ягодок опять", - но все какие-то... раскаившиеся. И
непременно в сопровождении местных лабухов.
Хрусты карманы распирают, а он один, как монах, - комедия! Вовчик еще
не настолько оборзел и оголодал, чтобы поднимать шум из-за телки.
Единственная свободная баба была страшна, как смертный грех. Он скорее
трахнул бы Иду... А что? Взять и проучить старушку! Только ведь получится
не наука, а подарочек жизни. Вот тебе, выкуси, старая стерва!..
Снаружи его ожидал первый неприятный сюрприз. Кто-то изуродовал дверцу
"ровера", выцарапав на ней гвоздем: "Демон, прочь!". Вовчик не стал
нервничать, тем более палить по витринам, хотя очень хотелось. Аж руки
чесались. Он знал, что задержится здесь и обязательно найдет борзописца. И
тогда тот оплатит ремонт с процентами.
Вовчик огляделся. Ряды сверкающих пятен тянулись в обе стороны. Луны,
помеченной черепом, не было видно из-за крыш. Ее бледное свечение с успехом
заменили уличные огни. Кроме всего прочего, это был городок редкостных
чистоплюев. На тротуарах - ни единого окурка. Чудовищные по своему
уродству урны в виде пингвинов с распахнутыми клювами торчали через каждые
двадцать-тридцать шагов.
Чуть ли не впервые в жизни Вовчик поймал себя на иррациональном ощущении
погруженности в безвременный вялотекущий кошмар. Куда ни направишься - всюду
ночь, отодвинутая за границу света и тьмы, и глубокое человеческое молчание
по ту сторону дыхания и бессмысленной речи. Впрочем, он был слишком большим
оптимистом, чтобы лелеять подобные эмоции. Вовчик решил положиться на случай
и покатил вниз по улице.
Некоторое время ничего не менялось, за исключением вывесок, рекламных
щитов и контуров зданий. Город напоминал дохлого червя - сегменты кварталов
были нанизаны на парализованный нерв главной улицы. Чертовски длинный нерв...
Прямая прерывалась пятном центральной и единственной площади. Огромная
пустая поляна, мощеная булыжником. Возле мэрии никто не дежурил. На флагштоке
болтался флаг. Его цвета и рисунок не подлежали определению в темноте и при
полном безветрии. Зато двери противостоящей церкви были широко распахнуты;
оттуда пробивались лучи теплого золотистого оттенка, образовывавшие зыбкую
корону. "Ровер" съехал с брусчатки, на которой ощущалось что-то вроде
мелкой дрожи, и площадь осталась позади.
- Куда ты завез меня, паскуда?! - рявкнул знакомый голос.
Вовчик обладал отменными нервами и даже не вздрогнул, хотя старческий
скрип раздался возле самого уха. Он демонстративно сунул в это ухо мизинец,
на котором тускло поблескивала яшма, и поковырял в раковине, спрыснутой
дорогим одеколоном... Хорошо, что Ида сразу не воткнула свои ногти ему
в глаза - наверное, просто ждала, когда "ровер" остановится. Старая
тварь, а жить тоже хочет!
Он притормозил и обернулся. Мамаше почти удалось высвободить правую
руку. Он ее недооценил. Она быстро смекнула, что и как, а запястья у Иды
были тоньше, чем у десятилетнего ребенка.
- Что, хочешь погулять? - спросил он, думая о том, что страховка ему,
наверное, больше не понадобится.
Против ожидания, Ида не ругалась. Она даже пожалела его:
- Ты же был умным мальчиком...
- Поэтому решил сменить климат.
- ...Умер бы тихонько, - продолжала мамаша невозмутимо. - Больно
не было бы, клянусь. А так всем хлопоты. Тебя достанут, родной. И раньше,
чем ты думаешь.
- Это вряд ли.
- Слушай, убрал бы ты жмурика, а? От него воняет.
- Не может быть. Он совсем свежий. Свежее, чем ты думаешь.
Вовчик посмотрел в зеркало заднего вида. В двадцати шагах позади
"ровера" сидела собака грязно-белой масти. В зрачках тлели красные
точки - скорее всего, отражения габаритных огней автомобиля. Справа от
дороги тянулся глухой кирпичный забор; слева находился "Салон ритуальных
услуг". Вовчик улыбнулся при мысли о том, что случится, завались он туда
с покойником (или с двумя). Возможно, будет весело, но экспериментировать
не стоило.
- Чего лыбишься? - спросила Ида подозрительно. Он понял, что хотя
старуха неплохо держится, ей все же не по себе. Это было написано на ее
сморщенном лобике. Она гадала, что он сделает с нею в следующую минуту. Она
знала правила, но Вовчик снова обманул ее ожидания.
Он перегнулся через спинку, расстегнул наручники и открыл дверцу.
- Катись.
- Я тебе лично яйца отрежу и заспиртую на память, - пообещала Ида,
неуклюже выбираясь на дорогу. Ее затекшие ноги дрожали. Похоже, она все
еще не верила в освобождение и опасалась пули в затылок. Правила
предписывали убрать бабульку и зарыть поглубже, однако Вовчик подозревал,
что с некоторых пор правила сильно изменились. Здесь Ида представляла для
него не большую угрозу, чем бродячая собака, а жизнь старухи, абсолютно
беспомощной без ее "мальчиков", стоила еще меньше. Кстати, никакого
запаха, кроме аромата кожаных чехлов, он не почуял.
Вовчик включил передачу и медленно поехал дальше, наблюдая за тем, как
растворяется в полутьме силуэт Иды. Мамаша торопилась слинять, пока он не
передумал. Белый пес, наоборот, потрусил за "ровером". Он не приближался,
но оставался в пределах видимости.
Похоже, бармен не обманул. В городе не было ни гостиниц, ни мотелей.
Более того - Вовчик не видел гаражей или заправочных станций. Так
что за бензином придется ехать на ту единственную, которую он встретил
по пути сюда. И до сих пор - ни одной припаркованной или движущейся тачки.
Может, тут живут одни "зеленые"? Не надышатся перед смертью чистым
воздухом. Впрочем, было не похоже, что все обреченные вернулись к природе.
Он устал. Это не значит, что в случае необходимости он не продержался
бы еще пару суток без сна. Но он хотел быть в форме, когда начнется игра.
А может, игра УЖЕ началась? От этой мысли становилось как-то не по себе.
Дождаться бы утра. С местными обычаями лучше знакомиться при дневном
свете...
Смирившись с тем, что придется спать в машине, Вовчик выбирал место
для стоянки. Даже с этим были проблемы. Втиснуться на узкий тротуар
удавалось только правыми колесами, что создавало дополнительные
неудобства. Небольшая площадка перед каким-то кафе, наконец, показалась
Вовчику подходящей. Днем здесь, наверное, расставляли столики, которые
сейчас пылились под полотняным навесом вместе с перевернутыми пластиковыми
стульями.
Вовчик развернул "ровер" капотом к дороге и выключил фары. На
стеклянной витрине, оказавшейся слева, можно было прочесть:
"Кафе-кондитерская "Сладкая Люся"". Закрывая глаза, Вовчик попытался
представить себе эту Люсю. Напрасное занятие; очень скоро он узрел ее во
плоти.
* * *
Что-то глухо стукнуло в боковое стекло. Реакция засыпающего Вовчика
была мгновенной. Он отклонился, убирая голову с линии возможного удара;
рука метнулась за пушкой и остановилась на полпути. По ту сторону стекла
возникла розовая фигура. Ее можно было принять за привидение, но только
спросонья. "Сладкая и вдобавок пышная", - подумал Вовчик, с удовольствием
разглядывая рыхлые телеса и лицо, похожее на ком теста с отверстиями,
проделанными штопором. Что поделаешь, он западал на мясистых баб.
Нелепые голубоватые букли, венчавшие голову, выглядели как плохой
парик, хотя волосы были настоящими. Ночная рубашка почти не скрывала
монументальных форм. Два пухлых кулака забарабанили по стеклу. Вовчик
вполне мог представить себе подобный персонаж - например, где-нибудь
на тонущей посудине во время шторма, когда одна из пассажирок обнаруживает,
что от борта отвалила последняя шлюпка, в которой ей не хватило места, - но,
уж конечно, не глубокой ночью в сонном захудалом городке.
- Откройте! - умоляла "сладкая", растекшись грудью по лобовому
стеклу. Еще немного - и она влезла бы на крышку капота. У Вовчика были
веские основания полагать, что крышка прогнется. "Ровер" ощутимо
покачивался на рессорах. "Танк, а не баба", - вяло заключил Вовчик,
проклиная это место, где не было самого элементарного - кроватки в тихой
комнатке для одного тихого уставшего человечка.
- Помогите! Откройте!.. - вопила Люська, разевая рот по ту сторону
стекла, как аквариумная рыба. - Прошу вас! Скорее! Еще не поздно...
Вовчик не столько слышал эти назойливые заклинания, сколько читал по
губам. Вскоре ему наскучило. Он зевнул и потянулся так, что хрустнули
суставы. Потом всключил CD-чейнджер. Он терпеливо ждал, когда толстуха
отлипнет от его машины. По-хорошему. Если же нет, Вовчик собирался отучить
ее от дурных привычек и вылечить от бессонницы.
Но тут позади "сладкой" появился плюгавенький мужичок - тоже в
исподнем, зато вооруженный черенком от лопаты. Не иначе как Люськин
супруг. Он подкрался, размахнулся и без предупреждения перетянул свою
благоверную поперек спины. Рыхлое лицо исчезло; осталась только огромная
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг