загонщиков, не имевший пеленгатора. Не исключено, что любитель, заплативший
приличные деньги за разрешение поучаствовать в Охоте и получить острые
ощущения.
Нику потребовалось несколько секунд, чтобы собраться и сделать то, чего
он не делал ни разу в жизни. Эти секунды тянулись очень долго, и он ощутил,
что его начинает подташнивать от мысли о предстоящем убийстве. Еще немного -
и он превратился бы в медузу...
Поэтому он выступил из тени, размахнулся и ударил человека трубой,
использовав ее в качестве импровизированной дубинки. Кусок металла со
свистом рассек влажный густой воздух, описывая широкую дугу. Удар пришелся в
основание черепа. Ник вложил в него остаток тающих сил. Раздался тихий
хруст; человек упал лицом вниз, дернулся пару раз и затих. Ник покачнулся,
но выстоял.
У него хватило ума снова спрятаться в тени и немного выждать. Ничего
не происходило. Жертва лежала неподвижно. Если загонщики и двигались цепью,
то расстояние между ними было слишком велико. Быстрое и почти бесшумное
нападение прошло незамеченным.
Ник выполз из своего укрытия на четвереньках и приблизился к...
(трупу?)... телу, чтобы обыскать его. Для начала он убедился в том, что
загонщик мертв. Пеленгатора не было - тут он угадал. Зато Ник нашел кое-что
другое: мобильник, отличный нож в чехле, суточный сухой паек, флягу с водой,
капсулы стимулятора и переносную аптечку. Ублюдки были неплохо экипированы...
Обшаривая мертвеца и забирая себе его побрякушки, Ник не испытывал ни
малейшей брезгливости. Это были его первые трофеи, захваченные пусть не в
открытом бою, но все же... Как ни крути, он рисковал своей шкурой. Нож -
уже кое-что. У него хватило наглости помечтать о том, что будет, когда он
обзаведется пушкой...
Он отмахнулся от этих мыслей, чтобы не дразнить судьбу. Судьба -
капризная шлюха. Он был твердо уверен в этом, несмотря на то, что та
"изменила" ему всего один раз. Он попытается вернуть себе ее расположение.
Возможно, он услышит по мобильнику что-нибудь полезное. Возможно, это
даст ему шанс ускользнуть от облавы, но вряд ли сработает больше одного
раза. Он получил фору ровно до тех пор, пока не будет обнаружено тело. А
тогда против него бросят все силы, лучших, самых натасканных псов. Убийство
загонщика - это уже серьезно. Каждый из пиратов посчитает делом чести
прикончить его лично.
Смертельный случай во время Охоты? О-о-о, такого давно не было! Ник
знал, что буквально через несколько минут он произведет сенсацию. Миллионы
паразитов прилипнут к экранам телевизоров, чтобы всосать новое развлечение
в свои пустые мозги.
Его "подвиг" станет однообразной песенкой, которую будут крутить
без перерыва и затаскают до отвращения; он - резкий звук смычка, которым
будут возить недолгое время по ржавым нервам. Еще бы: ведь он - один из
них! Среднестатистический гражданин X, переживающий вместе с ними
смертельно опасное приключение; они - в креслах, жуя чипсы и бутерброды, а
он - в какой-то индустриальной клоаке, среди крыс и дохлых кошек. Он
ненадолго потряс это болото, но любые волны быстро гаснут в вязком дерьме...
Он жадно сожрал пару плиток шоколада, запил водой из фляги и проглотил
капсулу стимулятора. Вероятно, с непривычки и на голодный желудок он сразу
же почувствовал себя гораздо лучше. Так, словно за спиной выросли крылья.
А заодно клыки во рту, когти на пальцах и шерсть по всему телу... Прилив
темной силы подхватил его и повлек туда, куда звал инстинкт. Он ощутил, что
такое охотничий азарт.
Держа трубу в одной руке, а обнаженный нож в другой, увешанный всем
необходимым для выживания в течение ближайших суток, он зашагал в ту сторону,
откуда двигались облавные. Рискованный, но необходимый маневр. Ник пробил
брешь в их редкой сети и отвоевал себе еще несколько часов жизни.
* * *
Следующий вечер застал его в предназначенной под снос развалюхе,
стоявшей посреди выселенного частного сектора. Тут не было даже бродячих
собак. Только птицы изредка садились на дырявую крышу. Всюду белел их
помет. Мародеры давно выскребли сараи и погреба.
День прошел на удивление спокойно. Видимо, облавные готовили решающий
удар. Труп был вполне красноречивым предупреждением. Посетив универмаг, Ник
посмотрел дневные новости. Гражданину X присвоили код "00", которым
обозначали особо опасных преступников. Он поздравил себя с тем, что его
приняли всерьез. А что будет, если он прикончит еще одного загонщика? Бросят
ли против него войска? Готовы ли эти сволочи нарушить основной принцип,
гласивший, что в процессе Охоты замены не допускаются? Он узнал это очень
скоро.
Мобильник ему не пригодился. Никто не вышел на связь, чтобы шепнуть
дичи на ушко: "Алло, я иду искать!.." На всякий случай он выбросил аппарат
по пути, опасаясь, что в нем может быть установлен маячок. Вода и паек были
на исходе. К счастью, осенью не было проблем с влагой. Он наполнил флягу
дождевой водой, скопившейся во врытой в землю бочке, ополоснул лицо и руки.
Купаться не рискнул, хотя ощущал собственные неприятные запахи пота и
немытого тела. Такое зловоние исходило от бездомных. Если Охота затянется,
запах приобретет звериную силу...
Он никогда не подумал бы, что в подобной ситуации ему будет не хватать
зубной щетки и электробритвы. Помойка во рту раздражала, отвлекала,
заставляла снова и снова пережевывать выделяющуюся слюну. Щетина вызывала
зуд... Отчего-то он вдруг вспомнил ту шлюху в серебристом "купе". Попалась
бы она ему теперь! Он насиловал бы ее до тех пор, пока не стер бы себе
член... И все же интересно, как этой твари удалось избавиться от метки?
Должно быть, кто-то получил бесплатное удовольствие...
Его мысли снова вернулись в накатанную колею. Ведь ему тоже еще не
поздно! Но кто подпустит близко к себе небритого типа с диковатым блеском в
глазах и следами грязноватого ночлега на одежде? Это не значит, что он не
делал попыток финтить. Был еще призрачный шанс ВЕРНУТЬСЯ. Он честно
использовал все возможности.
В универмаге его отшил кассир, когда он пытался передать метку с горстью
монет на сдачу. После этого целый этаж почти мгновенно опустел. Ему пришлось
поспешно сматываться оттуда и долго кататься на общественном транспорте,
пересаживаясь с маршрута на маршрут. Надежда встретить дремлющего или пьяного
простофилю не сбылась - с тех пор, как началась Охота, людей перестало
укачивать, а пьяных на улицах не было вообще. Оказывается, достичь идеального
общественного порядка было так легко!
Не прошел номер и в зоопарке, где Ник выслеживал человечка, лизавшего
мороженое, - на вид стопроцентного лопуха. Но "лопух" проявил
неожиданную сообразительность и реакцию боксера; в результате Ник
почувствовал себя дебильным павианом, очутившимся в компании гениальных
шимпанзе. Комплекс неполноценности развивался стремительно.
Трюк с "потерянным" бумажником он забраковал по причине
исключительной примитивности. На такую дешевку уже давно никто не ловился,
даже умирающие от голода. К вечеру он был измотан до предела и вынужден
принять еще одну капсулу стимулятора. Однако загонять организм не имело
смысла - он знал, что отходняк потом будет жуткий. Несколько часов
спокойного сна в тихом месте - все, что ему нужно. Вот только где он, этот
потерянный рай - спокойное место?!
* * *
Но он отыскал нечто подходящее.
В том брошенном доме без мебели ему приснился страшный сон. Он был
женщиной, получившей метку ВО ВТОРОЙ РАЗ. Наяву такого не случалось за всю
историю Охоты. Ник запомнил кошмарное ощущение, заставившее его сжаться
даже в бездонной колыбели сна. Он узнал, что это значит - пережить
предательство и ужасное приобретение; пройти через немыслимые муки,
превратиться в живого мертвеца, ходячую куклу; наконец с громадным трудом
избавиться от метки ценой отказа от самого себя; воскреснуть, родиться
заново, наслаждаться жизнью - и снова быть ввергнутым в жутчайшую трясину
безысходности.
Дьявол стоял за всем этим. Дьявол с человеческими лицами. Шесть
миллиардов масок, а под ними - пустота... Дьявол хохотал над иронией
судьбы, снова подбросив бедняжке метку. Его ужимки были изощреннейшим
шутовством над гнилой и одновременно возвышенной человеческой сущностью.
И даже самопожертвование, способность любить, вера, добро - все эти
прекрасные символы наличия души оказывались абсолютно безполезными в
подобной ситуации. Как вести себя, когда не можешь проявить лучших своих
чувств, когда нелепо сострадание, когда животворящая влага любви уходит в
песок, когда фонтан нежности хлещет, разбивая манекены прошлого, когда
некого и не за что прощать, когда теряет смысл любая добродетель, кроме
способности страдать, а единственным ощущением остается страх?.. Дьявол
смеялся. Его хохот заполнял стылую Вселенную...
Ника прошиб ледяной пот. Яйца превратились в две заиндевевшие гирьки.
изо рта потекла слюна, будто пена эпилептика...
Проснулся он от холода, пробравшегося сквозь кожу и клетку из ребер
до самого сердца. Резко сел. Что-то хрустнуло в пояснице. Наручный
хронометр показывал четверть одиннадцатого. Как бы не проспать собственную
смерть! А то перережут глотку сонному - и самое важное событие пройдет
незамеченным... Он еще был способен на юморок. Не бог весть какое утешение,
но все же...
Следующие сорок минут его терзала неопределенность. Он сидел в центре
погруженного во тьму квартала и не имел ни малейшего понятия о происходящем
вокруг. В частности, о том, где находятся загонщики. Отдохнувшим он себя
не чувствовал. Башка соображала плохо. Сбой биологических часов ощущался
все сильнее, потому что Ник привык к устоявшемуся режиму. Рваное время...
Но, видать, что-то было в древней мудрости. Пока он сидел на своем
черном троне - владыка смертельной ночи и безлюдной земли, лишившийся
желаний и связных мыслей, - враги пришли к нему сами.
Он услышал приглушенный расстоянием шум двигателей. Лучи прожекторов
стали призрачной зарей. Ненадежный покой улетучился, как будто его и не
было. Ник вскочил и подбежал к окну.
Разглядеть отсюда силуэты облавных "луноходов" было невозможно, но
шестое чувство подсказывало ему, что это ОНИ. Где-то, на большом
расстоянии (пока еще большом!), двигатели пожирали бензин и кислород. Чуть
позже донесся возбужденный собачий скулеж. Зная свое дело, псы не лаяли,
однако полностью сдержать восторг предстоящей охоты не могли.
У Ника тоже появилось предвкушение. Горьковатый привкус во рту. И
страх, конечно, - как же без него!.. Несмотря на это, спустя восемь минут
он обзавелся рваной раной на руке, зарезал двух доберманов и одного
"кинолога". Его черная метка записывала в автоматическом режиме уникальную
историю, которая, возможно, станет "гвоздем" сезона и будет распродана
тиражом не менее пятидесяти миллионов экземпляров. Для удобства пользования
хронология происходящего была расписана по секундам.
Эпизод спустя еще шестнадцать минут: гражданин X (код "000" - ТРИ
нуля!) добирается до спецмашины облавной команды, убивает вооруженного
водителя и без особых помех покидает место представления. Водит он плохо, но
все же отрывается от погони, сбивает по пути некстати подвернувшуюся
старушку, а затем бросает машину на подземной стоянке.
Во время нападения его лицо остается невозмутимым. Это не значит, что
он не испытывает никаких эмоций. Но какая запись может выразить немое
чувство, охватившее его, когда рука впервые легла на рукоятку пистолета!
Да, чувство было немым, однако Нику хотелось кричать.
* * *
Облавные получили приказ передвигаться, как минимум, по двое. Это им
не слишком помогло. В течение последующих полутора суток он ранил троих и
застрелил десятерых загонщиков, а также двух пиратов. То есть расстрелял
всю обойму. Но к тому моменту это уже не было для Ника проблемой. Он
обзавелся еще двумя пушками и доброй сотней патронов.
Дело дошло до того, что, вопреки всем правилам, фотографии гражданина X
были вывешены на каждом углу. А это уже популярность, которую Ник проклинает.
Почти все пути для него отрезаны. Закрыты аэропорты и вокзалы, усилены
патрули на дорогах. Город практически оцеплен. В дневное время выбраться на
улицу Ник уже не может. Это вызовет такой же эффект, как появление хорька
в курятнике. Его узнают даже дети. Приняты исключительные меры безопасности
и охраны населения от "маньяка". Из запаса призваны престарелые загонщики,
чей опыт первых "диких" Охот оказался не лишним, и пираты, давно ушедшие
на покой.
В средствах массовой информации раздаются робкие голоса, предлагающие
запретить хождение черной метки, но они сразу же тонут в негодующем хоре.
Во что превратится это общество без Охоты? Разве чертовы либералы и поборники
человеческих прав уже забыли, как низко пали нравы в предшествующие годы?
Разве одна жертва из миллиона помешает нам вырастить здоровое и морально
устойчивое поколение? Разве под колесами машин и в авиакатастрофах не гибнет
в тысячу раз больше людей? А рак? А СПИД? А наркотики? Короче говоря, руки
прочь от Охоты! И не мешало бы увеличить финансирование облавных команд.
Подумать только, вторую неделю не могут изловить одного придурка!
Однако почему придурка? Нашлось не менее сотни людей, которые потирали
загребущие ручонки при упоминании о гражданине X. Слава придурку,
обогатившему нас! За его счет поживились немногие рисковые держатели
тотализаторов, но гораздо больше свиней он пустил по миру. Он встряхнул
обывателя так, что у того зубы застучали. Некоторые прикусили языки.
Обыватели мирно дремали, пока смерть кривлялась по ту сторону телевизионных
экранов. Гражданин X напугал всех до дрожи в хилых коленках. Бараны
инстинктивно сбились в кучу и сплотились еще сильнее, а облавные
окончательно озверели.
Двое суток он воевал в катакомбах. За это время случайными жертвами
Охоты стали несколько диггеров и неопределенное количество бомжей,
застреленных пиратами то ли по ошибке, то ли на всякий случай. Стоило
нарушить одно правило - и стали необязательными остальные. Охота
превратилась в бойню.
В условиях полного беззакония Ник чувствовал себя совсем неплохо -
рыбкой в мутной воде. Он ходил по самому краю. Смерть всегда была рядом,
иногда подбираясь очень близко к нему, но известный сценарий облавы был
безнадежно скомкан. В катакомбах он прикончил шестерых загонщиков. Еще
семеро оказались погребенными под завалом. Ник выбрался из подземелья
вовремя.
* * *
Церковь стояла на его пути. Он выглядел немногим лучше, чем убогие,
копошившиеся на паперти. Не так оборван, зато не менее грязен. Собравшись
вместе, члены самого закрытого профсоюза на свете представляли серьезную
опасность - особенно, если чуяли конкурента. Он обошел десятой дорогой
этих озлобленных шавок, перелез через высокий забор и оказался на заднем
церковном дворике.
Здесь все дышало умиротворенностью. Справа виднелся крест над могилой
какого-то иерарха. Старый клен осыпал ее желтыми листьями.
Это навело Ника на отвлеченную мысль о том, где, в каком наспех вырытом
рву закапывают убитую двуногую дичь. Но, скорее всего, дичь нигде не
покоится, а превращенная в пепел в печах крематория переносится в виде
мельчайшей пыли с ветром - бесплодное семя смерти. Или служит пособием
для начинающих студентов-медиков; после встречи с пиратами едва ли можно
стать полноценным донором внутренних органов...
Через неприметную боковую дверь Ник проскользнул внутрь и очутился в
пустом гулком коридоре. Тут приторно пахло каким-то ароматизатором. Горели
обыкновенные электрические лампочки. Под потолком тянулись телефонные
провода.
Ник впервые попал в церковь и весьма слабо представлял себе здешнее
расписание и расположение помещений. Никакого благоговения он точно не
испытывал, хотя были поводы для аналогий: он познал вкус отравленного
поцелуя, и обманутая толпа готовилась к зрелищу его казни. Однако на Иисуса,
пострадавшего во имя спасения всех грешников, он никак не тянул. В лучшем
случае - на чертика из табакерки, способного устроить переполох местного
значения. Он не хотел умирать и не понимал, почему Иисус не уехал
куда-нибудь подальше. Например, в Китай...
Ник вдруг ощутил потребность переброситься с Иисусом парой слов. Он
спросил бы, что представляла собой черная метка в те времена и неужели от
нее нельзя было избавиться.
Он свернул налево, миновал добротные закрытые двери. Чаши, иконы,
столики. Что-то вроде служебного помещения. Везде было как-то по-мещански
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг