изгоем, зверем, взятым на мушку. А что он умеет?..
Нет, он не напрасно просмотрел историю метки. Теперь он знал, что ему
не на кого рассчитывать. А ведь мог бы поддаться самообману! Побежал бы
к другу, родителям, брату... Это знание, избавившее его от иллюзий, дорого
стоило. Хирургическая операция - резекция души - прошла успешно. Немного
болезненно, зато радикально. В течение нескольких часов он перестал быть
сопляком и превратился в ветерана незримой войны, которая шла повсюду.
Оставалось лишь набраться практического опыта.
Безоружный одиночка против всех. Безоружный? Но у него были руки, ноги,
зубы, в конце концов. И кто сказал, что кусок водопроводной трубы не может
стать оружием? Чтобы убедиться в этом, он раскрошил свой CD-плейер и
коллекцию компакт-дисков. Подслащенная жвачка для дебилов. Ник с презрением
смотрел на разбитые зеркала, которые так долго были свидетелями его дутой
респектабельности и пустой жизни. Теперь эта самая жизнь обрела горький
вкус, цвета, объем, продолжительность и реальную цену. За нее стоило
побороться.
Он вышел из квартиры, не заперев дверь, и направился к станции метро.
Заберется какой-нибудь урод - тем лучше. Загонщики пойдут по ложному
пути... В небе был слышен гул вертолетных турбин. Облава приближалась.
* * *
Он был далеко не первым, кто пытался сорваться с крючка, но вот как раз
об этих "героях" почти ничего не известно. Они сгинули, не оставив после
себя никакого следа. Не то что "образцовые" жертвы! В общем, Нику не на
кого было равняться.
Он шел по вечерним улицам, и местные гопники шарахались от него как от
бешеного пса. Он понимал, что и эта удача скоро закончится: он перестанет
излучать на всех волнах свое единственное послание миру - "мне нечего
терять!" - и тогда за него примутся и ТЕ, и ДРУГИЕ.
Но пока ярость и решимость еще подпитывали его. Он шагал и на ходу
хлебал странный коктейль из силы и обреченности. Сила вливалась в него с
холодным осенним воздухом, а обреченностью было пропитано все вокруг -
тротуары, дома, человеческие существа. Они скользили мимо, словно призраки,
и каждое уже перестало быть плавучей миной, столкнувшись с которой можно
было подцепить простую болезнь под названием смерть. Он не то чтобы презирал
их за стадную покорность - в конце концов, совсем недавно он тоже был в
этом стаде. Просто они были неинтересны ему; и еще не известно, кто от кого
отрекся...
Что двигало теми, кто придумал Охоту? Какие мысли рождались в их
извращенных умах? Что они при этом испытывали? Желание поразвлечься или
нечто большее? Если поддаться слабости, во всем этом можно было увидеть
какой-то дьявольский заговор. И многие поддавались. И намекали на
вмешательство сверхъестественных сил.
Пиратов объявляли "ангелами смерти", "посланниками сатаны",
"проклятием грешников" и даже "карающими псами Господа". Они стали
частью новой, нарождающейся религии со жрецами безжалостными, как
средневековая инквизиция. Они и были инквизиторами компьютерной эпохи. Но
в чем состояла ЕРЕСЬ? И в чем был грех? Вот этого Ник не мог постичь, в
противном случае с удовольствием назвался бы еретиком. А так он кто? Просто
жертвенный баран, убежавший из загона накануне жертвоприношения и слегка
подпортивший весь ритуал.
Теперь, обретя холодный разум, он снова взвесил возможность избавиться
от метки. Его сведения были обрывочны и почерпнуты из не вполне надежных
источников. Он подозревал, что вполне надежных и не существует - иначе
Охота потеряла бы смысл. Безликое молчаливое совершенство неуязвимо. Тайна
придавала происходящему мистический налет; зло не только непобедимо, но даже
неуловимо...
Метка автоматически перенастраивалась на последнего "владельца";
в случае ее уничтожения или длительного отсутствия контакта с телом жертвы
активизировался вирус, полученный в момент ПЕРЕДАЧИ. Вирус переносился всеми
возможными путями (включая проклятый поцелуй!), и в том, что он внедрен в
организм, сомневаться не приходилось. "Вакцины" не существует - иначе она
появилась бы на черном рынке. После ПЕРЕДАЧИ вирус самоликвидируется.
Наверняка существует внешняя система, отслеживающая все перемещения метки.
Загонщики получают сигнал, по которому находят жертву. Возможно, источником
сигнала становится также тело жертвы. Не известны ни длительность сеансов,
ни их периодичность, ни диапазон. Определение этих параметров заняло бы
слишком много времени, которого у дичи нет. Пытаться экранировать себя
бессмысленно - это значит уподобляться страусу, прячущему голову в песок.
Слишком много неопределенностей... Что остается? Убегать, менять место,
нигде не задерживаться надолго, прятаться от загонщиков, если удастся -
убивать их, всякий раз зарабатывая этим небольшую отсрочку приговора.
Это звучало так просто, однако Ник не был уверен, что у него получится.
Для начала он попытался сбить облавных со следа. Смешался с толпой в метро
и поехал на другой край города. Поднявшись на поверхность, он зашел в
магазин, торговавший бытовой техникой, покрутился возле витрины с
телевизорами и посмотрел вечерние новости.
Красивая девушка рассказала ему и еще нескольким миллионам зрителей,
что Охота перешла в финальную стадию. Отныне сообщения будут поступать в
режиме нон-стоп. По каналу "Неусыпное око" показали его квартиру. Какой-то
болван, комментируя крупный план с разбитой аппаратурой, намекнул, что
хозяин "не в себе". Ник криво ухмыльнулся. Еще как не в себе!
В репортажах он был представлен "гражданином X" - наиболее вероятной
жертвой. Объявлены ставки на тотализаторах Охоты. Судя по всему, в долгую
жизнь гражданина X почти никто не верил. Большинство обозревателей сходилось
на том, что все будет кончено еще до завтрашнего вечера. У дичи шансов
дожить до послезавтра - около одного процента.
Что ж, он постарается втиснуться в этот жалкий процент, который
отчего-то представился ему узкой норой - единственной из сотни выводящей
к воздуху и свету. Он сделает все от него зависящее, чтобы свиньи проиграли
свои деньги. Он хотел бы увидеть растерянной и лепечущую с экранов стерву.
Только бы достать настоящее оружие - и тогда он объявит им всем:
"сюрпри-и-и-з!".
Ник вышел из магазина, не дожидаясь пока устремившийся к нему продавец
затянет свою назойливую песенку. Это была избыточная мера предосторожности.
Его фотографию не показали - с некоторых пор подобные приемы были запрещены
правилами Охоты. Выяснилось, что распространение портретов жертвы чересчур
облегчает загонщикам их задачу. Охотниками становились все. Граждане с таким
упоением стучали друг на друга, что дичь отлавливали за несколько часов. А
вот охота за "темными лошадками" иногда продолжалась месяцами.
Соответственно росли и доходы тех, кто стоял за всем этим. И не только.
Например, телевизионщики гребли бабки лопатами. Но существовало еще и
огромное количество полуподпольных тотализаторов, на которые власти смотрели
сквозь пальцы. Стадо было сытым, здоровым и, в основе своей, довольным,
вовремя получая свои порции стресса, дозы счастья и инъекции страха. А как
еще бороться со скукой?..
Перед Ником стоял новый выбор - держаться людных мест или пробираться
на окраину, а затем пуститься в бега по сельской местности. Подарить
ублюдкам незабываемые впечатления. Сафари с кроссом по пересеченке...
Оба варианта не сулили ничего хорошего. После полуночи жизнь вяло течет
в ночных клубах, но это просто позолоченные мышеловки. Соваться туда крайне
глупо - все равно что пришпилить себя булавкой к стене. В лучшем случае он
успеет трахнуть дорогую проститутку и сорвать куш на рулетке. Затем пираты
выпотрошат его прямо на биллиардном столе. Пару лет назад он видел по
телевизору нечто подобное. Тогда жертвой оказался жирный тупой торгаш,
решивший напоследок "повеселиться"... Нет, оставаться в центре нельзя.
Городские клоаки немногим лучше. А в лесу он сдохнет от холода и голода.
Даже если бы он умел охотиться, это ему не пригодилось бы - всю настоящую
дичь и живность в отравленных реках давно извели...
Да и был ли у него выбор? Беги, куда глаза глядят, и слушай подсказки
пробуждающихся инстинктов - вот и весь выбор. Остальное - интеллигентская
блажь, пережиток благополучных времен, когда он еще испытывал потребность
в самоутверждении.
И он пошел, куда глядели глаза.
* * *
Осколки раздробленной реальности... Кусочки стекла в калейдоскопе...
Витраж уже никогда не сложится снова...
Сумасшедшая баба, радостно орущая ему вслед: "Метка! Метка! Метка!
Метка!.." Ему хочется свернуть ее дряблую шейку, руки чешутся, однако
нельзя привлекать к себе внимания. Впрочем, внимание на него уже обратили.
Головы прохожих поворачиваются в его сторону, словно башни танков. Вместо
смотровых щелей - глаза... Ник торопится убраться с той улицы, спрятаться,
остаться в одиночестве, лихорадочно соображая при этом: "Откуда она
знает?!" Одно из сверхъестественных свойств, данных безумцам в обмен на
утраченный рассудок? Возможно, граница гораздо ближе, чем кажется
"нормальным"...
Тихий закоулок. Затем грунтовая дорога. Холм без всяких построек... Ник
взбирается на вершину и останавливается. Двинуться дальше - все равно что
прыгнуть с вышки. Вдруг открывается небо над пустырем. Облака плывут в
несколько ярусов, будто белые яхты в бездонной голубизне, подгоняемые
холодным ветром из пасти грядущей зимы... Чувство красоты и утраты настолько
пронзительно, что Ник понимает: он видит все это в последний раз. Перед
смертью не надышишься. Бессмысленно впитывать ускользающий свет; явно не тот
случай, когда накопленное можно забрать с собой...
Сентиментальный слизняк, которого вот-вот раздавит сапог... Но он
ползет, ползет дальше...
Дети, играющие между уродливыми заборами. Этим пока ничего не грозит,
и "близкие контакты" не омрачены взаимной подозрительностью. Черная
метка и Охота являются для них частями интересной взрослой игры. Иногда
они тоже играют в пиратов... Малыши возятся друг с другом - немного
неуклюжие и забавные, как щенки... Ник не понимает, куда девается
собственное прошлое человека. В какой-то черный день из него вынули ребенка,
словно он был матрешкой. Но этим дело не кончилось. Потом из него вынули
подростка, юношу, студента, невинность, эфемерную любовь, молодость. И так
далее... Десяток Ников разного возраста запечатлен на фотокарточках.
Мертвые изображения. Но сами оригиналы преданы теперь забвению, будто их
никогда и не существовало. "Где настоящий я? - думает он. - Можно ли
собрать себя снова, хотя бы на мгновение ощутить прежние целостность и
полноту? Не говоря уже о том, чтобы опять почувствовать себя ЖИВЫМ..."
Дети кричат. Начинается драка. Не поделили, кому быть пиратом, а кому -
дичью... Ник устремляется прочь, чтобы не видеть этого. Репетиция будущего.
Малолетние актеры уже разучивают роли. И этот театр нельзя сжечь...
Метка изменила все. Отравила существование и в то же время сделала его
потрясающе острым и вкусным. Райский сад, оказывается, находится совсем
рядом. Запретный плод близок как никогда. Чего не отдашь теперь, лишь бы
отведать кусочек? А то ведь гложет ужасное чувство, что прожил напрасно...
Но слишком поздно. Рецепторы атрофированы; ложный аппетит - очередная
ловушка. Жри, жри быстрее, пока еще есть время. Чем больше сожрешь, тем
сильнее будут предсмертные муки... И Ник пытается убежать от самого себя,
даже не осознавая этого. Отчаяние опережает тело - летит впереди, сметая
малоподвижные сонные оболочки, маскирующие предметы, и они тают, обреченные
на мгновенность...
"Я поставил на тебя, - раздается хриплый шепот из подворотни.
- Покажи им, сынок! Не подведи, твою мать..."
Ник оборачивается на голос и видит единственный глаз, пьяно, весело,
маниакально сверкающий в полумраке. Этот глаз то ли моргает, то ли
подмигивает ему. Заговорщик... Но против кого заговор?
Вот сейчас Ник готов поверить в черта. Одноглазого картежника, с
легкостью проигрывающего и выигрывающего сотни крепостных душ. Ник - среди
них; его карта - в сносе... Внезапно он понимает, что чуть не подвергся
распаду. "Покажи им сынок!" - это было заклинание, снова слепившее его
воедино, а после "Не подведи, твою мать..." в него влилась необходимая
порция злобы.
И он не подвел.
* * *
Первого загонщика он убил на утренней заре.
До этого Ник успел пообщаться с бездомным мужиком, который нашел себе
временное пристанище под мостом. Ник долго сидел в десяти шагах от него,
пытаясь согреться между проложенными поверху трубами теплосети, а потом
мужик позвал его к своему костерку, но не поделился едой, собранной в
мусорных баках. Огонь - бесплатно, но за еду надо было заплатить. Ник
заплатил без возражений; у него было приятное чувство, что он просто не
успеет истратить свои деньги. Спиртного он не покупал, чтоб оставаться
в форме, а вот от горячего чая сейчас не отказался бы. Мужик мог предложить
ему только вонючее варево из грязной миски.
Они поели, пристально следя друг за другом. Бомж был тертый и видел
Ника насквозь, поэтому тот не делал заведомо тщетных попыток сбросить метку.
Зато бродяга посвятил его в тонкости своеобразного кодекса отверженных.
Например, Ник усвоил, почему метку нельзя всучить насильно, отдать недоумку
или ребенку. Прежде всего, такие клиенты не являлись полноценной дичью - по
определению. Не все с этим соглашались. Правила уравнивали мужчин и женщин,
молодых и пожилых, здоровых и больных. Почему же надо делать исключение для
оставшихся?..
Ему и раньше был известен случай, когда один человек заставил
безрукого инвалида проглотить метку. Публичная казнь мерзавца длилась два
дня, и ее транслировали на всю страну. Но теперь Ник понял, чем было
обусловлено соответствующее правило Охоты и каким образом приговор
приводился в исполнение.
В какой-то момент он почувствовал приближение опасности. И дело даже
не в том, что две фигуры, сидевшие возле чахнущего костерка, представляли
собой отличные мишени. Ветер трепал огонь, и точно так же вдруг затрепетала
от страха душонка Ника. Она рвалась и металась во внутренней тьме... Это была
минута слабости, когда он готов был сдаться. Что мог противопоставить мощной,
отлаженной, отлично смазанной и набравшей ход машине уничтожения он -
голодный, замерзающий человечек? Гордо встать, держа наперевес обрезок
трубы? Он предвидел, как все будет в этом случае. Для начала пираты раздробят
ему коленные чашечки, и он уже не сможет больше стоять. Только ползать, но
далеко не уползет. А лежа можно изображать что угодно, только не
сопротивление...
Он отогнал эти предательские мысли, будто раздвинул липкий туман,
выползавший из черной пропасти отчаяния. Сквозь удушающую слизь проступали
фигуры - неразличимые, но определенно враждебные. Это было какое-то новое,
интуитивное зрение. Призраки - предвестники реальной угрозы - были частью
морока, убаюкивавшего на краю темноты. Они отвлекали, пугали, маскировались
под ночной кошмар... Ник справился и с этим.
Он оборвал на полуслове неторопливый разговор, который вел с хитрым
бродягой, схватил трубу и скользнул в темноту. Необходимость учила быстро:
он двигался бесшумно и стремительно. Все уроки усваивал на ходу. Точного
пеленга нет; загонщикам запрещено применять огнестрельное оружие; стреляют
на поражение только пираты, однако прикончить жертву издалека считается
недостойным настоящего охотника, лажовым поступком, проявлением дурного
тона. Можно испортить себе репутацию, но, самое главное, во много раз
снижаются ставки. Автоматически вводится коэффициент безопасности. Винтовки
с оптическим прицелом - только для тех, кто рискует покрыть себя позором и
не получить ничего. Пираты предпочитают ножи. Бритва считается элитным
оружием. В общем, ангелы смерти далеко не безгрешны и тоже любят бабки.
Все это добавляло ему уверенности в себе. Тусклая лучина позднего
осеннего рассвета затеплилась в промежутке между заброшенными цехами
какого-то завода. На этом фоне стали заметны движущиеся силуэты. "Тихая"
облава, понял Ник. Загонщики вели себя достаточно осторожно. В таком месте
подобная тактика была вполне оправдана. Это совсем не то, что гнать
растерявшуюся домохозяйку по сияющему огнями проспекту. Одна жертва из
десяти выкидывала какой-нибудь фортель. Ник собирался слегка подправить эту
статистику.
Неожиданно он услышал звук чужого дыхания. Человек оказался совсем
близко от него, на расстоянии вытянутой руки. Ника спасло только то, что он
затаился в глубокой тени. На какое-то время преследователь и жертва
поменялись местами. Ник понял, что это ОН сидит в засаде, а загонщик еще
не подозревает о его присутствии, более того - стоит, повернувшись к нему
спиной. Человек изучал противоположную набережную, разглядывая ее в
инфракрасный бинокль. Насколько Ник мог судить, это был кто-то из рядовых
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг