мурашки. Ручка коляски толкнула ее в живот... Первая мысль была о ребенке.
Тот безмятежно спал, хотя шторки с фламинго туго трепетали, будто наполненные
ветром паруса.
Обрушились глубокие лилово-фиолетовые сумерки. Промелькнули черные
тени птиц, то ли летевших очень низко, то ли просто сметенных шквалом.
Деревья тревожно шумели; отовсюду доносился зловещий и пронзительный
скрип. Уютный уголок парка мгновенно превратился в подобие дикого леса.
Дина озиралась, испытывая странную смесь испуга и восторга. Она еще не
осознала степень опасности. Впрочем, она недолго торчала на одном месте, тем
более, что порывы ветра усиливались и настойчиво толкали в спину. А коляска
рвалась из рук. Дина поспешно бросилась к ближайшему выходу из парка. Она
видела перед собой множество мелькающих человеческих фигур. Еще быстрее
неслись клочья бумаги, обрывки газет, пакеты и пластиковые бутылки. И даже
невесть откуда взявшиеся розовые лепестки.
Зеленая метель из оборванных листьев мешала разглядеть, что происходит
в сотне метров впереди. Верхушки самых высоких деревьев уже были обломаны и
превратились в летящие кусты. Внизу, за частоколом стволов, было поспокойнее,
зато вдоль аллеи двигалось плотное грязно-коричневое облако пыли и мусора,
пожирая расстояние чуть быстрее, чем бегущий человек. Облако напоминало
волну, падающую на берег и подминающую под себя купающихся. Те, что оказались
внутри, корчились, зажимая уши и глаза. Пыль и мелкие камешки крутились с
бешеной скоростью. Каждый новый удар ветра по обнаженной коже был словно
мазок наждаком...
Дину охватила нарастающая паника. Интуиция подсказывала, что она не
успеет добраться до дома. Это два квартала вверх по улице. Больше полутора
километров. Надо было искать укрытие. Бежали те, кто был налегке. Остальные
прятались под большими деревьями или сооружениями типа навеса-раковины над
летней эстрадой. Раздавался веселый женский смех -- в те секунды происходящее
еще казалось безопасным приключением.
Детей, игравших возле фонтана, уже не было. На парапете бассейна
осталась забытая кем-то мокрая майка, которую вскоре подхватил порыв ветра и
поднял высоко в воздух. Зацепившись за фонарь, она забилась, как рваный
флаг. Инвентарь и шезлонги разметало в стороны. Что случилось с самими
фотографами, Дина не видела. Кинг-конг перекатывался по аллее, словно
огромная и нелепая опрокинутая урна -- слишком большие габариты и слишком
маленький вес.
Дина спряталась под старым кряжистым дубом и надела джинсовую куртку.
Она надеялась, что если хлынет ливень, густая развесистая крона защитит ее
от воды. Открывать зонт было бесполезно -- все равно вырвет из рук. Сейчас
полутораметровый ствол принимал на себя напор ветра невероятной силы, однако
и за ним Дине пришлось несладко. Она почти налегла на коляску всем телом,
чтобы удержать ее на месте. И все время следила за ребенком. А тот спал как
ни в чем не бывало. Она нашла в себе силы улыбнуться...
Сверкнула молния. После вспышки все показалось еще более мрачным,
словно безумный художник исхлестал грязной кистью еще недавно сверкавший
мир. Раскат грома был огушительным. Дина невольно втянула голову в плечи и
приготовилась услышать детский крик. Но малыш не проснулся.
Теперь она испугалась не на шутку и потрогала его рукой. Он дышал
легко и размеренно. От него исходило тепло и ощущение покоя. Вот так -- от
него, а не от матери. Она уже давно дрожала, чувствуя себя мокрой кошкой.
И вдобавок голодной -- как всегда, не вовремя.
Природа взбесилась. Посыпался град величиной с голубиное яйцо.
Поскольку ветер не стихал, градины летели почти горизонтально и напоминали
шарики для пинг-понга. Дина ничего не смыслила в метеорологии, но даже ей
было ясно: ураганный ветер, град и молнии ОДНОВРЕМЕННО -- это абсурд. Тем
не менее, она все видела своими глазами. И даже ощутила телом, когда
несколько крупных градин, прошивших крону дуба, стукнули ее по голове и
плечам. Она сжалась, нагнулась над коляской и попыталась открыть зонт.
Градины нещадно колотили по ногам и спине. Ей удалось раскрыть зонт
наполовину, а затем раздался хруст и резкий хлопок. Дина потеряла равновесие
и оступилась. Зонт тут же вырвало из ее рук и унесло куда-то вверх, будто
дохлого птеродактиля.
...Паника вызвала болезненные спазмы в животе. В какой-то момент даже
стало трудно дышать. Уже ничего не соображая, Дина рванулась к летней
эстраде, с трудом толкая коляску по скользкому влажному грунту, присыпанному
градинами. Возможно, это спасло ее и ребенка. Молния ударила в дерево, под
которым она стояла минуту назад. Верхняя часть кроны вспыхнула, как факел.
Мимо Дины, каким-то чудом не задев ее и коляску, пронеслись куски дымящейся
коры и обугленной древесины. И почти сразу же настигло облако горячего пепла.
Она закашлялась, будто в глотку набилась вата, и в течение нескольких секунд
ничего не видела. Даже лица своего ребенка. Затем воздух внезапно прояснился.
Вокруг порхали листья, догорая, чернея и съеживаясь. Зрелище было
почти красивым. По крайней мере, завораживающим. Черный снег в уголке
преисподней... Раздвоенный ствол раскололся на шестиметровой высоте. Это
сопровождалось жутким скрипом, с каким, наверное, лопается мачта парусного
корабля, попавшего в сильнейший шторм. Странно: тяжелая прочная древесина
издавала невыразимо тоскливый звук... Верхняя, пылающая часть ствола массой
в несколько тонн, казалось, зависла на мгновение без всякой опоры, а затем,
ускоряясь, заскользила вниз и рухнула на землю.
Дина невероятным образом избежала и этой опасности. К ее счастью, она
не оглядывалась, иначе малейшая задержка стоила бы ей жизни. Или ЕМУ. Но,
скорее всего, обоим.
Заостренный сук толщиной в руку вонзился в землю в полуметре от
коляски. Однако неприятности на этом не закончились. Лишь немного позже Дина
начала догадываться, что все происходившее в тот злополучный вечер не
являлось только цепью случайных совпадений. Против благодушных объяснений
была не только теория вероятности, но и восставал житейский здравый смысл.
Впрочем, тогда, в парке, здравый смысл помог бы ей меньше всего. Она
металась, истязаемая ледяными плетками, и думала, что наступил конец света.
Нигде не было спасения. И никто не пришел ей на помощь. Если бы она верила
в бога, то, наверное, молилась бы, а так шептала бессвязные ругательства.
Малыш по-прежнему спал, будто его не касались ни дикий грохот, ни сотрясения
коляски, ни даже сильнейшие волны страха и отчаяния, излучаемые матерью.
С одной стороны, Дина была благодарна ему за это. Если бы вдобавок он орал,
она сошла бы с ума. С другой стороны, его молчание пугало ее едва ли не
сильнее, чем буйство стихии...
Ей оставалось пробежать несколько десятков метров до эстрады, и она уже
видела темную человеческую массу, скопившуюся внутри, под навесом, больше чем
когда-либо напоминавшим готовую захлопнуться раковину. Тут произошло нечто
ужасное и непоправимое. Вероятно, виной этому тоже была молния. Во всяком
случае, края листового металла, которыми был крыт навес, загнулись кверху
(точь в точь вставшие дыбом слипшиеся волосы) и образовали сверкающую корону.
Искры посыпались от нее во все стороны, словно кто-то зажег на эстраде
гигантский бенгальский огонь. Запахло озоном -- настолько сильно, что в
первую секунду газ показался отравой. Оглушительное шипение прерывалось
только раскатами грома. И не было человеческих криков, которые Дина
подсознательно ожидала услышать, -- может быть, это означало самое худшее...
Ослепительно яркая электрическая дуга пылала там, где только что
стояли люди. Голубоватые вспышки с огромной скоростью ползли по еще уцелевшим
проводам, растекаясь подобно подожженным струям бензина. Смертоносная
иллюминация подсвечивала сумерки потусторонним сиянием. В момент каждой
вспышки выбеленные лица тех, кто прятался под деревьями вблизи эстрады,
казались парализованными. Дину тоже парализовал ужас, но она с огромным
трудом высвободилась из невидимых тисков и заставила себя бежать -- теперь
уже все равно куда.
Рекламный щит "Lucky Strike" едва не поставил последнюю точку в ее
жизни. Она вполне могла оказаться жертвой сигаретного бизнеса, ни разу не
затянувшись по-настоящему. Баловство с подружками в седьмом классе -- не в
счет. Щит представлял собой хоть и дырявый, но внушительный металлический
парус площадью около десяти квадратных метров. В нем зияли рваные отверстия
с отогнутыми краями.
С Диной могло случиться то же самое, что с жуком, попавшим под летящую
консервную банку. Ураганный ветер нес щит практически горизонтально. И тот
вращался, сверкая флоуресцентной краской и некрашенными дюралевыми
уголками...
Она затылком ощутила приближение этой гигантской фрезы, будто сорвав-
шейся с вала и отправившейся в короткий полет вдогонку невинной жертве.
Дина обернулась. Внешние звуки перестали для нее существовать. И время
замедлило сумасшедший бег. Засосало в желудке; это был, конечно, не голод, а
предчувствие страшной беды...
Теперь в ее сузившемся до предела мирке, где все приобрело вязкость
кошмара, щит вращался неправдоподобно медленно, -- и в унисон с отблесками
молний на его острых краях сменяли друг друга шумные приливы и отливы крови
в ее голове. Шорохи вместо пульсации. Стеклянная ясность вместо серой
смазанной неопределенности... Дина знала заранее, что произойдет через
секунду. Этой секунды ей хватило, чтобы сделать только одну, уже бесполезную
вещь. Сработал голый инстинкт. Она заслонила собою коляску, испытывая
сильнейшее давление воздуха, плотного, как резиновая стена, из которой
высовывались ледяные пальцы, занятые массажем, причинявшим жестокую боль.
Эта стена успела отодвинуть ее метра на два, прежде чем красное пятно
заслонило весь остальной мир.
Дина отступала; трение подошв об асфальт оказалось слишком слабым, и
отчаянного напряжения всех мышц явно не хватало. Раздался мощный хлопок и
металлический скрежет. Дина закрыла глаза. В паху стало мокро. Нельзя
сказать, что она приготовилась умереть. Ведь к этому нельзя приготовиться...
Лист металла небольшой кривизны обладал плохими аэродинамическими качествами.
В последнее мгновение что-то воздействовало на него -- возможно, изменение
направления ветра было случайным, но своевременным. Щит взмыл вверх; его
развернуло в вертикальной плоскости и швырнуло в сплетение ветвей. Две из них
толщиной в руку были срезаны, будто на высоте второго этажа пронеслась
циркулярная пила. Еще шесть оказались сломанными и поглотили энергию удара.
Дина выдохнула. Повернувшись лицом к ветру даже дышать было трудно.
Сверкающий уголок щита пронесся в десяти сантиметрах от ее макушки, прежде
чем врезался в дерево. Затем щит сполз вниз по веткам, ураган подхватил его
и понес дальше, переворачивая и сминая. Металл громыхал при ударах об
асфальт. Щит снова начал вращаться, но больше не взмывал кверху. И никого
не осталось на его пути...
Дина еще была не в силах думать о том, что это значит. Зато она
осознала другое: ее ребенок только что чудом остался жив. От этой мысли
возникал холод в кишках, поднимался выше и отзывался в груди болезненным
спазмом. И слабость в ногах предвещала скорую реакцию, но пока она могла
двигаться, стремилась убежать подальше.
Она была уже на улице. Арка центрального входа в парк осталась позади;
Дина и не заметила, когда проскочила под нею. По дороге несся поток воды
пополам с грязью. Кое-где ветер перекатывал нерастаявшие градины, но быстро
терял силу. Молнии еще сверкали на западе, звук грома стал приглушенным.
Машины ползли мимо медленно, как побитые собаки. На корпусах многих из
них были вмятины. Дина прошла мимо трех легковушек, припаркованных у
обочины. У этих были выбиты стекла.
Какое-то несоответствие не давало ей покоя, пока она брела, пошатываясь,
в сторону своего дома. Что-то не так. Это "что-то" было из разряда чудес --
прекрасных, добрых, СПАСИТЕЛЬНЫХ чудес, -- но все-таки причиняло неудобство,
как любая неразрешимая загадка.
Разбитые стекла. Вмятины в металле. Отверстия с рваными краями. Град.
Ледяные шарики. Дробь, отлитая на небесах...
Дину осенило через сотню шагов. Судя по всему, НИ ОДНА градина не попала
в коляску. Дина провела ладонью по мокрым волосам. Как насчет ее
собственной головы? В то же время на руках и спине наверняка остались синяки,
но это она стерпела и, несомненно, переживет. А ОН до сих пор сладко спал!
Этот маленький негодник проспал все на свете, даже свое почти
неправдоподобное спасение! Господи, малыш, если бы ты только знал!.. Нет,
лучше тебе не знать. Спи, и пусть тебя минуют все беды!..
Она извлекла сына из коляски и прижала к груди. Вернее, к насквозь
промокшей рубашке, уже не опасаясь, что он простудится. Конечно, он не мог
простудиться. Его хранила высшая сила.
О человеке в зеленом макинтоше Дина так и не вспомнила до полуночи.
* * *
Она окончательно пришла в себя только после возвращения мужа. Марк
явился поздно и слегка навеселе. Тем летом он записывал на телевидении
музыку для рекламных роликов. Работа была периодической, а денег не хватало
всегда. Впрочем, в удачные дни он зарабатывал достаточно, чтобы обеспечить
семью на пару месяцев вперед.
-- У шефа день рождения!.. -- громогласно объявил он с порога и тут же
осекся. От небольшой дозы он обретал усиленную яркость восприятия.
Дина стояла в коридоре, обхватив себя руками, и глядела на него широко
открытыми глазами. Ее волосы до сих пор были мокрыми. И она дрожала, несмотря
на то, что надела теплый махровый халат.
-- Что случилось? -- спросил он, почему-то понизив голос до шепота.
-- Ты не поверишь... -- она закусила губу, с трудом сдерживая слезы.
До этого она держалась, а теперь, когда он пришел, могла позволить себе
расслабиться.
-- Ян?
-- Нет-нет. С ним все в порядке.
-- А с тобой?
-- Сейчас уже все хорошо.
-- Фу-х-х. От сердца отлегло. Расскажешь?
-- Потом.
-- Ладно. Женщина, подойди! Я тебя утешу. -- Он достал из кармана
компакт-диск с ее любимыми "Garbage".
Она улыбнулась, но как-то не вполне лучезарно.
-- Спасибо, милый.
Дина обняла мужа и поцеловала в щеку, заросшую щетиной. Ее губы были
такими холодными, что Марку стало не по себе. Если она заболела, то очень
некстати.
-- Надеюсь, это только первый номер программы? -- спросил он. Его рука
нашла ее грудь.
-- Ну, если один знакомый алкоголик не свалится с ног...
-- Детка! -- сказал он хриплым низким голосом, пародируя крутого героя
боевика. -- Когда ты рядом, я всю ночь на взводе.
Ей уже передалось его возбуждение. И влага в глазах блестела чуть иначе.
Он нежно провел пальцем по ее губам. Она была домашней, теплой, ласковой, и
ей нужно было оказаться в его объятиях, чтобы забыть кое о чем. Все могло
начаться прямо тут, в коридоре, и закончиться на полу в гостиной, но в это
время из дальней комнаты донесся плач ребенка.
Лицо Марка мгновенно преобразилось. Вожделеющее выражение сменилось
смешной и трогательной растерянностью.
-- Где мой сыночек? Где мой маленький? -- он сорвал с себя куртку и
ринулся в детскую.
-- Не дыши на него, пьяница! -- строго сказала Дина вслед.
-- Есть не дышать!.. Иди ко мне, мой сладкий...
Черта с два "не дышать"! "Чмок-чмок". И уже раздается радостное
повизгивание, смех вместо плача...
Она коснулась затылком стены и подумала: "Кажется, все по-прежнему.
Жаловаться, вроде бы, нет причин. Господи, только не надо больше
приключений!" Сейчас она со всей остротой чувствовала, насколько уязвимы
все, кто ее окружает. А сама она -- как стекло. Это было жутковатое чувство,
мешающее свободно жить. Из головы не выходил образ рюмки, балансирущей на
краю стола.
Впервые в жизни Дине захотелось выпить.
* * *
Лежа на диване, они смотрели какой-то фильм. Дина не вникала. Она
слегка опьянела, куталась в плед, отхлебывала капуччино из громадной чашки
и наслаждалась покоем. Приглушенное, вялое удовольствие от тепла и уюта
хотелось растянуть надолго. Именно для того, чтобы ощутить безопасное
настоящее. Вот оно -- единственное, что принадлежит тебе. Все остальное --
иллюзии. Плюс приятное дополнение -- мысли о будущем, надежды, мечты,
которые, очень может быть, иногда сбываются...
Марк предпринял очередную попытку забраться под плед. Не всерьез,
конечно. Если бы всерьез, он получил бы свое сразу же. Но он понимал, что
все впереди. Он уже неоднократно совершал поползновения и следил за тем,
как меняется настроение Динки. "Дай допить", -- просила она, зная, что
рано или поздно уступит его домогательствам. И от этого тоже становилось
тепло. Сладострастие медленно охватывало ее, словно неощутимая вода омывала
тело, отслаивая шелуху усталости...
Ей не пришлось долго пересказывать ему все то, что случилось с нею
(с НИМИ) в парке. Он понимал ее с полуслова. Иногда вообще без слов. К тому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг