Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
              Второй сокол-Сталин...

    Сим про себя говорит, что у него уже и  тогда  была  феноменальная
память. И даже это заглотное стихотворение он очень быстро выучил,  но
тут же задумался, поскольку,  с  детства  обладая  острым  критическим
отношением к действительности, никак не мог себе представить Ленина  и
Сталина, сидящих на дубу, как птицы.
    И в тот  момент,  когда  он  подвергал  критическому  анализу  это
стихотворение, в дверь  постучали.  Сим  открыл  и  увидел  на  пороге
страшного,  грязного,   оборванного,   заросшего   спутанной   бородой
странника с котомкой за плечами. Странник попросил воды, а напившись и
смахнув с бороды капли, посмотрел пристально и спросил:
    - Как тебя звать, малец?
    Сим ответил:
    - Сим.
    - Правильно, - сказал странник. - Сим. Так вот,  послушай  меня  и
запомни, вьюнош, что я тебе скажу: быть тебе царем на Руси. Будешь  ты
Сим Первый.
    С этими словами странник исчез, словно испарился.
    Сим, по его собственному признанию, был мальчик впечатлительный, и
слова, сказанные странником,  произвели  в  душе  его  очень  глубокое
смущение.
    Оставшись один, он опять пытался учить те же стихи, но они  больше
не лезли в голову. В  голову  лезли,  наоборот,  самые  неожиданные  и
довольно даже странные для пионера мысли.

              А соколов этих люди все узнали:
              Первый сокол-Ленин,
              Второй сокол-Сталин...

    - А третий сокол - я! - вдруг сам себе сказал Сим и,  как  сам  же
пишет, тут же возбудился от  острого  предчувствия  своей  необычайной
судьбы.
    Он поведал о необыкновенном старце  матери.  Удрученная  тем,  что
опять не приняли передачу, она вроде бы сначала пропустила его рассказ
мимо ушей, а потом насторожилась, попросила повторить  все  сначала  и
долго выспрашивала, что за старец, да как выглядел, да в чем одет. Она
обругала  Сима  за  излишнюю  доверчивость,   велела   впредь   всегда
спрашивать, кто стучит, и никогда не открывать дверь незнакомцам.
    - Мама, - спросил Сим, - а почему он сказал, что я буду царем?
    - Мало ли сумасшедших ходит, - сказала мать. -  Что  им  в  голову
придет, то и лепят. Головы малолеткам задуривают. Дать бы  им  каждому
по пятьдесят восьмой статье.
    Но в ту же ночь, взяв с него ужасную клятву, она открыла ему тайну
его необыкновенного происхождения.
    ... Тайна эта заключалась в том, что Сим Глебыч Карнавалов не  был
отцом  Сим  Симыча.  Его  истинным  отцом  был  Николай  Александрович
Романов, император и самодержец Всероссийский...
    Мать Сим Симыча Екатерина Петровна рассказала  ему,  что  как  раз
перед самой революцией, в то время как ее муж комиссарил  на  крейсере
"Аврора", она работала прачкой в Зимнем дворце и там у нее  состоялась
интимная встреча с  самодержцем.  Причем  царь  пошел  на  это  не  из
каких-то там распутных соображений, а  исключительно  ради  сохранения
Российской короны. Он чувствовал,  что  скоро  так  или  иначе  грянет
революция, а наследник тяжело болен и вообще будущее туманно.  Поэтому
император по соглашению со  своей  супругой  Алике  решился  на  такой
необычный шаг. И  в  ночь  их  тайного  свидания  христом-богом  молил
Екатерину Петровну, если Господь  пошлет  мальчика,  хранить  его  как
зеницу ока и только в нужный час, когда будет знак свыше, открыть ему,
кто он есть на самом деле.
    Пока я читал, оба деятеля БЕЗО, Берий и Дзержин,  заглядывали  мне
через плечо, следили  за  моей  реакцией  и  проявляли  очень  большое
нетерпение. И как только я оторвал голову на секунду, чтобы  осмыслить
прочитанное, Берий, не давая мне опомниться, тут же меня спросил,  что
я обо всем этом думаю.
    - Это какой-то бред, - сказал я.
    - Правда? - переспросил быстро Берий Ильич. - Правда, бред? Вы так
думаете? Почему?
    - Да по всему, - сказал я. - Возьмите хотя бы сроки. Симыч родился
в двадцать шестом году.  Я  не  знаю,  может  быть,  некоторых  гениев
вынашивают не девять месяцев, а  девять  лет,  тогда,  конечно...  Но,
правду сказать, я вообще-то  не  совсем  понимаю,  почему  утверждения
Карнавалова вас так смущают. Ведь  то,  что  он  говорит,  это  просто
абсурд.
    - Вот именно что абсурд, - согласился маршал. -  Но  дело  в  том,
что, как показывает исторический  опыт,  именно  абсурдные  или  даже,
сказать точнее, идиотские идеи как раз легче  всего  овладевают  умами
масс. И поэтому это Сим... Кстати, вы случайно  не  знаете,  почему  у
него такое странное имя?
    Это я как раз случайно знал, потому что историю происхождения  его
имени слышал от самого Сим Симыча личными своими ушами.  Дело  в  том,
что его настоящего отца соратники тоже звали Симом,  хотя  полное  имя
его было Симеон. А если  с  отчеством,  то  Симеон  Глебович.  Но  ему
нравилось, когда его звали Симом. И сына решил так  назвать.  А  когда
его спросили, что же это имя может означать, он сказал:
    - Это  очень  просто.  Сим-это   значит   Симирный   Интернационал
Молодежи.
    Кто-то ему сказал:
    - Глебыч, так не идет. Интернационал не симирный, а всемирный.  Ты
должен в таком случае назвать своего сына Вим.
    Он сказал:
    - Нет, Сим. Пусть тогда это будет: Смерть Иксплуататорам Мира.
    Ему сказали, не ик-, а эксплуататорам,  тогда  ты  должен  назвать
своего сына Сэм. Карнавалов решительно отверг: нет, говорит, Сэм - имя
буржуазное, пусть все равно будет Сим.
    - Это он вам сам говорил? спросил маршал.
    - Конечно, сам. И не один раз.
    - А вы не могли бы рассказать об это публично? - спросил  Дзержин,
до того долго молчавший.
    - Почему бы нет? Если вы мне организуете встречу с читателями.
    - Ну конечно, организуем, - перебил  маршал.  Как  вы  видите,  мы
именно этим и занимаемся. Именно для этого создан  Юбилейный  комитет,
проводится массовая кампания и даже готовится к изданию этот  вот  ваш
роман. В  празднике  примут  участие  лучшие  люди  нашей  республики,
выдающиеся артисты прочтут отрывки из  ваших  произведений,  а  также,
может быть, что-нибудь станцуют и споют. Может быть, даже, - он лукаво
сощурился, - исполнят какую-нибудь вашу любимую украинскую песню. Но у
нас есть к вам просьба, и на том же настаивает Редакционная  Комиссия,
чтобы вы вычеркнули этого вашего Сима.  Он  нисколько  вашу  книгу  не
украшает,  а  напротив,  даже  делает  ее  такой,  знаете,  неуклюжей,
тяжеловесной. Вычеркните его, и всё. Что вы думаете об этом?
    Правду сказать, я об этом вообще  ничего  не  думал.  Потому  что,
кроме главы "Новое о Симе", ничего еще не читал.
    Я думал, что они, естественно, предложат мне  сразу  прочесть  всю
книгу, но они как-то засмущались, и по некоторым высказываниям маршала
я понял, что они боятся давать мне мою собственную книгу, потому  что,
прочтя ее, я могу попасть под  ее  влияние.  Правда,  Дзержин  тут  же
сообразил и сказал маршалу,  что  если  я  книгу  прочту,  попаду  под
влияние, но потом исправлю и опять прочту, то в результате я  в  конце
концов попаду под  благотворное  влияние  исправленной  книги,  а  это
хорошо.
    Маршал подумал и сказал, что Дзержин, пожалуй, прав, возможно, мне
даже стоит дать прочитать мою книгу, и он  попробует  этого  добиться.
Может  быть,  ему  удастся  пробить  этот   вопрос   через   Верховный
Пятиугольник, уговорить Редакционную Комиссию, ради этого он готов еще
раз добиться приема у Горизонта Тимофеевича.
    - Ну что вы! - сказал я.  -  Ну  зачем  же  лишний  раз  тревожить
старого человека из-за такой ерунды? Почему вы не  можете  без  всяких
пятиугольников и комиссий просто дать мне эту книжку хотя бы  на  одну
ночь? Я прочту и сразу же вам верну.
    Маршал посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
    - Странный вы человек, - сказал он, подумав.  -  Это  же  печатное
слово. У вас даже допуска нет... - Какая-то  мысль  пробежала  по  его
лицу. - Слушай, Сиромахин, - обратился он к  Дзержину  Гавриловичу,  -
зайди-ка к Матюхину. Он зачем-то хотел тебя видеть.
    - Матюхин - меня? - Дзержин посмотрел на маршала с сомнением.
    - Зайди, зайди, - повторил тот нетерпеливо.
    Дзержин вышел, и с маршалом сразу  что-то  случилось.  Сначала  он
подкрался к двери, закрывшейся за Сиромахиным, и посмотрел в  замочную
скважину. Затем подбежал к своему столу,  повыдергивал  штепсели  всех
телефонных аппаратов, посмотрел с сомнением на потолок и поманил  меня
к себе.
    - Слушайте, - зашептал он быстро, - заталкивая меня в  угол.  -  Я
вам дам эту книжку на одну ночь. Но об этом  никто  не  должен  знать.
Даже ваша сожительница.
    - Хорошо, - так же шепотом ответил я. - Я  запрусь  в  кабесоте  и
буду читать там.
    - Дзержину тоже ни слова. И никому  вообще.  И  если  вас  с  этой
книгой где-то застукают, вы не должны признаваться,  что  взяли  ее  у
меня.
    - А что я должен говорить? - спросил я весьма удивленно.
    - Что угодно. Можете сказать, что вам удалось протащить ее  сквозь
таможню. Можете сказать, что нашли  в  каком-нибудь  паробусе  или  на
мусорной свалке. Что угодно, но меня не выдавайте. Вы мне клянетесь?
    - Клянусь! - сказал я торжественно. - Но я не  понимаю,  кто  меня
может схватить, кроме ваших людей.
    - Ах, какой вы наивный! - махнул он рукой. -  В  нашей  республике
вообще не понятно, кто наши, а кто не наши. Ладно, берите и до завтра.
    Я только успел запихнуть книгу за пазуху, как вернулся  Дзержин  и
сказал, что к Матюхину не пробился, у него совещание.
    - Ну не пробился, так не пробился,  -  беспечно  сказал  маршал  и
незаметно для Дзержина подмигнул мне. А  теперь  вы  оба  свободны,  -
объявил он и протянул мне свою  широкую  ладонь.  -  Классик  Никитич,
очень был рад познакомиться.


                               ПРОГУЛКА


    У меня было странное ощущение, когда мы с Дзержином  оказались  на
Красной площади. Такое ощущение, словно я вышел на свободу, а  мог  бы
не выйти.
    Уже совсем стемнело, и небо распахнулось над головой, рассыпав  по
всему  пространству  звезды,  которые  на  фоне  затемненного   города
казались особенно яркими.
    - Ну как вам понравился наш маршал? - спросил Дзержин, усмехаясь.
    - По-моему,  интересный  человек,  -  сказал  я  и  вдруг   увидел
освещенный летательный объект, который медленно плыл  над  площадью  с
запада на восток.
    - Смотрите, летит! - сказал я, толкнув Дзержина.
    - Где?  -  Дзержин  задрал  голову  и,   увидев   объект,   быстро
перезвездился.
    Я тоже перезвездился. Я сделал это  непроизвольно  и  понял,  что,
кажется, я становлюсь истинным комунянином.
    Дзержин вызвался  меня  проводить,  и  мы  пошли  наискосок  через
Красную  площадь.  Вечер  был  тихий  и  теплый,  а  улицы  совершенно
безлюдны. Кажется, за всю дорогу мы не встретили ни одного  прохожего.
Дзержин молчал, и я тоже, обдумывая все то  странное,  что  я  сегодня
увидел и услышал. Но у меня  было  такое  ощущение,  что  сегодня  мне
должно открыться еще что-то такое необыкновенное.
    - Слушай, - обратился я к Дзержину, машинально называя его на  ты.
- А почему все-таки вас так беспокоит Сим  Симыч?  Ну,  допустим,  вас
тревожат какие-то его поклонники, эти  самые  симиты,  но  сам-то  Сим
наверняка давно уже умер. Если бы он был жив, ему  сейчас  было  бы...
сколько же?..
    - Сто шестнадцать лет, - сказал Дзержин.
    Ну вот. Сто шестнадцать  лет...  Ну  бывают  где-то  дикие  горцы,
которые живут даже и дольше, но Сим, я уверен, давно уже умер.
    Мы стояли уже перед входом в гостиницу, и Дзержин веялся за  ручку
двери, чтобы открыть ее для меня.
    - Ты сначала прочти то, что у тебя за пазухой, а потом поговорим.


                       СТЕПАНИДА ЗУЕВА-ДЖОНСОН


    Самые  разные  и  противоречивые  воспоминания  сметались  в  моей
голове, и я  не  знаю,  какие  из  них  считать  первичными,  а  какие
вторичными.
    Я помню, что ночью, запершись в кабесоте, я читал свою собственную
книгу тайком от Искрины, а потом прятал ее за  телевизором.  А  другое
воспоминание, противореча первому, говорит мне, что я  вообще  никакой
книги не читал, а изучал материалы к ней в библиотеке имени Ленина. До
библиотеки меня и Дзержина Гавриловича довез все тот же Вася,  который
по дороге, давясь от смеха, спросил меня,  известен  ли  мне  основной
признак коммунизма. Я развел руками, и Вася, оглянувшись на  сидевшего
сзади Дзержина, сообщил мне шепотом, что признак  этот  заключается  в
стирании разницы  между  первичным  и  вторичным  продуктом.  Дзержин,
однако,  расслышал  и  показал  Васе  кулак,  впрочем,  как  я  понял,
беззлобно Выйдя из паровика,  я  решил  продемонстрировать  Сиромахину
свое знакомство с библиотекой и сразу направился к главному входу.
    - Нет, нам не сюда, - усмехнулся Дзержин. Это вход для всех.
    Разве мы не можем войти, где все? спросил я.
    - Конечно, можем, - сказал Дзержин, - но нам это не  нужно.  Здесь
выдают только сочинения Гениалиссимуса и о Гениалиссимусе, а нам нужно
кое-что другое.
    Мы завернули за угол, прошли почти вдоль всего  здания  и  наконец
нырнули   в   неприметную   дверь   со   скромной   вывеской:   "Отдел
предварительной литературы".
    Затем была система коридоров, в каждом из которых нас остановили и
тщательно проверили документы.
    Наконец мы попали в главное  хранилище,  состоящее  из  просторных
залов, соединенных между собою.
    Между прочим, даже в прошлой  жизни,  побывав  в  этой  библиотеке
несчетное число раз, я сам всей здешней коллекции ни разу не видел,  а
по каталогам имел о ней понятие довольно-таки  отвлеченное.  А  тут  я
увидел всё. Собрания сочинений всех мировых  классиков  от  Гомера  до
Солженицына. От древних пергаментов до дешевых изданий почти  новейших
времен.
    В каждом из этих залов сидели читатели: где один, где два, где три
человека, не больше. И все из БЕЗО, в чине не ниже майора.
    Все  они,  обложившись  стопками  книг,  что-то   конспектировали,
видимо, в намерении использовать прочитанное в идеологической войне.
    Но одна читательница, подполковник БЕЗО, как я понял, использовала
свое служебное  положение  в  личных  целях.  Она  читала  (я  заметил
название) "Анну Каренину" и, утратив всякую бдительность, плакала чуть
не в голос.
    Естественно,  мне  хотелось  задержаться  в  общем  хранилище,  но
Дзержин меня торопил, и мы, пройдя еще несколько  залов  и  коридоров,
оказались наконец перед дверью с табличкой: "Мракобесные сочинения  С.
С. Карнавалова".
    Здесь у нас  не  только  проверили  документы,  но  даже  общупали
карманы и, обнаружив у Дзержина пистолет системы "ТТ", попросили сдать
его на хранение начальнику охраны.
    Лишь после этого мы попали в зал (вернее, это были тоже по крайней
мере три зала, соединенных вместе), где хранились  не  только  издания

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг