- Горшенин, - обратился он к Виктору, странно усмехаясь. - Вы человек
рассудительный, вы поймете меня правильно. Видите ли, я оставил там
письмо, в котором попросил значительную сумму...
- Сколько? - осведомился Виктор в третий раз.
- Сто тысяч. Сто тысяч золотыми десятифранковыми монетами. Э-э,
тридцать два с четвертью кило золота... Колоссальное богатство, Горшенин.
И если вам удастся образумить этого юного максималиста, то... я готов
щедро, очень щедро...
- Конкретно, - сказал Виктор. - Сколько вы нам отвалите?
Я ничего не понимал. Андрей изумленно таращил глаза на Виктора.
- Ну, скажем, половину. - Жан-Жак почесал подбородок. - Пятьдесят тысяч
франков...
- Наполеондорами?
- Называйте, как хотите. До первой мировой войны золотые монеты были
еще в обращении, я проверил. Вы будете обеспечены на всю жизнь.
- Подходяще. Что ж, я согласен.
- Виктор! - взревел Андрей.
- Погоди. - Виктор, прищурясь, в упор разглядывал Жан-Жака. - Но с
одним условием, Иван Яковлевич. Мы вас оставим там, в одиннадцатом году. А
из тех шестнадцати с осьмушкой килограммов, которые вы нам дадите, мы
отольем золотую плевательницу с вашим барельефом и установим ее у входа в
институт - в назидание, так сказать.
- Позвольте! - У Жан-Жака глаза побелели от злости. - Это уже слишком!
- А грабить музеи - не слишком?
- Почему грабить? Мы возьмем с капа... с капиталистов! И кроме того,
этих людей давно уже нет на свете...
- Не понимаю, почему вы упрямитесь, Иван Яковлевич? - спросил Виктор
почти ласково. - Вам будет там хорошо. Купите себе это... цилиндр. Станете
изобретать телевидение, пенициллин, нейлон - разбогатеете как не знаю кто.
Политикой займетесь. В католики запишетесь. Чего доброго, в
премьер-министры выбьетесь. А мы вас будем навещать. Не часто, конечно, но
будем. Ну?
- Как вы смеете! - закричал Жан-Жак, его белое лицо и желтые волосы
были мокры от пота. - Да если бы я хотел украсть, то просто съездил бы лет
на сто назад и... м-м... экспроприировал ценности губернского казначейства
в нашем же городе...
Я подумал, что это вполне логично. Действительно, губернское
казначейство - куда проще. Да и к тому же Рыжов в роли гангстера...
- Слишком просто для вас! - орал Андрей. - Вы человек с размахом!
- Не имеете права! Я вас... Я хотел вас проверить!
В общем, поднялся такой шум, что я чуть не оглох. Они все трое дико
кричали друг на друга. Виктор требовал, чтобы Жан-Жака высадили в
одиннадцатом году. Андрей хотел привезти его обратно, чтобы предать
общественному суду. А Жан-Жак, тоже разъяренный, обвинял их в хулиганстве.
Наконец они угомонились. Некоторое время в рубке было совсем тихо. Мне
не хотелось вмешиваться в их дела, я только напомнил о своей просьбе: если
можно, слетать ненадолго в Древнюю Грецию, на остров Самофракию. Жан-Жак
махнул рукой и устало закрыл глаза.
Виктор принялся перестраивать путевую программу, а Андрей вытащил
стопку карт, отыскал нужную и определил координаты Самофракии, или,
по-современному, Самотраки.
- 40ь3О' северной широты, 25ь3О' восточной долготы, - сказал он. - Даю
команду на рули.
Все-таки удивительная машина СВП-7! Время со скоростью двухсот
миллионов часов в час неслось за бортом, огражденным защитной зоной
нуль-времени. Я бы сказал, со скоростью мечты... И ведь никто со стороны
не может увидеть машину. Вихрь, дерзкий взлет человеческого гения...
Не знаю почему, в памяти всплыли строки Луговского:
В небе древний клич уходящих стай,
Проплывает путь, за верстой верста.
Сердце птичье томит даль безумная,
Пелена морей многошумная...
Я не птица, но и я вдруг ощутил, как это удивительно верно: сердце
томит даль безумная... Нет, не могу выразить даже приблизительно свое
ощущение полета во времени...
- Ребята, - сказал я, - я преклоняюсь перед вами. Вы победили время.
Помните древнейшего бога греческих мифов? Хронос - так его звали. Хронос -
олицетворение времени. Ужасный, жестокий Хронос пожирал своих детей. Его
сестра - жена Рея спасла Зевса, обманув Хроноса и подав ему вместо Зевса
камень. А когда Зевс вырос, он восстал против Хроноса, заставил его
извергнуть пожранных детей - новых богов и бросил его в Тартар. Время
пожирало людей и события, но вы, ребята, победили его. Вы - новые боги,
титаноборцы!
Я хотел им еще сказать, что Хроноса изображали с косой и серпом в руках
и с ребенком в зубах, что римляне называли его Сатурном, но побоялся, как
бы Андрей не поднял на смех мою восторженность. У него способность портить
мне настроение.
Но Андрей ничего не ответил. Он и Виктор что-то делали у пульта -
очевидно, мы приближались к цели.
- Замедляю, - сказал Виктор. - Андрюша, поднимись на три тысячи метров,
уточнимся визуально.
Андрей тронул клавиатуру блока пространства. И вдруг - я чуть не
вскрикнул от удивления и восторга - на внезапно вспыхнувшем экране
возникла глубокая синь Эгейского моря. Слева показались ярко освещенные
солнцем скалистые, изрезанные берега далекого острова.
- Вот твоя Самофракия, - сказал Андрей.
- Левее! - скомандовал Виктор. - Держи на этот мысок. Стоп! Дай
увеличение.
Машина замерла во Времени-Пространстве над островом. Да, это была
Самофракия! Я сразу узнал знакомые по картам очертания. Увидел каменистые
склону горы Фенгари, поросшие темно-зеленым кустарником, и разбросанные
тут и там стада коз и овец, и рыбачьи лодки у берега... Древняя Эллада,
залитая серебристо-голубым светом, мирно лежала у нас под ногами... Можете
представить, что творилось у меня в душе!
Мы начали медленно снижаться, чтобы осмотреть остров и разыскать Нику.
Андрей тихонько разворачивал изображение на экране, и перед нами возник
белый круглый храм; его верхний ярус состоял из множества колонн,
увенчанных конической кровлей.
- Арсинойон! - воскликнул я, у меня дух перехватило от счастья.
- Выражайся точнее, Леня, - сказал Андрей. - Что это за кафетерий?
- Я же говорю - Арсинойон. Его построила в 281 году до нашей эры
Арсиноя, дочь египетского правителя Птолемея Сотера. Она посвятила его
великим богам. Здесь должно быть сорок четыре колонны...
- Верим, верим, не надо пересчитывать. Но где же Ника?
- Ники еще нет. Вернее, уже нет... Ну я расскажу, если хотите... После
смерти Александра Македонского его военачальники - их называли диадохами -
расхватали завоеванные земли. Птолемей Сотер захватил Египет, а Антигон
Одноглазый со своим сыном Деметрием Полиоркетом сделался царем этих мест.
Конечно, диадохи передрались друг с другом. Деметрий Полиоркет разгромил в
морском сражении флот Птолемея - в память этой победы и воздвигли Нику. А
позднее Полиоркет был разбит, разгромлен, и Самофракия попала в руки
Птолемея. Тогда-то, вероятно, Нику и сбросили с пьедестала и построили
Арсинойон...
Я рассказывал сбивчиво, торопливо, но ребята, кажется, слушали с
интересом.
- Понятно, - сказал Андрей. - Раз стоит Арсинойон, значит, Ника
сброшена. Виктор, двинь во времени помалу назад.
Щелчок включенного хроноквантового генератора, и время пошло назад.
Экран затуманился.
- Потише, Виктор! Дай минимум. Ага, вот!
Над синим-синим морем, на высокой скале, обтесанной в виде крутого
корабельного носа, высилась Ника Самофракийская - мраморная богиня Победы.
Бурно устремленная вперед, навстречу ветру, она в одной руке, опущенной
вниз, держала копье, а в другой - рог, поднесенный к запрокинутой назад
голове. Богиня трубила победу! У нее было гордое, прекрасное лицо, и
волосы, летящие на ветру...
Как она была хороша! И как на месте!
Мы слова не могли вымолвить - нас охватил восторг прикосновения к
великому искусству.
Первым опомнился Андрей. Он оглянулся и ткнул Виктора в бок. Мы тоже
оглянулись. Жан-Жак с интересом смотрел на экран.
- А что, если его - туда, к диадохам? - тихо сказал Виктор.
- То-то они обрадуются, - усмехнулся Андрей.
- Ребята, - сказал я, - очень вас прошу, еще немного назад. Надо
поймать момент установки Ники. Заснять на пленку, скульптора повидать -
ведь он неизвестен, знаем только, что принадлежал к школе Скопаса... Лично
я думаю, что Нику изваял сам Скопас - этакая силища. экспрессия... И если
мы ее заберем отсюда и переместим в пространстве и времени, Птолемей не
сможет сбросить ее с пьедестала и разбить. Спасем Нику!
Жан-Жак усмехнулся и покрутил головой, а ребята снова наклонились к
пульту.
- Постойте? - крикнул я, пораженный вдруг странной мыслью. - А как же
наша Ника там, в багажнике? Ведь если она...
Ребята покатились со смеху.
- Эх ты, лирик, - мягко сказал Андрей. - Титаноборец. На-ка, посмотри.
Он включил экран грузового отсека. Я увидел разбросанные рогожи и
веревки. Безрукая, безголовая статуя исчезла бесследно.
4. НИКЕЯ
Отрывок из поэмы, записанной на магнитофон Л.Шадричем с голоса аэда
Память, сограждане, боги даруют нам, смертным, в подарок,
В дар драгоценный, дороже железа и меди тягучей,
Тонких хитонов дороже и кубков златых двоеручных.
Нам же, аэдам-кифаробряцателям, боги велели:
Ведать сказанья далеких времен о богах и героях,
О чудесах, сотворенных Афиной, о знаменьях Зевса,
Песни слагать и тревожить перстами кифарные струны.
Люди за то, на пирах услаждаясь звучаньем кифары,
Жареным мясом и светлым вином услаждают аэда.
Ныне послушность в персты мне вселила Афина Паллада,
Памяти силу и мужество голоса мне укрепила,
Дабы поведать о чуде недавних времен небывалом:
Царь Александр Филиппид македонский, блистающий силой,
Богу Арею подобный, мужей-копьеносцев губитель,
Некогда мир покорил, овладевши землей и народом.
Все же не мог Александр избежать неминуемой Керы:
Нет, не копье и не меч, не стрела, заощренная медью, -
Тягостный жребий смертельной болезни сразил Александра.
Только развеялся дым от костров погребальных, немедля
Множество царств меж собой поделили мужи-диадохи,
Меднообутые войск предводители, слава Эллады.
Были средь них Птолемей, Лисимах и Кассандр богоравный,
И Антигон Одноглазый с Деметрием Полиоркетом.
Был и Никатор - Селевк, и немало других диадохов.
Правил Египтом Сотор Птолемей, предводитель героев,
Полиоркет же Деметрий с отцом. Антигоном суровым,
Правили Фракией с нашей землей - Самофракой цветущей,
Островом вечнозеленым средь моря, обильного рыбой.
Боги вселили раздоры и зависть в сердца диадохов.
Царь Птолемей, меднобронный Сотер, повелитель Египта,
Множество черных собрал кораблей, оснастил парусами
И на катках повелел их спустить на священное море.
Тонких далеколетящих египетских копий собрал он,
Луков, мечей медноострых, и масла в амфорах, и мяса.
Выйдя в поход, Птолемей с шлемоблещущим войском
Вздумал владенья отнять у Деметрия Полиоркета,
Дерзко свершив нападенье нежданное с моря.
Близ Саламина встретив врагов, корабли Антигона
В битву вступили жестокую с войском царя Птолемея.
С треском сводя корабли и сцепляясь крюками для боя,
Бились мечами ахейцы и копья друг в друга бросали,
Кровное братство забыв под кровавой эгидой Арея.
Боги решили отдать предпочтенье врагу Птолемея,
Полиоркету Деметрию, сыну царя Антигона.
Бурно с Олимпа шагнула в сраженье крылатая Ника,
Крылья богиню несли над верхушками мачт корабельных.
Левой рукою копье поднимала крылатая Ника,
Правою, рог прилагая к устам, возвестила победу.
Полиоркета избравши корабль, на носу черноостром
Стала она, кораблям Птолемея копьем угрожая.
...........................................
В сердце своем веселяся, Деметрий отдал повеленье
В жертву богам, как пристойно, свершить на брегу гекатомбу.
После же войско всю ночь, до восхода багряный Эос,
Пищей героев - поджаренным мясом с вином угощалось,
С луком сухим, с чесноком благовонным вприкуску -
Так же, как вы угостите аэда за это сказанье.
В память победы Деметрий искусного вызвал Скопаса,
Дабы воздвиг на утесе, над гаванью Самофракийской
В память победы морской изваянье крылатыя Ники.
Есть меж Кикладами остров, поросший колючкой,
Парос, где множество мраморных скал и утесов.
Глыбу паросского мрамора выбрал Скопас богоравный
Тяжкоогромную, чистую, трещин лишенную черных.
Молот тяжелый и острый резец из седого железа
В мощные руки зажав, обрубил он излишества глыбы,
Сущность оставив богини Победы, стремительной Ники.
После, огладивши статую начисто скобелем острым,
Воском пчелиным до ясного блеска натер изваянье -
Изображенье богини Победы, крылатыя Ники,
На корабельном носу устремленный в бурном порыве.
................................................
Гражданам Фракии царь Антигон, победитель Сотера,
С сыном Деметрием мирным житьем насладиться не дали:
Видно, напрасно им Ника победу дала над врагами.
Славы возжаждав, Деметрий с отцом устремились к Афинам,
Новые войны начав, угрожая селеньям ахейским.
Вечные боги послали тогда предсказанье на остров:
Днем, средь сиянья лучей Гелиоса, в глазах у народа
Статуя Ники крылатой исчезла с утеса над морем -
Будто и не было здесь сотворенной Скопасом
Ники крылатой, шагнувшей вперед с корабельного носа.
....................................................
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг