- Ну и лаборантика добыл себе Опрятин! - говорили в коридорах. -
Типичный гангстер.
Ко всеобщему удивлению, оказалось, что огромные лапы нового лаборанта
умеют легко и даже нежно обращаться с точными приборами. Вова прекрасно
паял, старательно проявлял спектрограммы и не очень грамотно, но подробно
вел журналы установок, - этого не ожидал от него и сам Опрятин.
А когда Вова организовал кружок классической борьбы, к нему прониклась
уважением вся институтская молодежь.
Дольше всех с опаской поглядывал на Вову замдиректора по хозяйственной
части, так как лаборанту приходилось иметь дело со спиртом-ректификатом.
Однако тайные наблюдения и опрос институтских шоферов и мотористов, быстро
сдружившихся с Вовой, показали, чти новый лаборант не пьет.
- Удивляюсь, - пожимал плечами замдиректора. - Такая зверюга - и
непьющий... Что слышно у вас на острове, Николай Илларионович?
- Заканчиваем монтаж. Завтра как раз собираюсь съездить. Не составите
компанию?
- С удовольствием бы, да некогда. Уж очень далеко вы забрались, и
сообщение неудобное. Задует норд - сиди потом на острове, как Робинзон...
"Начальство не склонно к поездкам на остров - что ж, тем лучше", -
подумал Опрятин.
Быстроходная моторка выбежала из бухты и, задрав нос, потянула за собой
пенные усы. Утро было тихое, солнечное, пронизанное октябрьской свежестью.
Вова, надвинув кепку на брови, сидел у мотора и думал о том, что вряд
ли удастся на обратном пути заскочить на рыбный промысел. В прошлом месяце
ему удалось завернуть туда по дороге, купить по дешевке черную икру и
потом, в городе, прибыльно ее продать. Но сегодня Опрятин не собирается
ночевать на острове, придется везти его обратно, так что об икре можно не
думать.
Вдруг он навострил уши: сквозь мерный рокот мотора до него донесся
обрывок интересного разговора.
- Нет, - сказал Опрятин, - не думаю, что они знают про нож.
- Почему же они приходили ко мне? - возразил Бенедиктов. - Рита
говорит, они интересовались тремя железными коробками. Откуда три? В одной
нож, в другой, как вы говорите, они нашли эту рукопись, а что еще за
третья?
- Это моя забота, Анатолий Петрович. Вы занимайтесь своим делом.
- Я-то занимаюсь делом, а вы...
- Перестаньте, - прервал его Опрятин. - Мы не одни.
Плавно покачиваясь, бежала моторка по сине-зеленому осеннему,
прохладному морю. Ветер струился навстречу. Опрятин плотнее запахнул
непромокаемый плащ. Бенедиктов чиркал спичками; они гасли на ветру, он
сердился и бросал их в воду.
Вот и остров. Моторка вошла в маленькую бухточку с приглубым берегом.
Заглушив мотор, Вова ловко выпрыгнул на мокрый песок и обмотал фалинь
вокруг компрессорной трубы, которую он вбил в грунт еще в один из первых
рейсов.
Этот неуютный необитаемый островок и был экспериментальной базой
восьмой лаборатории.
Два месяца назад тупоносая самоходная баржа вылезла плоским брюхом на
песчаный берег. Ее передняя стенка откинулась и превратилась в сходню.
Морские ужи и черепахи, составлявшие население острова, оторопело
смотрели, как из темного нутра самоходки с лязгом и грохотом выползали на
берег трактор и гусеничный кран.
Со времен войны на острове остался старый дот. Теперь Спецстрой по
заказу Института физики моря переоборудовал это приземистое бетонное
сооружение под опытную установку конденсации облаков.
Бенедиктов и Опрятин поднялись на невысокий глинистый обрыв и скрылись
в бывшем доте. Вова остался внизу. Он походил взад и вперед по песку,
разминая ноги, потом сел на камень и задумался.
А задуматься было о чем. Вот уже два месяца он "вкалывает", как никогда
раньше, номерок на табель вешает, а толку? Где ножик, ради которого он
согласился работать лаборантом? Где красивая афиша, на которой он, Вова,
изображен в белой чалме, с ножом, торчащим из шеи?..
Перед дружками совестно. Приходят, смеются: работничек, в науку
ударился. Кончай, говорят, лямку тянуть.
Надо кончать. Вот силомер только бы сделать. Занятная будет штука - с
кварцевыми пластинами и с этими... тензометрами. Стань на подножку,
напряги мышцы - и пожалуйста: прибор силу покажет. Никаких тебе лампочек и
звонков - не то что старые уличные силомеры. Наука!..
Ребята из кружка классической борьбы помогают ему с силомером. Хорошие
ребята, ничего не скажешь, уважительные. "Владимир Антоныч, Владимир
Антоныч"... "Правильно я захват делаю, Владимир Антоныч?" А он им в ответ:
"Думать надо! Куда вы ему руку загибаете? Надо в другую сторону! Мы,
научные работники, творчески должны подходить..."
Эту фразу Вова слышал на собрании по перевыборам институтского
месткома. Она ему очень понравилась...
Тут он рассердился на собственные мысли. Подумаешь, нашел о чем жалеть!
Нож - вот что ему нужно. Гастроли с ножиком по районным центрам...
Неподалеку на камень села чайка. Вова свистнул, замахал руками - чайка
тяжело взлетела, часто хлопая изогнутыми крыльями.
Вова вскарабкался на обрыв и пошел к доту. Соскочив в траншею, он
открыл наклонную стальную дверь и вошел в подземный коридор, заставленный
стеллажами с аккумуляторами. Коридор вел в круглое помещение с куполом,
где стоял двигатель внутреннего сгорания. Отсюда через узкий проем Вова
прошел в каземат.
Здесь было тесно от лабораторного оборудования. Электрокамин светился
докрасна раскаленным нихромом. За столом в ярком свете аккумуляторной
лампы сидели Опрятин и Бенедиктов.
Опрятин вскинул недовольный взгляд на вошедшего:
- В чем дело?
Вова стал посредине каземата - руки в карманах, ватник нараспашку, в
глазах непочтительная дерзинка.
- Ножик обещали? Обещали, - сказал он. - Когда готов будет?
Опрятин забарабанил пальцами по столу.
- Вот что, милейший, - сдержанно сказал он, - если будете мне
надоедать, вообще не получите ножа. Не видите, что ли, - оборудование еще
не полностью установлено. Терпение надо иметь.
- Я имею, - вызывающе ответил Вова. - Чересчур даже имею терпение. А
только предупреждаю: давайте поскорее.
- Идите, идите, Бугров. Ознакомьтесь получше с силовым агрегатом - вам
придется его обслуживать.
Вова сбил кепку на затылок и вышел. Бунт на острове был подавлен.
- Не понимаю, - сказал Бенедиктов, - чего вы нянчитесь с этой гориллой?
- Какая неблагодарность! - Опрятин покачал головой. - Ведь не кто иной,
как эта горилла, добывает вам ваше любимое снадобье. - И в знак того, что
это шутка, он вытянутой рукой трижды похлопал Бенедиктова по плечу - так,
как это сделал бы робот.
Бенедиктов промолчал, только отодвинул подальше свое парусиновое
кресло.
- Он прав: надо поскорее, - продолжал Опрятин. - Мы не всегда будем
здесь одни. Конденсацией облаков тоже придется заниматься, значит - будут
приезжать сотрудники. Конечно, вниз я их пускать не стану, но все же...
- Послушайте, - прервал его Бенедиктов, - давайте говорить начистоту.
Мы с нашими опытами зашли в тупик. Я ищу новые пути, работаю двадцать
часов в сутки, а вы... То у вас собрание, то совещание, то вы обхаживаете
какую-то девчонку...
- Девочку не трогайте, - холодно сказал Опрятин. - Я у нее выведал
весьма полезные сведения.
- Оставим это. - Бенедиктов поднял тяжелые веки и посмотрел на физика.
- Помните наш первый опыт? Вы изволили назвать его великой минутой. Как вы
его оцениваете теперь?
- Я вам уже докладывал. Проявились силы отталкивания. Но проницаемость
была. Пусть на мгновение, но была.
- Почему же нам ни разу не удалось повторить тот результат?
- Очевидно, общая концепция имеет дефект. Сработало нечто, не учтенное
нами.
- Значит, случайность. А раз так - придется вашу концепцию выбросить в
помойную яму.
Опрятин пожал плечом.
- Ценю ваше умение сильно выражаться, - сказал он сухо. - Что вы
предлагаете взамен?
- Вернемся к нашему исходному материалу - к ножу. Этим самым ножом, как
утверждает Федор Матвеев, он убил какого-то Бестелесного. Как вы
объясняете индийское чудо?
- Я не очень-то верю в Бестелесного. Но, поскольку нож - это факт,
можно допустить, что вещество ножа относительно вещества Бестелесного было
нормально, - медленно сказал Опрятин. - Относительно других тел оно было
проницаемо-проницающим. И превращение, очевидно, производилось посредством
очень несложного оборудования. У меня, Анатолий Петрович, появилась новая
мысль...
И он рассказал о недавнем разговоре с Колтуховым, об эпизоде из
рукописи Матвеева и об электретах.
- Понимаете? Очень возможно, что индусы применяли электреты как
источник энергии. Есть у электретов одно странное свойство, о котором я
много размышляю...
- Какое?
- Перемена полярности. Скажем, вы приготовили электрет, а через
несколько часов он начинает терять свой заряд. Заряд снижается до нуля, а
потом возникает снова, но плюс и минус меняются местами. И дальше электрет
с поменявшимися полюсами существует неопределенно долго. Иногда это
бывает, иногда нет... Какие изменения происходят в веществе электрета? Что
за нулевой порог, через который проходит его заряд? Вот вопрос...
- Магнит намагничивает, не теряя своих свойств. Электрет заряжает, не
теряя заряда, - сказал Бенедиктов, прикрыв глаза и будто вслушиваясь в
свои слова. - Прекрасно! Это подтверждает мою мысль... Слушайте! Нужно
создать установку, в которой нож будет датчиком. Нож будет заряжать своими
свойствами другие тела, перестраивать их структуру подобно своей. Точнее -
"заражать" проницаемостью.
Несколько мгновении Опрятин молча смотрел на Бенедиктова.
- Заражать проницаемостью, - повторил он негромко. - Нож - датчик...
Это идея!
- Слушайте дальше, - продолжал Бенедиктов. - Если идти по линии
"заражения", то надо учесть, чти нож сделан, конечно, не из химически
чистого железа, а из стали. Какие еще элементы могут входить в него?
- Ну, прежде всего, разумеется, углерод - постоянный спутник железа.
Дальше - вредные, но неизбежные сера и фосфор. Нитраты. Известное
количество кислорода. Может быть, хром, никель, марганец...
- Отлично! Надеюсь, вам известно, что все это, в иных пропорциях,
встречается и в живых организмах? Так! Теперь рассмотрим их магнитную
восприимчивость. Какова она? Это по вашей части.
Опрятин озадаченно смотрел на биофизика:
- Вы куда клоните?
- Извольте отвечать на вопрос.
- Ладно, - подчинился Опрятин. - Вещества бывают: ферромагнитные - с
положительной магнитной восприимчивостью, парамагнитные - с ослабленной, и
диамагнитные - с отрицательной. Большинство веществ - парамагнетики... Но
все это не имеет никакого отношения к живому организму. Белковые
соединения обладают особыми свойствами. То, что вы сказали о "заражении",
очень любопытно, но живой организм, дорогой мой, оставьте в покое. Он не
поддастся.
- Не поддастся?
Бенедиктов выпрямился в кресле.
- Да будет вам известно, - сказал он не без торжественности, - что
белок - основа жизни - обладает ферромагнитными свойствами.
- Должно быть, вы переутомились, Анатолий Петрович...
- А вы отсталый человек! Вам, наверное, известно, что если на
парамагнитное вещество одновременно наложить два взаимоперпендикулярных
поля - сильное постоянное и слабое переменное, - то вещество начнет
поглощать энергию переменного поля. Но вы не знаете, что недавно
установлено: в белке, в нуклеопротеидах, есть частицы, которые в этих
условиях проявляют ферромагнитные свойства...
Бенедиктов вытащил из портфеля толстую тетрадь и начал ее
перелистывать.
- Вот, я сделал выписки.
Опрятин взял тетрадь и погрузился в чтение. Закончив, он поднял глаза
на Бенедиктова:
- А вы молодец!
Он заходил по каземату - прямой, сухощавый, будто приготовившийся к
прыжку.
- Выходит, мы и с живой материей справимся? - спросил он.
- Именно с живой. Не зря я возился с рыбами...
Опрятин повернулся на каблуках.
- Подведем итоги, Анатолий Петрович. Мы приготовим электрет с
перевернувшейся полярностью, он создаст постоянное поле. Усилим его мощным
зарядом статического электричества - генератор Ван-де-Граафа у нас есть.
Потом создадим второе поле - переменное, высокочастотное. Соберем
установку так, чтобы поля перекрещивались. В одном из узлов перекрещивания
поместим источник "заражения" - матвеевский нож. В другом узле -
излучатель. Ультракоротковолновый, Вроде этакой клетки... Туда поместим
ваших рыбок. Или собачек. Что угодно! Будем менять напряженность полей,
искать угол между ними, будем искать, пока не добьемся... - Опрятин был
возбужден как никогда. - Мы заставим нож передать свои свойства другому
предмету!
Споря и перебивая друг друга, ученые принялись набрасывать на бумаге
варианты будущей установки. Вдруг Бенедиктов отбросил карандаш и встал,
хрустнув суставами.
- Нож, - сказал он. - Нужен нож. Без него ничего не выйдет. Вы плохо
ищете, Николай Илларионович.
- Я уже трижды обшарил дно в том месте. - Опрятин помолчал. Потом
спросил, понизив голос: - Есть у вашей супруги какие-либо основания
препятствовать нашей работе?
- Препятствовать?.. Последнее время она усиленно уговаривала меня
бросить опыты, вот и все. А к чему вы, собственно?..
- К тому, что нож не утонул. Сдается мне, Маргарита Павловна спрятала
его.
- Не может быть! - Бенедиктов помрачнел. - Зачем ей прятать?
- А почему она отговаривала вас?
Бенедиктов не ответил. Он стоял перед электрокамином, алые отсветы
легли на его хмурое лицо.
- В общем, предоставьте эту заботу мне, - сказал Опрятин. - Нож я
добуду.
5. ВАЛЕРИКУ ГОРБАЧЕВСКОМУ, А ЗАОДНО И ЧИТАТЕЛЮ ПОЗВОЛЯЕТСЯ
ПОСЕТИТЬ ТАЙНУЮ ЛАБОРАТОРИЮ В БОНДАРНОМ ПЕРЕУЛКЕ
Прежде чем перейти к этим опытам, разрешите мне
высказать надежду, что никто из вас не наделает беды,
пытаясь их повторить для забавы.
М.Фарадей, "История свечи"
Они довольно часто ссорились и быстро мирились. Но эта размолвка была
длительной, потому что система "раджа-йога" требовала уединения.
Теперь с "раджа-йогой" было покончено. Юра быстро набрал килограммы,
потерянные в дни "совершенствования духа", купил новую, вызывающе яркую
ковбойку и с ходу включился в институтский турнир по настольному теннису.
Он позвонил Вале, и ранним вечером они встретились, как обычно, на углу
возле аптеки. Юра пришел с гитарой на плече, но Валя была так рада, что
даже не сделала ему замечания.
От уличной жаровни шел соблазнительный запах жареных каштанов. Юра
купил кулек и вручил его Вале. Она благодарно улыбнулась ему, и они пошли
на Приморский бульвар.
Говорили о всякой всячине. Юра, не щадя себя, рассказал о печальном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг