смесь опиума с бхангом.
Возбуждение, еще более сильное, чем днем, снова охватило толпу.
В храме ударили бубны. Вышел брахман, объявил, что вход разрешен.
Орущая толпа повалила в храм, заполняя гигантский зал и все переходы. Лишь
верхние галереи, полукольцом окружавшие зал, были пусты: туда не пускали.
На небольшой площадке между бассейном и статуей Кали двенадцать
девадаси склонились перед богиней. Смуглые тела танцовщиц были неподвижны
- лишь кисти рук и пальцы в непрерывном движении следовали ритму бубнов.
Сумеречно было в храме. Масляные лампы бросали дрожащие отсветы на
зловещие лики богини, на ожерелье из человеческих черепов на ее бронзовой
шее, на пояс, изображавший переплетение отрубленных рук. Красноватым
блеском светились рубины в ее глазных впадинах.
У ног богини лежало человеческое тело - его очертания смутно рисовались
под белым покрывалом.
Вдруг звуки бубнов оборвались. Девадаси, не поворачиваясь к богине
спиной, скрылись за боковыми колоннами.
На освободившееся место вышел дородный высокий брахман. Выждал, пока
стихнет шум, и сказал звучным голосом:
- Люди, сегодня неприкасаемые удостоятся зреть чудо вместе с вами -
такова воля богов. Расступитесь и дайте им, не тронув вас, пройти на
верхние галереи. Когда все будет кончено - они уйдут позже вас, и вы не
будете осквернены. Расступитесь!
- Махадео! - ахнул кто-то.
Толпа покорно расступилась.
Неприкасаемые, плотно прижав руки к бокам, чтобы занимать меньше места,
сдерживая дыхание, шли по освободившемуся проходу к лестнице, ведущей на
верхние галереи. Непривычно сытно накормленные, они были опьянены сытостью
не меньше, чем бхангом. А то, что они вместе со всеми допущены в храм,
было для них уже чудом.
Три девушки обрызгали водой проход, которого касались нечистые ноги
неприкасаемых, и забросали его мокрым пометом священной коровы. Затем
нежными ладонями, окрашенными хной в огненный цвет, они растерли помет по
мокрым каменным плитам и засыпали лепестками роз и цветов чампака [как
говорят путешественники, этот неприятный способ, о котором упоминается еще
в отчетах Васко да Гамы, придает деревянным полам долго сохраняющийся
блеск; португальцы, жившие в Гоа, переняли у индусов этот обычай].
Обряд очищения был окончен, и проход исчез - толпа снова заполнила его.
Огромный храм вместил всех, только груды обуви остались снаружи, во
дворе.
Сикхи входили последними и расположились вдоль стен: никто из них не
углубился в толпу.
- Братья, не удивляйтесь ничему, что увидят ваши глаза, - возвестил
брахман, - и храните спокойствие, ибо каждый имеет свою карму, а боги
всемогущи. Вознесем же моления великой Кали, да предстанет она за нас
перед Тримурти! Пусть боги явят нам чудеса, чтобы укрепить нашу веру!
В мертвой тишине раздался легкий треск. В треножных чашах, окружавших
пьедестал богини, внезапно вспыхнуло пламя. Шепот удивления прошел по
толпе.
Под звуки, бубнов снова выплыли девадаси. Плавно раскачиваясь, они
грациозными движениями кистей рук всыпали что-то в огонь.
Из треножников повалил густой благоуханный дым.
Когда танцовщицы скрылись, брахман молитвенно сложил ладони и обернулся
к статуе.
- О могущественная, черноликая, попирающая обезглавленных! - заговорил
он. - Ты, единственная, кто может предстать за своих детей перед
Разрушителем! Ты, противоборствующая темным духам, отрубающая их тянущиеся
руки! Яви нам свою волю, ибо через тебя повелевают нами Созидающий,
Охраняющий и Разрушающий! Даруй нам жизнь или благостное перевоплощение!
Гул громовых разрядов заглушил его речь. Из заостренных пальцев грозной
богини, из острых сосков ее грудей, из стрельчатых ресниц вырвались
ослепительные молнии. Сквозь клубы дыма они ударили в толпу.
Ужас охватил людей. С криками, давя друг друга, бросились они к выходу.
Но выход был прегражден: из бронзовых копий, украшавших входную арку, с
треском вырывались голубые пучки молний...
Снова загремел голос брахмана:
- Маловерные, чего испугались вы? Не говорил ли я, что вы увидите волю
богов?
Молнии потухли. Люди перестали метаться. Теперь они робко жались друг к
другу. Воцарилась тишина. И вдруг в разных местах послышались выкрики:
- Смотрите, люди, он мертв!..
- Смотрите, здесь тоже!..
- Смерть вошла в храм!
Тут и там под ногами толпы лежали трупы пораженных молнией.
- Чего испугались вы, маловерные? - крикнул брахман. - Разве бегство
избавит вас от воли богов? Разве смерть из рук Кали не дарует избранным
лучшее перевоплощение? Молитесь, просите богиню о ниспослании прозрения!
Насколько позволяла теснота, люди пали ниц, молитвенно сложив ладони.
- А теперь, - продолжал брахман, - смотрите! Сам Махатма Ананга,
человек без плоти, явится вам!
И брахман отступил в сторону, сложив ладони перед лицом.
Вздох изумления пронесся по храму: из пьедестала богини, как бы пройдя
сквозь него, вышел человек в длинной белой одежде, со сверкающими глазами
[для этого в глаза пускали несколько капель сока растений из семейства
пасленовых, содержащих атропин; в Европе еще в те времена дамы,
отправляясь на бал, придавали блеск глазам именно таким способом; поэтому
наиболее часто встречающийся вид этого растения называется "прекрасная
дама" - "belladonna"; у нас известно под названием "красавка", "сонная
одурь", "бешеная вишня"; применяется в медицине]. Он молча простер руки,
благословляя паломников, и направился прямо в толпу. Люди расступались
перед ним, но Махатма Ананга не нуждался в проходах. Он шел сквозь толпу,
сквозь людей - и люди поняли, что он бесплотен. Некоторые пытались
схватить полы его одежды, чтобы поцеловать их, но пальцы проходили сквозь
ткань, как через воздух.
Вопли благоговейного ужаса раздались под сводами храма. Люди падали,
целуя места, к которым прикасалась стопа Бестелесного.
Пройдя сквозь потрясенную толпу, Махатма Ананга поднялся на галерею,
набитую неприкасаемыми. Так же молча прошел он сквозь оскверняющие тела
париев и снова спустился вниз, к пьедесталу богини.
Властное движение руки. Тишина. Бестелесный заговорил:
- Боги даровали мне освобождение от плоти, угнетающей людей. Я
бесплотен и непоражаем оружием. Я не нуждаюсь в пище и питье, но я жив, и
дух мой не перевоплощен! Вот что даруют боги тем, кто свято соблюдает свою
дхарму. А как живете вы, погрязшие в заботах о своей жалкой оболочке, о
своем теле? Горсть риса для вас дороже нирваны!..
Он говорил долго. Он гневно осудил тех, кто грядущим перевоплощениям
начал предпочитать скудные блага этой жизни. Неприкасаемые должны
прекратить переход в магометанство и христианство: боги не прощают измены.
Вероотступники сикхи не смирились, они хотят завладеть землями,
принадлежащими, по воле богов, махараджам. Пусть они, пока не поздно,
раскаются и вернутся к древней вере, иначе боги так покарают их и тех
маловерных, кто идет за ними, что и следа от них не останется. Ибо долгое
терпение богов дошло до предела. Боги разгневаны. Через него, Махатма
Ананга, решили они проявить свою волю и наказать непокорных и
отступников...
А за стеной, в машинном помещении, томился Федор Матвеев. Он был крепко
привязан за руки к кольцам, вделанным в стену.
Мерно крутились, гудели огромные диски. Лал Чандр стоял у смотрового
отверстия, наблюдал за ходом событий в зале. Время от времени он, не
оборачиваясь, бросал несколько слов, и его помощники, повинуясь командам,
передвигали медные засовы - открывали и закрывали путь тайной силе.
По этим переключениям Федор представлял себе, что происходит в храме.
Он слышал рев толпы и крики ужаса. Народу показывали чудеса...
Итак, он своими руками воздвиг эти машины, которые испепелят его
молниями... Где-то там, в зале, - друзья сикхи. Но что они смогут сделать,
затерянные в разъяренной толпе? Да и сами они, увидев чудо, не
преклонились ли перед брахманами?..
Двое факиров подошли к Федору, отвязали его и, схватив под руки, вывели
через низкую дверцу в зал.
И вот он стоит лицом к лицу с Бестелесным. А там, за бассейном, море
голов, злобные улыбки, ненавидящие глаза...
- Этот жалкий чужеземец хотел лишить меня жизни, - презрительно сказал
Бестелесный. - Он не знал, что одни боги могут это сделать. Дайте ему нож,
пусть он снова попробует пронзить мое тело.
Глухой рокот прошел по толпе. Один из факиров, осклабившись, протянул
Федору нож. Федор оттолкнул его руку, и клинок со звоном упал на каменные
плиты.
"Эх, если бы мой нож, что у старика спрятан! - тоскливо подумал Федор.
- Да уж, видно, не судьба... Читай молитвы, флота поручик..."
Бестелесный крикнул что-то, чего Федор не понял, и толпа ответила ему
яростным ревом. В первых рядах потрясали кулаками. Дай волю - прыгнут на
него, Федора, вмиг растерзают...
- Снимите покрывало, - приказал брахман.
Теперь все увидели обнаженный человеческий труп, лежавший у бронзовых
ног богини.
С треском вырвались молнии из пальцев Кали, и...
Вопль ужаса раздался в храме, и гулкое эхо многократно повторило его.
Мертвец ожил. Он бился и трепетал у ног грозной богини.
- Смотрите, люди! - закричал Бестелесный. - Богиня не принимает смерти
моего лучшего ученика. Он - между жизнью и смертью, время перевоплощения
для него еще не настало! Но за возврат его к жизни Кали требует жертвы!
К бассейну подошли один за другим двенадцать рабов. Каждый из них нес
на плече кувшин, каждый вылил в воду что-то густое, темное, пахучее.
- Мы принесли тебе в жертву драгоценное масло, - обратился к богине
Бестелесный. - Примешь ли эту мирную жертву?
Послышалось глухое клокотание. Вода в бассейне закипела. Масло
собралось в темный ком и вдруг длинной струей метнулось сквозь воду к
противоположной стенке бассейна, вскинулось вверх фонтаном. Какое-то
мгновенье столб масла стоял неподвижно - и вдруг распался, обрызгав толпу
душистыми каплями.
- Богине не угодна мирная жертва! - воскликнул Махатма Ананга. - Она
благословила ею вас! Ей нужна человеческая жертва! Те из вас, кто принес
себя в жертву под колесницей Джаггернаута, и те, кто был избран священными
молниями, - все они получили счастливое перевоплощение. Их смерть была для
них радостью! А для этого чужеземца смерть страшна, ибо он, далекий от
наших богов, получит низшее перевоплощение. Душа его перейдет в тело
морского червя, не видящего света, точащего скалы у берегов!
Вода в бассейне забурлила, над ней полыхнуло яркое пламя.
- Смотрите, богиня согласна, вода стала огнем! - закричал Бестелесный.
- Пусть чужеземец умрет без пролития крови, как велит закон. Но священный
шнур не коснется его шеи, Кали сама даст ему смерть! Уложите его у ног
богини, рядом с моим учеником. Пусть все увидят, как богиня, взяв жизнь у
одного, даст ее другому!
Федор с тоской оглядел зал. Враждебные, оскаленные лица. Все кончено,
Федор Матвеев. Вот уже приближаются факиры... Сейчас схватят...
- Оэй, Федор!
Еще не дошел до сознания смысл этого окрика, но вдруг все существо
Федора наполнилось грозным весельем.
Жадным взглядом впился в полутьму задних рядов...
Что-то со свистом пролетело над головами толпы и упало к ногам Федора.
Мигом Федор подхватил за рукоятку свой нож и, с наслаждением чувствуя
сопротивление разрываемых тканей, вонзил его в грудь Бестелесного.
Кровь окрасила белые одежды Махатма Ананга. Он захрипел, захлебываясь,
и упал бы, если б Федор вырвал нож из раны. Но Федор не выпустил рукоятку,
пораженный неожиданной мыслью: как упадет Бестелесный? Ведь у него одна
опора - подошвы ног... Упадет - провалится сквозь землю, а это - чудо,
которое все испортит...
Он не слышал криков, не видел, что творится за его спиной... Только
чувствовал, как тяжелеет Махатма Ананга, валится набок...
Смерть вернула Бестелесному обычные свойства, и хоть твердо держал
Федор руку, проницающий нож скользнул сквозь тело, и, потеряв опору, труп
Махатма Ананга с глухим стуком упал на каменные плиты.
Жуткая мгновенная тишина. И сразу - крики ярости и страха...
Расталкивая людей, к пьедесталу прорывались сикхи, на ходу вытаскивая
из-под одежды кинжалы и длинные пистолеты...
К Федору подбежал Рам Дас, схватил за руку:
- Беги туда! Скорей!
13. НА СТРЕЖНЕ РЕКИ. ФЕДОР ПРЕДАЕТ ЗЕМЛЕ ТЕЛО ДЖОГИНДАРА
СИНГХА. "КОРКОДИЛ - ЗВЕРЬ ВОДНЫЙ". МОРЕ! КУДА ПЛЫТЬ?
ШТОРМ. "СБЕРЕЧЬ ЕЕ, СБЕРЕЧЬ..." ЗВЕЗДА НАД ВОДОЙ
Без компаса и без руля
Нас мчало тайными путями,
Покуда корпус корабля
Не встал, сверкая парусами.
Э.Багрицкий, "Баллада о Виттингтоне"
Федор выпустил румпель из рук: все одно, ни зги не видать. Вокруг
черным-черно. Да еще дождь льет не переставая. Воистину, разверзлись хляби
небесные...
Могучий поток нес бот, как щепку. Громыхнуло в небе, будто с треском
разорвали парус. Изломанно сверкнула молния. В ее мгновенном свете Федор
увидел огромную вздувшуюся реку, деревья, вывороченные с корнем, плотную
стену дождя.
"Стрежнем несет, быстриной, - подумал он. - Авось до света дотянем.
Быстрина все обходит..."
Но, как ни успокаивал себя, было страшновато. При таком разгоне
налететь на порог или камень - бот разобьет в прах, костей не соберешь.
Ладно еще, что вода сильно поднялась, затопила, должно быть, камни и
мели...
Он сидел на корме, стараясь укрыть своим телом Бхарати от дождя.
Девушка прижалась головой к его коленям. Ее била дрожь. Федор гладил ее
мокрые волосы. Слова не шли. Да и какими словами утешишь?..
Старый плотник Джогиндар Сингх лежал на палубе. Смутно белела его
одежда. Сильные руки вытянуты вдоль тела - никогда уж они не возьмутся за
топор...
...Тогда, в храме, сикхи пробили себе дорогу сквозь ужаснувшуюся толпу,
схватили и взяли под стражу раджей и брахманов. Но Лал Чандра не удалось
найти: потайными ходами бежал хитрый брахман. Какие-то вооруженные люди
стали окружать храм: видно, брахманы и махараджи держали их неподалеку, на
случай неудачи. Во дворе храма, в темных переходах загремели Ружья. Сикхи
пустили в ход свои кривые ножи.
Рам Дасу удалось вывести Федора незаметно из храма к речке, где его
поджидали Сингх и Бхарати. Они побежали берегом, под дождем, спотыкаясь о
камни. Вслед ударили выстрелы. Старик вдруг вскрикнул, упал ничком. Федор
поднял его, взвалил на спину. Долго пробирались сквозь береговые заросли,
пока не вышли к Инду. Там Бхарати разыскала бот, привязанный к камню...
Наконец забрезжил серый рассвет. Река, иссеченная дождем, была
мутно-желтая. Бхарати теперь сидела возле отца, неподвижная, окаменевшая
от горя. Смотрела на спокойное лицо старика, на его белый тюрбан и седую
бороду в пятнах запекшейся крови.
С превеликим трудом пристал Федор к небольшому островку. Прыгнул в
воду, вытянул бот на мокрый песок.
В крохотной каюте под палубой он разыскал топор: старый плотник
заботливо снарядил бот всем необходимым. В размокшем от дождя грунте
вырубил топором могилу, бережно опустил в нее тело Джогиндара Сингха.
Сверху, над могилой, сложил груду камней.
Федор не знал, правильно ли поступает, предавая тело старого сикха
земле. За время жизни в Индии он наслышался немало о разных похоронных
обрядах. Знал, что индуисты предпочитают сжигать трупы, а пепел бросают в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг