- Вам плохо? - Себастиан вынул стеклянную трубочку с таблетками. -
Примите вот это,
- Нет. Ничего... Продолжайте...
- Может, выпьете горячий кофе? Есть при такой качке невозможно, но
кофе... Принести? - Шатаясь, Себастиан дошел до двери и, приотворив ее,
отдал кому-то распоряжение. Вернувшись на свое место, он с минуту смотрел
на Ура. Потом сказал тоном почти отеческим: - Ах, Уриэль, Уриэль... Вы,
право, ведете себя как ребенок... Какие-то крайности - то цирк, то
неосуществимые проекты... Зачем вам это? У вас даже нет приличного жилья,
вы ютитесь по каким-то углам, по чужим квартирам. Получаете жалованье,
извините, клерка, ездите в городском транспорте... У вас даже нет своего
автомобиля!
В дверь постучали. Себастиан принял у малого в черном берете поднос с
бортиками, на котором в специальных клетках стояли кофейник и чашки.
- Пейте, Уриэль, я налил вам.
Теперь они сидели друг против друга как добрые приятели, отхлебывая
из толстостенных чашек. Кофе был хороший, ароматный. Где-то внизу стучал
двигатель.
- Знаю, сейчас вам кажется, что над вами совершено насилие, - говорил
Себастиан, - но на самом деле это не так, и вы поймете, что я - не более
как орудие вашей же судьбы. Вам, дорогой друг, предначертано будущее
великое, блистательное...
"Вряд ли они приняли вызов, - думал Ур. - Они, конечно, еще далеко...
Что ж, придется ждать прибытия в Кейптаун... Пресс-конференция? Пусть...
Там-то я и заставлю выслушать меня..."
- Вы слушаете, Уриэль? Разрешите называть вас привычным именем... Вы
слушаете меня?
- Да. Вы хотели показать заявление для прессы. Где оно?
Себастиан с живостью вынул из внутреннего кармана куртки целлофановый
пакетик, а из него - сложенный лист настоящего пергамента. Английский
текст был набран крупным шрифтом, напоминающим средневековую первопечатную
латынь, вокруг шел орнамент тончайшей, искуснейшей работы, с золотым
тиснением.
- Что это? - удивился Ур. - Вроде этих... как называются папские
послания?
- Энциклики, - улыбнулся Себастиан, подняв черные кустики бровей. -
Ну что ж, если угодно, это первая ваша энциклика, Уриэль. Видит бог, она
не уступает ватиканским ни по стилю, ни по оформлению. Признаться, -
добавил он доверительно, - все это обошлось мне в такую сумму, что только
успех нашего дела держит меня, так сказать, на плаву... Один фрахт этого
судна... Впрочем, ни к чему, - оборвал он самого себя. - Читайте.
"Люди Земли! Возлюбленные братья и сестры!
Я снова с вами. Я пришел.
Более года я обходил тайно Землю и видел многих людей и многие
страны. И видел неправедные богатства и горькую нищету, и слезы
человеческие, и горе от неразумия.
Я осмотрел церкви и увидел, как плохо служат они делу моему. Истинно
сказано в Апокалипсисе: церкви Ефесская и Смирнская, церкви Пергамская и
Фиатирская, церкви Сардийская, Филадельфийская и Лаодикийская в смуте и
раздоре.
И только одна церковь, нерушимый корабль неоадвентистов, свято блюла
веру во второе пришествие мое.
Я говорю: я испил из чаши Грааль и вернулся и встал во главе церкви
своей..."
Дальше Ур читать не стал.
- Не люблю пышного стиля, - сказал он. - Неужели нельзя попроще:
дескать, я пришел и теперь все переверну кверху дном... А это что? Откуда
тут взялась моя подпись?
Внизу, под текстом, стоял широкий небрежный росчерк.
- Перепечатано с вашего автографа, Уриэль. - Себастиан вытянул из его
пальцев пергамент. - Если помните, летом, на Черном море, вы мне дали
автограф. Я же сказал: ни в чем мы не собираемся вас затруднять - хотя бы
и в росписи. Механизм полностью налажен и готов к действию. Дороги назад
нет. - Он поднялся. - Я рад, что вы проявляете разумный подход. Не хочу
утомлять вас. Если вы захотите поесть...
- Минуточку, Себастиан. Я хочу повидать юношу, которого ваши люди
вчера захватили вместе со мной.
- Я пришлю его, если только он на ногах. Франсуа плохо переносит
качку. Разрешите вас заверить, что Франсуа, как и его достойный дядюшка,
будет вам верным служителем.
- Что это значит? Вы хотите сказать, что он...
Себастиан покачал головой:
- Боже, как беспредельно вы наивны...
Ур встал, устремив на швейцарца тяжелый взгляд.
- Мальчишка куплен? Вы подослали его на "Дидону", чтобы следить за
мной? Отвечайте! Ну, живо!
Себастиан стоял, держась за край стола, и прислушивался к чему-то.
Теперь и Ур услышал: топали ноги по железной палубе, доносились какие-то
крики. Что-то там, наверху, происходило. Себастиан быстро вышел из каюты,
но не успел притворить за собой дверь: Ур, метнувшись, навалился на дверь
плечом. Себастиан давил с той стороны и кричал, призывая кого-то на
помощь. Несколько секунд они боролись таким образом, потом Ур мощным
рывком отбросил противника. Себастиан растянулся в узком коридоре. Пока он
поднимался, вытаскивая из кармана пистолет, Ур в несколько прыжков достиг
трапа, ведущего на верхнюю палубу.
Океан был страшен. Белопенные горы ходили, громоздясь выше мачты,
бросали судно вниз-вверх. Дико, по-волчьи завывал ветер; он был так
плотен, что можно было лечь на него грудью. Поток воды обрушился на
палубу, сбил Ура с ног. Он очутился бы за бортом, если б не успел
схватиться за штормовой леер - канат, протянутый вдоль палубы. Мелькнуло
рядом чье-то лицо с безумно вытаращенными глазами. На мостике человек в
черном мокром плаще орал, глядя куда-то вверх. Ур, вцепившись в леер,
поднял голову. Косматые бурые тучи плыли, гонимые ветром, их клочья словно
бы цеплялись за мачту, за низкую, косо срезанную трубу. С неба, из туч, в
сереньком свете утра опускалось прямо на судно серебристое "веретено".
Опять обвал гигантской волны. Покрывая рев воды и ветра, кричали на
верхней палубе люди. Человек в черном берете мелко крестился. Кто-то орал:
- Марсиане!.. Это за ним прилетели!..
Ур не сводил взгляда с летающей лодки. Дошел, дошел вызов... Он не
видел, как Себастиан, держась одной рукой за леер, другой нацелил на него
пистолет. И тут выскочил откуда-то Франсуа - Ур узнал его по соломенным
волосам, по родимому пятну на бледной щеке. В следующий миг Франсуа вышиб
из руки Себастиана пистолет и завопил срывающимся голосом:
- Мосье Ур, простите, простите... Они мне говорили, что так нужно для
вашей же пользы... Простите меня, мосье Ур!..
Стоя на коленях, он плакал и цеплялся за куртку Ура.
Лодка теперь висела над траулером, и вдруг палуба стала давить на
ноги, она поднималась, поднималась, но это была не очередная волна -
какая-то исполинская сила вытягивала судно из воды...
Взвыл, разгоняясь в воздухе, оголенный винт. Кто-то с мостика
безумным голосом заорал, чтобы остановили двигатель. Оцепенев от ужаса,
команда траулера смотрела на невесть откуда взявшееся "веретено", которое
притянуло, вырвало судно из воды и теперь потащит его за собой на небо, на
Марс или еще дальше... Лязгая зубами, шепча давно забытые молитвы,
смотрели на женщину с яростными черными глазищами, которая появилась в
открывшейся на боку "веретена" овальной двери, на рыжебородого мужчину,
выглядывавшего из-за плеча женщины...
Ур замахал им руками, закричал, и в ответ женщина тоже крикнула и
засмеялась, а мужчина выкинул из двери что-то белое. Это был шторм-трап,
он долетел, разматываясь, до палубы траулера, и Ур подбежал к нему, занес
ногу...
Гуго Себастиан опомнился. Он кинулся вслед за Уром, но тут человек в
черном берете проворно подставил ему ножку. Себастиан упал на палубу, его
потащили назад. Он кричал:
- Скоты! Проклятые трусливые скоты!.. Сколько вам заплачено!..
Держите его, он же уходит, уходит...
И он пытался вырваться и рыдал, колотя отчаянно кулаками по железной
палубе. Его держали крепко.
Ур долез по раскачивающемуся шторм-трапу до двери лодки.
- Франсуа! - крикнула Нонна. - Почему он не забирается?..
- Не надо его звать! - Ур, задыхаясь, ступил в отсек и потянул
шторм-трап наверх. - Я все-таки не Христос, чтобы прощать... Скорее! Вы
мне энергатор разрядите...
Он захлопнул дверцу и ринулся к пульту управления. Быстрое движение
руки...
Траулер со своей потрясенной командой рухнул в воду, выбросив
гигантский фонтан, и закачался на волнах.
Ур и Нонна кинулись друг к другу. Они стояли обнявшись и обмениваясь
бестолковыми восклицаниями, а лодка между тем все так же низко висела над
штормовым океаном. Валерию казалось, что волны вот-вот дотянутся,
захлестнут, "слизнут" неуправляемую лодку...
- Ты молодчина, Нонна!
- Дорогой ты мой...
- Как твоя нога?
- Какая нога?
- Мерзавец, он выдумал это...
- Ты о чем, Ур?
- Потом, потом...
Тут Валерий не выдержал. Он дернул Ура за рукав и сказал:
- Посмотри на экран.
Ур увидел пенные гребни гор-волн и большую белую птицу, летящую в
ложбине между двумя горами, увидел траулер, торопливо уходящий прочь от
неприятного места.
Ну, наконец-то вспомнил, что он не на Приморском бульваре возле
кафе-мороженого...
Ур сел в кресло перед пультом и несколько минут сосредоточенно
работал, настраивая автопилот. По экрану внешнего обзора поплыла полоска
голубого света. Океан ушел вниз. Лодка, бесшумно набрав высоту, легла на
заданный курс.
И вспомнил Валерий свой первый полет в этой лодке. Зеленый Каспий
лежал тогда под ними, а впереди была неизвестность, и он, обмирая от
страха, готовился, как говорится в романах, дорого продать свою жизнь...
Как давно это было!
- Обратно на Кергелен? - спросил Валерий, когда Ур поднялся из
кресла.
- Да.
- Только погоди обниматься, Ур. Успеете еще. Что с тобой было? Кто
тебя похитил?
Ур наморщил лоб. Да, верно, пришла пора объяснить самым близким
людям, что, собственно, с ним произошло. Он усадил Нонну в кресло,
единственное кресло в отсеке, а сам сел на пол, скрестив ноги. Валерий
тоже устроился на полу, прислонившись к стенке. Мягкий бестеневой свет лег
на их лица и как бы приглушил на них выражение тревоги, усталости,
пережитого отчаяния...
И Ур рассказал о Гуго Себастиане, задумавшем объявить его Иисусом
Христом и с его помощью перераспределить богатства в мире - прежде всего,
разумеется, в свою, Себастианову, пользу. И о том, как через посредство
библиотекаря Океанариума Жана-Мари он, Себастиан, пристроил на "Дидону"
этого юнца, Франсуа Бертолио, и как охотился на него, Ура, по всему
океану, и как вчера этому Франсуа удалось заманить его в засаду...
У Нонны расширились глаза. Так вот оно что! Он безрассудно забыл обо
всем и кинулся ей на помощь... Она не сводила взгляда с лица Ура и
твердила мысленно, клялась себе, что никогда ни на одну минуту теперь не
оставит его одного...
Нонна принялась рассказывать, как проглотила пленку с закодированной
информацией и что произошло с ней потом. Блокнот Ура был у нее в руках, и
это оказалось так просто и естественно - повернуть кончиком пальца
крохотную рукоятку сбоку и послать вызов лодке; она прекрасно знала, где
находится лодка, да, знала, хотя и не смогла бы выразить это знание
словами, - и лодка появилась. Она как призрак, возникла в темном,
затянутом тучами небе и медленно опустилась на воду борт о борт с
"Дидоной". Гавань замерла, пораженная небывалым зрелищем, а у доктора
Русто выпала изо рта сигара. Она, Нонна, ничего этого не видела, это
Валерий ей потом рассказал, и Валерий прыгнул за ней в открывшуюся дверь,
хотя Нонна вовсе не собиралась брать его с собой, она просто ни о ком и ни
о чем не помнила, кроме того, что нужно лететь на выручку Уру.
Но куда лететь? До сих пор она знала, что надо делать, - каждый раз
перед новым, что ли, этапом ее вдруг осеняло. Она знала, как поднять лодку
в воздух, и подняла, но куда лететь, она не знала. Почти всю ночь лодка
ходила кругами над Кергеленом, на экране было темно, и она, Нонна,
временами думала, что сойдет с ума от страшного напряжения. И вдруг - уже
стало светать - она поняла, куда надо лететь...
- Я послал вызов, - сказал Ур. - Без блокнота это возможно только на
небольшие расстояния, потому что нет усиления сигнала. Хорошо, что
расстояние между нами было в пределах ста пятидесяти миль - дальше сигнал
бы не прошел.
- Ур, - сказала Нонна, почему-то понизив голос, - я еще не все
сказала. Среди ночи, а может, под утро... да, уже начинался рассвет... я
вдруг почувствовала, будто меня зовут. Вначале я подумала, что это
галлюцинация. Но зов повторился... Я не различала слов, это были не слова,
но мне стало ясно: спрашивали, почему я не отвечаю...
- Это меня вызывали, - тоже тихо ответил Ур. - Но поскольку блокнот
был у тебя...
- Я так и подумала. Вдруг все исчезло. Будто выключилось.
- Да, - кивнул Ур. - Они поняли, что это не я.
Помолчали. Валерию страшно хотелось курить, он мял в кармане пачку
сигарет, но, само собой, здесь курить не следовало - мало ли, взорвется
что-нибудь.
Ур сидел задумавшись. Но вот он поднял голову и увидел две пары глаз,
с ожиданием устремленных на него.
Что ж, теперь уже не было смысла скрывать...
- Не знаю, как ты, Нонна, - сказал он, - а Валерий, наверно, давно
понял, что я не просто вернулся на Землю жить среди людей, как живут мои
родители... что у меня была определенная цель...
- Мне приходило это в голову, - подтвердил Валерий. - Но вообще-то...
как-то забывалось... Не хватало, что ли, времени хорошенько подумать. Так
ты разведчик, Ур?
- Да, - не сразу ответил Ур. - Помнишь, Валера, как ты заполнял мою
анкету? В графе "Место рождения" ты написал "Транспортное средство". Я еще
тогда задумался: где же моя родина? Древний Шумер, которого я никогда не
видел и которого давно нет на свете? Или планета Эир? Я вырос на Эире, там
я получил образование и воспитание, - значит, это и есть моя родина...
- Нет, - быстро сказала Нонна, - твоя родина здесь. Ты сын землян и
сам землянин. Ур, тебе трудно говорить. Не надо. Ни о чем не рассказывай.
- Я вырос на Эире, и это был мой мир. Других я не знал и не хотел
знать. Конечно, я сознавал свою непохожесть на них. Это мучило меня.
Больше всего мне хотелось быть таким, как все. Хотелось страстно, до
ненависти к собственному лицу и телу. Но это был мой мир. И когда мне
предложили лететь на Землю... Нет, - вздохнул он, - не с этого надо
начать. Надо начать с той эирской экспедиции. Первое знакомство с
землянами создало у эирцев впечатление о Земле как о планете дикой,
населенной крайне агрессивными существами, и на своих картах они сделали
пометку, означающую низшую степень разума. Вместе с тем они подметили
потенциальную способность земных племен к быстрому развитию. Покидая Землю
- с моими родителями на борту, - экспедиция забросила в океаны несколько
следящих маяков. Они обязаны были сделать это. Два маяка действуют до сих
пор...
- Где они находятся? - перебил его Валерий.
- Ты знаешь. Это "дьявольские треугольники".
Валерий коротко свистнул. Вот как! Конечно, он знал о "дьявольских
треугольниках". Так называют два района: один - в Атлантике, между
Флоридой, Бермудами и островом Вьерж, а второй - в Тихом океане, между
Японией, Северными Филиппинами и островом Гуам. Там бывают страшные бури и
мертвая зыбь, врут компасы и не проходят радиоволны, там бесследно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг