свойственно тешить себя иллюзиями, он просто не может жить,
если не обманывает самого себя. Говорят, у Трубицына, на-
чальника "Элефантины", который годами не бывает на Земле,
есть специальные ленты с записью дождя, шума ветра и утрен-
него щебета лесных птиц.
Мы сидим и играем в шахматы, а Дагни вышивает что-то
пестрое.
- Ну и ход! - Робин презрительно фыркает. - Чему учили в
вашем детском саду? Кушать кашку?
- Да, - отвечаю. - И еще учили не обижать деточек из ва-
шего детсада.
- Почему же?
- Нам говорили, что они и без того обиженные.
- Бедная ваша воспитательница, - вздыхает Робин. - Как
она пыталась спасти вас от комплекса неполноценности...
Я искоса поглядываю на Дагни и вижу, как она улыбается.
Такую улыбку, думаю я, следовало бы с утра до вечера показы-
вать по визору.
Врывается Антонио.
- Дагни! - Это с порога. - Ты выпила ранбри... ринбрапо-
пин?
Дагни тихо смеется:
- Ты даже выговорить не можешь.
- Я не виноват, что дают такое дикое название. Ты. выпи-
ла?
- Не хочу я пить эту бурду.
Антонио требует, чтобы Дагни, готовившаяся стать матерью,
пила какое-то новое лекарство, главной составной частью ко-
торого является этот рандра... действительно, не выговоришь.
Мы с Робином покатываемся со смеху, когда он начинает читать
выдержки из "Семейного журнала". Антонио сердится и обзывает
нас варварами.
- Видали? - Антонио хватается за голову, падает в кресло
и начинает жаловаться на судьбу: - С каким трудом достал,
прямо из лаборатории вытянул флакон, а она не хочет пить!
- Выпей сам, - с невинным видом советует Робин.
- Вы, бродяги! - орет на нас Антонио. - Паршивые холостя-
ки, достойные презрения! Вместо того чтобы поддержать друга,
вы над ним же издеваетесь. Дагни, не давай им сегодня чая!
Пусть изнемогают от жажды...
Вкрадчивая трель инфора прерывает его пылкий монолог. Ан-
тонио подскакивает к аппарату.
- Нет! - кричит он. - Так ему и скажи, не получит он бук-
сира, пока не сдаст документы... Да, по всей форме... Ну и
пусть, мне не страшно!
Он выключается, но спустя минуту опять бросается к инфору
и вызывает диспетчера.
- Начали разгрузку у Санчеса? Поаккуратнее там! Борг про-
сил, чтоб выгружали на причал "Д". Проследи, пожалуйста. Хо-
тя ладно, сейчас сам приду.
Хорошо бы вскрыть вертикаль "Д", думаю я, и сдвоить
ладьи, тогда ты у меня попляшешь. Вертикаль "Д". Причал "Д".
Борг просил, чтобы...
Только сейчас доходит до меня смысл услышанного. Шахматы
мигом вылетают из головы.
- Антонио, погоди! - Я останавливаю его уже в дверях. -
Ты сказал - Борг? Он здесь?
- Прилетел час тому назад с Санчесом. А что такое? Он
привез что-то новое для испытания. Ну, некогда мне...
- Погоди, я иду с тобой!
...Мне пришлось долго слоняться по коридору возле кабине-
та начальника "Элефантины" в ожидании Борга. Он прочно засел
у Трубицына. Хотел бы я знать, о чем они говорят. Мимо про-
ходили занятые люди, монтажники всех специальностей, я слы-
шал обрывки их разговоров. Из диспетчерской доносились голо-
са и звонки. "Элефантина" жила обычной трудовой жизнью.
"Что-то новое для испытания"...
Меня слегка знобило. Ну что он никак не вылезет из каби-
нета? Чаи, что ли, там распивают?
Робин вызвал меня по видеофону:
- Что случилось, Улисс? Почему ты всполошился?
- Потом объясню.
Надо, чтобы Борг не увидел моего волнения. Как бы это
придать лицу выражение полного безразличия? Как плохо умеем
мы управлять собственным лицом! РигРоссо - вот кто умеет.
Невероятные трюки - и каменное лицо. Риг-Россо, великий ко-
мик наших дней...
Наконец-то! Я сделал вид, что просто иду мимо. Случайная
встреча.
- Здравствуй, старший. Где твое одеяло?
Борг одобрительно усмехнулся:
- Здравствуй, пилот. Стоишь на профилактике?
- Да. - Я сунул руки в карманы и придал лицу выражение,
которое можно было определить как скучающее. - Загораю. Бу-
мажки подписываю.
- Тоже дело, - сказал Борг. - Ты вроде похудел немного,
а?
- Нет, вес у меня прежний.
- Ну, очень рад. Ты в какую сторону? Туда? А я сюда. Будь
здоров,пилот.
Поговорили, в общем.
Прошли условные сутки. Я лежал без сна в каюте. Робин
сладко спал на своем диване. Кто умеет спать - так это Ро-
бин. Впрочем, если требуется, он с такой же легкостью обхо-
дится без сна. Идеальное качество для пилота.
Я лежал без сна и думал, думал. Пока я проявляю выдержку,
Борг может выбрать для испытания другой корабль, другого пи-
лота. Мало ли их тут, на "Элефантине"? Вот что беспокоило
меня более всего. А может, оно будет и к лучшему? В самом
деле, что тебе нужно, Улисс? Самарин обещал перевести тебя с
Робином на линию Луна - Юпитер. Там, на Ганимеде, ставят но-
вую станцию, вот и будешь обеспечивать ее всем необходимым.
Как раз то, чего ты хотел, - дальняя линия. А там, может,
удастся слетать еще дальше - к Нептуну, к Плутону. А по-
том-уютный домик с окнами, глядящими в лес. И пусть она си-
дит в домике, в круге света, и вышивает... Ну уж, станет она
вышивать, как же! Пусть занимается своей лингвистикой. А ты
ворвешься - и с порога: "Андра, ты выпила рабиндра..." Ну,
как там называется это новое снадобье... И вы будете вместе
ходить на выставки, на лекции Селестена, на диспуты - куда
захотите. А по вечерам в доме - полно друзей...
Живи как все, Улисс. Жизнь неплохо устроена. Ну его к
черту, этого Борга, хоть он и член Совета. И Феликса с его
заумными идеями, потрясающими основы. Не нужно чрезмерно ус-
ложнять. Может, в этом вся основа жизни...
Коротко и мягко пророкотал инфор. Мы с Робином вскочили
одновременно, но я первым оказался у аппарата.
- Улисс? - услышал я хрипловатый голос Борга. - Ты,навер-
ное, спал?
- Нет... ничего...
- Извини, что разбудил. У меня не оказалось другого вре-
мени, а поговорить нужно срочно. Можешь прийти?
- Да.
- Ну, быстренько. Сектор шесть, каюта восемьдесят семь.
Я бежал, не останавливаясь. Перед каютой Борга постоял
немного, чтобы отдышаться и совладать со своим лицом.
Борг сидел за столом и покручивал карманный вычислитель.
Увидев меня, он встал, плотный, коренастый, с белокурыми за-
витками, будто приклеенными к мощному черепу.
Мы стояли друг против друга, и он спросил в упор:
- Ты все обдумал?
Я знал: в эту минуту решается многое. Было еще не поздно.
Мгновенная ассоциация вызвала мысленную картину: освещенное
окно у лесной опушки, из окна глядят на меня вопрошающие
глаза...
- Я готов.
Ну вот, сказал - и вроде легче стало. Всегда нас томит
неопределенность. А потом, когда решение принято...
Борг подошел совсем близко. Его глаза надвинулись, издали
они голубоватые, а вблизи водянистые, и в них мое смутное
отражение. Я подумал, что он посылает мне менто, но уловить
ничего не мог - ни слова, ни настроенности.
- Не понимаю, - сказал я.
Глаза отодвинулись.
- Улисс, - сказал Борг, - сегодня, кажется, разговор у
нас получится.
- Конечно, старший. Только, если можно, не надо о том,
что не проверено, опасно... С середины, если можно.
- Хорошо. Завтра мои ребята начнут собирать кольцо вокруг
твоего корабля. Никто не знает, что это такое, и не должен
знать. Модификация двигателя, вот и все. Одновременно с об-
каткой корабля тебе поручено испытать эту штуку. Вот и все.
- Обкатка по ремонтному графику - через двенадцать дней.
- Знаю. Как раз столько, сколько нам нужно.
- Ну и отлично! Пойду, старший. Покойной ночи.
- Покойной ночи.
Но когда я взялся за ручку двери, он окликнул меня:
- Погоди, нельзя же так, в самом деле... "Вот и все...
Пойду..." Мне было бы легче, Улисс, если б ты отказался. И
если бы отказались другие пилоты. Старый сумасброд поиграл
бы с занятной игрушкой - и успокоился бы.
- Ты вовсе не старый, - сказал я.
Борг усмехнулся:
- Но сумасброд, хочешь ты сказать... Ну ладно. Через две-
надцать дней полетим, а теперь иди досыпай.
- Полетим?!
- Да. Я решил лететь с тобой.
- Тогда я отказываюсь. Летать - мое дело.
- Разумеется. Но согласись, что уж больно особый случай.
Только мое участие в опыте может что-то оправдать.
- Не выйдет, старший. Я полечу один. И никак иначе.
Мы помолчали. Потом Борг сказал:
- Ладно, еще вернемся к этому разговору. Ступай.
Настали трудные для меня дни. "Улисс, что за колечко мон-
тируют вокруг твоей, посудины?" - спрашивали знакомые и по-
лузнакомые пилоты. "Он хочет изобразить модель Сатурна". "Он
будет прыгать сквозь кольцо, как ученая собачка"... "Да от-
вяжитесь вы, - отвечал я. - Говорю, сам не знаю. Модификация
двигателя, магнитостриктор новой конструкции. Чего вы рже-
те?"
Антонио требовал, чтобы я показал ему программу испытания
прибора, - он, видите ли, как лицо, отвечающее за безопас-
ность полетов, должен знать. Я отсылал его к Боргу.
Но особенно осложнились у меня отношения с Робином.
- Я давно мог бы летать первым пилотом на дальней линии,
- говорил он. - Шесть раз Самарин предлагал мне это. Шесть
раз я отказывался...
- И зря, - отвечал я. - Не надо было отказываться.
- Теперь сам вижу, - сказал Робин, и лицо у него было та-
кое, что я невольно отвел взгляд, - сам вижу, что был дура-
ком. Хорошо, допустим, ты не знаешь, что надо испытывать,
хотя я в это не верю. Но объясни, по крайней мере, почему ты
решил лететь один...
Наконец - это было накануне дня, назначенного для испыта-
ния,- я не выдержал. Не мог я улететь, рассорившись с Роби-
ном. Не мог, вот и все. Мы заперлись в каюте, и я предупре-
дил его, что ни одна живая душа...
- Ладно, понятно, - прервал меня Робин. - Давай без пре-
дисловий.
И я рассказал ему все, что знал, о кольце Борга и предс-
тоящем испытании.
Некоторое время Робин думал. Я не мешал: такое не сразу
переваришь. Потом он спросил:
- Значит, эта штука, которую смонтировали на пульте...
- Да, - сказал я. - Привод автомата. Он введет в режим
синхронизации времени-пространства, он же ч выведет из режи-
ма по заданной программе.
- А на каком принципе работает хроноквантовый совмести-
тель?
- Не знаю. Теоретическую сторону по-настоящему понимает
только Феликс. Ну, еще, может быть, несколько парней из его
института.
- Давай инструкцию, - сказал Робин. - Все-таки свинство с
твоей стороны: меньше суток у меня остается для подготовки,
хоть спать не ложись.
- Робин, полечу я один. Ни к чему подвергать...
- Ни к чему зря сотрясать воздух, Улисс. Вместе летали,
вместе и... Давай, говорю, испытательную инструкцию.
Глава девятая
ЗВЕЗДНЫЕ МОРЯ
Буксир отвел наш корабль от причала "Элефантины", и мы
стартовали.
Для обкатки двигателей после профилактического ремонта
было достаточно обычного прыжка к Луне. Но я вывел корабль
на касательную по направлению, заданному в инструкции Борга.
Мы были обвешаны датчиками биоаналитических устройств -
на манер знаменитых собачек, которым поставлен памятник.
О собачках я упоминаю не случайно: об этом был у меня за
сутки до старта трудный разговор с Бергом. Он вдруг заявил,
что ни я, ни Робин, ни любой другой человек не полетит. Ав-
томатика обеспечит ввод и вывод корабля из режима синхрони-
зации, а собака - достаточно высокоорганизованное животное,
чтобы судить, как перенесет безвременье живое существо. Мы
крепко поспорили. А проще сказать - я уперся. Оставим, гово-
рил я, собачьи ощущения для собак. Они сделали свое дело,
когда человечество только начинало выходить в космос. Теперь
же мы не новички в пространстве, и нет ни малейшего смысла
испытывать синхронизатор без человека: ведь прежде всего на-
до знать, как пройдет сквозь время человек. Я понимал смяте-
ние Борга, но... должно быть, мне нужно было одолеть собс-
твенное смятение. И я, повторяю, уперся как никогда.
И вот мы стартовали.
Перегрузка привычно вжала нас в кресла. Мы разогнались и
пошли на крейсерской скорости и, взяв пеленги по радиомая-
кам, точно определили свое место в пространстве.
Я ощутил на себе ожидающий взгляд Робина и послал ему
менто: "Пора, приготовься". И нажал кнопку автоматического
привода.
"Что будет теперь?" - пронеслось у меня в голове. Мгно-
венная гибель? Или безвыходность во времени, и тогда - дол-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг