подальше, но Бэримор лишь с любопытством крутил ее перед окулярами. Да, он
был настоящий ученый-биолог!
- Вот, - сказал он, - через дымоход залетела.
Да-да! Не удивляйтесь! На кухне "Перуна" был дымоход! Для того, чтобы
чад не оставался в кубрике, а уходил в космос. Конечно, на более современных
судах есть специальные дымопоглотители, но не забывайте, что это был старый
"Перун".
- Отпустил бы ты ее, - сказал добрый Сотник, - ей же больно. Дай ее
сюда. В коробку положу.
Он взял картонную коробку из-под бананов и сунул туда крысу. Но крыса
не поняла, что ей хотят добра и укусила капитана в палец.
- Ах ты, ух, с-с, - зашипел и засвистел капитан, вертясь с коробкой на
одном месте и тряся укушенной рукой. Вы ведь помните, ругаться он не любил.
Наконец он бросил коробку и принялся хмуро сосать укушенный палец.
Только Сотник хотел сказать Тэксу с Бэримором: "Чего? Человека
укушенного не видели?", как почувствовал, что его что-то щекочет под
мышками. Это было так невыносимо смешно! А Сотник ужасно боялся щекотки.
Это, пожалуй единственное, чего он боялся. Он весь скукожился, замахал
локтями, пытаясь избавиться от этого щекотания, и захохотал, всем своим
существом осознавая, насколько дико это выглядит в глазах его экипажа.
Тэкс со страхом уверился, что командир окончательно сошел с ума. Не
обвиняйте Тэкса. А что бы вы подумали, увидев, как укушенный злобной летучей
крысой человек заливается хохотом, дико скрючиваясь, крутя и махая руками?
Поэтому действия штурмана были вполне понятны - он ведь заботился о ближнем.
Что-то следовало предпринять и Тэкс схватил чайник, недавно наполненный
Бэримором, и опрокинул его на капитана. Поток сладкой воды хлынул на
изнемогающего от смеха и верчения командира. И в довершение на его голову
мягкой горкой упала заварка из чайника.
Как бы то ни было, но это помогло. Мрачный капитан сидел в луже сладкой
воды с заваркой на голове и опять становился похожим на быка. Ноздри его
раздувались, а глаза наливались свинцом. Тэкс, все еще с чайником в руках,
стоял рядом парализованный собственными действиями и в тихой панике ожидал
развязки.
Неизвестно, что стряслось бы с Тэксом и Петром Васильевичем, когда
капитан пришел бы в себя и отплатил штурману. Ведь человеком он был добрым и
увечья штурмана его наверняка бы огорчили. Но в критический момент Бэримор
нагнулся к луже и что-то достал там концом вилки.
- Любопытно, любопытно... - сказал робот в напряженной тишине, где,
казалось, зажги спичку и все взлетит на воздух, - смотрите, это - Щекотун.
Такой паразит, он живет на летучих крысах и, когда их щекочет, они начинают
визжать и выпускают кусочки добычи, которыми он и питается. Оказывается, их
можно смыть сладким чаем! Кто бы мог подумать!
Бэримор отошел к лампе и принялся вертеть вилку, пытаясь получше
рассмотреть щекотуна. К этому моменту Сотник успокоился настолько, что начал
понимать, что живых существ бить нельзя. А разумных тем более. Потому лишь
метнул на Тэкса нехороший взгляд, от которого тот уронил чайник. Затем
поднялся и, повернувшись к штурману спиной, так отряхнул с себя чай, что
большая часть его досталась Тэксу. А парализованный штурман только морщился,
моргал и даже не пытался отступить. Так часто бывает: хочешь кому-нибудь
помочь - усердствуешь, стараешься, а этого никто не понимает.
Пока Петр Васильевич мылся, Бэримор убрал чайник, вытер коричневую лужу
и наловил целый спичесный коробок щекоткнов. К тому времени Тэкс отошел
настолько, чтобы начать дрожать. Он сел в кресло и закрыл глаза.
- Да, - сказал вдруг робот, - теперь я знаю, что есть и такой смысл
жизни.
Штурман открыл измученные глаза и посмотрел на робота.
- Ты готов был пожертвовать жизнью ради друга, Ты поступил - как Садко!
Иэкс сглотнул слюну и закрыл глаза снова. В первый и последний раз он
пожалел, что родился на этот свет.
После купания вид у каптана был хоть и посвежевший, но все еще
сердитый. Тэкс время от времени кидал на него быстрые несмелые взгляды и тут
же снова погружался в журнал, за которым прятался как за щитом. Одного
свирепого взора капитана, лохматившего полотенцем вымытую голову, оказалось
достаточно, чтобы штурман надолго скрылся за журнал.
Весь остальной день в кабине было спокойно. Сотник читал в каюте,
обсыхая, а штурман не покидал своего кресла, опасаясь, что ноги его не
послушаются. Бэримор занялся воспитанием летучей крысы. Он хотел проверить
на ней теорию Сотника и учил отдавать свою жизнь за другого. Крыса упиралась
и ,судя по всему, мерзко ругалась - она свою жизнь ни за кого отдавать не
собиралась. Но Бэримор, как мы знаем, был личностью упорной и, если уж
чего-то решит, от своего не отступится. Надо же, в конце концов, узнать в
чем главный смысл жизни!
К вечеру голова Петра Васильевича настолько опухла от криков крысы, что
он уже не мог находиться на корабле и вышел на свежий возду новой планеты.
Как только визг скрыла толстая оболочка "Перуна", на Сотника опустились мир
и покой. Петр Васильевич сел на трап. Лицо капитана тихо обдувал свежий
ветер. В ветре чувтвовался запах реки и камыша. Местное солнце цвета черешни
уже опускалось за горизонт, и к еще светлому краю его тянулись птицы. Сотник
не думал. Он чувствовал и ощущал окружающий мир. Как это было хорошо!
Такое можно понять только отсидев безвылазно две недели в тесной кабине
скотовоза, где на тебя только и делают, что бросают косые взгляды, да
кидаются чайниками. Но постепенно небосвод потемнел. и темнота сгустилась
вокруг. Петр Васильевич почувствовал, что стало холодно. Он поднялся и уже
готов был скрыться в шлюзе корабля, как ему вдруг захотелось кинуть
последний взгляд на едва тлеющую полоску неба у края земли - когда-то он еще
увидит закат! Сотник обернулся и замер. Далеко, может быть, в нескольких
километрах совсем низко над поверхностью планеты летели жучки, выстроившись
в одну линию. Эта линия змеилась и извивалась словно ручей, озаренный полной
луной. Сообразив, что это такое, капитан рванул люк, нырнул в нутро корабля
и через секунду уже появился с большим сачком в руке, с тем, которым Бэримор
обычно ловил насекомых. К счастью, светлячки еще были на месте. Сотник
несколько удивился, что их так много. Ему казалось, что после нападения крыс
их всего-то горстка осталась. Но это его не смутило, и он быстрыми шагами
направился к жучкам в густых сумерках. Шел он, видимо, по какому-то лугу.
Идти было неудобно, ноги его то и дело попадали если не на кочку, то в яму.
Один раз он чуть не подвернул себе ногу, но, боясь потерять из виду жучков,
даже не остановился. Вдруг ему показалось, что светлячки могут скрыться за
какой-нибудь горкой, и он их уже никогда не поймает .
И он побежал. Теперь он несся лесом. По лицу его хлестали ветки, он
поднимал руки, чтобы защитить глаза и продолжал бежать вперед. Он так боялся
упустить жучков, что даже позабыл о том, что у него есть фонарь. Вскоре Петр
Васильевич начал от усталости тяжело дышать. Он слишком много времени
проводил без физических упражнений в кабине корабля. Колючие ветки
незнакомых растений драли в клочья комбинезон, царапали кожу рук и лица. Но
Сотник не чувствовал этого, в его глазах отражалась только узенькая
блестящая линия. Но ближе она так и не стала. Зато он словно воочию увидел
одиннадцать пар доверчивых глаз из приюта на Каменной и услышал голос
Малютки Фи. Рассказывавший, как каждый из умерших ребят становится
светлячком. Вдруг почва ушла из-под ног Сотника, и он почувствовал холод,
поднимающийся от ног до пояса, потом и до груди. Линия у горизонта скакнула
и исчезла. Холод поднялся до шеи. Наконец Петр Васильевич вернулся к
действительности. И понял, что провалился в болото. Он начал шарить руками в
воздухе, пытаясь найти спасительные ветви, но погружался все глубже и
глубже. Тут му со всей ясностью представилось, насколько это глупо,
погнаться за жучками на другой конец галактики и утонуть возле ино планетной
деревни. В этот момент его рука нащупала тоненькую ветвь. Ветка была сплошь
усажена острыми колючками, но Сотник, взвыв отболи, сжал ее сначала одной
рукой, а потом и второй, и начал перебирать ладонями. Болото не хотело
отпускать свою добычу, чмокало и злилось, а Сотник страшно боялся, что ветка
вот-вот обломится. Но она была упругой. И скоро Сотнику попалась еще одна,
затем еще - и толще. И вот болото отвратительно хрюкнуло, и Потр Васильевич
выполз на берег. Ветер пронизывал его до самой середины костей, руки жгло,
внутри мутило. Тут он вспомнил о светлячках, попытался подняться, но голова
его пошла кругом, и он, сделав шаг вперед, упал на землю. На него снова
смотрели дети с Каменной.
Петр Васильевич не знал, долго ли он пролежал у инопланетного болота,
но сквозь пелену тумана, который стоял у него в голове, он различил чьи-то
крики. Голос с надрывом повторял что-то по интонации очень похожее на
призыв:
- Чернушка! Чернушка-а!
Сотника пробрал страх. Неужели опять директор со своей коровой?
- Чернушка-а! Чернушка-а! - закричал кто-то снова. Ну, может, и не
совсем эти слова, однако... Петр Васильевич напрягся и приподнялся на руках.
Его колотила крупная дрожь. Он ведь искупался в холодном болоте. А на дворе
стояло далеко не лето. Это Сотник понял, когда еще днем смотрел на желтые
леса. Вдруг из-за густого кутарника вылетела бабка с керосиновым фонарем и
чуть не наступила на Петра Васильевича. Увидев Сотника, заляпанного грязью,
она сначала охнула от страха, но вовремя разобралась и запричитала от
жалости. Напричитавшись над Сотником на незнакомом наречии и обойдя его пару
раз кругом, чтобы получше рассмотреть царапины, бабка спросила?
- Хтог хтыг?
Единственное, что понял Сотник, что его о чем-то спрашивают и что надо
отвечать, если он не хочет здесь отморозить почки. А этого онЭ конечно, не
хотел.
Петр Васильевич собрал все оставшиеся силы и произнес:
- Космонавт. С земли, - а потом почему-то добавил: - За жучками.
- Хтаг хтожг хтебях в хнашег хболотог хзанеслог? Космонавтг? - заахала
инопланетянка, качая фонарем.
- За жучками я... - только и повторил Сотник. Руки его ослабли, и он
снова ткнулся носом в землю. - За жучками,,, - тихо произнесли снова его
губы.
Тут, конечно, инопланетянка поняла, что ему очень плохо.
Она хотела было его поднять, но вскоре выяснилось, что, стоя на
коленях, он был одного с нею роста. Эти инопланетяне были не из высоких.
Тогда старушка опустила Петра Васильевича, отломила сухой сук от какого-то
дерева и сунула Сотнику в руку. Теперь дело пошло лучше.
Сотник оперся о палку, поднялся и навалился на старухины плечи словно
огромный медведь. Но бабушка, видно, была крепкая, закаленная крестьянскими
невзгодами, и что-то непрестанно говоря, медленно повела капитана "Перуна"
из леса. А сотник сосредоточил свои усилия на том, чтобы снова не грохнуться
на землю. Он прекрасно понимал, что во второй раз бабушка его может и не
поднять. Все-таки она - бабушка как-никак. Вот уж и лес стал не таким
густым. Вот уж и звезды на небе развиднелись. Еще чуть-чуть и они вошли в
уютный домик. Да, он был похож на настоящую избушку из сказки. Такое туту
было все крохотное и теплое. Бабушка аккуратно положила Сотника на лавочку у
стены. Затем, не разгибаясь, начала пятиться к стулу, и лишь сев,
медленно-медленно выпрямилась. Если бы вы потаскали кого-то в два раза
больше себя, вы бы тоже не сразу разогнулись. Затем она сняла с головы
платок и вытерла лицо. Ей же не каждый день приходилось таскать инопланетян.
Она посматривала на Петра Васильевича.
С гостя капала грязь. Руки были в кровавых потеках, лицо исцарапано, а
комбинезон изодран в такие лохмотья, что любой нищий умер бы от зависти.
Бабушка налила в лохань воды и смыла потеки с лица и рук Сотника. Затем она
решила снять с капитана комбинезон, но ей мешали крепкие космические
ботинки. На них были таких хитрые кнопочки и замочки, каких старушка
отродясь не видывала. Но это не оказалось для нее преградой. Она поступила
просто, по-крестьянски. Вооружилась здоровенными ножницами, которыми у них в
селе стригли овец, и срезала все замочки - они ведь на ножницы не были
рассчитаны.
Сняв С Петра Васильевича комбинезон, она укрыла космонавта двумя
лоскутными одеялами, потому что одного бы все равно на рост Сотника не
хватило, и до самого утра штопала его одежду. Как у них в селе штопали,
накладывая на дыры разноцветные квадратики и треугольнички из кусков старой
одежды. Лишь перед самым восходом солнца она задула свечу и легла в кровать.
Проснувшись поутру Сотник долго потирал голову и другие части тела.
Первое же, что увидел, когда немного пришел в себя, это свой космический
комбинезон - скотовоза дальнего плаванья - расшитый веселыми лоскутками.
Будто костюм средневекового веселого скомороха. Сотник подумал, что появись
он в таком наряде перед начальством, живо бы остался без работы. Тут вошла
спасительница, и он с трудом начал вспоминать, что его кто-то долго куда-то
тащил. Сначала он не мог поверить, что эта хрупкая старушка, которая
годилась ему в матери, смогла доволочь его от болота до дома. А когда
поверил, слезы благодарности навернулись на его глаза. И он поглядел на
бабулю с нежностью. Та кивнула на комбинезон, а потом на дверь:
- Хдавайг, ходейсяг, хнямг-хнямг и хпрощайг.
Сотник кивнул, показывая, что понял. Она же все-таки была крестьянкой,
а не владельцем гостиницы. Бабушка тем временем накрыла на стол. Сотнику
стало стыдно объедать старушку, но он не хотел нарушать местных обычаев и
сел к столу.
В тарелке он увидел суп, в котором плавали листья поразительно похожие
на кленовые. Но это сходство Сотника совсем не обрадовало.
- Хнямг-хнямг! - подбодрила его старушка.
Нет, что угодно, но обижать ее Петр Васильевич не мог. Он отчаянно
зажмурился, зачерпнул ложкой листья, остановил дыхание, чтобы не чувствовать
их вкус, и сунул ее в рот.
Но задержки дыхания у Сотника на всю ложку не хватило, и он ощутил
прекрасный капустный вкус щей. Бабушка ведь была хоть и инопланетная, но
крестьянка. Просто у них на планете капуста росла не кочаном, а отдельными
листьями на деревьях. Так, конечно, собирать сложнее, зато земли меньше
используется, да и с одно дерева на несколько кочанов набрать можно. И ствол
у такого дерева съедобный - как кочерыжка. А щи Сотник уважал, и бабушкина
тарелка вмиг опустела. Теперь Петр Васильевич решил, что обязательно что-то
должен сделать для старушки. Не мог он просто так уйти, не отплатив добром
за добро.
- Ну, мать, рассказывай, какие у тебя проблемы, - сказал он. - Может,
помогу чем...
Старушка, видимо, и не думала, что незнакомый инопланетянин будет
предлагать ей свою помощь. Какая уж тут помощь - сам чуть не умер. Однако,
проблемы у нее, похоже, были, потому что она вдруг расплакалась и стала
объяснять?
- Хрулиг У хменяг в хлесг хубежалиг, хокоянныег! Хкакг хихг хтеперьг
хсыщешь? Хониг ж хровног хтвоиг хкуропаткиг - хнезаметныег!
Про хрулей Сотник знал все, что нужно. Не даром же он двенадцать лет
возил скотину! На отсталых планетах, вроде этой, хрулей держали вместо
коров, хотя больше они походили на лошадей с рогами, и молоко давали.
Кислое. Но, как говорится, в селе и писарь - акакдемик. Только одна у хрулей
была неприятная особенность - они запросто меняли цвет и форму. И уж если
посчастливилось тебе поймать хруля, дверь в хрульник держи закрытой, А то
убежит твой хруль - прикинется березкой - и в жизни не отличишь, где
скотинка, а где деревцо. Вот и старушка про это рассказала, и про то, что
хрули у нее убежали, когда она вместе со всем селом решила спрятаться в лесу
от Поглотителя Планет. И тут про эту комету, оказывается, уже слышали.
- А в лес-то заем? - удивился Сотнк.
- Хкакг хзачемг? - еще больше удивилась старушка. - Хчтобг хнег
хпроглолилг!
Они, наверное. Думали, что от кометы можно спрятаться в лесу, как от
разбойников.
У Петра Васильевича вид был довольно ошарашенный. Какие уж тут меры
спасения! Но пока было главное - отыскать хрулей бабушки. Сотник попросил ее
показать, где они могли бы спрятаться по ее предположению. И они снова
направились в лес. Идя между мрачными растениями, Сотник снова подивился
дикости окружающих мест. Нет, не спаси его бабушка, отдал бы он тут концы,
как пить дать. Тут и волки рыщут наверное. Его сердце снова наполнилось
благодарностью к инопланетянке.
Вскоре они вышли на полянку. По словам бабушки, именно в этой роще
прятались коварные хрули.
- Хвотг хтуточкиг хониг хгде-тог, - сказала старушка. - Хдаг хкакг хтыг
хихг хнайдешьг? Хониг хжег хровног хкустыг хкакиег!
Но эту проблему Сотнк уже обдумал. Когда он забирал сачок Бэримора, с
нем лежал коробок робота с щекотунами, которых тому удалось выловить из лужи
чая, вылитой на Петра Васильевича. Тогда Сотник просто вытащил коробочку и
сунул ее в карман. Ведь с коробком в сачке жуков ловить неудобно - это
всякий догадается. А теперь щекотуны пришлись как нельзя кстати.
Он открыл коробок и кинул его, как гранату, подальше в чащу. Затем
схватил бабку в охапку и гигантскими скачками нырнул в кусты. Бабка
притихла. Она ничего из происходящего не понимала. Но Сотника начала
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг