порождения. Ты думаешь, мир наступил сам собой, когда Великие короли
перебили друг друга? Нет, их всех уничтожил Конах. Он обрел бессмертие или
такую долгую жизнь, что вот уже пятьсот лет многие понапрасну ждут его
смерти. Он сметал города и селения, уничтожал Великих королей и магов,
нежелавших принять его власть. И когда он покорил всех, на земле наступил
мир. Мир вынужденный, тяжелый, прочный, как железные оковы.
- Похоже, отец сегодня нарушил его, - сказал Квентин.
- Он что, отказался выдать меня?!
- Да. Отец сослался на суверенное право королей казнить и миловать
находящихся под их протекторатом.
- Безумец! Он навлек беду на всех нас. Конах не прощает измены. Он
уничтожит всех, кто становится у него на пути. Нужно срочно уходить
отсюда. Ты, я, король и королева. Мы все прыгнем в сундучок и уйдем из
этого мира. Этот мир жесток и безобразен. Он все равно погибнет под
властью Конаха. И к сожалению, мы пока бессильны что-либо предпринять
против этого.
- Я думаю, Джордан, отец с тобой не согласится. Он не зря пошел на
конфронтацию с престолом. Он бросил вызов этому жестокому миру, и я верю,
что люди услышат его, - убежденно заявил Квентин.
Глава 5. Предзнаменования беды
Наместник Священного престола в Монтании Альдор только что закончил
вечернюю трапезу и собирался засесть за сочинение послания Верховному
Жрецу, когда ему донесли, что возвратились его посланники, Моран и Друум.
Альдору, седовласому крепышу с кругленьким пузцом, нравилась его спокойная
жизнь в Монтании. Окруженное с трех сторон горами и с одной стороны морем
это королевство представляло собой заповедник благочестивых нравов,
устоявшихся здесь в течение столетий. Короли Монтании, милые порядочные
люди, особых хлопот не доставляли. Они всегда старались держаться в
стороне от политической борьбы и в прошлом сразу после Великой войны одни
из первых безоговорочно признали власть Священного престола. Поэтому
наместничество в Монтании было своеобразной синекурой, служило наградой и
отдохновением от трудов праведных для ближайших соратников Конаха. Альдор
помнил еще старого короля Филиппа, отца Роланда. Роланд вырос у него на
глазах, как сейчас подрастал Квентин, юный принц Монтании. Никогда ни с
кем из них проблем не возникало. Тем более удивило его известие о
пособничестве Роланда беглому монаху. Это было просто возмутительно:
оказать приют человеку, осмелившемуся посягнуть на незыблемость церковных
учений! Церковь в последнее время несколько ослабила борьбу с ересью,
стала проявлять излишнюю терпимость и благодушие к вероотступникам, вот
еретики и осмелели.
Альдор хорошо знал отца Кира, наставника беглого монаха Джордана. И как
только тот мог допустить вероотступничество своего воспитанника? С детских
лет Джордан воспитывался при монастыре, овладевал высокими знаниями, его
даже хотели ввести в высший круг посвящения. "Что бы тогда было?" - Альдор
даже закряхтел от досады и подумал: "Надо будет провести хорошую ревизию в
обители Кира"
- В Монтании бунт, Ваше Преосвященство!
Наместник Альдор повернулся на голос. В дверях стояли пропыленные Друум и
Моран.
- Мы привезли вам неутешительные вести. Король Роланд отказался выдать
вероотступника. Это несомненный бунт, Ваше Преосвященство. Никогда еще не
было, чтобы король, принявший покровительство Священного престола,
осмелился перечить воле Верховного Жреца, - кавалер Друум вытирал со лба
пот широким рукавом рубахи.
- Он даже не стал нас слушать. Роланд словно обезумел. Мы снизошли до
уговоров, но ничего не подействовало, - продолжил Моран.
Альдор сморщился, будто речь зашла о зубной боли.
- Джордан все еще в замке? - спросил он.
- Думаем, да, Ваше Преосвященство. Если бы его там не было, Роланд сообщил
бы об этом.
- Теперь он быстро улетит вспугнутый вами, как вы полагаете?
- От этого упрямца Роланда ничего не добьешься, надо было сразу ехать с
отрядом стражи, - надулся Друум.
- Говоря другими словами, дипломаты из вас хреновые, - резюмировал Альдор.
- И что вы думаете делать теперь?
- Не вижу другого выхода, кроме как проклясть Роланда и поступить с ним
согласно великому обряду очищения, - с сознанием собственной важности
заявил Моран.
"Высшие Силы! - простонал Альдор. - Еще два дня назад жизнь здесь была
так тиха и спокойна. Кто бы мог подумать, что здесь, на краю Серединного
мира, в тихой прибрежной гавани может возникнуть бунт. И что за нелепая
судьба выпала на мою долю - подавлять бунт на старости лет!"
- Мне нужно испросить благословения Верховного Жреца, - заявил Альдор. -
Какое он примет решение, так и поступим.
Друум, переминаясь с ноги на ногу, пытался что-то добавить или возразить,
но Альдор, несмотря на преклонный возраст и долгие годы спокойной жизни,
еще не разучился так взглянуть на собеседника, что у того сразу пропадало
желание задавать ненужные вопросы. Когда дверь за гонцами закрылась,
Альдор опустился в тяжелое резное кресло. Он знал почти наверняка, что
произойдет дальше, и от этих мыслей ему стало еще тоскливее.
"Что заставило Роланда разорвать многолетний договор, заключенный его
предками? Чем обольстил его этот беглый отщепенец, что посулил такое, что
здравомыслящий человек пошел у него на поводу, обрекая себя и народ свой
на верную погибель? Ведь не мог же Роланд не знать про обряд очищения,
который проводится над бунтовщиками. После обряда живых не остается. На то
оно и очищение, чтобы очищать землю от такой скверны, как ты, Роланд. Хоть
бы о семье своей подумал!" - тяжело ворочались мысли в голове наместника.
Как ни прискорбно было Альдору, но он был вынужден исполнить свой долг.
Священный престол держался на железной дисциплине. Если бы наместник
попытался уклониться от исполнения своих обязанностей, его бы самого ждали
казематы Священного престола, а то и костер на площади.
Алтарь магической Силы находился за небольшой дверью в стене,
замаскированной под книжный стеллаж. И хотя Альдор имел звание жреца
высшей степени посвящения, в глубине души он еще с молодости до дрожи
боялся дикой и необузданной силы, которой владел Верховный Жрец. Это был
неистовый сгусток энергии, который вытряхивал твою душу, как пыльный
шерстяной ковер. И всякий раз, когда возникала необходимость открыть
Алтарь и пусть даже на время стать частью магических сил, кишечник
наместника скручивало, как тряпку в руках поломойки, а ноги превращались в
неуклюжие ватные обрубки. Вот и сейчас Альдор собирался с силами,
намереваясь одолеть незримый порог, всегда встающий между ним и Алтарем
магической силы. Наместник сделал глубокий вздох, отдававшийся старческим
сипением, и поднялся с кресла. Дверь Алтаря отворилась с легким деревянным
скрипом. Комнатка, где находился Алтарь, была небольшая. На полках вдоль
стен располагались книги и свитки с заклинаниями и разные магические
предметы. Сам Алтарь напоминал резной двустворчатый шкаф, увенчанный
остроконечной макушкой с золотым шпилем. Изготовлен он был из черного
дерева и еще какой-то застывшей смолы, пришедшей из Древнего мира. Внутри
Алтаря находились небольшая скамеечка и золотое зеркало, прикрепленное к
задней стенке. На полочке под зеркалом стояли две свечи из черного воска,
отлитые в виде магических сущностей, имен которых не полагалось поминать
всуе.
Альдор вынул из шкафа свиток Пергюса, магический жезл и волшебную смолу
живого дерева Див, используемую для магических обрядов.
"Что ж, пора", - смиренно подумал Альдор. Он зашел в Алтарь и, сбросив
оцепенение, щелкнул пальцами, зажигая свечи. Простой ярмарочный фокус,
какой никак не получался у принца Квентина. От зажженных свеч маг воскурил
смолу живого дерева Див, плотно закрыл двери Алтаря и, часто вдыхая
горький магический аромат, принялся читать заклинания, всматриваясь в
непростую глубину золотого зеркала. Дым вился вокруг Альдора удушливым
голубым змеем. Казалось, он такой же живой и исполненный плоти, как и само
мыслящее дерево Див. Огоньки свечей, подчиняясь всеобщей пляске хаоса,
отражались в зеркале уносящимся вдаль золотым хороводом. Альдор читал
древний свиток Пергюса, стараясь почувствовать в себе присутствие Силы.
Наконец наступил момент, которого он всегда ожидал с душевным трепетом.
Момент Открытия Врат.
Отражение в золотом зеркале заколебалось и в призрачном свете свечей стало
напоминать водную гладь, тронутую легкой зыбью. Альдор ощутил присутствие
силы. Сила была уже тут и властно, не спрашивая позволения раба своего,
втягивала его в золотой круг растаявшего зеркала.
"Давай бери меня!" - с отчаянием, доходящим до зубовного скрежета,
выдохнул Альдор. И в следующее мгновение его не стало. Альдор больше не
чувствовал своего тела. Что-то неодолимое тянуло его сквозь зеркало в
темный и туманный мир иллюзий. Здесь в потустороннем мире зазеркалья
сталкивались, бесновались и боролись сполохи великой Силы. Но в этом
хороводе хаоса, как всегда неожиданно, Альдор вдруг почувствовал холодок
присутствия некоего организованного и разумного начала.
- Приветствую тебя, мой господин! - прошептала уцелевшая частичка сознания
Альдора. Ощущение силы стало почти осязаемым. Сомнений не было: рядом
находился Верховный Жрец Конах.
- Ты пришел за советом, Альдор? - рокочущий голос властелина пробирал до
костей. - В последнее время я почувствовал твое отдаление. Неужели мирская
суета заставила тебя забыть о Сущем, Альдор?
- Прости, Великий, недостойного раба твоего, - пролепетал Альдор, - в
спокойствии и праздности утратил я чувство реальности. Хвала Провидению,
оно расставило все на свои места. У нас в Монтании случился бунт. Еретик
Джордан, покусившийся на истинность учения, сбежал от правосудия и был
пригрет королем Роландом Храбрым. Роланд отказался выдать отступника. И я,
недостойный и исполненный слабости раб твой, взываю к тебе, Верховный Жрец
Силы, о благословении на применение святого обряда очищения.
И только Альдор произнес это, ему показалось, что почва содрогнулась у
него под ногами.
- Знакомы ли тебе постулаты церкви, Альдор? Знаешь ли ты догмы о
неизбежности кары за грех? Неотвратимость наказания за непослушание - вот
главный принцип Учения! - слова Верховного Жреца перекатывались, как
валуны при камнепаде. - Сомнение - грех. Слабость - грех. Праздность -
грех. Забывчивость - грех. Прощение - тяжкий грех.
Альдор сжался в комок, как мышонок, пойманный кошкой. Так, наверное,
чувствует себя приговоренный к смерти, когда узнает, что отклонено его
прошение о помиловании. Но наместник зря боялся, милость Его Святейшества
была поистине безграничной.
- Искупи грехи свои, сын мой, и пребудет с тобой мое благословение! Доведи
начатое тобой до конца. Ни один враг престола не должен избежать
примерного наказания, не говоря уже о такой хитрой змее, как этот монах
Джордан, - заявил Конах.
Это были последние слова повелителя. И Альдор, словно выплюнутый кусок
жвачки, вылетел из мира грез, ощутив себя в физическом теле.
Мелкая противная дрожь сотрясала Альдора, когда он осознал себя сидящем на
полу Алтаря в клубах пряного дыма от сгорающей плоти живого дерева Див.
Его мутило и подташнивало после сеанса связи с повелителем, но теперь он
знал, что снова может быть жестоким и праведным в своем гневе.
***
Роланду было противно, будто бы он наступил ногой на скорпиона и мерзкие
внутренности загадили ему сапоги. Перед его мысленным взором стояло
бледное лицо Аманды и ее встревоженные глаза. До конца Роланд и сам не
понимал себя. Он поступил неразумно. И раз за разом, прокручивая в памяти
разговор с посланцами престола, он натыкался на недоумевающие взгляды жены
и сына. Неужели он им всем вынес смертный приговор? Неужели с его стороны
это был всего лишь импульс обремененного излишней гордостью сознания,
спровоцированный беспрецедентной наглостью непрошеных посетителей. Почему
он ответил отказом престолу? Роланд не находил ответа. С Джорданом они
виделись не так часто. Когда Роланд осенью принял этого преследуемого
человека, он просто не мог ему отказать. Возможно еще и потому, что в нем
жил подавляемый из поколения в поколение инстинктивный протест против
тотального диктата Священного престола.
Джордан попросился переждать зиму. Сколько раз они встречались за зиму?
Три-четыре раза, не больше. Они почти не говорили о тайных делах Джордана,
в основном разговор шел о редких книгах, собранных в королевской
библиотеке. Конечно, Джордан рассказал королю о своем удивительном
открытии. Возможность перемещения по бесчисленному множеству миров - с
одной стороны. И бытие на крохотном островке мироздания, который с каждым
годом усыхал, подобно шагреневой коже, - с другой. Их разговор тогда
сильно взволновал Роланда. Словно кто-то дал ему подсказку к очень трудной
задаче, которой он мучился долгое время. И в самом деле, с их миром
происходило что-то неладное. С каждым годом он становится все скуднее и
бледнее. Исчезало богатство животного мира, люди становились глупее и
ограниченнее, росло количество уродов и гоблинов, растения вырождались,
плодородная почва умирала и заболачивалась. Жизнь выцветала, как
застиранное полотенце, с каждым днем становясь все тусклее и призрачнее.
Даже удивительно, как до встречи с Джорданом он не обращал на это
внимание. И только на днях, когда возвращался из пришедших в запустение
северных феодов, его словно бы осенило. Земля там погибала: исчезала под
натиском песка и моря. Люди дичали и покидали селения. Все это было
неспроста. За этим чувствовалось присутствие неких могущественных сил,
которые низвел на Землю Конах. Магия Его Святейшества не была бесплатной.
За нее платила земля, платили люди своим вырождением. До воцарения Конаха
все было по-иному. Роланд читал книги и знал, какой цветущей была земля в
эпоху Великих королей. Джордан рассказал ему о портале между мирами. На
протяжении столетий это составляло одну из величайших тайн престола. Как и
любая другая дьявольская игрушка не подвластная Великой Силе, барабан был
предан анафеме и упрятан в глубокие подвалы монастыря, где воспитывался
Джордан. Но монах сумел разгадать тайну реликта, пришедшего из Древних
веков, и рискнул использовать свое открытие вопреки интересам престола.
Джордан был прав: в руках Конаха эту вещь оставлять было нельзя.
И все-таки, это было по большей части импульсивное решение, из тех, когда
сначала делают, а потом задумываются, что натворили. Перед Роландом
постепенно представала вся ужасающая картина происшедшего. "Чего теперь
ожидать? Еще одного посольства, в лице уже самого епископа? Возможно так,
если бы они не спешили. Но ведь им надо любой ценой захватить Джордана.
Значит, они будут вынуждены поторопиться. Если так, сколько у меня
времени? День уйдет у посланников, чтобы добраться до представительства
престола. Пока Альдор свяжется с Его Святейшеством, пока соберут войско -
еще день. Значит, в запасе два дня, не больше. Реально до завтрашнего
вечера". Роланд жалел о своем простодушии. Скажи он, что Джордан уже
покинул замок, правда открылась бы не скоро. А так у него в запасе было от
силы два дня: остаток сегодня и завтра до вечера.
Дворцовая стража насчитывала не больше ста человек. Еще можно было собрать
порядка пятисот крестьянских дружинников из окрестных деревень. Дружины
сеньора Блома и герцога Галумейского составляли в совокупности еще четыре
сотни человек. И это почти все: других сил противостоять прекрасно
вооруженной гвардии Священного престола у него не было. Король сильно
сомневался в крестьянской дружине. Неизвестно, как поведут себя эти люди,
пребывающие в сетях суеверий, когда к замку подойдет епископ со своим
воинством и применит ужасающий обряд очищения. Выдержат ли они испытание
безумием, не обратятся ли против него самого, ведь до сих пор находилось
не так много людей, способных противостоять тайному оружию Конаха.
Чьи-то руки нежно обняли его сзади. Он ощутил неповторимый аромат свежести
морского прибоя. Это могла быть только она, его Аманда. Медленно, чтобы не
спугнуть нахлынувшую на него волну нежности, Роланд повернулся.
Шелковистые волосы легко коснулись его щеки. Руки короля скользнули к ее
узкой талии, ощущая через шелковистые покровы ткани теплоту тела. В глазах
Аманды застыли ледяные крупинки слез. Она молча прижалась к нему,
уткнувшись куда-то в шею, и Роланд крепко обнял ее. Пушистое облачко волос
слегка щекотало его, а шею и щеку обжигало горючим льдом растаявших слез.
Им казалось, что так они простояли вечность. Он целовал ее лицо, чувствуя
горький привкус слез. Аманда не задавала никаких вопросов, но Роланд знал,
о чем она думала. Он не хотел лгать ей. И она это чувствовала и ни о чем
не спрашивала.
- Прости меня, дорогая, я не мог поступить иначе...
Она ничего не сказала, только теснее прижалась к нему. Стали слышны ее
приглушенные рыдания.
- Выдать им Джордана, означало бы отправить его на верную погибель.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг