- Мне не выровняться. Есть раненые.
- Прыгайте!.. Десять аквалангистов в воду!
Мы увидели несколько взрывов рядом с патрульным винтокрылом, его
поволокло вбок, корпус Фи-лоловой машины начал, переваливаясь, падать, и
одна за другой от него отделились пять фигурок с парашютами, и их начало
ветром относить в сторону. Винтокрыл Фи-лола ушел под воду, лодка продолжала
вести огонь по патрульному, и наконец он завертелся, закувыркал-ся и тут же
рухнул в море.
Мы молча смотрели на экран. Минут через десять открылся люк лодки,
матросы опустили на воду подъемные рычаги, появились в воде аквалангисты,
поддерживая ту пятерку, и их стали поднимать на борт (Рольт ушел), двоих из
пятерки аквалангисты поддерживали и на площадках рычагов, и на борту, пока
их не приняли в люке; это были, кроме Фи-лола, Олиф, Кирст и две женщины.
Минут через двадцать в кают-компанию вернулся Рольт, совершенно
подавленный, и с ним Олиф, незнакомая женщина, молодая и молчаливая (жена
Кирста, как оказалось), и Фи-лол, уже переодетые. Рольт почти сухо
представил нас жене Кирста и Олифу, добавив, что Кирст ранен, а жена Олифа
- ранена тяжело.
- Ну вот, - хмуро сказал Фи-лол. - Мне не то чтобы не следует
появляться в Тарнфиле, но и не на чем.
- Так что выбирай, - сказал Рольт. - Либо ты становишься матросом
моей подлодки, либо...
- Я и сам думаю, не уйти ли мне к а,Тулу.
- Он уже значительно сместился к Тарнфилу.
- Уль Орик да и вы можете связаться с ним, и, может быть, уль Орик по
пути в Тарнфил забросит меня к а,Тулу.
- Это можно, - сказал Орик. - Но опасно лететь. Проверки. Как
долетит с нами Алург? Никто не знает, что это за гелл, но то, что мы летим с
той стороны моря, где геллы свободны, патрульным известно.
Пилли молчала, она пересела к Олифу и некоторое время держала его за
руку: она хорошо знала и Олифа, и его жену. Олиф сказал:
- Мы были с Кирстом в квистории, даже секунду - у самого квистора.
Следовало его успокоить, что геллы снова в его руках, но мы шли в квисторию,
уже решив лететь к вам с Фи-лолом.
... Через несколько часов мы распрощались с Рольтом, Ки-ланом, Олифом,
женой Кирста и Фи-лолом (он пока решил остаться у Рольта) и прямо из грота
вылетели к моро.
Олуни и я долго обнимали друг друга, как и подобает братьям. Более
сдержанно обнялись Малигат и Ир-фа (Малигат когда-то спас Ир-фа на охоте);
Ир-фа был виртуозным охотником и свободно владел языком моро; он, для
Малигата, был абсолютно свой политор. Очень тепло моро приняли Алурга. А
Сириус "изменил" Алургу и занял место на коленях Малигата: может, он помнил,
как Малигат ласково держал его в руках, стоя на вершине скалы над морем, а
может быть, - кто знает, - когда Сириус скрылся от нас в скалах, ему
угрожала опасность, и Малигат спас его.
Снова пошел дождь и шел почти до ночи. Весь день мы провели у моро и
вылетели, когда начало темнеть. Прощаясь с нами, Малигат крепко обнял меня,
крепче, чем при встрече. Олуни - тоже. И я, и папа чувствовали, что мы
прощаемся с моро навсегда. Мы взлетели, договорившись о встрече с Ир-фа, и
"поплыли" к Тарнфилу, освещая себе дорогу работающим в пятую часть режима
прожектором Орика. Вероятно, он полагал, что в темноте патрульщики будут
идти с яркими прожекторами, мы увидим их издалека, и Алург из последней
машины соскользнет вниз. Был еще веселый "план": завернуть его в шкуру
кольво.
Но добрались мы в полной темноте до Тарнфила, а потом и до "нашей"
квартиры без приключений. (Позже мы узнали, что Кирст через два дня был на
ногах, а жена Олифа - умерла, и ее похоронили в море.)
Сложно было размышлять заранее по главному вопросу, который должен был
возникнуть в разговоре с квистором, хотя он вряд ли организовал бы наш вылет
на Землю завтра. (Мы с папой договорились, что если вдруг он захочет
отправить нас завтра - мы должны этому как-то "помешать".) Действительно,
улети мы завтра, когда победа на Политории повстанцев до конца неясна,
неясным было бы и то, что могут сделать с нами в космосе, отпуская нас на
Землю. Возникла проблема, где мы будем во время самой войны и какова будет
именно наша, а скорее роль папы в этой войне. Обе предполагаемые роли не
укладывались в голове. Если он будет отсиживаться - это не укладывалось в
его голове. Если же будет воевать - в головах наших друзей, считавших, что
мы можем помогать им как угодно, но уж никак не с оружием в руках, так как
не должны рисковать собой.
... Я сказал папе, что звонить квистору следует с таким расчетом, чтобы
по дороге к нему обязательно заехать в магазин игрушек.
- Это еще зачем? - спросил папа.
- Тайна, - сказал я. - Мне хочется быть на приеме у квистора с
игрушкой, которая вызвала бы его улыбку.
- И что? - спросил папа.
- Да ничего, - сказал я. - Я же ясно говорю: тай-на.
- А-а. - Он сделал понимающее лицо.
Наконец вернулся Орик. Он много летал, повидал кое-кого, в частности,
помнишь, сказал он мне, кулачных бойцов на вечере: Эл-ти и Трэга. Эл-ти
наладил связь с одним пареньком-политором из энергосети освещения квистории,
которое (странно!) было не автономным, но зависело от аппаратуры прилегающей
части города.
- А это подарок тебе, Алург, - добавил Орик и отдал Алургу нечто в
сумочке. Во время обеда и до разговора с квистором я попытался изложить всем
свои "выкладки". Конечно, все понимали, что это не такая уж реальная
комбинация, когда бы и квистор принял нас сегодня, и наш визит был бы для
него последним по времени дня, и чтобы кабинет его мы - квистор, папа и я
- покинули одновременно.
Неожиданно все мы услышали основательный гул.
- На балкон! - крикнул Орик, выбегая первым. Мы высыпали за ним.
Алург стал сзади всех. Среди аккуратных и витиеватых дорожек верхнего
города, вившихся среди зелени голубых и розовых прудов, были, разумеется,
дороги пошире и попрямее, и на дальней от нас и не очень хорошо видимой
из-за крон деревьев я рассмотрел колонну серых машин, явно тяжелых, по виду
напоминающих мощных жуков.
- Это... танки, - сказал Орик, и тогда мне показалось, что я вижу
гусеницы. Я объяснил Орику, что такое гусеницы, он кивнул, поняв, но сказал,
что эти машины все же на колесах, но они же и на воздушной подушке, плюс -
особое устройство - резко выбрасываемые и подымающие машину вверх четыре
металлических "ноги"; именно таким образом боевая машина совершает маневр
поворота наиболее быстро.
Одновременно над нами промчались три эскадрильи быстрых ракетных машин:
"сигары" без крыльев. Орик включил телек, "побродил" по каналам, и тут же
передали сообщение: в лесах Лукуса, Ромбиса и Калихара шли короткие стычки
повстанцев и войск квистории, но военное положение в стране так и не было
объявлено. Все выглядело так, что раз повстанцы и не пытаются брать города,
то они как бы оставляют квистории возможность согласиться на их, повстанцев,
требования и снять напряженную атмосферу, изменив условия и оплату труда
политоров.
- Не пора ли позвонить квистору? - сказал Орик.
Мы с папой вздохнули: очень уж не хотелось получить свидание в
неудобное нам время, тем более - завтра, но решение квистора зависело
неизвестно от чего. Алургу пришлось покинуть столовую, а папа попросил Пилли
и Оли убрать со стола, будто мы еще и не обедали: связаться с квистором мы
хотели по стереоканалу, так вежливее.
Все "приняли" вид измученных и только что прилетевших путешественников,
и папа набрал номер квистора. Квистор широко улыбнулся нам, он был самую
малость занят и, извинившись, сказал, что перезвонит нам буквально вот-вот.
За крупным в кадре лицом квистора виднелось благообразное лицо другого
политора, и Орик пояснил нам, что это глава воздушных военных сил.
Квистор действительно довольно скоро перезвонил нам.
- Ну как, дорогие путешественники, - сказал он. - Довольны ли вы?
Рыбная ловля, дикие леса, охота?
- О да! - сказал папа. - Огромное вам спасибо, уль Горгонерр.
Улетать прямо не хотелось! Но... погода, да и дела. Я звоню вам сразу по
прилете, мы даже не пообедали...
- Трудно было, уль Горгонерр, - вставил я, - оторваться от ловли на
южном берегу: ловилось отлично.
- И поймали что-нибудь солидное? - то ли демонстрируя вежливость, то
ли затягивая разговор, спросил квистор.
- Да, - сказал папа, - но пришлось, как говорят на Земле, "сматывать
удочки": вы обещали, простите за напоминание, встречу со мной и сыном в день
звонка, даже если и не сразу.
- Не буду скрывать, уль Владимир, обстановка не очень-то радующая,
много дел, но я обещал... Простите, сколько времени, как вы думаете,
потребует наша беседа?
- Уль Горгонерр, - сказал папа. - Это зависит от вас, но думаю, что
заняло бы полчаса, и если вы примете нас сегодня вечером, в конце вашего
рабочего дня...
- Ну что ж... давайте... пожалуй. - Как бы не до конца уверенно
сказал уль Горгонерр, а я прямо весь напрягся. - Давайте так и поступим, -
добавил он уже твердо. - Я жду вас в четверть седьмого, сам же покину
квисторию в семь ровно.
Улыбка квистора - кинокадр.
Улыбка наша - тоже в этом духе.
... Мы вылетели с папой с таким расчетом, чтобы действительно побывать
в магазине игрушек или хотя бы в игрушечном отделе, что мы и сделали. Я
"купил" себе (чтобы не выдавать себя второй игрушкой на визите у квистора)
превосходную модель звездолета, а также большого симпатичного политорского
медведя (если вообще медведя) с длинным пышным хвостом. Этот медведь при
нажатии ряда кнопок, спрятанных в шерсти, издавал разные звуки: от нежного
урчания до грозного рычания. Была даже кнопка, когда медведь чихал, храпел и
хныкал.
Пропуска на нас в проходной квистории были выписаны. Вооруженные
охранники нам улыбались, однако (с миллионом извинений - правило!)
позаглядывали в иллюминаторы звездолета и потискали медведя. Фотокамеру
(обычную) проверили в темной комнате. Медведь при проверке "изобразил" всю
гамму чувств, а когда чихнул - охранник, вскрикнув, уронил его и долго
извинялся. Нас провели к квистору, и он встретил нас, обняв за плечи. Почти
вся задняя, дальняя стенка его кабинета была занята стеллажом с книгами.
Правее его, возле голой стены и рядом с выгнутыми наружу секциями длинного
окна стоял огромный сейф. Стол квистора был возле стеллажа, и он сидел
спиной к нему; взгляд его, таким образом, был направлен на дверь или на
собеседника. Я подумал, если собеседник ему скучен, он может третьим глазом
рассматривать корешки своих книг.
Квистор усадил нас в кресле перед собой и сказал многокрасочное "О!",
увидев мои игрушки. Он знал, что я был почти "готовым" ученым, а
игрушка-звездолет может понравиться даже ученому. А "медведя" я, возможно,
"купил" в подарок. Для начала мой номер прошел успешно в том смысле, что
никакого особого удивления у квистора не вызвал, скорее - умиление. И тут
же я понял, как нам повезло с погодой: было прохладно после дождя, и окна
кабинета были закрыты, а будь жара, и будь они открыты настежь, квистор
перед уходом закрыл бы их сам, и тогда...
- Уважаемый квистор, - начал папа. - Начну сразу с дела. Я и ощущаю,
и приблизительно знаю, какова обстановка на Политории. В строгом смысле вам
не до нас. (Квистор изобразил активный возражающий жест.) Я же, как и
говорил вам в волнующие минуты встречи и знакомства, обязан вскоре вернуться
на Землю. Какова, по-вашему, форма отлета? Я имею в виду отнюдь не характер
проводов, а именно форму отлета.
- Что же, я думаю, - сказал квистор, - здесь мудрить нечего. Уль
Карпий совершит полет с вашим космопланом на борту до той точки, где мы
счастливо встретились. Далее - "расстыковка". Или чуть позже, если вы
убедитесь, что вашего топлива для возврата на Землю маловато.
- Отлично, - сказал папа. - Я вынужден напомнить: я не могу при
"расстыковке" сообщить вам курс на Землю - это государственная тайна, а я,
скажем так, - патриот Земли, как вы - патриот Политории. Здесь важны
уточнения позиций, а не заверения в лучших намерениях, не так ли, квистор?
- О, разумеется! - сказал квистор.
Тут я, дав разговору развиться, крикнув "простите", подбежал к окну и,
обернувшись, добавил:
- Красивая какая птица. Спряталась в ветках на дереве. Вот прелесть!
Квистор улыбнулся мне (тем более я продолжал быть с игрушками в руках),
я стал к папе и квистору спиной, внимательно слушая разговор и рассматривая
"птицу". Я решил подбавить еще жару и, держа медведя под мышкой, со
звездолетом в поднятой руке, сделал пару кругов по кабинету, жужжа будто
двигатель звездолета. Потом я пронесся совсем рядом с квистором со
звездолетом в руках, на котором теперь верхом сидел медведь с пушистым
хвостом. Я "совершил" мягкую посадку звездолета возле края оконного стекла,
вернулся к столу без игрушек и с жаром сказал квистору, что мы с папой очень
хотим оставить себе на память снимки: мы в кабинете квистора вместе с самим
улем Горгонерром. Он сказал, конечно, снимайте, уль Митя, - какие
разговоры. Я занялся съемкой с разных точек, а папа продолжал:
- Теперь о дате отлета. Наше время заканчивается через два-три дня,
думаю, что решать наш отлет в спешке послезавтра неудобно вам и как-то даже
грустновато для нас. Внутренне очень трудно вдруг сорваться сразу, хочется
еще немного побыть вашими гостями.
- Ну, конечно! Конечно же! - воскликнул Горгонерр.
- Пап, передвинь кресло чуть-чуть сюда, для выразительности кадра! -
сказал я.
Папа после кивка квистора сместился, и теперь получалось так, что
квистор сидел ко мне под некоторым углом, глядя на папу, так что его глаза,
и передние, и задний, меня не видели.
- Значит, - продолжал папа, а я отошел с камерой вплотную к окну, к
кнопке на нем. - Значит, если мы решим сейчас, что наш вылет будет на
третий день, не считая сегодняшнего, это вас устроит, уважаемый уль
Горгонерр?
- О да, конечно, - сказал квистор, и пока они с папой рассуждали на
предмет того, какое время удобнее для вылета, я непрерывно щелкал камерой,
меняя точки, то отходя от окна, то возвращаясь к нему, и в какой-то момент
пальцем у себя за спиной нажал кнопку и тут же (пауза - чуть больше нуля)
отпустил ее. Быстрого поворота головы мне было достаточно, чтобы убедиться:
ура, щелочка есть, как раз для мизинца, даже чуть меньше, лишь бы ветром,
лишь бы холодком не потянуло, думал я, лишь бы квистор ничего-ничего не
заметил, не почувствовал. Потом я, весело смеясь, и уже вновь с игрушкой,
подбежал к папиному креслу, отдал камеру ему, попросил его снять меня с
квистором и сказал квистору:
- А мы давайте беседовать, а? Ну, чтобы на снимках было все
натурально.
- Охотно, - сказал квистор. - О чем же?
- Если вы помните, капитан уль Карпий подавал нам ваши сигналы, а мы
их и не почувствовали: может, разная аппаратура, разные частоты, они до нас
и не дошли.
- О, это верно, - сказал квистор, а я думал: "Только бы в щелку не
задуло, только бы не задуло".
- Так не лучше ли решить эту проблему до отлета?- сказал я. - Вдруг
возникнут технические сложности, устранимые только здесь. Папа сказал:
- Может быть, уль Горгонерр, технический аспект нашей связи следует
обсудить с милой Пилли?
- Отличная мысль, - сказал квистор. Он поглядел на часы, готовый
встать. - Пилли разумный ученый.
- Тогда все, - сказал папа, уловив жест Горгонерра. - Благодарим вас
ото всей души за прием. - Горгонерр встал, выключая кнопку "кондишн".
- Все ясно, - сказал квистор, обнимая нас с папой за плечи и
направляясь к выходу. - Утром на третий день или вечером на четвертый -
звоните мне. - Он распахнул дверь в комнату секретаря, пропустил нас
вперед, вышел сам, потом сам закрыл ключом дверь (мой вздох облегчения) и,
кивнув секретарю, сказал:
- До завтра, уль Триф.
- Долгой жизни, уважаемые гости и уважаемый квистор.
Лифт, проходная (без всякого осмотра), сердечное прощание с квистором,
он - в машину к своему шоферу и охране, мы - в свою. Обоюдное прощание, и
мы разлетелись.
А я вздохнул, выдохнул еще раз с буквочками "уф-ф!" в голосе. Однако
если щелка в окне так и останется, это еще не только не полдела, но, скажем,
энная его часть: все упиралось не в количество, а в качество сложностей.
... Мы сидели за вечерним чаем в полном сборе: Пилли, Оли, Орик, Алург,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг