кончился, тропка пошла вдоль длинного серого забора с колючей проволокой, а
потом и вовсе углубилась в редкий и совсем голый лес, старый, насквозь
пропитанный влагой. Здесь ноги начали увязать по щиколотку, тропка
постепенно затерялась, последние огоньки деревни исчезли за подлеском, и
оборотень остался в полной темноте. Вдали глухо взревел двигатель самолета
устаревшей турбореактивной конструкции, до аэропорта Шереметьево здесь не
было и девяти километров. Вскоре и этот лес стал кончаться, пошли прогалы, и
вот уже открылось впереди пустое пространство, озаренное недальними лучами
посадочных огней. Впрочем, лес еще продолжался по левую руку, выдаваясь
мыском и отгораживая оборотня от аэродрома, все еще неблизкого. "Как-то там
мои детки", - снова подумалось так отчего-то, снова вздохнулось. Рампаль
опять упал. Ничего, скоро все эти синяки пройдут. "Скоро мне станет очень
трудно получить синяк даже по приказу начальства", - произнес Рампаль вслух
и по-русски, вставая. Невдалеке деликатно вспыхнул огонек сигареты: пассажир
ждал на месте, как полагалось.
- Привет, старина, - прозвучал знакомый голос. Голос при этом был
немного простужен. "Ничего, согрею", - подумал Рампаль и приветственно ухнул
филином, как было условлено.
Найпл стоял у набухшей почками березы и курил. Ночным зрением он видел
валкое появление Рампеля и слышал его бормотание. Никакой обещанной сумки
при оборотне не было. К тому же это был все-таки только оборотень, а не маг,
и он не мог поэтому, конечно же, сотворить сумку из ничего. А ведь
полученные утром инструкции ясно говорили, что он, Джеймс, должен добраться
до этой лесной прогалины и сесть в сумку к капитану Рампалю, ибо предстоит
операция по вызволению Екатерины Романовой, угодившей на Алтае в рабство к
каким-то аборигенам грубо анимистических верований. При упоминании о Кате
сердце Джеймса дрогнуло, он даже и не стал размышлять про сумку. А вот
теперь, получалось, нет возможности выполнить инструкцию, нет у Рампаля
никакой сумки.
- Мне приказано сесть к вам в сумку, - сказал он. Рампаль исподлобья
посмотрел на него и ничего не ответил. Он топтался на месте, словно
разминаясь, при нем не было вещей, вытянутые руки он держал в карманах
ветхого демисезонного пальто, опираясь на них так, что подкладка трещала.
Рампаль несомненно к чему-то готовился. Вдруг он замер и обратился к
Джеймсу:
- Очень прошу вас, дойдите до того края леса и сообщите, каково
расстояние. У меня, знаете ли, глазомер расстроился, а мне нужно, чтобы не
меньше ста пятидесяти метров было, лучше двести...
Джеймс мысленно перевел метры в футы и пошел по прямой. Возвратившись с
сообщением, что тут полных три тысячи, то есть тысяча, он обнаружил оборотня
совсем уже танцующим чечетку, растоптухи по-русски, на раскисшей лесной
земле. Внезапно Джеймс понял, что именно еще может называться сумкой,
поглядел на сильно сползшие брюки оборотня, на небольшое его брюшко, и
мысленно похолодел.
- Не смотрите мне в живот, от этого свербит и мешает, - на необъяснимом
русском языке произнес Рампаль. Он за месяцы прямого общения с народом
выучил язык лучше Джеймса, - тот контактировал в основном с женской
половиной, много ли у нее выучишь. - И отойдите, я могу ушибить. В сумку
сядете, когда открою. И прыгайте сразу, я вертикального взлета!.. Не
смотрите на меня так, пусть будет вам известно, что все дириозавры -
существа только вертикального взлета!
Джеймс послушно отошел за деревья. Как он мог забыть, что все
дириозавры в самом деле существа вертикального взлета. Непростительная
забывчивость какая по пьяному делу!.. В самом деле - дириозавры-то...
Рампаль тем временем начал подпрыгивать и выкидывать цирковые антраша.
Глаза его засветились в темноте, и, не знай Джеймс, как выглядят самые
обыкновенные радения в секте трясунов, он, пожалуй, побоялся бы за здоровье
оборотня. Внезапно Рампаль встал на четвереньки и мелко-мелко застучал о
землю локтями и коленями. Потом замер, выхватил из кармана что-то небольшое
и проглотил. Раздался хлопок - и сильная воздушная волна повалила Джеймса с
ног. Что-то огромное вырастало на опушке, затмевая собою полнеба вместе с
аэродромными отсветами, затрещали ветви и, кажется, стволы. Исполинский
четырехсотметровый дириозавр, сумчатое, гибридное дитя любви дирижабля и
динозавра, возникнув из маленького тела франко-американского оборотня,
сверкая во мраке тусклыми плитами стальной чешуи, готовился сейчас к взлету
и пританцовывал на всех шести лапах. Огромное его тело заканчивалось тупым
рылом с телескопическими глазами и жуткой пастью.
"Садитесь, Найпл", - прозвучало в мозгу разведчика: дириозавр, в
отличие от Рампаля, был существом универсальным, и, следовательно, телепатом
- кроме прочих достоинств. Передние лапы высоко подняли морду
сигарообразного чудовища над лесом, в нижнем же конце, под прижатым к земле
тупым хвостом, увидел Джеймс распахнувшуюся пазуху сумки. "Была не была", -
подумал он, и по обожженной выделившимся при оборачивании теплом глинистой
земле пошел к сумке. Залезши в это, против ожидания, совершенно сухое место,
Джеймс не устоял на ногах и рухнул на что-то мягкое; дириозавр захлопнул
сумку и, все так же пританцовывая, стал принимать вертикальную позу. Сейчас,
кажется, все это кошмарное тело нацелилось прямо в небо. Через считанные
секунды его засекут радары аэродрома. Потом... Лучше не думать про потом,
вот за что бы ухватиться, ведь болтанка будет. Впрочем, дириозавр,
несомненно, помнил о пассажире. В темноте вспыхнула табличка: "ВНИМАНИЕ!
ВЗЛЕТ! ПРИЖАТЬСЯ ПОД ЯЙЦЕКЛАД!" Джеймс покорился и прижался.
Дириозавр тем временем почти перестал пританцовывать, он сидел на
задней паре лап, только нервная дрожь сотрясала весь его корпус. Непостижимо
зорким зрением видел сейчас стальной ящер и суету на соседнем аэродроме, и
свет далеких звезд, чудесных ориентиров аэронавигации, вокруг которых - это
он тоже ясно видел - вращаются многие планеты, отчасти населенные разумными
существами, потребляющими алкоголь и даже способными к переоборачиванию;
видел пробуждение почек и личинок в мокром травообразном лесу у себя под
лапами, все это и многое другое было ему сейчас открыто. К сожалению, было
ему открыто и то, что нигде во всей обозримой Вселенной нет больше ни одной
особи одного с ним биологического вида. А ведь он, согласуясь с приказом и
для удобства пассажирских перевозок, стал именно самкой. Хорошо ли одинокой
женщине?.. "Как-то там мои детки..." - с грустью подумал дириозавр,
завибрировал сильней, подпрыгнул, повисел в воздухе - и рванулся в
стратосферу.
Где-то на высоте двадцати километров Рампаль стал гасить скорость.
Здесь уже не было ни восходящих, ни нисходящих потоков, которые так
изматывали его в образах птиц, даже в виде могучей полярной совы. Пахота -
восходящий, вода - нисходящий, зелень - восходящий, иди все помни, а
забудешь - шею поломаешь. То ли дело дириозавру в стратосфере. Он лег на
брюхо и поймал сильный, постоянный поток, лег курсом на юго-восток, прямо на
Алтай. Скорость сейчас у него была пустяковая, меньше, чем у пассажирского
лайнера, но Рампаль не торопился, осваиваясь с удобным телом. Через немногие
минуты, пролетая над какой-то военной базой, он ощутил стук в живот - это
его обстреливали зенитные ракеты класса "земля - воздух". Дириозавр
плотоядно усмехнулся, ибо серебряных ракет здесь еще не разработали.
Впрочем, это какая-то случайность, министр обороны должен был отдать приказ
испытаниям секретного дириозавра не препятствовать. Упились на базе по
случаю кончины прежнего вождя, или нового обмывают, вот и лупят с пьяных
глаз по движущейся цели. Дириозавр похрустел скрытыми в суставах ракетными
установками. Можно бы из всех шести ответить, да силы тратить жалко.
Подумаешь, мелочь всякая.
Тем временем Джеймс в сумке очнулся. Он лежал на полу комфортабельной
двухместной каюты, обставленной недорогой и легкой мебелью. Под потолком
светился китайский фонарь, довольно безвкусный и не совпадающий с общим
стилем комнаты; вдоль торцовой стены шел стеллаж с книгами, - как позже
выяснилось, совершенно непригодными к чтению, все они были посвящены
морфологии яйцекладущих млекопитающих и пресмыкающихся, - рядом стоял
стереофонический проигрыватель, пластинки, компакт-диски. Джеймс заметил,
что вся мебель растет прямо из пола, только это и еще сложенный у второй
торцовой стены мощный яйцеклад все-таки напоминало Джеймсу, что он не на
борту океанского лайнера, а в брюхе у живого существа. Несколько часов
полета можно было поспать или послушать радио. "Не стесняйтесь" - ясно
прозвучало у него в голове, и засветилась панель радиоприемника: идеальный
сервис дириозавра обеспечивал выполнение невысказанных желаний. Дужка
самонастройки поползла по панели.
"Слава Иисусу Христу!" - взревел динамик. Здесь, в брюхе дириозавра,
конечно, начинался западный мир, глушилки не действовали. Дряхлый голос
монаха с ватиканской радиостанции, похоже, закончившего "русскую коллегию"
еще при прежних незаконных Романовых, проскрипел молитву и начал последние
известия. Папа Римский послал телеграмму соболезнования. Однако газета
"Оссерваторе романо" сообщила о скоропостижной болезни нового, временно
назначенного премьера, а другая газета сообщала, что слухам этим не следует
доверять, ибо этот Заобский не зря столько лет был главой самого коварного
советского ведомства, а то что по возрасту он даже старше покойного вождя,
так это наверняка означает всего лишь очередной коварный план Советов, новый
заговор против демократии, и болезнь нового премьера - первый шаг в
осуществлении этого заговора. Сегодня началась забастовка ватиканских
монахов, в связи с чем радиопередача может быть прервана в любое... - и была
прервана. Настройка поползла дальше. Советские радиостанции все как одна
передавали Шопена, которого граждане СССР и без того уже наслушались, и,
ежели они своих вождей и дальше будут назначать по принципу "чем старше, тем
надежней", то, похоже, еще наслушаются. Израиль флегматично сообщал о погоде
в Самарии и о запросе, который сделал в кнессете депутат Кармон в связи с
распространяемым средствами массовой информации мнением, что членам
небезызвестной Лиги защиты Дома Романовых следует воспретить въезд в Израиль
ввиду того, что именно Дом Романовых повинен в так явлении, как погромы. По
шведскому радио знаменитый ансамбль "Аффа" пел что-то сатанинское о
депонированных векселях. "Голос Америки" в очередном "Меланже за декаду"
повторял недавнюю передачу о любимых блюдах покойного вождя в те времена,
когда тот еще питался человеческой пищей; выяснилось, что больше всего на
свете вождь любил яичницу, сырые яйца и гоголь-моголь, так что аппетит у
Джеймса не разгорелся, а разгорелись подозрения, и он стал высчитывать, на
сколько сношарь старше премьера-вождя, получалось, что только на три года, и
в отцы ему годился лишь с очень большой натяжкой, - хотя черт его знает, -
так что нехорошие подозрения можно было притушить. Свет в сумке померк:
дириозавр тактично предлагал Найплу поспать до посадки. Температура воздуха
стала повышаться, зашуршала влажная вентиляция, - видимо, дириозавр мог
предложить и ванну, и сауну, но разведчик принял первое предложение и решил
вздремнуть. Согласно данной дириозавру инструкции, Найпл должен был хорошо
проспаться и быть завтра в полной форме. Выпускать его из сумки было можно,
но только на коротком поводке.
Светало медленней, чем хотелось бы. Дириозавр летел на восток, где,
если двигаться туда далеко и очень быстро, было уже утро. Но лететь днем
было как-то несолидно. Еще дважды лупили по нему из зениток, но очень вяло,
и вообще, как указывалось, ракеты были тут не серебряные. Рампаль расслышал
вместе с Найплом у себя в брюхе переданное "Немецкой волной" сообщение, что
Советы приступили сегодня к испытанию своего нового секретного дириозавра -
и обиделся. Смысла в таком сообщении было не больше, чем в сообщении,
скажем, об испытании нового антисоветского верблюда. Он, дириозавр,
во-первых, живой, во-вторых, не советский! Мелкие людишки. И все так же
неслужебно всплывала отчего-то мысль: "Где мои дети?" Рампаль гнал ее из
головы, но так как был он сейчас ящером, то мысль эта уходила в задний,
крестцовый мозг и оттуда уже ничем не вышибалась. Тем временем острое
аэронавигационное чутье дириозавра уже уловило пеленг сброшенного несколько
часов назад со спутника в Телецкое озера буйка, - сбросить его было довольно
трудно, до такой степени был нафарширован околоземной космос советскими
космонавтами, отбывающими срока на орбитах; буек могли буквально выхватить
из рук. Но получилось, к счастью, удачно, только рыбы много в Телецком озере
поглушилось, а уж этого хозяйственный император в будущем никак не одобрит.
Вообще, отношение его к Америке чем дальше, тем непонятнее. То ли хочет он
видеть свою жену, то ли нет? Ван Леннеп предсказывал, что Катя будет
доставлена в Москву, что в скором времени она встретится с Павлом, - ну, так
смеем ли мы, будь мы даже могущественнейшие из людей и даже дириозавры,
противиться точно известному будущему? Дириозавр поймал левой средней лапой
зазевавшуюся ракету, пущенную откуда-то из южных Мугоджар, и почесал ею в
свербящем крестце.
Над Алтаем лежало плотное облачное одеяло, и была глухая ночь. Рампаль
рассмотрел внизу ленточку описанной Катей горной дороги и, гася скорость,
заложил вираж. Рампаль был рад, что в облака нырять не нужно: аймак, в
котором томилась проданная в рабство императрица, лежал выше них. От
изменения режима полета в сумке проснулся Джеймс, и, чтоб не трепыхался,
пришлось осторожно прижать его яйцекладом. Кругами шел дириозавр на
сближение с горой, нависшей над котловиной с поселением в центре; здесь
дириозавр намеревался прочно заякориться. Хрустя суставами, ящер несколько
раз протягивал длинные лапы к горе - и промахивался. Наконец, чуть ли не с
пятого захода, его передняя пара лап обхватила гору метров на сто ниже
вершины, его тряхнуло - и тут же он включил брюшные прожекторы. Котловина
немедленно залилась дневным светом. Было видно, как внизу мечутся овцы,
собаки, немногочисленные лошади, ничего, конечно, не понимающие - откуда
взялся свет, заслонивший звезды и вершины скал. В разреженном воздухе на ту
высоту, где завис дириозавр, не долетало ни звука, но в начавшемся
переполохе ясно прослеживалась система, - жалкие людишки внизу оборачивались
лицом к главной горе и простирались ниц. Какой-то тип, видимо, старейшина
селения или даже районный шаман, стоял впереди других и повторял руками одно
и то же резкое движение, будто кого-то призывая. Дириозавр нежно обнял гору
и стал немного ее раскачивать, не стараясь, впрочем, переломить.
- У-у-у! - заорал он через динамики на весь Алтай. Люди внизу явно
услышали его вой и стали ползти к горе. - У-у-у! - Гора затрещала, ящер
средними лапами отгребал крупные осколки, чтобы ненароком не засыпать
котловину. Хрясть! - Гора подалась, еще одно усилие, и дириозавр понял, что
против собственной воли верхние метров сто все-таки обломил. "Не тащить же
это с собой в Москву", - подумал он и попробовал прилепить гору назад, но
отчего-то это стало невозможно, началось какое-то сопротивление, трещина
расширилась, повалил дым с пылью, и дириозавра сильно качнуло в воздухе.
Тогда он, не выпуская горы из рук, всплыл повыше и заглянул в разлом. Дым
повалил как из вулкана, - только этого не хватало, - дириозавр направил в
разлом прожекторы, и тут ему что-то в этом дыму померещилось. Дириозавр на
всякий случай завопил не своим голосом:
- Отдайте Катю-у-у! Не то разворочу-у-у!
И вот из разлома кто-то выглянул. Рампаль оказался лицом к лицу с
волосатым, исполинским, очень восточным на вид стариком, медленно
поднимающимся из дыма. Росту дед был в полдириозавра, невозможные висячие
черные усы были заложены за оттопыренные уши. В руках держал он старинный
арбалет, словно сработанный по эскизу Леонардо да Винчи, заряженный
стометровой стрелой из серебра, и принести такое оружие вреда оборотню могло
больше, чем все советские несеребряные ракеты. Несомненно, старик
разбирался, когда и чем заряжать арбалет, дириозавр осторожно попятился и в
душе немедленно согласился на переговоры. Перед ним был удельный владыка,
хорошо известный западной науке Эрлик-хан. Вот что означали слова
императрицы "у черта на рогах"!
- Кончай орать, - глухо произнес старик на архаичном английском языке,
- не то получишь. Они же ни слова по-русски не понимают, дубовая голова,
ойротского не выучил, а туда же, Алтай крошить... Не вздумай крышу мою вниз
бросить, по кусочкам собирать будешь!
Дириозавр попятился и повис на всякий случай прямо над котловиной,
чтобы отбить у Эрлик-хана охоту стрелять прежде времени.
- Катю! Катю! Катю! - выдохнул дириозавр три языка пламени, от чего у
монгольского тролля побежала рыжая соль по усам. Старик не обратил на это
внимания, оперся на край щели и перегнулся вниз, потом забормотал что-то
очень тихо, явно на тюркском языке. Видимо, слух его был острей, чем у
Рампаля, никакого ответа оборотень не расслышал, а Эрлик-хан уже переводил:
- Не верят они, что ты ее не съешь, а сама не пойдет. Поглядел бы на
себя, рожа поганая, сам бы испугался. За твою Катю деньги плачены, но
сама-то она здесь уже задаром не нужна, негожая она, неработящая. Сам ее к
себе выманивай!
Ну, чем выманивать - позаботился ван Леннеп. Дириозавр опустился до
предела допустимого и выпустил из живота длинный, гибкий, непристойно
розовый яйцеклад, на лодочке которого в полном обалдении ловил воздух руками
Джеймс.
- Рома! - услышал он отчаянный женский вопль. От смрадной толпы
отделилось что-то очень грязное и бросилось к яйцекладу. Миг - и это что-то
было вместе с воздушным потоком всосано в ту же лодочку, а еще через миг
дириозавр спрятал яйцеклад в брюхо.
- Все? - спросил волосатый владыка, беря прицел в брюхо ящеру. Тот
вместо ответа вознес над головой старика отломленную часть горы. Старик
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг