спасал нашу великую родину в годины тягчайших испытаний.
Дворянин смолк, немедленно заговорила седая женщина:
- Полковник Абрикосов приветствует вас, товарищ ваше величество, умирая
по вине и проискам злобных халдеев.
Павел непонимающе уставился на Шелковникова, "товарищем" его уже давно
никто не называл и слово это звучало как-то нехорошо. Толстяк тем не менее
тут же разъяснил:
- Халдеи - это евреи, не совсем так, но приблизительно. К сожалению, по
вине поименованного полковником народа он лишился недавно дара русской речи
и сохранил способность изъясняться только на... - дальше он выговорить не
мог, но женщина подхватила:
- Авестийском, неправильно именуемом как язык зенд. Кроме того,
полковник предупреждает всех присутствующих, что, возможно, и дар говорения
на языке древней Авесты будет отнят у него в любую минуту. Еще некоторое
время он, возможно, мог бы продолжать беседу на палеоинуитском языке, но
здесь я, увы, не смогу быть переводчиком, я не специалист по этому языку.
- А кто специалист? - резко спросил Павел и понял, что сказал что-то не
к месту. Видимо, специалиста не было под рукой. Или он был, но не под той
рукой, которой можно было до него дотянуться. Или даже не имелось вообще
ничего - ни специалиста, ни руки. Человек на кровати, которому, видимо,
огромных усилий стоило каждое слово-фраза, что-то еще сказал.
- Полковник Абрикосов просит дать ему возможность говорить, ибо время
его на исходе.
Умолкли все, кроме доходяги на тахте. Очередное слово отняло у него
чуть ли не десять минут и, видимо, последние силы. Перевод звучал вдвое
дольше, седая женщина переводила без запинки, некоторые слова передавая
описательно, а некоторые как-то вовсе непонятно. Павел, например, никогда не
слышал слова "лаисса", а тут оно попадалось в каждой фразе до трех-четырех
раз, и неясно было - ритуальный это возглас, ругательство, какой-то припев
или, быть может, заклинание. Павел совершенно не чувствовал необходимости
выслушивать длинные тирады какого-то очкастого полковника, то ли дворянина
еще, то ли нет, хоть бы доложили. Но и дворянин Шелковников, и
старик-министр стояли перед бледным доходягой по стойке "смирно", притом,
похоже, было это для них не впервой. Павел решил потерпеть пока что.
- И сам знаю, что не сходны мои речи с писаными законами, тяжко и
скорбно, лаисса, мне проговаривать все, что сейчас будет мною проговорено.
Однако что же мне, лаисса, делать. Силы своей не имею, лаисса. Сила,
действующая во мне, не дает покою ни днем, ни ночью, водит меня, лаисса, в
прямом и обратном направлении, лаисса. Давно не рождался я на земле и не
скоро буду рожден вновь. Обобрали меня, лаисса, халдеи. Помню как сейчас,
напутствовал я в моем последнем рождении князя Дмитрия Ивановича, -
Аверьянов-сын было тогда мое наименование, - не послушался меня князь и
вышло у него поле Куликово, гадость какая. Христианство получилось у него,
лаисса, князь не проявил достаточной заботы о введении в России единой веры,
не позаботился князь-лаисса о благе нашей великой единой и неделимой родины!
Как было бы хорошо еще тогда ввести в России единую веру! Веру в нашего
самого лучшего друга, любимого защитника и изготовителя! Он ведь такой,
которого созерцанием невозможно насытиться, и незачем, лаисса, до
бесконечности указывать, что на верхней черепной части у него имеются
костяные выросты! Ну и что следует из того факта, что в районе копчика
имеется у него незначительных размеров хвост, ведь он же такой упоительный,
точней восхитительный, он с кисточкой на конце! И маленькие копыта у него
тоже исключительно изящные. Ведь это не истинное его имя - Сата-Тана,
простонародное и невежественное обращение - Сатана, ведь по-настоящему его
просто зовут Сата! А на самом деле даже не Сата, а - Сага! Сага! И даже не
Сага, а Гаса! И даже не Гаса, а Заза! Даже не Заза, а База...
"Автобаза..." - подумал Павел, с далекой печалью вспоминая пьющего
зятя. Надо будет ему много водки подарить, разной.
- Даже не Папа, а Мама! Мама! Мама! - вдохновенно закончила женщина
перевод; часть поименного каскада Павел пропустил мимо ушей. Человек на
кровати снова заговорил, не открывая глаз и очень торопливо. Потом снова
зазвучал перевод.
- Самое же главное, товарищ величество, заключается в том, чтобы
изготовить из всех халдеев России мыло. Непосредственно хозяйственные сорта
мыла, однако же, не позволит вам неправильно понятая человекообразность, и
они сами не позволят, лаисса, защищены, пресмыкающиеся, живущие под
поваленными деревьями, лаисса, очень хорошо. Вы, товарищ величество,
продавайте халдеев за границу и на вырученные деньги закупайте, лаисса, за
границей душистые сорта мыла, и тогда вы одной... стрелой получаете
возможность застрелить двух или даже трех полевых зайцев: во-первых, самому
варить мыло не понадобится, во-вторых, за границей ни куска мыла не
останется, и хотя они, лаисса, без мыла влезут, куда захотят, и все ж таки
производственный процесс вы им осложните. И, в-третьих, - мыло скоро
понадобится в России для многочисленных умываний... простите, омовений. Это
я еще разъясню, когда перейду к вопросу о необходимых радениях. Радейте,
товарищ величество, о благе отчизны, о мыле, и просто побольше радейте. И
боритесь с халдеями. Халдеи! Халдеи! Сколько они младенцев, принадлежащих к
национальной русской религии, извели на приготовление праздничных лепешек,
выпекаемых без помощи закваски. Лаисса! Ведь даже халдей с большой бородой,
который придумал оканчивающуюся теперь эпоху, лишил всех своих дочерей
невинности! Ведь нет же ни одной халдейской семьи, где отец бы не
дефлорировал свою дочь! Ничего! Грядет общество всеобщей тоталитарной
демократии! Самое же главное, товарищ величество, следите за тайнами языка.
Если это не вполне получится... Я точно знаю, что получится не вполне...
Нет, я лишен этого знания злодеями из... ойротского эгрегора, лаисса...
Пусть будет вашим наставником хотя бы бог Индра, чье имя, как ясно даже
мелкому лесному млекопитающему с иголками, означает ИНДивидуальное РАзвитие,
или хотя бы Шива, чье имя, как вам понятно, открывает перед вами ШИрочайшие
ВАзможности, - но ни в коем случае не Брама, моления которого повергнут вас
в БРАтоубийственный МАразм, и конечно уж не Вишну, поклонение которому
зациклит вас ВИдением Шарообразного НУтра! И еще, товарищ величество!
Знайте, что государству очень плохо не иметь своего штатного и уважаемого
предсказателя. Не везло России, доставались ей в предсказатели по большей
части одни лишь халдеи, даже самый первый из них, пусть имя его неизвестно,
фамилию носил совершенно халдейскую - Кудесник. Князь, конечно, изготовил из
такового предсказателя мыло, хотя тот и говорил чистую правду. Так что,
товарищ величество, среди предсказателей в крайнем случае следует терпеть
даже халдеев, но только среди них. Предсказатель Брюс ведь не был же
халдеем, и российское государство при нем достигло небывалого расцвета. Ваш
прямой предок, Павел номер один, услышал, что некий предсказатель Абель...
простите, Авель, сообщает о дате его предстоящей смерти, заточил
ясновидящего в тюрьму и тем самым повысил во много раз сбываемость
пророчества!
Павел перестал понимать что бы то ни было, и в толк не мог взять -
какого черта он все-таки слушает эту многоумную белиберду. Но человек, того
гляди, загнется, или же перейдет на вовсе никому неведомый язык - черт с
ним, пусть говорит.
- В ближайшем будущем, товарищ величество, вам следует ожидать
следующих событий. Предмет, подобный увеличенному во много раз летающему
киту, взлетит весьма высоко и спасет совершенно не нужную вам половину вас.
Таковой предмет должен быть по возможности обогрет и обласкан, а половину
следует от себя беспощадно отрезать и экспортировать в области средней
Европы с прибавлением в качестве возвращенного приданого кильки... да,
кильки.
Павел не выдержал.
- Я не понимаю!
Дворянин Шелковников посмотрел на него с печалью и укоризной.
- Увы, почти все, что говорит полковник ясновидения Абрикосов, как
правило, совершенно непонятно, зато потом бывает ясно, что все было понятно.
Надо слушать, ваше величество.
Женщина, ничуть не обидясь, продолжала с полуслова:
- С килькой впридачу. На... - выражение совершенно непереводимо, но
приблизительно означает органы коитуса у северных водоплавающих
млекопитающих - вам, товарищ величество, эта килька? Отдайте ее, ничего в
ней нет хорошего.
"Так уж прямо и нет, - подумал Павел, - чем не закуска". Но тут же
понял, что ему эта закуска и впрямь теперь не по рангу и от нее
действительно лучше отказаться.
- Затем, товарищ величество, вам будет необходимо прислушаться к
здравому голосу двоюродного брата вашего отца и начать незамедлительное
востребование всех незаконно... умыкнутых территорий нашей могучей, единой и
неделимой родины. Помимо уже указнной вам территории Аляски, рассмотрите
возможность скорейшего предъявления территориальных претензий на Финляндию,
далее Закавказье, Польшу, Маньчжурию, Гавайи, Мальту, Папуа - Новую Гвинею;
впрочем, советники подготовят вам список в ближайшее время. В целях же
разрешения внутренних проблем рекомендую вам наискорейшим образом принять на
штатную службу вашего родственника, который через несколько часов начнет
ходить у вас под окном, ибо сейчас он уже напал на ваш верный след и очень
скоро захочет получить у вас аудиенцию, от которой не уклоняйтесь, иначе
лишитесь возможности в несколько более удаленном будущем списать все
переломы... прошу прощения, перегибы, которые ваш родственник совершит на
том посту, который вы предложите ему занять. Войска под Москвой, лаисса,
могут концентрироваться, у нас, лаисса... не северо-восточное государство в
Африке, где главу правительства так уж просто застрелить на параде. Кроме
того, рекомендую, лаисса, немедленно начать постановку максимального
количества монументов, увековечивающих память тех, чья память до сих пор не
увековечивалась, это увлечет народ и косвенным образом решит все основные
проблемы удержания сильной власти. И племянника своего не ругайте и
разрешите ему свадьбу по его доброй воле, он так сделан, лаисса, от природы.
Я бы всех по именам назвал, но что-то с памятью моей стало после всех этих
неудач в гагаузском эгрегоре...
"Какой племянник? С чего бы не дать ему жениться? Даже если он у меня
есть?.." - Павел вспомнил, что все правнуки сношаря ему, Павлу, приходятся
троюродными племянниками. Однако ж сколько родственников развелось, как
только в императоры взяли, ох. Седая женщина все еще продолжала переводить:
- И не бойтесь того, кто приснится вам в головном уборе с козырьком.
Побеседуйте с ним, он укажет путь.
"Еще буду я со всякими, которые в кепочках, ручкаться!.."
- И дайте пенсии непригодным к службе...
Женщина умолкла. Доходяга на тахте пробормотал что-то, быстро смолк.
- Сойду я тогда с седьмого неба, как Данила сын Филиппа, воссяду и
судить буду, новое небо под землей устрою, чтобы почести себе собрать,
лаисса-лаисса. Главное - побольше радеть!
Человек на тахте открыл глаза и окинул комнату почти погасшим взором.
Вдруг взгляд его остановился на чем-то за левым плечом Павла, зрачки
сузились, глаза расширились и полезли из орбит. На почти русском языке
человек завопил не своим голосом:
- Поссай!.. Поссай Россию!.. - потом что-то забормотал, похоже, уже на
никому неведомом языке, потому что женщина переводить не стала. Потом
доходяга выпрямился и потерял сознание - а может, умер, - кто его знает.
Павел обернулся. За плечом у него виднелась в отдалении только толстая
старуха, бывшая Тонькина соседка по коммунальной квартире, которую ему сюда
подселили с первого дня и про которую Тоня говорила, что она для Павла на
утро памятного дня даже специально лимончик припасла. Чего нашел в ней
плохого этот дохлый? И вдруг рассердился.
- Унести! - твердо сказал он, бросил на отключившегося ясновидетеля
безразличный взгляд, других даже подобным не удостоил, встал и твердой
походкой двинулся в свою комнату. Весьма растерянный Шелковников явно не
знал - что делать, но почти сразу же бросился вслед за Павлом.
- Государь, - успел сказать он императору, который уже взялся за
дверную ручку, - многие годы этот человек никогда нас...
- Дайте пройти, ваше высокопревосходительство, - сказал Павел ядовито и
тут же понял, что наградил Шелковникова генеральским званием. Понял, что
ругаться с этим толстым сейчас нельзя, понял, что тот не понял, что его
произвели в генералы, и пояснил, - дайте пройти, генерал. У меня... мигрень,
дорогуша.
Оглушив Шелковникова сразу тремя неожиданными титулами, Павел скрылся
за дверью. Генерал же, наконец-то подлинный российский генерал - аншеф, что
ли? - побежал назад, к издыхающему полковнику. Авось тот еще что-либо
интересное скажет. Как, к примеру, масонские дела повернуть нужно в разрезе
имперских интересов?..
В гостиной Абрикосова он уже не застал. По требованию умеющего
оставаться незаметным врача отходящий "полковник ясновидения" был немедленно
унесен вместе со своей угловой тахтой, потому что умирать любил в домашней
обстановке. Ливерий понимающе кивнул генералу - теперь и в самом деле
генералу! - дворянину Шелковникову, с трудом переступая негнущимися ногами,
удалился в свое гнусное министерство. Посреди гостиной же стоял почему-то не
белый, как все последнее время, а довольно-таки багровый Аракелян, и перед
ним - гордая, заложившая руки за спину Антонина.
- Товарищ генерал, она дала мне пощечину! - срывающимся голосом
проговорил полковник.
- А это за Беллу Яновну, - твердо ответила Тонька, - она здесь в своем
доме, и нечего мне выговоры делать, не обязана я ее под замком держать,
времена теперь другие! - Шелковников догадался, что Аракелян, забывшись, по
старой памяти решил сделать Тоньке втык за неправильное чередование, и т.д.,
и т.д., - сейчас, наверное, за допущение лица еврейской национальности к
лицезрению Абрикосова. Ох, и послал Бог чуткого свояка! Пусть бы кюфту
варил, это он умеет, а он все кашу да кашу...
- Товарищ Аракелян, - веско сказал генерал, нажимая на слово "товарищ",
- жалоба на старшего по званию наказывается по уставу. Это вам известно? -
и, не глядя на полковника, чуть поклонился Тоньке и проносорожил к своему
ЗИЛу. Из всего кортежа под окнами осталась одна только черная "волга" -
аракеляновская. Опустела и гостиная. Битый полковник посмотрел вслед гордо
покидающей поле боя Тоньке и тоже печально вышел прочь.
"Подумаешь, маршал, - с обидой подумал Аракелян про Антонину, и тут же
поправил себя. - Ох, как бы не так, Игорек. Глядишь, будет у нее звание и
повыше маршала. Черт ее дери, да ведь она, того гляди, попадет в
императрицы! Какие тут выговоры! Идиот ты, Игорек, был, им и останешься,
влипаешь из одной истории в другую, скорей бы уж домой, скорей к плите!.."
Домой Аракелян вернулся поздно, после одиннадцати, потому что еще
заезжал на службу и давал неуверенный разнос бывшим подчиненным Углова, он
был уверен, что они ни фига не делают, за это и устроил разнос, и, как
выяснилось, не зря. На грозный вопрос - "Вы чем вчера занимались с без
четверти восемнадцать до двадцать двадцать пять двадцать первого числа?" три
оставшихся заместителя, наиболее ничтожные, стали жаться и ныть. Сам-то
Аракелян числился первым заместителем, а второй, злобный Заев, уже был выдан
семье в качестве пригорошни праха из старого московского крематория, так что
ныли соответственно третий, четвертый и пятый замы; Аракеляну было
совершенно не интересно, чем они тут занимались, а хоть бы свальным грехом,
отчитались бы, чтоб домой умотать поскорей, но эти падлы сознались, что как
раз в это время они пулю на троих расписывали. Даже время совпало, Аракелян
заподозрил себя в развивающейся телепатии, даже лоб очень предчувственно
заныл, но пришлось ждать, когда же эти гады объяснительную настучат. Не
везет так не везет, но в четверть двенадцатого он все-таки переступил порог
своей попугайной квартиры.
Наталья, видать, уже легла, Ираида ушла, но отчего-то на кухне торчал
дед. Только этой стоячей бороды и недоставало полковнику для полноты
сегодняшнего дня. Он-то надеялся хоть сегодня, после полученной пощечины,
тестя не видеть, - а то вышла, почитай, уже пощечина номер два. На сушилке
для тарелок сидел лиловый Пушиша и ощутимо ее оттягивал; несколько бокалов,
которые позабыла на ней Ираида, грозили рухнуть, на что ара, конечно,
плевать хотел, он-то летать умеет. Бокалы были хорошие, из подарков
генерала, Аракелян бросился их спасать. Жалко все-таки...
- Слушай, Игорь, где Ромео? - спросил дед, тяжело глядя на полковника.
Полковник не был дома двое суток, и откуда ему было знать, где старший сын
проводит полночные часы? Но полковник вспомнил себя в восемнадцать и даже
пораньше, а уж исходя из этого прикинул, где может обретаться старший сын.
- Эдуард Феликсович, ну загулял мальчик, ну увлекся... - и осекся.
Взгляд деда стал свинцовым.
- Ромки нет в доме четвертый день! Ты, полковник безопасности, можешь
обезопасить хотя бы собственного сына?
Аракелян похолодел: что-то и впрямь долго.
- А Тима что говорит?
- Да будет тебе, сынок, известно, что в пять часов я погрузил Наталью и
трех младших в такси и отправил на дачу. Именно до понедельника, чтобы за
это время ты из-под земли вынул Ромку живого и здорового! Мне что, звонить
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг