испано-сальварсанский диалект племени, в альманахе было немало ценных
рецептов, которыми спасаемые больные вольны были пользоваться или нет - по
собственному усмотрению; в том же самолете под общим наркозом прибыли четыре
десятка выявленных министром внутренних дел Российской Империи Всеволодом
Глущенко сибирских людоедов, исключительно милицейского в прошлом сословия,
которых надлежало пробудить в горах на ритуальных полянах племени, а уж что
там с кем и кто дальше сделает, это их дело, и все милиционеры были
пробуждены посреди такой поляны, обнаружили, что их обступают какие-то
человекообразные создания с обсидиановыми ножами в руках и облизываются;
милиционеры, хоть и были в чем мать родила, быстро сообразили обстановку,
встали стеночкой и пошли на доходяг, быстро их всех перебили, после этого
воспользовались очень кстати разведенным до их пробуждения большим костром и
припасенными вертелами, наскоро поджарили некоторых побежденных, прочих
повесили тут же вялиться, выставили пост номер один для охраны провизии от
стервятников-урубу, пировали двое суток, лишь постовые сменялись; через три
дня над ними начали летать разнообразные аппараты, производившие
аэрофотосъемку; эксперты в Сан-Сальварсане мигом разобрались в происшедшем,
но поскольку имелся президентский приказ, ясно гласивший - "пусть съест кто
кого хочет", начальству было доложено, что все в порядке, племя спасено, ибо
милиционеры успешно противостояли нескольким сотням каннибалоедов, все имели
спортивные категории не ниже первой, все были готовы к труду и обороне, так
что в ближайшие месяцы, а может быть даже и годы, в отрогах Сьерра-Путаны
голода не ожидалось; поскольку взаимопожирание входит в племенные обычаи
данного президентоспасаемого народного меньшинства, значит, и все
гражданские права соблюдены, и все сыты, и нечего присылать наблюдателей из
ОНЗОН, их эти новые светлокожие каннибалоеды тоже за милую душу съедят, ибо
не брезгают нынче даже и простыми чиновниками, не только тех едят, которые
сами другими питаются, впрочем, так ли уж уверены ОНЗОНовцы, что никого они
никогда не ели, да еще вполне безнаказанно? Пусть внимательно почитают
"Альманах антропофага".
Вот уже для двух сальварсанских меньшинств визит императора Павла стал
каким-никаким, а спасением. Однако среди подарков России великому
латиноамериканскому другу и дяде имелось еще многое; целый самолет в
прилетевшем караване был наполнен учебными пособиями для сальварсанских
школ, пособия были более-менее одинаковые, но зато очень дефицитные, Павел
привез прекрасно обработанные и укрепленные человеческие скелеты, на них
теперь имелась возможность преподавать малышам такую важную науку, как
остеология, наука эта очень важна для истинного сальварсанца, слишком уж
изнеженного государственным обеспечением, слишком уж занятого размышлениями
о том, на кого ставить в субботу на гальере, на петуха ли колченогого
Харамильо, на скорпиона ли толстой Сильвины; скелеты были развезены по
школам в городах и деревушках, но кое-что, конечно, уплыло на сторону, один
особенно аккуратно упакованный скелет перевезли через границу и продали на
рынке в Бразилии, в захолустном Барселусе, что на Рио-Негро, но там
подвыпивший покупатель переезжал через реку и выронил скелет прямо в
стремнину, она же вынесла скелет в Амазонку, где его пытались обглодать
местные мелкие пирайи, на дикий бразильский манер именуемые пираньями, но не
преуспели; скелет плыл и плыл мимо Манауса, Обидуса, Монти-Алегри и
Порто-Сансаны, наконец, был замечен с набережной в Макапе, но его приняли за
обыкновенный скелет, не ведая о том, что по Амазонке плывет чудо,
сработанное умельцами Ломоносовского проспекта, которые уже давно перешли от
подковывания английских блох к этому более доходному и безопасному промыслу;
скелет так и уплыл в Атлантический океан, где был сожран оголодавшим
китом-касаткой, каковой хищник от этого пожирания немедленно превратился в
птичку колибри, улетел на юг, на островок Пакета, что напротив
Рио-де-Жанейро, там уселся на ветку и стал распевать отлично отколиброванные
песни, их и сейчас ездят слушать богатые кабокло, кафузы и курибока.
Но и это было еще далеко не все, что привез с собой император. Грузовой
отсек последнего самолета эскадрильи был целиком занят подарками Президенту
от его родного отца, великого князя Никиты Алексеевича, заранее
согласованными по дипломатическим каналам; кое от чего Президент отказался,
ибо много ли найдется вещей в мире, которыми Сальварсан сам по себе не
обладал бы в достаточном количестве, однако же цистерну с подрощенными
мальками знаменитой русской рыбы "золотоперый подлещик" самолет привез,
заранее было проверено, что подлещик прекрасно уживается с культурными
видами пирайи, говорит по-человечьи и по-рыбьи одинаково хорошо, не только в
короткий срок изучил испанский язык, но - и это главное - обладает большим
даром убеждения; Президент лично намеревался провести с подлещиком
собеседования и консультации, без посредников, потому что тоже одинаково
хорошо говорил на испанском и на русском. В том же самолете прибыли и другие
подарки от великого князя Никиты Алексеевича сыну; особенно ценными среди
них могли считаться отборные раки из Угрюм-лужи, некоторые, не соврать вам,
ну с крупную курицу, хотя в истории Нижнеблагодатского известны и более
крупные экземпляры, но этих сношарь-батюшка оставлял при себе как племенных
производителей; пива князь тоже прислал, домодельного, самодоходчивого,
лично давал инструкции, когда бабы его варили, рецепт пива этого был копейка
в копейку тот же самый, что у поповен, - "нижнеблагодатское сосновое",
однако князь считал пиво поповен нешибистым и квелым, потому для любимого
сына велел сварить фирменное, какового направил в дар шесть сорокаведерных
бочек, но шестая в самолет не влезла, ее отдали синим гвардейцам из внешней
охраны сельского периметра, пиво немедленно было в караулке пущено в ход,
после чего гвардейцы дружной кучей захрапели на полу, вызвав у сторожевых
Настасий единодушную брезгливую улыбку, однако Президент, когда пиво и раков
доставили в Паласьо де Льюведере, изволил испить отцовского варева два
полных кувшина, закусил парой весьма клешневитых раков, чем-то похожих на
стервятника-урубу, а размером в половину его же, если стервятника брать за
пример не очень крупного; в ответ на вежливый вопрос Долметчера, что
Президент изволит передать родителю по поводу подарков, Президент что-то
тихо сказал и повел левым локтем, но поднаторевший в общении с главой
государства мулат понял, что пиво и вправду шибистое, за это отцу
благодарность, что раки и впрямь клешневитые, за это благодарность сугубая,
а в качестве ответного дара посылает Президент отцу много всякой всячины, -
список ответных даров Долметчер застенографировал на манжетах, удивившись
лишь одному из предметов, попавших в список, - дюжине старинных испанских
аркебуз, в точности таких, с помощью каких в шестнадцатом веке завоеватели
истребили племя индейцев-людоедов бороро, ну, если уточнять, то их не
истребили, а выгнали в Бразилию и в горы, где ими почти сто лет лакомились
тогдашние каннибалоеды, ну, а зачем великому князю, живущему в своем селе
посреди первопрестольной российской столицы, каннибалобойные аркебузы -
Долметчер представить не мог, но счел, что Президенту виднее, а Настасьи
вообще любую вещь в хозяйстве используют, лучше уж пусть из аркебуз лупят по
нарушителям границы-периметра, чем из гаубиц, что уже случилось и от чего в
Москве земля тряслась, даже заводская труба на предприятии имени Макса и
Морица дала трещину.
А вечером первого же дня имела место в русском посольстве грандиозная
годерия, или, говоря по-русски, халява, - слово это, "ла халява", кем-то
случайно брошенное, прозвучало очень по-сальварсански и тут же вошло в
столичный диалект, которым последнее время кое-кто щеголял даже в Аргентине,
- с этой страной Сальварсан дипломатических отношений не имел, а вопрос о
том, имеет ли он с ней пограничные отношения, имел философский характер:
граница Сальварсана и Аргентины представляла собою одну точку в юго-западном
углу страны, ибо к границе нелепо длинного юго-западного соседа Бразилия не
примыкала, там длинным клином тянулась к северу сужающаяся полоска
аргентинской земли, в конце концов мизинцем дотягиваясь до Сальварсана;
место это считалось таинственным, полагали, что там расположены уж заодно и
рубежи пятого сальварсанского соседа, загадочной державы Тлен, но другими
это оспаривалось, ибо точка, строго говоря, приходилась не на землю, а на
воздушное пространство, на жерло потухшего вулкана Ягуачо, уходящее в
неизмеримые глубины земной коры, - из этого жерла, по индейским поверьям,
когда-то вышел весь видимый мир, и куда в один прекрасный для
предусмотрительных людей день весь мир и провалится; пока что таковое
тотальное проваливание не случалось, но в жерло вулкана один за другим
соскальзывали принстонские альпинисты-энтомологи в поисках новых бабочек,
никто их больше не видал, в Южной Америке по крайней мере; бытовала легенда,
что те из них, кто безболезненно добрался до дна вулкана, немедленно
находили нам утопическое убежище и вовеки веков выбираться назад не хотели.
Вулкан не зря носил название Ягуачо, именно на его склонах водились
описанные еще Святым Иаковом Шапиро оборотни-ягуары, ныне вымершие, которых
не следует путать с оборотнями-пумами, в просторечии пуморотнями, существами
довольно мирными, в Сальварсане давно и по большей части безвозвратно
перекинувшихся в людей, ибо не из идиотов же состоит племя, чтобы прыгать по
сельве, где тебя любой заблудившийся полковник Фоссетт подстрелит за здорово
живешь, тогда как в человеческом виде в Сальварсане любой из пуморотней
считался коренным сальварсанцем и имел равные с прочими сальварсанцами
права; к тому же на заселенном почти одними пуморотнями плоскогорье
Сан-Президенте всюду так неистребимо пахло кошатиной, что ни один нормальный
человек по доброй воле туда не стремился, плоскогорье жило почти целиком на
самообеспечении, лишь пирайевое филе доставляли с равнины караваны мулов,
ну, а рояли "Бехштейн" для дочерей богатых пуморотней-плантаторов обычно
сбрасывали на парашютах, ни один еще не прибыл поврежденным, только одного
молодого пуморотня пришлось в Буэнос-Айресе обучить на настройщика;
плантаторы выращивали знаменитую на весь мир сальварсанскую валерьянку,
которой все плоскогорье пропахло до небес, забивая даже запах кошатины,
плантаторы также выращивали восковую пальму, неприхотливую до того, что она
согласна давать воск на высоте до четырех тысяч метров, воском запечатывали
флаконы с валерьянкой, увозимые теми самыми караванами мулов, которые
доставляли на плоскогорье мороженую президентскую пирайю.
В русском посольстве тем временем вовсю пила и ела на годерию, то есть
по-сальварсански "на халяву", вся местная элита, не исключая и толстую
Марию-Лусию, настоятельницу бардака, то есть монастыря анастезиек, толщиной
соперничавшую с русским канцлером, - среди сальварсанцев даже заключались
пари, кто из двоих толще, но победить в таком пари было невозможно, потому
что ни настоятельница Мария-Лусия не согласилась бы встать на весы, она
как-никак берегла фигуру от незаконного контроля, ни тем более канцлер,
которого дириозавр приучил беречь данные о своем весе как государственную
тайну, - в посольстве оба ели и пили от пуза, канцлер туго запомнил, что раз
в неделю есть можно все что угодно и сколько захочется, а Мария-Лусия столь
же твердо блюла анастезийский обет, ела и пила сколько влезет все семь дней
в неделю, ибо это и душе удовольствие, и страстным сальварсанцам чистое
восхищение, мода на красоту в стране царила отчасти турецкая, кем-то
пущенная в обиход старинная пословица, что девяносто пять процентов любит
толстых женщин, а пять процентов - очень толстых, по сальварсанским понятиям
была бы верна, кабы цифры в ней поменять местами, вообще можно было бы
утверждать, что очень толстых женщин любят все сто процентов сальварсанцев,
кабы не пуморотни с плоскогорья Сан-Президенте, где валериана не дает
женщинам войти плотью в благодать; там, при выкапывании корней и сборе
остальных частей растения, сборщики лучшую часть корня кладут не в корзину,
а в полотняный мешочек на груди, для своих нужд, только члены племени знают,
в какой день и час суток валериана истинно "готова", и есть у них поверье,
что лучший корень образуется у того растения, на которое зеленым горящих
взором, сузив растянутые по вертикали зрачки, старый пуморотень посмотрит
ровно в осеннее, то бишь майское полнолуние, затем такое растение следует
перевязать выпавшим пуморотневым усом, лучше седым, за такую валерьянку
нелегальные скупщики из штата Колорадо платят бешеные деньги, называют
по-научному "берсерк чумовой", а сторонние сборщики-воры, по-сальварсански
"чакальос", норовят эти корни выкопать раньше срока и опять же в Колорадо
продать, но если попадаются на месте преступления, то их по старинному
обычаю сбрасывают в жерло безмолвствующего вулкана Ягуачо и пусть уж они там
на дне просят убежища, - только бы среди плантаций их не видел больше никто,
шакалов, тоже мне, семьдесят четыре хромосомы побегучих.
В тот вечер в русском посольстве была не только жратвенная и питейная
ла халява, танцы там тоже были, однако, в честь государства, которое нынче
получило в полное распоряжение дворец доисторического диктатора, танцы эти
были только одного вида, по-сальварсански "байлар-куклильяс", в России это
называется "в присядку", танец этот хотя и завезен в Россию, но исконно
сальварсанский, его еще дети испанских конкистадоров танцевали, неизвестно
только, с лошади слезали при этом или нет, - однако нынче этот танец танцуют
вовсе без лошади; в России, кажется, про танцы на лошадях не слыхали даже,
ничего, пусть туда малость наших обычаев отвезут, небось, найдутся у них и
петухи, и скорпионы; впрочем, Мария-Лусия танцевать в присядку долго не
хотела, покуда канцлер, которому его император приказал стальным взглядом,
не подал пример первым, уж тут настоятельница не утерпела, подоткнула всю
дюжину юбок и пошла выкидывать такие антраша, как на приеме у Президента
сколько-то лет тому назад, когда Марсель-Бертран Унион привез ему из Лондона
с аукциона какую-то серебряную монету, говорят, с портретом дедушки
Президента, но кто ж этому поверит, неужто же у Президента и впрямь мог быть
дедушка? Император, сказывают, тоже Марии-Лусии кивнул, в знак уважения к
сальварсанским традициям, и тогда канцлер, отдышавшись, вышел в круг по
новой и выдал такую лихую присядку в ритме румбы, что присутствующие от
восторга хотели стрелять в потолок, но все оружие у них отобрали на входе,
кто бы им позволил стрелять в потолок, когда на втором этаже полным-полно
охраны, - словом, оставалось гостям только рычать и мяукать от восторга, чем
они и занимались.
Во время общего веселья Президент с императором уединились ненадолго
передохнуть, Павел как раз вспомнил, что одна деталь пейзажа невдалеке от
аэродрома Сан-Шапиро его удивила: это было огромное, черное, угрюмое здание
без окон, длиной метров триста, высотой эдак шестьдесят, а ширины Павел не
разглядел, - и Павел решил разузнать у Президента, что это за хреновина
такая, да и спросил, дипломатично заменив пришедшее на ум "хреновина" более
нейтральным "конструкция", и тогда Романьос, по обыкновению тихо и четко,
склонив голову к левому плечу, ответил ему: "Брат мой... Всякое в жизни
может случиться... Это - аппарат "искусственная печень"... Вдруг
понадобится... К сожалению, современная наука, даже самая передовая, не в
силах сделать этот аппарат более миниатюрным, сохраняя полную его
автономность... Нет, печень у меня совершенно здоровая, но мало ли что может
понадобиться через сорок, пятьдесят лет, даже глава государства, брат мой,
все же подвержен старению..." - и Павел подумал, что нынче же закажет
Цыбакову проект такой каменной печени для себя, где-нибудь в районе бывшего
проезда Шмидта, ныне переименованного в Аракчеевский, там свободного места
полно. А праздничный вечер с плясками и закусками под выпивку продолжался
далеко за полночь, когда подул с гор еще слабый, но уже опознаваемый
сальварсанский северный ветер "ультрамонтана", прямо в окно посольства
влетела хоть и маленькая, хоть и с голубиное яйцо, но самая настоящая
шаровая молния, которую Мария-Лусия выгнала назад одним взмахом шести своих
верхних юбок; молния взорвалась на лужайке перед посольством, отличный вышел
фейерверк в честь глав государств, но праздники и фейерверки сами по себе, а
шаровая молния - это шаровая молния, это предвестие, это цветочки,
занесенные ветром с гор, основной молниепад, от которого этот цветочек
отпочковался, стечет к утру в котловину Эль Лебрильо, посредине которой вот
уж которое поколение сальварсанцев мужественно строит и строит
вечносгорающий город Эль Боло дель Фуэго, в главном соборе которого хранится
рака с мощами Святого Иакова Шапиро, незримо наставлявшего отцов-основателей
страны, столь мужественно проведших в начале века "мышьяковые препарации" и
объявивших почти погибшую республику независимой, неделимой и вовеки
великой, - эти мощи на время молниепада временно переносились в
президентскую часовню на президентской личной кофейной плантации "Ла
палома", приказ о переносе мощей был немедленно отдан президентом по радио,
и мощи были перенесены, а обреченный Эль Боло дель Фуэго уже разгорался в
наплыве стекающих со Сьерра-Путаны молний, они взрывались, поджигали дома,
заборы, деревья, даже мокрое, вывешенное для просушки белье девиц из
местного филиала обители анастезиек, никак не ожидавших, что молниепад
начнется в первый же день визита императора, не иначе, как в его честь,
девицы смотрели по телевизору прямую трансляцию из посольства, глаз не могли
отвесть от байлар-куклильяс в исполнении Марии-Лусии и толстого канцлера,
откалывавших хабанеру в присядку в честь изгнания шаровой молнии на лужайку,
где та взорвалась, оставив под правой лопаткой Марии-Лусии прекрасный
профильный портрет почему-то Доместико Долметчера; девицы весь вечер
заключали пари о том, на какой минуте провалится пол в особняке недоброй
памяти Бенито Фруктуосо Корнудо, однако девицы ничего не знали об
удивительной реставрационной мощи александрины сальварсанской, плети
которой, протянувшись в перекрытия особняка, не просто держали пол и
закусывали мышами, они были столь прочны и надежны, что если бы
нижнеблагодатские бабы в каса бывшего Корнудо растоптухи устроили, то она,
александрина, и такую нагрузку выдержала бы, хотя это утверждать нельзя,
растоптухи танцуют все-таки с ведром воды на голове и сразу не меньше двух
дюжин баб, а тут всего-то двое плясунов, хоть и очень увесистых, но без
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг