найдете.
- А хоть крепкие?
- Да я точно такие же пять лет ношу. Как новенькие!
Ну как тут девушке, с детства привыкшей к неизменным ценникам в
универмагах, не поверить и не купить. Да и продавца понять надо. У него
таких, как Вы, в день больше сотни. Неужели, задавая вопрос, Вы надеялись
в ответ услышать: "Нет, девушка, не итальянские сапоги, а китайские. В
грязь лучше не надевайте, а то подошва отвалится. А в соседнем ряду вторая
с краю женщина продает точно такие же на двести рублей дешевле. Но вы все
равно покупайте у меня"?
Однако бывает предел даже такому сервису. Вот через неделю девушка
разыскивает услужливого продавца и предъявляет ему полуразвалившиеся
сапоги. Что тут начинается! Продавец, брызгая слюной в лицо, орет, что ни
девушки, ни сапог он до этого и в глаза не видел. Толпа одобрительно
гудит. А со стороны уже несется дружная команда добрых молодцев, которые
отработанными приемами резво и слаженно выталкивают за пределы рынка
клиента, посмевшего вернуть товар.
Мы тем временем протолкнулись почти к самому выходу. Осталось миновать
старушек с цветами и наших конкурентов со жвачкой, а также вездесущих
цыган. Бетонные ворота рынка остались за нашими спинами - мы на свободе!
Глава седьмая
Self Control (Anti)
Another night, another day goes by
I never stop myself to wonder why
You help me to forget to play my role
You take my self, you take my self control
...Если случайный человек взглянул бы сюда со стороны, то несомненно
увидел бы, как в кромешной тьме вспыхнули два багряных огонька. "Глаза", -
подумал бы невольный наблюдатель. И не ошибся бы!
А больше б ничего он подумать не успел. Тот, кому принадлежала пара
огненных глаз, явился сюда без свидетелей. И посторонних бы не потерпел.
"Наверное, для этого он и ждал такую кромешную тьму!" - радостно вывел бы
наблюдатель (если б ещё оставался жив). И на этот раз оказался бы неправ!
Потому что окружающая обстановка вовсе не виделась хозяину вспыхнувших
глаз кромешной тьмой. Для него тут всё было вполне понятным и различимым,
хотя и запретным. Но запретный плод притягивал. Ещё вчера огненноглазый не
решился бы на спонтанную экскурсию. Но сегодня что-то тихонько жгло внутри
и толкало на поступки, которые ни один обитатеть этого кажущегося
кромешно-тёмным мира не назвал бы благоразумными.
Пришедший стоял в Галерее Славы. Пол бесконечно длинного коридора укутали
пылевые завихрения. Верстовыми столбами высились заросшие мохнатыми
травами пьедесталы. Тот, кто медленно пролетал сейчас по пыльному
коридору, ещё не отваживался взглянуть вверх. Туда, где над пьедесталами
колыхалось зеленоватое сияние, выгодно оттенявшее черноту ниш. В нишах
находились воспоминания о героях, увековечивших себя грандиозными
свершениями. Один взгляд - и из тьмы бы соткался образ того, кто прославил
себя до конца времён. Но каким взглядом наградят того, кто осмелился
нарушить вечный сон картинок былых эпох? Добродушным? Ободряющим? Вот
хорошо бы. А может испепеляюще-злобным? Или блёкло-презрительным? Нет, и
эти вполне можно стерпеть. Хуже, если на долю незванного гостя достанется
ПОСЛЕДНИЙ взгляд. Ведь герои потому и становились героями, что были
непревзойдёнными мастерами ПОСЛЕДНИХ взглядов.
Но миг отчаянных поступков приближался. Взор ещё сверлит пыльные галактики
пола, но нет-нет, да и огладит пьедестал то просительно, а то дерзко. Над
пьедесталом он пока воспарить не осмеливался. Отваги хватало ровно на то,
чтобы взглянуть за пьедестал. Там, в пыльной темноте, иногда прятались
двери. Одна из них была заперта не столь надёжно, сколь желалось тому, кто
накладывал заклятье запора. И если ты изучаешь языки чужих миров, то вряд
ли сумеешь отворить дверцу, запечатанную даже простейшим заклятьем. Но кто
мешает из комнатушки, где в вывернутом пространстве кружат бесконечные
вальсы звёзды знаний, просочиться к соседям, которым неведомы слова
иномирян, зато по всей лаборатории рассыпаны манускрипты с заклинаниями?
Кто мешает подсмотреть несколько из них, позабыв, что тебе это не
положено? А потом, совершенно случайно, произнести заклинание рядом с
дверью. И кто виноват, если эта дверь совершенно случайно окажется именно
той, за которую так хотелось попасть?
Впрочем, всё уже в прошлом. Случайности сложились дорожкой, которая
привела повелителя случаев в Галерею Славы. Осталось только стать
повелителем смелости. И взглянуть наверх.
Первый взгляд. Он получился торопливым и вороватым. Действительно, над
пьедесталом переливалось зелёное сияние. И чернела ниша. Одно мгновение
она пустовала и вдруг... Темнота отступила и флуоресцентные линии
нарисовали силуэт, в котором без труда угадывался ЖэНетЛь - великий поэт и
мыслитель почти забытых времён. Ещё через секунду образ обрёл плоть и
объём. Хозяин багровых глаз невольно сжался, ожидая ПОСЛЕДНЕГО взгляда. Но
опасения оказались напрасными. Взгляд был устремлён не на нарушителя
спокойствия. Нет, его не интересовали ближние перспективы. Словно
неукротимый луч, он пронзал и смотревшего на него, и стены, и
пространства, улетая к далёким, неведомым горизонтам из старых легенд.
Не дождавшийся ПОСЛЕДНЕГО взгляда почувствовал себя уверенней. Пока никто
не собирался обрывать его существование. Жизнь продолжалась. До следующего
пьедестала.
Следующий пьедестал подвернулся весьма быстро. И взгляд метнулся вверх уже
куда смелее. Кто же прятался в зеленоватом свете. Не прошло и секунды, а
из тьмы выступил тот, чьи свершения обеспечили ему постоянную прописку в
здешних местах.
ПТхМЯ. Заплетающийся язык вряд ли выговорил бы столь сложное имя. Но этому
миру не требовались языки. Только глаза и чёрная субстанция тела. Зато чем
больше, тем лучше.
Тот, у кого было всего два глаза, оглядел героя былых времён. Герой не
тратил время на мысли. Герой сделал всего лишь один выбор. Но выбор привёл
его в свиту Чёрного Короля. С ней он и удалился в поход под
предводительством таинственного правителя, сумевшего шагнуть вниз и тем
обессмерить себя. А заодно и имена тех, кто ушёл с ним.
Взгляд полноправного жителя Галереи Славы наполняло величие, смешанное с
равнодушием ко всему, что не относилось к его персоне. Он не замечал
незваного гостя, словно в коридоре стало лишь на пылинку больше.
А тот, кто пришёл, не любил, когда его считали пылинкой.
С каждым новым метром медленного скольжения по пыльному коридору страх
угасал. Растворялась и тревога, что его обнаружат здесь, в месте, где быть
ему ну никак не положено. Впрочем, "положено-не положено" перестало
делиться на чёткие категории. Когда он решил, что "положено", то пришёл
сюда. А решения прочих его интересовали не больше, чем пылинки занимали
соратника Чёрного Короля.
И чем дольше продолжался полёт, тем сильнее ощущалось жжение. Жжение
перерабатывалось в осмысленное чувство. И было оно чувством творящейся
несправедливости. Ещё немного, и Галерея Славы захлопнет двери. И надо
вновь возвращаться в комнатёнку, где придётся бесконечно долго описывать
бесконечные переплетения звёзд знаний. Это и было несправедливостью.
Потому что справедливо было оставить здесь свой образ. Ведь он был ничуть
не хуже тех, кто обживал Галерею Славы с незапамятных времён. Разве он бы
не смог влиться в свиту Чёрного Короля? Да запросто! Только вот выбора ему
никто не предоставил. Хотя... жжение пробуждало новое чувство. И чувство
оказалось смутным ощущением знания. Знания того, что с какой-то секунды он
- сам себе выбор. И знание это уже не погасить, как не вернуть секунду, до
которой он был мелким учёным. Тем, что на языке изучаемого им мира звалось
то ли "архиватор", то ли "библиотекарь". Но уточнять уже не имело смысла.
Смысл сейчас заключался в том, что он находился в Галерее Славы. И в том
странном чувстве, что ему суждено тут остаться. Слабый огонёк веры
вспыхнул невидимым третьим глазом. А тремя глазами можно уже отразить
чужой взгляд. Даже если глядящий старается сделать его ПОСЛЕДНИМ.
Но глядящий не старался. Обитателем третьей ниши был учёный. Только не
изучатель языков, а тот, кто научил время изгибаться, а жителей тёмного
мира - скользить по этим изгибам, предугадывая очередной поворот.
Если бы ниша пустовала, то можно было представить в ней свой образ. И
увековечить в сумраке за зелёным сиянием своё имя. КХ. Две буковки, ничего
не значащие ни для мира, ни для его обитателей. И составляющие целую
вселенную для того, кто пробирался сейчас среди бессмертных образов.
КХ. Не самое плохое имя. Он знал это. Теперь надо было, чтобы это узнали и
все остальные.
Скользящий над пылевыми завитками приободрился. Третий встречный натолкнул
его на неплохую мыслишку. А что, если одним глазком подсмотреть будущее.
Ведь он умел! Ведь он знал, как это делается.
Однако, он знал и то, что подобные опыты зачастую смертельны для
экспериментаторов. Проникнуть в будущее, одновременно держась за
возвращение в настоящее, грозило распылением сущности. И всё-таки...
Всё-таки безумно хотелось рискнуть. Да и в самом плохом варианте его
кончина наступит не где-нибудь, а в Галерее Славы. Ведь он останется в
ней. Пусть даже и без пьедестала.
Пока порыв не рассеялся, надо было действовать. Обладатель двубуквенного
имени внутренне подобрался. И мысленно перебросил сущность в неведомое.
Стены стремительно заскользили мимо и растворились. А пылевые завитки
превратились в звёздные завихрения. И звёзды эти хранили не знания, а
невероятно жгучий свет.
Сущность чёрного сгустка развоплощалась, раздираемая будущим и настоящим.
Шеренга секунд превратилась во вражескую фалангу, свершившимся будущим
убивая несвершающееся настоящее. Когда последняя секунда исчезнет, вместе
с ней потеряется и настоящее, в котором есть КХ.
Резкий укол. Рядом ощущалась странная точка, которой надо срочно придумать
определение. Иначе всё зря, иначе весь риск был напрасен. КХ не успел
придумать определение. Он уже понял, что это за точка. Здесь, в недалёком
будущем сходились три мира. Первый был несомненно его миром - привычным и
пыльным. К нему вплотную прижался крошечный замкнутый мирок. На который
можно было и не обращать внимания. Но что это за трепетание священного
ужаса? Вопрос разрешился, как только пришло осознание, что владычицей того
мира является зловещая Белая Королева, противостоять которой в отсутствие
Чёрного Короля не мог и весь тёмный мир. Испугавшись, КХ чуть не позабыл о
третьем мире...
Он не мог поверить в случившееся. Последним в сцепившейся меж собой тройке
оказался мир, среди многообразия языков которого прятался тот, чьи понятия
бесконечно долгое время в его маленькой комнатушке раскрывали звёзды
знаний.
Радость открытия была финишной чертой того, что успел ощутить КХ,
вглядываясь в смутное будущее. Его откинуло обратно. Снова бесконечные
стены и пыльный пол. Снова пьедесталы и двери за ними. Только больше нет
надобности смотреть в ниши, заслонённые зелёным сиянием славы.
Проснулась обида на самого себя. Теперь казалось, что можно было потерпеть
чуть дольше, чтобы заглянуть в будущее поглубже. КХ уже знал, как можно
использовать незримую точку, отобранную у подсмотренного будущего.
Загадкой оставалось, получится ли у него то, что сейчас складывалось в
пункты чёткого плана. Ответ на загадку дарил уверенность, без которой
браться за дело и вовсе не стоило.
Но постойте! Разве знание о третьем мире не служило тем самым знаком,
зовущим на славные свершения? Ведь третий мир был самой большой удачей,
которая только могла выпасть КХ. Ведь если он только отправится в тот
мир...
Если отправится...
Мало проникнуть в чужой мир, надо ещё уметь ДОГОВОРИТЬСЯ. А договориться
получалось, ведь язык тех мест, где в единую точку сходились границы трёх
миров, как раз изучал тот, кто видел эту точку. И во всём мире, где
влачили существование чёрные субстанции, только один житель знал этот язык.
Количество лотерейных билетов становилось равным одному. Надо было только
осмелиться и взять этот билет...
Глава восьмая
День обломов
Я ждал тебя тысячи лет.
Конфетка, я жил лишь тобой.
Не думал дождаться я бед,
Но съел тебя кто-то другой.
("Конфетка",
гр. Антикварный Магазин)
...Прошло каких-то три часа после того, как главные ворота рынка остались
за нашими спинами. Три часа наполненные тоскливой дрожью тревоги и
порывами праздничного ожидания. Минуту назад я страстно жаждал, чтобы
ситуация окончательно прояснилась как можно скорее. А сейчас снова
трепетал священным ужасом и радовался, что девушки ещё прячутся в туманных
далях неопределённости будущего. Три часа пытки, словно пальцы сжимают
провод высоковольтной линии. Три часа... В общем, хватит измышлений.
Переходим к событиям и фактам, произошедшим после того, как истекли эти
три часа, наполненные картинами падений и взлётов.
Получив долгожданные конспекты, я нервно переступал с ноги на ногу в
прохладном коридоре главного корпуса. Группа собиралась дружно и без
опозданий - деньги нужны всем. Но я готов был отложить получение стипендии
даже на неделю - лишь бы только удалось наше с Борькой мероприятие.
Борис уверенно подпирал стену с совершенно спокойным видом. А меня била
внутренняя дрожь, и требовались неимоверные усилия, чтобы выглядеть, как
обычно. Подходящий момент никак не наклевывался. Трудно сказать, какую
гамму чувств я сейчас испытывал, представляя то вежливый отказ Маши и
Лины, то благополучный исход. Я уже с трудом переживал затянувшееся
представление. Возникало чувство призрачной надежды, что девушек не
удастся застать вдвоем, которое сменялось тягостным и нудным ожиданием. Я
настолько переволновался, что чуть не исчез с поля боя. В этот момент Боря
отклеился от стены и, толкнув меня в бок, ринулся в атаку.
- Маша, Лина, - скромно, без обычных выкрутасов начал он. - Вы уже
смотрели "Терминатора"?
Девушки переглянулись и ответили:
- Еще нет, пока.
"Ну, так как же?" - хотел спросить я, но простые слова застряли в горле.
Мне удалось только надуть щёки и сдавленно сглотнуть.
Не получив должной поддержки, Борис свирепо взглянул на меня и продолжил:
- А ведь у нас билеты пропадают. На самые лучшие места, однако.
Последнее слово Борька нарочно исказил, копируя чукчу.
- Хорошо, мы подумаем, - ответила Лина, и они быстро покинули аудиторию.
- Только не забудьте, - сдавлено добавил я вслед.
Сердце бешено колотилось. Сегодня осуществлялась первая попытка наладить
контакт с прекрасным полом. С другой стороны, я находился в весьма
выгодном положении. Если бы девушки отказались, то я оказывался на вторых
ролях и вроде бы ничем не прокалывался, так как приглашал Борис, а моя
персона скромно стояла в стороне. Если бы Маша и Лина ответили согласием,
то я смотрелся наравне с Борькой и уж проявил бы свои лучшие стороны. Так
что, как ни крути, я был в выигрыше при любом исходе. Мне больше нравилась
Лина - кудрявенькая блондиночка с длинными волосами и удивительно бледной
кожей лица. У Лины имелся лишь один существенный недостаток. Она жила в
отдаленном районе новостроек. Я с благоговением представил, как буду
провожать ее домой, а потом с тоской - томительный час, который придётся
потратить на обратный путь.
Девушки, получившие стипендию, куда-то потерялись. Отхватив свои кровные
одну тысячу пятьсот сорок четыре рубля, я вместе с Борисом бросился
обшаривать первый этаж. Маша с Линой как в воду канули. Борис уже
собирался плюнуть на затянувшиеся поиски, но я возражал. Когда еще
представится такая возможность. Надо же начинать взаимоотношения с
девушками. Тем более что самая трудная половина дела уже позади.
- Может, они в столовой, - жалобно тянул я.
- Балбес, - Борька ласково постучал кулаком мне по лбу. - Сегодня
воскресенье. Столовая не работает.
- Может, посмотрим, - не сдавался я, и мы отправились в столовую.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг