или ко мне, и никуда больше.
- Тогда она непременно должна была вернуться ко мне домой. Кстати, чем
закончилось сражение?..
- Ну как я сам не догадался, - Ыккщщер разве что не хлопнул себя по лбу. -
Это чертово сражение совсем вылетело у меня из головы. Черные силы
рассеялись под ударами наших союзников, но они остались в твоем мире.
Они-то как раз могли отследить появление королевы и захватить ее в плен.
- Тогда почему они не захватили меня?
- А на кой ты им нужен? - вопросительно склонился на бок призрак.
Я тут же обиделся и начал красочно описывать странное безмолвие в
деревянном тупичке, железную будку и черные тени, стелющиеся по траве.
- Ну, они могли ждать и не тебя, а просто караулить дорогу в наш мир, -
презрительно скривился Ыккщщер. - однако тебе следует поберечься при
возвращении.
- А почему они не попытались проникнуть сюда или, скажем, вернуться в свой
мир?
- Потому что не было такого приказа, - наставительно пояснил призрак. -
Они пришли в твой мир, чтобы дать решающий бой нам, но никто не давал им
приказа возвращаться обратно. Вот они и воюют по мере сил и возможностей.
Картины минувшей битвы вновь предстали передо мной, а на языке горячо
вертелся вопрос, который я намеревался задать королеве еще в черном мире,
да так и не успел.
- А ты не знаешь, почему я, сорвавшись с крыши, не разбился, а
присоединился к вам?
- О-о-о! - протянул Ыккщщер, словно впервые увидел такого болвана. - Ты
ведь летал с королевой. Вот она и передала тебе часть своей силы полета.
- Так я еще смогу летать?!
- Летать? - Ыккщщер оценивающе изучил меня и нехотя добавил. - Если учесть
величину твоего объема, оставшуюся силу королевы в ту ночь, фазу Луны...
Ну, в общем, тебе осталось энергии на четыре полета, не больше. И учти,
один из них ты уже совершил.
- А каким образом я здесь очутился? - не утерпел я.
Не тратя лишних слов, Ыккщщер короткими ручонками обшарил мои карманы и
извлек на свет божий осколок черного, тускло блестящего камня.
- Все, что осталось от талисмана, - вздохнул он. - однако позволяет
переходить границы даже такому олуху, как ты. Надо бы его
экспроприировать, все равно от тебя никакого толка.
- Еще чего, - возмутился я, протягивая руку за ценным приобретением.
- Ладно, владей, - решился Ыккщщер, возвращая находку. - У тебя есть одно
неоспоримое достоинство. Света не боишься. Впрочем, и для тебя имеется
неплохой план. В твоем городе есть одна ведьма.
- Ведьма? - вздернул головой я. - Ведьм не бывает.
- Молчи и слушай, - оборвал меня Ыккщщер. - Ведьма сделала шаг вниз и
теперь видит такое, что тебе и не снилось. Найдешь ее и спросишь насчет
королевы.
- А может не надо ведьмы? - осторожно возразил я. - Может достаточно и
этого?
Я вложил в руки Ыккщщеру план, нарисованный Лаурой. Он задумчиво повертел
его и вернул.
- Спросишь и про эту бумажку, - тихо добавил он. - А мне не разобраться в
почеркушках. Я не ведьма. И даже не ответственный секретарь, - он помолчал
и снова перешел на свой обычный тон. - Ну все, ступай. Время не ждет.
- Как это ступай, - не согласился я. - Покажи мне хоть кусочек вашего
мира. Может, я уже никогда к вам не выберусь.
- Может, и не выберешься, - кивнул Ыккщщер.
Ситуация до обидного напоминала школьную поездку в Брест. Экскурсовод,
ведущий нас по знаменитой крепости, предупредил, что вблизи реки
фотографировать запрещено, так как за рекой уже Польша. И стоя на берегу,
я во все глаза смотрел на "заграницу". С тех пор я гордо рассказывал о
том, как видел Польшу, хотя скромно умалчивал, где находился в этот
момент. Здесь же все было наоборот. Я побывал в ином мире, но что увидел?
- Ну хорошо, - лениво согласился Ыккщщер. - Смотри.
Он потянул меня к серым камням скалы и указал на темный проход. На другом
конце ущелья открывался кусок однотонного светло-серого неба. Там же гордо
высился темно-серый силуэт величественной башни. Колонны переходили в
каменные кубы, затем начинались арки, над ними гигантскими кирпичами
лежали блоки с черными бойницами окон, а выше снова выстроились колонны.
До самого верха один стиль архитектуру сменял другой, пока все они,
сузившись, не уходили в крутой скат крыши, пирамиду которой украшал шпиль,
набранный из шаров разной величины и острого наконечника. Я никогда не
видел небоскребов воочию, но уверен, сооружение не уступало им в размере.
Где-то в глубине сознания мелькнула ассоциация с телебашней. Но серая
громада вздымалась гораздо выше. А я стоял и не мог отвести глаз.
- Полюбовался на Северную крепость и хватит, - раздался над ухом голос
Ыккщщера. - Не потеряй талисман и не забудь про ведьму. Тишина и заборы
теперь в прошлом. Ищи учреждение за номером двести двадцать два...
Свет на секунду поглотила тьма, а затем до меня снова добрались лучи
солнца. Я стоял перед логом, заполненным садовыми участками, от которых
меня отделял тот же самый забор. Но трамплин заметно приблизился, а
таинственный закоулок остался далеко позади. Я тут же связал расстояние
между пунктом отправления и пунктом прибытия с вращением Земли и уже
выстроил четкую и стройную теорию, но ее сильно подпортил факт, что утром
я появился почти на том же месте, где меня засосала черная воронка,
несмотря на довольно длительное время отсутствия. Тогда я начал
подумывать, как же мне все-таки преодолеть нескончаемые заборы.
Словно услышав мольбу, забор оборвался и повернул вправо, уходя вниз. Он
уступил место стройным рядам гаражей. Я смело ввинтился в проход и
принялся обследовать каменные шеренги на предмет небольшой щелочки,
ведущей на север. Изыскания мои завершил сорокалетний мужик, перебиравший
инструменты возле потрёпанного "Москвича".
- А здесь не пройти, - разгадав мои планы, сказал он. - Обойди слева,
может там получится.
- Спасибо, - благодарно кивнул я. Если бы не добрый совет, то плутать бы
мне по каменным лабиринтам еще не менее получаса. Лихо развернувшись, я
потопал дальше. Трамплин виднелся совсем близко, но оставался таким же
недоступным как и раньше.
Гаражи скрылись за спиной. Слева стояли жилые дома, а впереди, за густыми
зарослями, начиналась старая часть воинского кладбища. Вправо уходила
труба внушительного диаметра, вырвавшаяся из под земли и перекинувшаяся на
противоположную сторону лога. Памятуя о технике безопасности, я не рискнул
облегчить себе задачу, а с тоской посмотрел на сплетения полузасохших от
жары трав высотою чуть ли не в метр. К великой радости взор приметил
тропинку в чащобе, а ноги уверенно заспешили туда, здраво размышляя в духе
народной мудрости: "Где один человек прошел, там и другой завсегда пройти
сможет".
Вскоре я уже приносил себе глубокие соболезнования. Тропинка обрывалась у
небольшой картофельной грядки, а дальше начиналась нехоженая целина, в
дебрях которой журчал ручей. Невысокие ивы навевали тенистую прохладу.
Сознание грустило, зато спина, взмокшая от солнечных лучей, теперь
испытывала истинное блаженство. Ноги остановились в раздумьях, но голова
отступать не собиралась.
Я пожалел, что не попытался перебраться по трубе, которая недостижимо
висела над головой. И все же, только вперед! Расстроено шмыгнув носом, я
снова отправился в путь. На третьем шаге ноги медленно принялась
засасывать непросыхающая глиняная жижа берегов. С ужасом представив свой
будущий внешний вид, я совершил отчаянный прыжок и перешел Рубикон,
приземлившись на твердую землю по другую сторону ручья.
Заросли обступили меня плотной стеной. Самое время вообразить себя
бесстрашным Рембо в джунглях Вьетнама. За отсутствием длинного ножа я
твердой рукой раздвинул ближайшие ветви и стал продираться вперед. Деревья
сплотились и не желали пропускать меня дальше. Тропинка исчезла, а
глиняная жижа так и норовила вновь оказаться под ногами. Но я не сдавался.
Рывок, еще один. Зеленые часовые поразились непреклонной решимости и
расступились, выпустив меня к подножию крутого склона. Задрав голову, я
окинул взглядом взмывавшую вверх гору, а на ней пронзившую небо громаду
трамплина. Я словно вернулся в серо-белый мир призраков к скале возле
Северной крепости. Но нет, меня окружал мир красок, мир цветов. Гору
покрывали зеленые полосы вездесущих трав. Сквозь них просвечивала темная
поверхность почвы. Кое-где пробивались рыжие пласты глины. Вновь
обретенная тропинка, утоптанная до каменной твердости, имела вообще
неопределенный оттенок бежево-коричневой мешанины с белыми вкраплениями
невесть как здесь оказавшейся щебенки и поблескивающих в лучах солнца
глубинно-зеленых бутылочных осколков. Грязь на кроссовках быстро обсыхала,
превращаясь в неприятную, потрескавшуюся корку. Еще раз представив
грустную картину обдирания зацементировавшихся кусков грязи над
умывальником, я шагнул вперед. Отсутствие массы веревок, карабинов,
рюкзака с продуктами и альпенштока не давало возможности почувствовать
себя альпинистом, но первопроходцы, пионеры Америки стали мне ближе по
духу. Рифленые подошвы впивались в шероховатости тропинки, а когда
встречались сильно крутые участки, я взбирался лесенкой, словно на снежную
горку.
Солнце устроило настоящий ад. Воздух раскалился до невозможности. Горло
пересохло, а язык превратился в наждачную шкурку. Но взбирался я с диким
упорством, словно наверху ждала сама королева Лаура. По крайней мере,
достигнув вершины, я мог рассчитывать на ближайший гастроном с неимоверным
количеством стаканов освежающего сока. Персикового, яблочного, сливового,
виноградного. И даже... чёрт с ним, пускай будет... дорогого -
апельсинового. Но конец пути маячил высоко вверху, а за спиной осталась
разве что половина.
Теперь я уже понимал всех. И тех, кто распахивал форточки лютой зимой,
ссылаясь на духоту. И нацепивших дурацкие кепки, предохраняя свои ценные
головы от перегрева. И Ыккщщера, который так ненавидел день. Дрожа от
холода на заснеженной остановке сорок первого, я мечтал о знойных летних
деньках, а теперь превращался в жуткого летофоба. Серая пелена дождей,
навевавшая тоску и скуку в былые дни, сейчас вовсе не спешила смягчить мои
страдания в непереносимом пекле. Ну и не надо, я начинал подозревать, что
справлюсь и без нее. Над близким горизонтом показался девятый этаж
общежития, предвещавший ту сладостную секунду, когда ноги достигнут
вершины.
Плотная джинсовая ткань насквозь пропиталась потом, а футболку можно было
выжимать. Меж тем этажи вырастали один за другим. За шестым следовал
пятый, за пятым четвертый, затем третий. Я впился глазами в белые плиты
стен, покрытые желтыми подтеками и сетью мелких трещин, так как на
трамплин смотреть уже не было сил. Его черный силуэт зловеще нависал надо
мной. Казалось, он вот-вот опрокинется. В этот миг правая кроссовка чуть
не сорвалась. Вообразив себя катящимся по склону в режиме замедленной
съемки, я перестал заглядываться по сторонам, отгоняя видения все новых и
новых стаканов с живительной влагой.
Ступив на ровную поверхность, я замер. Во мне росло блаженство.
Постепенно, секунда за секундой, оно заполнило тело и устроило настоящую
бурю в голове. Я сделал это, я поднялся.
Посторонний человек вряд ли сумел бы вникнуть в истоки моего блаженства и
счел бы происшедшее пустой тратой сил и времени. Мол, это не дело - в
игрушки играть. Не тем занимаетесь, молодой человек. Что же вы, как дурак,
то в гору скачете, то обратно? А ведь сколько разумного и полезного можно
было бы совершить за эти бездарно потерянные минуты. Да, в мое время всё
по другому текло, и молодежь другая была. Лучше, чище. Вам до нее тянуться
и тянуться. Вот этими самыми руками выстроены КамАЗ, БАМ Уренгой. А вы
вместо того, чтобы бумажку на улице поднять, да в урну бросить, горным
козлам уподобляетесь. Нам бы и в голову такое не пришло, а вам бы только
выпить, в подъезде покурить, да набезобразничать, вот как сейчас. Глаз да
глаз нужен за вами. Взять вот тебя. Ну кто, скажи-ка, может поручиться,
что ты там от трубы какой-нибудь краник не отвернул? "Да нет там никакого
краника!" - хочется крикнуть в ответ. "Не краник, так что-нибудь другое!"
- продолжает наш мучитель, оседлавший любимого конька. Мол, вам и слова не
скажи, вы сразу огрызаться. Да, не та нынче молодежь. Не та! Мы к звездам
с детства стремились, к подвигам, а вы...
А для меня приключение и обернулось своеобразным подвигом. И пусть чисто
гипотетический посторонний человек удаляется, недовольно ворча и кивая,
отыскав в себе самом благодарного слушателя. Ему меня не понять. Чувства,
бушевавшие в голове, превратили сладостные минуты в блистательные кусочки
счастья, несравнимые с теми, которые вспыхивали после выпитых на
вечеринках бутылок. Здесь они получились сочнее, глубже, внушительнее,
проникновеннее. Да что сравнивать безоблачную голубизну с пасмурным
однообразием. Чувство победы и мечтания о ней находятся в разных
плоскостях и на разных высотах. Я видел перед собой широкую мраморную
лестницу, отделанную золотом. Она мерцала в свете неведомых звезд и вела к
королеве. Я преодолел очередную ступеньку и готовился сделать шаг к
следующей.
Но тайна испарилась, оставив меня в повседневной реальности. И тут вся моя
сущность взбунтовалась против творящейся на глазах вопиющей
несправедливости. Где?! Где обещанные десять стаканов сока?!!! Я сделал
непонимающее лицо. Предчувствуя нехорошее, сущность скинула цену до
двух-трех. "Какой такой сок? Зачем? И нужен ли он нам?" - грозно спросил
я. "Пить! - обнадеживающе выдала сущность. - Иначе не смогу и шага
сделать". Ну, это уж чересчур. "А так ли мы уж хотим пить?" - философски
изрек я. "А разве нет?" - удивилась сущность. Я сделал паузу, всем видом
показывая, что на глупые вопросы отвечать не намерен. "Пить!" - не
сдавалась сущность. Как истинный президент, я пояснил, что жажда не такая
уж непереносимая, что потерпеть можно и нужно, а освободившиеся вследствие
недопущения неразумных трат средства следует направить на более важные
цели в условиях нестабильной экономики и постоянной нехватки финансов.
Затем я успешно развил тему и заметил, что дом не намного дальше
вожделенного магазина. Резко отключив в сознании рекламные картинки
здоровых витаминизированных соков, я представил вкусную прозрачную воду,
текущую из крана. Очень полезную в финансовом отношении. И оставив
нетронутым содержимое кошелька, я поспешил домой, ловко заменив
заслуженную награду на послеобеденный отдых.
Как и следовало ожидать, я не ошибся в выборе. Листая в уютном кресле
книгу о народном творчестве южноамериканских индейцев, полученную месяц
назад в посылке из Бразилии, я восторженно замер. Рука дрогнула и чуть не
вырвала глянцевую страницу. Там, на черно-белой фотографии, покоилось
изображение маски, удивительно напоминающей черты королевы Лауры в
истинном обличье. Да, отличия имелись, лицо было грубее, шире и старше.
Морщины и бородавки сплетались в жуткие узоры, а черные глазницы вмещали в
себя две мрачные вселенные. Возможно, неизвестный мастер запечатлел облик
одной из предыдущих королев, передавшийся из поколения в поколение, а
может и призрачного короля, если такой существовал.
Еще не соображая умом, но чувствуя сердцем туманные фрагменты нового
плана, я вытащил из шкафа рулон кальки. На полупрозрачную бумагу
старательно перенеслись контуры злого бога, устрашавшего древних индейцев,
но такого знакомого мне.
Из тайничка появился неприкосновенный валютный запас, откладываемый на
высококачественный видеомагнитофон. Затем последовал звонок Борьке. Он-то
знал, где и как можно воспользоваться телефаксом, чтобы за наличные баксы
осуществить сверхдорогой звонок в Бразилию и отправить получившийся
портрет моим родителям вместе со срочным сообщением.
Часть третья.
"With Every Beat of My Heart"
(и этим все сказано).
* * *
Все вокруг окрасилось тысячами, миллионами сиреневых оттенков. Сиреневые
листья чуточку колыхались в прозрачно-сиреневых волнах ветра.
Нежно-сиреневая трава убегала в сиренево-фиолетовые тени. Серые кирпичи
утратили обыденный облик в лучах магического прохладно-матового света,
нахлынувшего с небес. Квадраты окон отливали темно-фиолетовым блеском.
Голубые днем доски изгороди приобрели цвет распустившейся сирени. И даже
черная земля казалась теперь беспросветно лиловой. Все краски мира
растворились в сиреневых тонах. Предметы отражали теперь лишь
сине-фиолетовую часть спектра. А над всем этим нависал огромный сиреневый
купол неба.
Сиреневыми были и джинсы, утратившие фирменный цвет индиго, и бежевая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг