Ты запомни, сынок,
Золотые слова:
Хлеб - всему голова,
Хлеб - всему голова.
(Яркий образец советской эстрады).
Я жестоко и изнурительно страдал. Не от холода, нет. Сидя на крыше и
наблюдая ожесточенное сражение иномирян, я чувствовал себя крайне неуютно.
Перед глазами кипели смертельные схватки и гибли... нет, не люди, но кто
знает, может, они были лучше людей. По крайней мере, меня. Все меньше
становилось белых облачков, а я сидел и смотрел всего лишь со стороны,
словно пялился на порядком поднадоевший экран телевизора, готовый встать и
нажатием кнопки вызвать другой канал, где тихо-мирно "на пороге ночи"
страдают "Богатые" вкупе со "Второй мамой". Я не мог поверить, что всё
происходящее реально.
Ну разве не я, держа прохладную руку Лауры, бродил с ней по солнечным
местам? Разве не я пробовал вблизи полуночи ухватить Ыккщщера за
призрачное туловище, но под сжавшимися пальцами остались лишь капельки
пота, выступившие от волнения перед сверхъестественным? Не мне ли
пришлось, надрывая дыхалку, нестись на поиски неведомой дороги и, страдая
от духоты, разыскивать талисман посредством знаменитого сорок первого
автобуса? А теперь я обнаружил, что воспринимаю случившееся как игру.
Захватывающую, интересную, но все же игру, которую вот-вот придется
оборвать и начать заниматься делом.
Всё как во сне. Только что ты летел, хватал, догонял, спасался от
преследования, выслеживал, восторженно ощущая себя героем в гуще
интереснейших событий, и вдруг перед тобой прочное стекло. Действие
становится ещё более захватывающим, но ты уже не участник, а всего лишь
наблюдатель, сидящий перед ящиком с кнопочками. Наблюдатель, страстно
желающий оказаться по ту сторону экрана. Еще жива надежда, что стоит
только дотронуться и... Но идет время, наблюдатель смиряется с отведенной
ролью и напряженно смотрит туда, где купается в приключениях главный
герой, на месте которого совсем недавно находился он сам. Ну не
участвовать, так досмотреть бы... И удрученный зритель опасливо косится на
дверь, не беспочвенно подозревая, что она вот-вот раскроется, и вошедшие
люди бесцеремонно выключат телевизор и отыщут ему кучу неотложных дел. Был
бы человек, а работа найдётся! Но пока не наступил сей скорбный момент,
остается щемящее чувство сопричастности. Оно постепенно угасает, уступая
просторы горечи, потому что под безоблачным солнечным небом или в тихих,
теплых ещё сумерках в компании верных друзей и лучшей на свете девушки
пробираешься к заветной цели уже не ты.
Сбивчиво, даже противоречиво в какой-то мере. Но эти слова как нельзя
лучше отражали моё состояние. Хотелось даже заплакать от бессилия что-либо
изменить. От того, что не смог, не сумел вникнуть в душу призраков.
Приходилось ощущать полную свою ничтожность, когда в голове тревожным
буравчиком сверлит мыслишка: "А не отсыреет ли пленка в кассетах при такой
влажной погоде?" И это в момент, когда быть может истекают последние
секунды жизни королевы. Моральный урод. Ущербной души человек. Я мог
миллион раз обругать себя самыми последними словами, вот только статус
постороннего наблюдателя плотно въелся в меня. Я уже не сумел бы отклеить,
оторвать то поганое чувство, которое охватывает праздношатающегося по
вечернему парку человека, когда он видит ватагу в корень оборзевших юнцов,
запинывающих не вовремя подвернувшегося им под руку прохожего. "Ну, на
этот раз не я", - облегченно вздыхает гуляка и, отводя взгляд, спешит
прочь, стараясь выкинуть происшедшее из головы. Но невидимая липкая грязь
окутывает душу, хотя он отлично понимает, что не в силах вмешаться и хоть
чем-нибудь помочь.
В то время, когда в сотне метров от меня вершились великие подвиги, а на
чистую страницу одна за другой ложились буквы летописи славы, я сидел на
мокрой и холодной крыше, прижимая к груди коробку с фирменными кассетами...
...КХ не хотел умирать. Нет! Он еще поживет. Он еще вернется. Но не в
темный мир. Побывав на вершине славы, главнокомандующий не желал падать
вниз и хвататься за любую соломинку, какой бы призрачной она не казалась.
Возвращаться назад, к толпе, к упрекам и насмешкам, к серому библиотечному
существованию (если ему еще позволят снова занять его), к обломкам
триумфального постамента, к котловану, где никогда не будет заложен
фундамент величественного дворца? Никогда, лучше умереть! Но умирать он не
собирался. Да, приходилось признать, что его настиг полный провал. Он
проиграл, но не сломался. Жалко удирая от неумолимого преследования, КХ
вряд ли кому мог показаться грозным и могущественным. Но в собственных
глазах он продолжал видеть себя Черным Королем. Его место - холодный
обсидиан черного трона. Искорка уверенности, что именно его избрала судьба
для высокой миссии возрождения великого престола, продолжала теплиться и
придавала ему силы. Какая-то чудовищная оплошность разрушила грандиозные
намерения, но КХ не чувствовал себя низвергнутым. Где-то в глубине сгустка
пульсировала уверенность, что планы воцарения над мирами сбудутся. А
холодное сознание уже производило дальнейшие расчеты и строило очередную
лестницу, ведущую вверх. Надрывно стремясь увеличить отрыв от Белой
Королевы, он уже видел, уже готовился взобраться на новую ступеньку...
...Иннокентий Петрович сидел на холодном полу, прислонившись спиной к
стене. Он не помнил когда и где утерял диван - последнюю ниточку
реальности. Впрочем, хозяина огромной квартиры мелочи уже не заботили. Его
окружали миражи. Искривленное пространство выхватывало картинки неведомых
далей и показывало их единственному благодарному зрителю, который никуда
не спешил, не суетился и даже не пытался заснуть. Перед заместителем
ректора по вопросам культуры, так и не побывавшем ни в одной зарубежной
командировке, творились настоящие чудеса. Экзотические места всех уголков
земного шара, словно пожалев Иннокентия Петровича, сами явились в гости.
Исчезли дворцовые мраморные залы, но желто-серые полосатые обои и книжные
шкафы так и не вернулись к хозяину. Зато красочные пейзажи наплывали и
растворялись, сменяя друг друга и соревнуясь в разнообразии и красочности.
Подул теплый ветерок, и воздух увлажнился. Густые джунгли заполонили
пространство. Зелень воцарилась вокруг, тысячи оттенков зеленого цвета,
лишь кое-где проглядывали бурые стволы, да клочки неба. Ветерок усилился,
превратился в ветер и разорвал джунгли в клочья, унеся их прочь. Сразу
Иннокентий Петрович ощутил пронизывающий холод и недостаток кислорода.
Теперь вокруг оказалось одно небо, только справа торчала одинокая серая
вершина. Побоявшись головокружения, Иннокентий Петрович не рискнул
взглянуть вниз, а попытался ощупать прилегающую площадку. Пальцы
скользнули по неровному потрескавшемуся камню. Даже стена за спиной
сменила гладкую поверхность на острые выступы.
А небо уже потемнело, и на горизонте вспыхнул желтый закат, переходящий в
кровавые и черные тона. Солнце упало за пологий холм, на котором зловеще
чернел силуэт загадочного сооружения, напоминавшего китайскую пагоду.
Ладони и ноги утонули в густой траве, а во что упиралась теперь спина, так
и осталось загадкой.
Внезапно Иннокентий Петрович улыбнулся. Мечта, к которой он прорывался всю
жизнь, добралась до него, раскрыла свои объятия. Не надо бегать в профком,
выясняя наличие престижных путевок, непрестанно копить деньги, отказывая
себе во всем, заполнять бесконечные анкеты с бесконечными "Не был", "Не
состоял", "Не участвовал", "Родственников, побывавших в годы ВОВ на
оккупированной территории, не имею". Больше не требовалось выслушивать
инструкции серьезных людей в строгих костюмах о том, как следует вести
себя за границей. Не будет таможенных унижений, когда бдительные служащие
старательно перерывают твой чемодан и простукивают его стенки. Никаких
волнений, никаких ограничений, никаких усилий. Всё само свалилось к ногам,
как неожиданный, но очень приятный подарок. Никогда в жизни Иннокентию
Петровичу не было так хорошо. Миллионы чувств, запахов, зрелищ, ощущений,
звуков, принадлежащих ему и только ему.
Но счастье не бывает вечным. В одну секунду миражи поглотила необъятная
черная дыра. А из глубины, прямо на Иннокентия Петровича с ужасающей
быстротой неслось то, что было страшнее мрака и темнее самой непроглядной
мглы. Ослепительно сверкнули огненные глаза и белые клыки. Ослабленный
организм сдался без боя. Иннокентий Петрович догорел как костер, брошенный
под проливным дождем. Душа его растворилась, оставив бренную оболочку.
Освободившееся место мгновенно захватил хитроумный КХ, чутьем отыскавший
решение в самом безвыходном положении...
...Над городом нависал купол тьмы. Ничто не указывало на приближающееся
утро. Оставалось еще раз повторить, что август - это Вам не середина июня.
Сдернутый рукой Лауры с насиженного места я совершил непродолжительную
пробежку и теперь стоял в незнакомом дворе. Несмотря на то, что от моего
дома нас отделяло не такое уж большое расстояние, приходилось признать,
что я заплутал. Возможно, пройдя метров двести в любую сторону, мы бы
выбрались к знакомым местам, но тогда исчезло бы новое восхитительное
чувство. Смесь таинственности, опасности, непредсказуемости и туманного
будущего всё донельзя обострила. Кривая интереса к жизни резко скакнула
вверх и набирала высоту с каждой минутой.
Хотя никаких активных действий пока не предвиделось, я вновь уловил
что-то, смутно напоминавшее праздник. Словно удалось шагнуть за экран, и
вот я снова находился в центре приключений, не зная, какую каверзу
приготовит судьба в следующую минуту, но подозревая неизбежный
"хэппи-энд". Никогда не контактировавший со злобными сверхъестественными
силами, но посмотревший неимоверное количество фильмов на данную тему, я
естественно ждал противоборства, где все решает не грубая сила, а умение
вести себя в нестандартных ситуациях. Краешком сознания я не сомневался,
что справлюсь, хотя приучил себя всегда рассчитывать на самое худшее. По
крайней мере, чужих ошибок я повторять не собирался.
Нас окружали пятиэтажки, только из-за какой-то дальней крыши выступали
тёмные квадраты окон более высокого дома. Здания обступали нас вплотную,
поэтому я не смог отыскать спасительный ориентир телевышки с ее красными
огнями. Двор, где мы находились, казался совсем обычным, и я не понимал,
почему Лаура остановилась именно здесь. Рядом с нами чуть подрагивали
ветки невысокого боярышника. Далее темнели заросли шиповника, и вот
туда-то лезть совсем не хотелось. Взгляд ненавязчиво пробежался по другому
дому и перескочил на детскую площадку. Стандартный набор: качели,
карусель, песочница и чуть покосившаяся лестница. Правда, сегодняшней
ночью их черные силуэты выглядели несколько мрачновато, но это уже не мои
проблемы.
Хотелось выяснить, какая сторона праздновала победу. Ведь я продолжал
оставаться в неведении относительно финала. Да и наступил ли финал?
Впрочем, вопросы так и не выплеснулись. Я не рискнул раскрыть рта.
Королева напряженно всматривалась поочередно во все окна, словно потеряла
что-то исключительно важное. В паре окон горел свет, но, похоже, Лауру
интересовали не они.
- Вот он! - прошептала она и махнула рукой к соседнему подъезду.
Негромко хлопнула дверь, из-за кустов показался пожилой мужчина в темном
полузастегнутом костюме и медленно стал удаляться. Естественно, что лица я
не разглядел.
- Кто? - мне требовались объяснения.
- Предводитель чёрных призраков.
- С чего ты взяла? - удивился я. - Это же человек!
- Он внутри, - невнятно пояснила королева.
Губы сжались в недоверчивой гримасе. Интересно, какой будет реакция этого
полуночника, когда он опознает в себе командира сверхъестественной армии?
Но съехидничать я не успел. Камень Лауры осветился изнутри. Тонкий, как
спица, луч пронзил тьму и впился в правое плечо незнакомца. Тот
конвульсивно дернулся, мотнул головой в нашу сторону, а затем бросился
прочь. Такой походочки я ещё не наблюдал. Негнущиеся ноги механически
отсчитывали шаги, руки болтались совершенно посторонними предметами, а
туловище вихляло под самыми непредсказуемыми углами.
- Видишь, талисман указал на него, - донесся шепот королевы.
Я молча кивнул, облизнув пересохшие от волнения губы. За последние дни
пришлось увидеть столько потустороннего, что приходилось все принимать на
веру без всяких "Дано", "Доказать" и "Допустим".
- Что же ты ждешь? Бежим! - подтолкнула меня Лаура, и мы ринулись в
погоню...
...КХ устал. Он и не подозревал, что способен настолько вымотаться.
Энергия, составляющая сгусток, собиралась разделиться на отдельные куски и
самораспуститься. Исключительным усилием воли КХ сдерживал рвотные позывы,
грозившие прекратить его существование самым бесславным образом. А ведь
приходилось еще управлять бесцельно бредущим телом человека. Он словно
очутился внутри сложнейшего механизма с крайне непонятной системой
управления. Однако, приходилось довольствоваться тем, что оказалось под
рукой. И, надо заметить, КХ с честью выбрался из затруднительной ситуации.
Механизм действовал. Шаг за шагом он уносил главнокомандующего черных
призраков в безопасные пределы. КХ, едва сдерживая гнев по поводу весьма
примитивных возможностей людей, зорко всматривался в ночь неясным чужим
зрением.
Очередной удар настиг его на повороте. Рывок головы позволил правому глазу
убедиться, что Белая Королева не только разоблачила хитрую маскировку, но
и, не отставая, следовала за ним. Рядом с ней мелкими шажками семенил
какой-то прислужник из числа людей. Судя по всему, повелительница тьмы не
собиралась останавливаться на полумерах. "Посмотрим, поглядим", - мрачно
усмехнулся КХ и неожиданно научился сгибать ноги в коленях. Приятный укол
чувств отпраздновал открытие. Тело Иннокентия Петровича перешло со
спортивной ходьбы на быстрый бег. КХ гнал безвольный организм человека,
как опаздывающий ямщик загоняет покорную лошадёнку. Резкие команды плеткой
подхлестывали умирающие ноги. Быстрее, быстрее, еще быстрее. Надо, надо и
еще раз надо уйти от врагов. Будь КХ человеком, он вообразил бы свист
ветра в ушах. Но холодный разум черного сгустка не ведал иллюзий. Его
догоняли.
С каждой секундой расстояние между беглецом и его преследователями
сокращалось. Чуткий слух улавливал не движения ветра, а лишь мерный топот
шагов за спиной. На пределе сил, и своих, и Иннокентия Петровича, КХ делал
отчаянные попытки оторваться. Все зря, бесполезно; преследователи не
сбавляли темпа, отыгрывая сантиметр за сантиметром. Ни на мгновение
призрачный мозг черного сгустка не посетила мысль остановиться и
покориться судьбе. КХ слишком долго выжидал момент, чтобы горделиво
вознестись над толпой. Ждал твердо и упорно. Упорство и сейчас не давало
слабины, подгоняя усталые, слившиеся в единый конгломерат материальную и
нематериальную сущности различных миров. Бывший лингвист-библиотекарь
знал, что если ему выпадет один-единственный шанс, то он обязательно
использует его, ставя на кон всю до единой частички свою истощившуюся
энергию.
Внезапно удары по асфальту за спиной наполовину утихли. КХ не требовалось
оглядываться назад, чтобы лицезреть, как королева отделилась от земли и
взмыла над серым тротуаром. Лишь человек все топал и топал. Шансы на успех
таяли, как белый покров непокорившегося призрака под лучами солнца. Ничего
не оставалось, как покинуть мертвое тело погибшего помощника и воспарить
над землей, ища укрытия в темных уголках, которых так много в огромном
пространстве миллионного города. Но вырваться из темницы не удалось.
Слишком ничтожным оказалось количество припасенной энергии. И КХ, тратя
последние силы, продолжал нескончаемый бег, сгибая и разгибая чужие ноги,
уносившие его сущность от почти наступавшей на пятки погони.
Глава двадцать пятая
Breaking Out (4)
Breaking out, into the night
Breaking out, he's taking flight
Breaking out, out in the street
Breaking out, gotta break free
Поле боя осталось далеко за нашими спинами. Мы уже миновали широкую
площадь между кинотеатром "Искра" и крохотным леском, наполовину
скрывавшим здание ВДНХ. Затем таинственный незнакомец резко вильнул
вправо, промчался мимо железных прутьев ограды детского сада и вновь
свернул во мрак. Где-то по левую руку мелькнул мой дом, а через квартал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг