Мы шли по аллее, освещенной сиреневым светом фонарей. Мы весело скрипели
снегом. Мы скатывали снежки и кидали их в дальние сугробы. Нам было
хорошо, словно удалось ухватить за хвост птицу счастья.
Ветви белой краской разукрашу,
Брошу серебро на крышу вашу,
Теплые весной придут ветра
И меня прогонят со двора...
Девочка, катившая санки с малышом, похожим на меховой шар, остановилась,
глядя на нас, и восторженно раскрыла рот.
- Ты - Дед Мороз? - спросила она.
- А то! - лихо ответил я.
- Настоящий? - в голосе засквозило подозрение.
- А как отличить настоящего от ненастоящего? - в свою очередь задал
вопрос я.
- Настоящий - он добрый, - ответила девочка.
- А я какой? - сорвалось с губ.
Девочка пристально смотрела на меня чуть ли не минуту.
- Ты - добрый! - наконец, сказала она.
Я протянул ей шоколадку, одновременно поворачиваясь к Снегурочке. Смотри,
милая, что про меня люди говорят. Дети малые, они врать не станут.
Девочка зубами оторвала уголок обертки и понюхала темную плитку.
- Настоящий, - сказала она то ли про меня, то ли про шоколад.
- Пополам, - запротестовал укутанный седок, ранее не подававший признаков
жизни.
- На, - девочка разломила плитку на почти ровные половинки и большую
отдала малышу. Послышалось чмоканье. Девочка улыбнулась и поволокла санки
дальше.
- Вот так и становятся настоящими Дедами Морозами, - хвастливо улыбнулся
я Снегурочке. - Не жалеешь, что купили шоколадки?
Снегурочка счастливо замотала головой. Я чувствовал, что могу перевернуть
Землю без всякого рычага.
Дорогу преградила темная фигура. Еще улыбаясь, я двинулся навстречу. Но
улыбка мигом сползла, потому что я опознал "Канзас" и норковую шапку. Я
еще надеялся, но надежды разбила изящная трость, черкающая по сугробам
загогулины, издали похожие на математические формулы.
- Подарочек хотите от Деда Мороза?
Зачем я это сказал, не знаю. Но, с другой стороны, а что я еще мог
сказать? Что?!
- Не надо, - качнулась в сторону норковая шапка. - Так уж получилось, что
Дедам Морозам выдаю я.
Реактивным истребителем трость метнулась к небу и ожгла мне лицо. Сквозь
боль, я сообразил, что впечатался в сугроб. Мир перед глазами поплыл. Свет
фонарей дрожал, застилаемый слезами обиды.
- Запомни Зимнего Снайпера, - склонилась надо мной громада тьмы.
И пропала. Рядом стояла оторопевшая Снегурочка.
Я поднялся. Никуда он не делся. Просто отошел. Глаза по-прежнему скрывала
тень. Но губы кривились злорадной ухмылкой победителя.
Я задрожал. Я пригнулся. Я изготовился, чтобы врезать в ответ.
- Щщел бы ты домой, - прошепелявил мой обидчик. - Знаешь ведь, Новый Год
завтра. Двигай давай, а то праздновать некому будет.
Плотная фигура повернулась ко мне спиной. Трость чиркнула по стене и
отковырнула почтовый ящик. Мелькнула молнией и перерубила его одним
ударом. Ящик жалко завалился в сугроб. Из растерзанного брюха водопадом
посыпались открытки. Назвавшийся снайпером проткнул несколько из них
тростью, поднял, рассмотрел брезгливо и отшвырнул, словно дохлую лягушку.
Порыв ветра разметал яркие картинки. Почему-то они мне напомнили
растоптанные иконы.
Я поостыл. От противника исходила аура силы. И несокрушимая уверенность.
Рука играла тростью. Эти зигзаги бликов в морозном воздухе тоже не обещали
легкой победы.
Так что же? Взять и спустить обиду? На виду у Снегурочки! Нет, дядя, не
выйдет. Не тот у нас сегодня расклад, что бы над Дедом Морозом можно было
вот так запросто изгаляться.
А если не получится? Тогда меня просто затопчут сапожищами. И Снегурочка
будет наблюдать, как рушатся идеалы в непобедимость того, кому она
доверила быть своим Дедом Морозом.
А пускай. Кривая усмешка преобразила мое лицо. На долгую драку я не
рассчитывал. Габариты не те. Но если попробовать и вложиться в один
единственный удар.
Я взглянул на ухмыляющуюся морду. И приготовился. И наметил, куда ударю.
Не в лицо, нет. За него. Сквозь него. В темное ядро. Вдарить так, чтобы
пробить все рубежи обороны. Я перестал ощущать мир. Я позабыл о
Снегурочке. Я наливался яростью. Превращался в беспощадного зверя, который
если уж вцепится, то в глотку. И намертво.
- Не торопись, - раскрылась темная яма рта. - Тот, кто хоть раз
превращался в зверя, теряет право быть Дедом Морозом.
Он повернулся и неторопливо пошел к трамвайной остановке, не дожидаясь
моего выбора. Он не оглядывался, словно в его планы входил любой из
вариантов.
Я решил, что в зверя мне превращаться еще рано. Если уж стать зверем, то
после того, как отработаю смену Дедом Морозом. Чтобы потом было, что
рассказать внучкам. Даже в случае, если внучками будут злоглазые волчата.
10.
- Испугался? - спросила Снегурочка.
- Еще чего, - вырвалось у меня.
Снегурочка скептически покачала головой. Не поверила. И правильно, что не
поверила.
Конечно, я испугался. Еще как испугался. Дрожал, словно через меня
пропустили высоковольтную линию. Но соврал. Почему мы врем? Врем на
автомате. Врем даже в естественных и безобидных ситуациях. Хотим,
наверное, чтобы оценили, как крутого. А нас оценивают, как вруна. Всегда
так получается, пытаясь угадать правильный ответ, выдаешь чушь, которая
все портит.
В небе над лесной опушкой
Свечи яркие зажглись.
Месяц елочной игрушкой
В синем воздухе повис.
Снегурочка заботливо отряхнула снег с моей спины.
- Тогда идем, - сказала она.
Я кивнул. Я был ей благодарен уже за отсутствие недовольного взгляда, за
небурчание по поводу, как надо было поступить, и как от кого-то никогда не
дождешься... Мы любим перебирать косточки поступкам, которые не изменишь,
любим колоться ошибками, которые не исправишь. Мы любим... И губим любовь
вот этим самым "любим", потому что любить должны были совсем другое.
Хотя "должны" не то слово. Словно тропинка ведущая к спорам о том, что
никому и никогда мы ничего не должны. "Никому!" Вот вам! "Ничего!" Ну
нисколечко! "Никогда!" Не дождетесь!
Чтобы никогда больше не смог...
Рваное предложение снова перечеркнуло мысли.
Ведь первую стадию я уже прошел. Осталось две.
Я остановился.
Снегурочка понимающе кивнула.
- Значит, домой? - ласково спросила она. Не с подколом. Не заковыристо.
Шанс прямо падал в ладони. Шанс сойти с опасного приключения.
- Еще чего, - вырвались те же слова.
Почему? Что мешает сказать правду? Что мешает сбежать?
Ведь это так просто отказаться от сущности. Перестать быть Дедом Морозом
и снова превратиться в рядового среднестатистического россиянина.
Почему я не смог отказаться?
- Вон еще сколько подарков, - выдал я, содрогаясь от ужаса, что сейчас
из-за угла снова покажется знакомая дубленка "Канзас", холодные блики
фонарей прокатятся по трости с сюрпризом, и бездыханной грудой я упаду под
ноги Снегурочке.
Ведь это может случится очень быстро!
Но если я скажу "домой", Снегурочка разочаруется во мне в ту же секунду.
Вот так. Мы готовы отказаться от часов и лет грядущего за призрачную
блестку мига настоящего. Все эти годы и даже века не нужны, если в
мимолетной секунде, которая СЕЙЧАС, погаснет праздник. Или то, что мы за
него считаем. Быть может, это всего лишь мираж. Но мы его уже любим,
готовы продать за него душу, верим ему безоговорочно. Это живет в нас, и
заставляет поступать наперекор разуму. Чувства мы всегда ценим выше.
Наверное, это пришло из детских сказок, где главный приз достается тому,
кто по мнению окружающих и рядом с разумом не валялся.
Я смотрел на Снегурочку. Снегурочка смотрела на меня. Оба мы хотели
сказать что-то важное. И оба запутались в мыслях. Счастливы те, чьи слова
способны плавно течь в такт мыслям. Плавноречивые Деды Морозы и Снегурочки
выступают в красивых дворцах и теплых домах культуры. Остальные стоят во
тьме, глотая промерзший воздух, и смотрят в глаза друг другу, надеясь
ухватить блеснувшее там отражение праздника.
Или того, что мы считаем за праздник.
В Новый Год случится
Сказочное что-то,
Тихо постучится
В наши двери кто-то...
- Двигаем, - сказал я. - Ноги уже замерзли.
Отговорки, отговорочки. Никому не нужные словечки. Вроде бы даже
оправдания. Странная цепочка, вытягивающая странные поступки. Говорили
одно, а желали совершенно иное.
Снег весело скрипел под нашими подошвами. Сверкали, переливались
миллиарды блесток. Навстречу выплывали все новые улыбки. И мы жадно искали
тех, кто улыбнется лично нам.
11.
- Ой, - раздался за спиной возглас, когда мы повернули с людной площади
на улицу, освещенную редкими фонарями. - Поздравьте, пожалуйста, моего
сына с Новым Годом.
Мы обернулись. К нам бежала женщина. Добралась. Остановилась. Нетвердо.
Шатаясь. Мир покачивался для нее. Мир мерцал веселыми огоньками. Женщина
была навеселе с целым миром. И в этом мире Дед Мороз не проходил мимо.
- Поздравьте, пожжалста, - повторила она, глотая буквы. Желая и не веря,
в исполнение желаний.
Что растет на елке?
Шишки да иголки.
Разноцветные шары
Не растут на елке...
Сын стоял поодаль. Лет четырнадцать. Взрослый уже, опытный, пропитавшийся
знанием, что бесплатных подарков не бывает.
"Обломись, мальчик, - с веселой злобой подумал я. - Бывают бесплатные
подарки. БЫ-ЫВВАЮТ!"
Вслух я, разумеется, это не сказал. Просто кивнул Снегурочке. На счастье,
она понимала меня без слов и с готовностью распахнула сумку, где
скрывались шоколадки, которые в мешок мы так и не переложили. Снегурочка
без промедления достала плитку, я тут же конфисковал сокровище, обернутое
шелестящей фольгой. Подарки вручает сам Дед Мороз. Такова уж его почетная
миссия. Сам. Собственноручно. Ничего, старый, не надломишься. Я улыбнулся.
- С Новым Годом! - и протянул шоколадку парню.
Не берет. Не верит. Шоколадка стоит денег. А нормальные люди деньгами не
бросаются. Но кто ж Деда Мороза называет нормальным людем?
- Держи, держи, - плитка всовывается в руки.
Рот парня открывается. Оттуда вырывается белое облако теплого пара. И ни
слова. Хочется сказать, а нет их, подходящих слов. А и не надо. Счастье
Деда Мороза не в словах благодарности, а в праве дарить подарки. И в
возможности реализовать это право.
Подходит мамаша.
- И Вас с Новым Годом, - киваю я. Снегурочка благодарно дышит в спину, но
шоколадку не достает. Шоколад - детям!
- Эльфийскими стихами, анекдотами про хоббитов и гномов не интересуетесь?
- на всякий случай спрашиваю я, шелестя в кармане красиво оформленными
распечатками, уцелевшими с последней ролевушки.
Не интересуется. Впрочем, думает еще, что-то хочет сказать. Пауза
затягивается. Пора рвать когти. Нельзя подменять миг праздника напрягом
ожидания невесть чего.
- Удачи, - киваем мы со Снегурочкой на прощанье и быстрым шагом сваливаем
в темноту.
Народа на улицах полным полнешенько. Но мы ищем тех, кому нужны.
Пробегающие мимо пусть пробегают. Колючевзглядые пусть пялятся в
телевизоры. Для кривоухмыльчатых наши уши закрыты. Мы их не слышим или
останавливаем на полуслове.
- Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты... - орут нам из встречной
компании.
- Дальше не надо, - киваю я. - Дальше сам знаю.
Орущий народ - не наши клиенты. Мне нужны те, кто дальше не знает и
узнает еще очень даже не скоро.
- Смотри, Петя, Дедушка Мороз идет!
Взрослые смотрят насмешливо. Взрослые знают, что если есть маскарадный
костюм, то надо смеяться. Потому что так принято. Положено так потому что.
Словно на вечере юмора, где шутки не веселят, но все равно смеешься.
Потому что смеются все вокруг. Или потому что деньги уже заплачены.
Петя смотрит восторженно. Он еще маленький, и не знает, что бывают не
настоящие Деды Морозы. Он поймет потом, а пока только удивится, если Дед
Мороз пройдет мимо. Но этот Дед Мороз мимо не проходит. Он наклоняется, и
сквозь белые усы улыбается по-настоящему:
- Хочешь шоколадку?
- Не-а, - мотает головой Петя, шоколадку ему уже купили, но он-то знает,
что у Дедушки Мороза есть все. - А орески есть?
- Есть ведь у нас орешки? - спросил я Снегурочку, снимая мешок.
Я боялся детского: "Дареное не дарят!"
Я боялся взрослого: "Но ведь мы договорились, что это на завтрашний стол!"
Я боялся зря!
Снегурочка ободряюще улыбнулась.
- Ну что, поздравим гражданина России, - подмигнул я и вложил орешки в
распахнутую пятерню.
- Расскажи стихотворение дедушке Морозу, - предложила счастливая мама.
Мама любит, чтобы все было, как положено. А Деду Морозу на утренниках
положено рассказывать стихотворение.
Петя смущается. Он не помнит стихотворение. Ведь сейчас вечер, сейчас
улица, сейчас все гуляют. А стихотворение осталось в детском саду.
- Не надо, - говорю я. - Не надо стихотворения. Дед Мороз, который дарит
подарки за стихотворение - ненастоящий Дед Мороз. Настоящий Дед Мороз
дарит подарки просто так.
Петя доволен. Мама тоже довольна. И Дед Мороз отправляется дальше.
Снится елке вечер, месячный и звездный,
Снежная поляна, грустный плач волков
И соседи-сосны, в мантии морозной,
Все в алмазном блеске, в пухе из снегов.
Старинное здание послевоенной постройки. Эвон куда нас занесло, почти на
самый край города. Элитные дома остались далеко позади. Здесь живут люди
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг