дым из ноздрей и ушей. - Считай, что я - часть тебя. Та частичка, которая
против, но ничего сделать не может. Та, которая не захотела быть Зимним
Снайпером.
- А я разве хотел? - мысли колыхались, но никак не могли сложиться в
что-то определенное, будто для цельной картины, действительно, чего-то не
доставало.
- Тогда чего терзаешься? - в свою очередь спросил волчонок. - Давно уж
избавился и от дубленки, и от трости. Но продолжаешь грызть душу. Зачем?
- Но почему я им был? - мне казалось, что волчонок сумеет объяснить все,
как положено.
- Был, был, - кивнул волчонок. - Думай так, если тебе легче. Но сначала
ответь, кто ты сейчас: Дед Мороз или Зимний Снайпер?
- Не знаю, - растерялся я.
- В этом-то и дело, - сказал волчонок и чихнул так, что сигарета ракетой
вылетела из пасти.
Серое Ухо, кряхтя, слез с бака пошарил среди картофельной кожуры, выудил
не успевший погаснуть окурок и сел рядом.
- Так кто ты? - сердито спросил он.
- Дед Мороз, - торопливо ответил я. - Вернее, хочу им быть.
- А что тебе мешает? - вкрадчиво уточнил он.
- Прошлое Зимнего Снайпера! - открыл я душу. - Мне кажется, что если я
надел униформу Снайперов, значит, успел кому-то что-то пообещать. А теперь
еще мучаюсь от того, что не только не выполнил обещанное, но и стал
предателем. Даже двойным.
- Минус на минус дает плюс, - холодно отозвался волчонок.
Он снова затянулся и изошел ужасающим кашлем.
- Бросай курить, - предложил я ему.
- А ты бросай быть Зимним Снайпером, - предложил он в ответ.
- Но... - начал я.
- Не начинай, - грубо оборвал он. - Если ты - Снайпер, отстреливай дедов
с мешками. Если - Дед Мороз, доказывай правоту перед Новым Годом. Пока ты
плачешься в темноте и одиночестве, никому от этого ни холодно, ни жарко.
Никому ни плохо, ни хорошо. Плохо лишь тебе, и виноват в этом только ты
сам.
На этот раз от кашля его скрутило. Когда он поднял морду, в глазах стояли
слезы. Ему тоже надо было куда-то идти и кому-то чего-то доказывать.
Только он все держал в себе. Он уже давно решил никогда не обижаться на
судьбу. Но не обижаться на судьбу не значило - не обижаться вообще.
Серое Ухо нырнул в туман. Ему стало со мной скучно.
"Ладно, - сказал я, поглядывая на мусорный бак, - Кому как, а мне Дедом
Морозом быть интереснее. Давайте-ка новый мешок. Или выпускайте на арену,
где я наконец встречу Новый Год. Встречу, как следует".
Я потер руки, постучал пальцами по костяшкам, погладил эти жесткие
бугорки, готовые отстаивать правоту красношубой армии.
Словно испугавшись, мусорный бак исчез. И резко посветлело, словно у
соседнего дома включили фонарь. Потом свет поутих.
26.
Ода Набунага.
Минус три секунды. Небольшой запас, за который можно пропеть еще одну
хвалебную песнь. Пою ее тебе, воин из воинов. Тот, чья душа ушла в Буси До
- Путь Воина. Наверное, обидно - сделать все, чтобы пробиться к великой
цели, а оказаться подло убитым. Ты так и не узнал, что все получилось. Ты
не увидел тех, кто пошел за тобой. По твоей дороге.
Ты не верил ни в богов, ни в злобных духов. И Новый Год не имел над тобой
власти, но и подарков тебе тоже не полагалось. Правда, зачем они, подарки?
То, что тебе требовалось, ты забирал сам.
Слава тебе, входящий в сословие людей с двумя мечами. Обращается к твоей
милости недостойнейший из недостойнейших. Обращается с просьбишкой,
которую исполнить - раз плюнуть. Зачем теперь тебе два меча? Поделись со
страждущим. Помоги и ему прорваться к сверкающей цели. Ты должен понять
меня. Твои планы тоже казались полнейшей ерундой, но превратились в
историю. Ты поставил свою славную подпись остроотточенным клинком. Дай же
мне это перо, чтобы и я мог расписаться. Чтобы, взглянув на него, мои
недруги призадумались, а стоит ли вставать у меня пути?
Как славно, что всезнайки-японоведы или как их там остались
далеко-далеко. Мы с тобой говорим не на языке понятий, а на языке чувств.
И если я случайно опозорюсь, обозвав твой великий меч саблей, моя голова
не покатится в ближайший овраг.
Впрочем, тут нет даже оврагов...
Только ты и только я. И невидимая ниточка, которая держит эту связь ровно
три секунды.
Дай же мне хоть что-нибудь из своих запасов.
О! Я вижу сундучок. Я могу прикоснуться к отполированным временем доскам.
Я могу наслаждаться узорами окантовки. И откуда-то я знаю, что ты называл
его ерои карабицу. Я так услышал, и если ошибся, то не гневись. Пианист
играет как умеет.
Что же прячется за деревянными стенками? Может быть оги - складной веер,
который так легко спрятать и который оборачивается надежным оружием... для
тех, кто постиг искусство им управлять. Нет-нет, дай мне что-нибудь
попроще.
Но одно я знаю точно. Умадзура, если она там есть, останется тебе. Я
больше не хочу надевать маски. Мне надоел злобный карнавал. И облик
Зимнего Снайпера я успел примерить. Ты презрительно кривишься, указывая на
мою шубу. Нет, уважаемый, Дед Мороз - это уже не маска. Это уже я сам.
Этого не отнять.
И защитную накидку - хоро - тоже примерять не буду. Шуба, которая тебя
так насмешила, защитит не хуже. Потому что я верю в нее. Как верю в то,
что сейчас разговариваю именно с тобой. С тобой, не верившим в бога, но
ставший богом для многих и многих тысяч.
Как там было написано...
"Неважно, веришь ли ты в бога. Важно, верит ли он в тебя".
Поверь, ну, пожалуйста.
Удели мне внимание на три секунды. Больше не требуется.
И дай, дай же мне поскорее то, чем можно сражаться.
Ага! Ты услышал, сундучок уже у моих ног. Остается только нагнуться...
Что? Кто сказал, что три секунды закончились?..
Сундучок заволакивается туманом. Отчаянным рывком я пробиваю доски, не
веря, что могу...
Туман. Белый туман скрывает весь мир...
...А потом подул сильный ветер. Такой, что пришлось согнуться, будто
перед троном великого владыки.
И передо мной во всей красе предстал Новый Год.
27.
К двенадцатой ступеньке
Пришел старик седой,
На первую ступеньку
Встал парень молодой...
Я не могу описать его. Думаю, если бы мне оставалось до полуночи не три,
а десять секунд или одна-единственная, он бы выглядел как-то иначе. Может
быть, вишней в кадушке, обмотанной сверкающей мишурой. Может быть,
заброшенным особняком, украшенным веточками омелы, по которой пляшут огни
Святого Эльма. Может быть, скрюченной сосенкой, посреди заснеженной
поляны. А так... не приходит на ум ничего определенного.
Помню лишь впечатления, смутные образы, словно стою в темноте и смотрю на
елку. Высоченную. Какие выставляют в местах народных гуляний. Мигают
гирлянды, позволяя цветным огонькам перебегать с места на место. А на
верхушке пылает, наливаясь мощью, звезда. Только не кремлевский рубин, а
кусочек льда. Ощущение такое, будто елка близко-близко. И вся украшена
блестящими игрушками. И ты знаешь точно, что можно стянуть пару-тройку
самых красивых, и никто не заметит.
Одуряющий запах хвои заставил глаза слезиться. И я забыл про елку. Теперь
был только голос. Властный, не терпящий ни малейших возражений. Но тембр
звучал настолько притягательно, что я готов был стоять в темноте и часами
слушать этот голос. Только бы он звучал, и слова мягко ласкали бы уши.
Камень и шелк, слитые воедино в чем-то, не имеющем аналогов в оставленном
до полуночи мире.
- Не забыл условия нашего поединка?
- Нет, конечно же, нет, - ответил я.
- И все же почту за честь напомнить еще раз. Время остановилось за три
секунды до полуночи, значит, тебе придется сражаться три раза. Я предстану
перед тобой в трех обличьях. Если во всех поединках победа останется за
тобой, то ты выиграл. Если проиграешь хоть один, то плачь - не плачь, а за
полночь тебе не шагнуть. Ты знаешь, на что шел.
Я не мог объяснить его ледяной вежливости. Сейчас время динамичное, не
принято его тратить на всяческие изыски и реверансы. Впрочем, смешно
рассуждать о времени, которого осталось лишь три секунды.
Затишье перед боем затягивалось. Странно, сейчас нам предстояло решать,
кто станет Новым Годом, а кого навечно спишут со счетов. Тем не менее, его
лицо излучало искреннее участие. Может, он знал, что у меня не было
шансов. Может, ему было просто меня жаль.
Я не собирался отступать! Если отбросить горделивые позывы, я понимал,
что отступать некуда. Что три секунды - это даже не призрак жизни, не
отблеск, а так... Вдох и выдох. Стало жарко. Руки вспотели от волнения.
Поэтому я покрепче сжал зеленую пластмассовую рукоятку невесть откуда
объявившегося кинжала.
- Хочешь примерить латы? - приветливо спросил он.
А почему бы и нет? Я кивнул. Сейчас могла пригодиться любая защита. Он
щелкнул пальцами. Появился старый, но еще крепкий человечек со взбитой
седой шевелюрой. Не Дед Мороз и не Зимний Снайпер. Наверное, просто слуга.
Он приволок груду сверкающего металла и разжал руки. Железо с бряцаньем
рассыпалось у моих ног. Из этой кучи я с трудом вытащил тяжеленные штаны.
Вытащил и обвел неприятельский стан печальным взглядом. Я не имел ни
малейшего представления, как надевать эту штукенцию.
- Затруднения? - хмыкнул враг.
На идиотские вопросы отвечать не хочется. Впрочем, тут все было ясно и
без ответов. Дабы не затягивать смешную ситуацию, они поступили
исключительно просто: подошли, вдвоем приподняли меня и точнехонько
опустили внутрь конструкции из клепаного металла.
Штаны оказались великоватыми. Посторонний зритель мог бы подумать, что на
меня натянули бачок от унитаза. Но я решил не ворчать, отважно сделал три
шага, после чего почувствовал, что дальше идти мне уже не под силу.
Пришлось перевести дух, утереть вспотевший лоб и молча указать на штаны.
Видя мои мучения, он все понял без слов. Подошел, ухватил за железный
обод в районе поясницы и вытряхнул меня на груду тряпья. Сражаться,
определенно, придется без лат.
- Может, там чего выберешь? - спросил он с неподдельным участием.
Я не стал отказываться от предложения и подцепил темную тряпку. Ей
оказались заношенные джинсы "Wrangler". Подцепил другую, обернувшуюся
донельзя истертой рубахой неопределенной масти. В это рванье переодеваться
мне тем более не хотелось. Я не представлял, как оно может меня защитить.
- Ну что, выбрал? - осведомился он.
Пришлось замотать головой, отказываясь от вещичек, которые не приняли бы
и в заштатный "Сэконд Хэнд". Он отошел, а я поднялся и только тут обратил
внимание на робота, сжимающего в руках клинок, напоминающий заточенный
напильник.
Местечко, где мы обретались, вряд ли кто бы назвал нормальным. Его словно
слепили из кусочков, выхваченных из разных времен. Нештукатуренные
цементные стены, кое-где измазанные разноцветными пятнами, словно кто
искал самую подходящую краску, но передумал и навсегда оставил эту обитель
вечного ремонта. На стенах висели изысканные, но совершенно бесполезные
подсвечники. Помещение озарялось мертвенным сиянием, сочившимся из длинных
кирпичиков, каждый из которых прятал за узорной поверхностью связки ламп
дневного света.
Какие-то двери словно доставили сюда из дворцов. Другие же сложили из
криво отпиленных листов прессованного картона, грубыми мазками
закрашенного в защитный цвет. По всему полу рассыпались шариковые ручки,
карандаши, фломастеры, маркеры и палочки непонятного предназначения, по
граням которых пробегали алые закорючки. Куча тряпья напоминала преддверие
свалки. Но рядом с ней расположился изящный круглый столик на тонкой
ножке. Зато к стене привалился исцарапанный, заляпанный бурыми пятнами
стол, вытащенный из мастерских прошлого века. На нем угрюмо темнела
холодная масса слесарных тисков. У стола валялись разбитые деревянные
башмаки. Рядом приткнулись прорванные кроссовки "Пума". На них лежал
обломок древнего копья, какие можно увидеть только в музеях. И тут же
топтался робот. И я точно был уверен, что время, которое я покинул, такими
чудесами техники не располагало.
Робот предназначался для сражений. На это недвусмысленно указывал клинок.
Единственное, что утешало, длина клинка была несколько покороче моего.
Впрочем, никто не гарантировал, что в сверкающее тело не вмонтирована
лазерная пушка. По всей вероятности, робот тоже готовился принять участие
в нашей битве, но пока стоял тихо, только подмигивал разноцветными
лампочками на груди.
- Ну что, готов?
Я хотел сказать, что пока нет, но опоздал. Еще мгновение назад лицо,
лучившееся добротой, исказилось уродливой гримасой. Передо мной стояло
зло, собранное воедино в одном существе.
Он отступил назад, предлагая выйти из комнаты в тускло освещенный
коридор. По каким-то неуловимым признакам я догадался, что ему дорога
неизменность этого убежища, и он не хотел бы осквернять его чьей-то
победой или поражением.
Размахивая для профилактики кинжалом, я двинулся за ним. По пути я пару
раз оглянулся на робота, но он продолжал топтаться у стола, не выражая
готовности напасть со спины. Тогда я решительно выпрыгнул в полумрак, где
нос к носу столкнулся с главным противником. Секунд двадцать я ловко
отбивал удары кинжала, объявившегося в его руке. Пока он сражался честно:
его оружие выглядело точной копией моего.
После мы гонялись друг за другом, поминутно меняясь ролями беглеца и
преследователя. Помню только, как нелепо протыкал воздух, а потом
ошарашено отпрыгивал к стене, опасаясь неожиданного удара в бок.
Сзади послышались гулкие шаги. Робот неспешно двигался на помощь.
Догадавшись, что вести борьбу на два фронта вряд ли получится, я
крутанулся, скользнул мимо робота и снова изготовился к дальнейшей
схватке. Теперь робот оказался между нами. Голова его повернулась ко мне,
вслед за ней начало разворачиваться и тело. Напряжение во мне неимоверно
возросло. Теперь средоточием зла казался этот мигающий металлический
монстр. Не теряя времени, я ткнул робота в щель между головой и шеей.
Оттуда вырвался фонтан брызг, робот согнулся перочинным ножом, рухнул на
пол. Металлические конечности оглушительно лязгали, разбивая узорные
плитки пола. Потом умирающая конструкция закрутилась волчком и рассыпалась
дымящимися кусками.
Я гордо подбоченился. В ту секунду меня легко уговорили бы поставить мою
жизнь на то, что робот и был первым обличьем моего противника. Но в
следующий миг я возрадовался, что уговорщиков здесь не оказалось. Враг
никуда не делся. Он несся на меня. Клинок со свистом рассекал воздух,
словно шпага мушкетера.
Растерявшись, я чуть не пропустил удар. Чудом отбил клинок, а потом
заметался по коридору. Он поотстал, и секундная пауза погасила во мне
чувство неуверенности. Прорвемся. Я снова был готов биться за то, чтобы
полночь не располосовала мою жизнь острыми ножницами.
Мы кружили по коридору, нанося удары. Мне удавалось отбивать его выпады.
Помню даже искры, летящие от клинков. А я по-прежнему колол пустоту.
Чего-то я не учитывал. Где-то я заведомо выбрал неправильную позицию.
Осталось угадать: где?
...Он смотрел с высоты, как маленький ничтожный человечек пытается
победить, круша картинку, пытаясь зацепить придуманный образ. Но в
картинке пряталась лишь ничтожная часть могущества. Даже искромсав
картинку на мельчайшие клочки, человечишка не смог бы одержать верх.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг