поцарапанных округлых камней, удивительно плотно подогнанных друг к другу, так
что между ними не оставалось ни единой, самой узенькой щёлки. В тёмной дали
коридор сужался, зато справа обнаружилась широченная лестница. Но на ней было
совершенно темно. А коридор всё же пронизывал тусклый свет. Лена не знала,
откуда он идёт. Может под потолком витало расплывчатое серебристое сияние. Но на
лестницу оно не совалось. Там начинались владения Тьмы.
Итак, предстояло выбирать: идти ли в сужающуюся даль или окунуться во тьму.
Честно сказать, Лене коридор уже надоел. Стены, да колонны. Странная башня
попалась Лене. А вот лестница... Лестница вполне могла увести её в следующую
башню, которая совершенно не похожа на эту, серую и скучную. Значит, на
лестницу.
Лена боязливо вгляделась во тьму. Ничего не видать. Надо было настоять и
забрать отнекивающегося гнома с собой. По крайней мере было бы не так страшно.
Ворчание гнома куда лучше глухой тишины. А сам он вполне мог заменить маленький
фонарик. Но ведь у Лены есть палочка! Так чего же она ждёт?!
Пальцы закрутили палочку в руках. Лена представила фонарик. Такой, как она
видела у одного мальчишки во дворе. Чёрная коробочка с круглым окошком. А ещё
там можно было менять цвета, надвигая на стёклышко красную или зелёную плёнку.
Но фонарик не получился. Вместо него в свободной руке возникла длинная лиловая
спиралевидная свеча, чьи витки были плотно приплюснуты друг к другу. Наверное, у
замка имелись свои правила жизни и некоторым вещам сюда вход был запрещён.
Категорически. Лене нравилось это слово. Все вещи в мире делятся на категории. И
если вход запрещается категорически, значит сюда кого-то пускают, а кого-то нет.
И вместо фонарика появляется свеча, потому что фонарик из запрещённой категории,
а свеча нет. А свет всё равно нужен, неважно, откуда он возьмётся, от фонарика
или от пламени свечи. Кстати, о пламени. Свеча-то не горела и сама зажигаться не
собиралась. Не идти же во тьму с потушенной свечой. Лена представила зажигалку
из сиреневой пластмассы. На чёрной железке белела вдавленная надпись BiC, а
рядом красовалась махонькая буква R в кружочке. Ниже совсем мелкие буковки
поясняли, что сделана сия вещичка во Франции. Но даже такие подробности не
помогли зажигалке получить пропуск в сказочный замок. Лена попыталась
представить спичечный коробок, но в руке появилась печенька. Сухая и твёрдая,
как плитка от облицовки цветочной клумбы. Тогда Лена сосредоточилась и вызвала в
памяти картинку зажжённых свеч на новогоднем столе.
И на фитиле волшебной свечи появился огонёк. Стройный. Серебряный. Такой цвет
вовсе не устраивал Лену и она попыталась изменить его сначала на жёлтый, потом
на оранжевый и наконец на тёмно-красный. Но посторонние цвета не жили в пламени
свечи дольше одной секунды и снова власть в свои руки брало серебро. Значит так
оно и должно быть. Значит, в замке живут исключительно серебряные огоньки и
звёздочки.
Серебряный свет отодвинул тьму и обозначил несколько ступенек, которые раньше
прятались от Лениного взора. Лена решительно повернулась и зашагала вверх.
Интересно, а если бы в подъездах были такие же прекрасные лестницы с круглыми,
витиеватыми столбиками перил и тёплыми поручнями, то мальчишки черкались бы на
стенах? На мраморных-то? На мраморных надо уже не черкаться, а выцарапывать. Но
зачем? Лена задумалась. Обычно надписи оставляют, чтобы при взгляде на них в
памяти возникали картинки самых светлых событий. "Здесь был Серый", или "Лена +
Артур = Л", или "Aqua", или "Спасибо за то, что ты есть". Но на эти картинки
немедленно накладывались другие, где надписи составлялись из коротких
ругательных слов. А вдруг?.. Вдруг это тоже были чьи-то светлые моменты,
воспоминания о которых хотелось сохранить. Ведь все думают по-разному. И все
видят мир, жизнь и светлые моменты в них по-разному. Лена вот увидела этот
замок, а кто-то может видел в жизни совершенно другое, о чём и оставлял память
на стенах с выцветшей краской и полуобсыпавшейся побелкой.
Ступеньки плавно заворачивали влево, и Лена догадалась, что лестница крутится
вдоль башенных стен, уходя к куполу. Лена поднималась всё выше, поглаживая рукой
по ровной стене справа. Пламя свечи выхватывало из сумрака то ли иероглифы, то
ли извилистые разводы на мраморе, но Лене было не до них. Слева, за перилами,
вниз уходил мрачный колодец. Теперь уже не разглядеть, как высоко ушла Лена от
серого коридора. Над головой тянулась полоса, на которой были высечены ступеньки
следующего витка. Лена понимала, что эта спираль никоим образом не приведёт её в
зал, но так хотелось посмотреть, что находится там, на самом верху башни.
Витков через пять или шесть Лену встретила дверь. Она нависала над девочкой
суровой преградой под углом градусов в сорок пять. За дверью жила тишина. Пока
ещё дверь не открыта, Лена могла представить за ней всё, что угодно. Но больше
всего ей хотелось увидеть там маленькую комнатку смотрителя маяка. Чтобы почти
всю её занимал гигантский фонарь с толстым стеклом, превращающийся по ночам в
яркую звезду для далёких кораблей, медленно следующих своим курсом. Но тут ведь
нет поблизости никакого моря! Не беда! Корабли вполне могли быть и летучими, а
маяк отводил их от высокой скалы, притаившейся во мраке. Может это и была та
самая Чёрная Гора. Лена пролетела мимо неё на такой скорости, что вполне могла и
не заметить внизу тонкую полоску мостика, уводившую в пещеру с легендарным
оружием.
Постояв ещё немного, Лена собралась с духом и толкнула дверь вовнутрь.
Пришлось поднапрячься, чтобы створка сдвинулась с места и ушла в глубину. И Лена
шагнула на последнюю ступеньку, располагавшуюся уже за порогом. Язычок
серебряного пламени свечи вытянулся тонкой спицей и исчез.
Никакого фонаря внутри не оказалось, хотя комнатка вполне могла служить
маяком. Она была маленькой, низенькой, с круглыми стенами. И если бы в них
прорубить окна... Но Лене уже было совершенно не до окон. Посреди комнаты стоял
круглый столик на выгнутых ножках, а на столике красовался череп, уставившийся
на Лену. Бледно-мертвенное сияние, исходившее от него, служило единственным
источником света.
Череп казался ненастоящим. Не таким, как его рисуют в учебных пособиях. Он
напоминал дыню, поставленную на кирпич со скошенными стенками. Круглые глазницы
являли две дыры непроницаемого мрака. Внизу кирпич разлиновали чёрными полосками
зубов. Похоже, Лена уже где-то видела такой череп. В каком-то мультике. Но там
он выглядел совершенно плоским и не страшным. А тут череп совершенно
ПО-НАСТОЯЩЕМУ стоял на столе и пялился на Лену своими чёрными отверстиями.
- Не пугайся, Леночка, не пугайся, - проговорил он голосом Бабы-Яги из старых
фильмов. Во время разговора зубы то уходили вглубь, то возвращались на свои
места, словно клавиши пианино. - Я здесь не просто так, да и ты не случайно сюда
пришла.
И он замолк.
- Ты здесь живёшь? - поинтересовалась Лена, потому что молчать становилось
невыносимо, а все остальные вопросы, возникающие у неё в голове, казались ещё
более глупыми.
- Живу ли я? - вопросил череп пустоту. - В твоих терминах, если у тебя они
есть, нельзя сказать, что я - живу! Допустим, я просто нахожусь здесь. И всё.
- Ты очень похож на череп, - поделилась впечатлениями Лена. Её никто не учил,
о чём можно, и о чём нельзя разговаривать с черепами.
- Я и есть череп, - гордо утвердил собеседник.
Он щёлкнул клавишами зубов. На секунду за ними показалась пасть. Такая, что в
ней свободно поместилась бы Ленина голова.
Лена промолчала.
- Знаешь ли ты, - спросил череп, - что все существа на земле, которые так
похожи на людей, делятся на два основных класса: люди и черепа. Они невероятно
похожи. Я бы даже сказал - невыносимо похожи. Можно ли выносить такое положение
дел, при котором мы вынуждены напоминать людей, да ещё до такой степени, что
сами люди не способны отличить нас от себя самих.
- Я бы никогда не приняла тебя за человека, - обиделась Лена.
- Всё потому, что я здесь, а не в твоём мире, - объяснил череп. - Там, у меня
всё было бы как у людей. И ноги, и руки, и глаза, и даже осмысленный взгляд в
этих глазах. Но мы находимся в башне замка и поэтому я сам по себе и по своему
усмотрению, а ты продолжаешь оставаться человеком.
- И много таких? - удивилась Лена. У неё в голове не укладывалось, что по
улицам могут ходать черепа и при этом ничем не отличаться от людей.
- Много, - сказал череп и даже кивнул бы, будь у него шея. - Настолько много,
что тебе об этом лучше не знать. Впрочем, может когда-нибудь ты и узнаешь, если
сама станешь черепом.
- Я не хочу, - испугалась Лена.
- Сейчас не хочешь, - сказал череп. - А пройдёт время, ты вырастешь и
возжелаешь им стать.
- Но это же так... уродливо, - поморщилась Лена.
- А всё потому, что ты смотришь на меня человеческими глазами, - объяснил
череп. - Неудивительно, что такой взгляд тебя пугает.
- А какими глазами я должна смотреть? - поинтересовалась Лена.
- Никакими. У меня вот вообще глаз нет.
- Но это же невозможно, не видеть, - испугалась Лена.
- Чего ты боишься? Неужели ты думаешь, что мир складывается из того, что ты
увидела, услышала и попробовала на вкус?
- Да!
- И вовсе нет. Мир складывается из того, что ты чувствуешь в то время, когда
смотришь, слышишь и пробуешь. Бывает, смотришь на прелестную вещичку и
совершенно её не видишь, потому что чувства вновь переживают что-то утраченное.
Да и со слухом так же, можно слушать человека и не слышать его.
- Угу, - согласилась Лена. - У нас постоянно на кухне радио говорит, а я так
привыкла, что почти его и не слышу. А со вкусом ещё интереснее. Я могу
проглотить целую шоколадку во время фильма и совершенно не заметить вкуса. Ну ни
капельки.
- Ага, - обрадовался череп. - Ты начинаешь понимать нашу сущность. Не надо
видеть, не надо слышать, не надо пробовать. Надо просто почувствовать, и тогда в
памяти запишется особое ощущение, будто бы с тобой всё это происходило
ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
- Но это всё равно понарошку, - не согласилась Лена. - Если я никогда не
пробовала манго, то в памяти запишется вовсе не настоящий вкус, а тот, который я
представила в уме.
- Ну и что, - не сдавался череп. - Вот подумай... Только подумай хорошенько.
Ты хочешь, чтобы всё происходило как надо или так, как хочется тебе?
- А разве это не одно и то же?
- Ну вдруг тебе манго не понравится, - заметил череп. - Что тогда? Сплошное
расстройство несбывшейся мечты. А так ты чувствуешь, что его попробовала и что
он оказался на вкус именно таким, как ты и ждала.
- Так значит лучше вообще не пробовать это манго?
- Почему не пробовать? Пробовать! Только не огорчаться, если он не оправдает
твоих ожиданий. И не расстраиваться из-за того, что тебе пока ещё не довелось
его попробовать. Но вообще-то, скажу по секрету, мандарины тебе подходят больше.
- Да, - кивнула Лена. - мандарины я люблю.
- Вот и наплюй на это манго, - предложил череп и доверительно добавил. -
Хорошо сидим.
- Хорошо, - поёжилась Лена и на всякий случай кивнула. Комнатка, озарённая
светом, исходящим от черепа, не нравилась ей. Она давила низким потолком,
угнетала мрачными стенами. Ну почему тут не оказался маяк. Замок-то снаружи
выглядел таким красивым. Неужели в каждой башне, блестящей радужными сполохами,
скрывалась за стенами вот такая каморка, в которой притаилось по одному
разговорчивому черепу.
- Давно я так славно не беседовал, - похвалил девочку череп. - За это я
разрешаю задать тебе один вопрос.
- Какой вопрос? - не поняла Лена.
- Да любой, - нетерпеливо сказал череп. - Любой, угодный тебе вопросец.
Советую из числа тех, на которые некому ответить. Может ты здесь именно для
того, чтобы задать такой вопрос, а я для того, чтобы на него ответить.
Лена задумалась. Были вопросы, которые она могла задать маме, но ни в коем
случае не ребятам из штаба. Или наоборот, на которые Венька и Колька ответили бы
без труда, а мама только рассердилась бы. Веньку можно расспрашивать про
самолёты. Только его одного и больше никого. Были ещё неимоверно важные вопросы,
на которые хотелось получить ответ. Но их Лена собиралась задать вовсе не
черепу.
- Давай быстрее, - сердито напомнил череп, - а то я передумаю.
Слова крутились в голове у Лены и никак не складывались в вопросы. Лена
сунула руку в карман, чтобы звякнуть ключами и разбудить нужные мысли. Но пальцы
наткнулись на кожаную обложку найденной записной книжки. И тогда сформировался
тот самый вопрос, ответ на который узнать было не у кого. Лена раскрыла книжку
на единственной не пустой странице и показала надпись черепу.
- Это правда? - спросила она.
- Да, - согласился череп и весело бы подмигнул Лене, да только не было у него
век. - Проще простого. Даже утруждать себя не пришлось. Давай, спрашивай ещё.
Твоё время не истекло. Оно с тобой и с твоими вопросами.
Честно говоря, Лена хотела услышать "Нет". Пусть лучше книжка обманула бы её.
Пусть надпись оказалась бы насквозь лживой. Но череп только подтвердил опасения
Лены.
- Почему? - спросила она.
Череп подскочил и чуть повернулся. Теперь глазницы смотрели не на Лену, а
куда-то в сторону. Однако трещать словами он не перестал.
- Заставили, - пояснил череп. - Тоже проще простого. Я то думал тебе нужны
из-мыш-ле-ни-я. А оказалось, ты хочешь услышать только факты. Не то, как оно
есть, а то, как оно было. Впрочем, чего ещё можно ожидать от людей. Их всегда
интересуют только факты. Они пользуются фактами, сгибают их, подчищают,
приукрашивают и с помощью таких вот лживых отражений пишут другие факты,
составляя историю прошлого. Их всегда интересует то, что было. И они всегда
надеются узнать то, что будет, раньше, чем это произойдёт. И эти вечные метания
заслоняют от них настоящее. Единственное, что стоит знать. Единственное,
Леночка. То ли дело мы, черепа...
- Постой, - прервала пустую болтовню Лена. Ей неимоверно важно было понять,
что означает "Веня-предатель".
- Стою, - согласился череп. - Пока ещё стою. Уронят - буду лежать...
- Кто заставил? - перебила его Лена.
- Да что за разница, - сказал череп и подпрыгнул ещё раз. Лена могла видеть
только одну глазницу. А видел ли её череп? Может ему и не надо смотреть на Лену.
Может он просто чувствовал.
- Что за разница, - повторил он, щёлкая клавишами зубов. - Кто да кто.
Человек. Такой же, как и ты, как и сам этот твой Веня. Всё держится на силе, да
на уверенности. И когда ты предаёшь, то теряешь уверенность в себе и слабеешь.
Сильно слабеешь. Знала бы ты, как любят люди заставлять себе подобных предавать
друзей. На фоне чужой слабости неимоверно тонко ощущаешь свою собственную силу.
А людям так важно эту силу почувствовать.
Видимо, череп по каким-то непонятным причинам не хотел развивать тему и
теперь всеми способами увиливал от ответа.
- Кто заставил? - повторила вопрос Лена.
Череп в очередной раз совершил прыжок и клацнул зубами при приземлении. Он
совсем отвернулся от Лены. Теперь Лена видела лишь его затылок. Словно не череп
стоял на столе, а так, ночник со странным светом.
- Слишком много вопросов, Леночка, слишком много вопросов, - сказал он.
Лена растерялась. Она не видела ни глаз черепа, ни его лица и начала
волноваться. Казалось, что череп втихомолку усмехается, пока Лена не может этого
видеть. Казалось он врёт тонко и расчётливо.
- Но ты же сам разрешил спрашивать.
- Я уже ответил на твой вопрос. И даже не на один, а на два с половиной,
Леночка.
- Повернись, - попросила Лена срывающимся голосом. Она чувствовала, что в
черепе происходили какие-то перемены, из-за которых в комнате становилось всё
неуютнее.
- По просьбам трудящихся, - возвестил череп и его глазницы вновь воткнули
пустой взор в девочку.
Сияние черепа с бледного стало голубовато-сиреневым. Мёрзлым. Противным.
Гнилым. Череп радовался тому, что Лене становилось страшно, что внутрь девочки
заползали липкие червяки ужаса.
- Я пойду, - сказала Лена как можно твёрже и начала отступать.
- Куда, Леночка? - смеялся череп, прямо-таки ухохатывался. - Куда? Лесенки-то
нема.
Нога девочки никак не могла нащупать ступеньку за порогом. Но поворачиваться
спиной к этой страшной ухмылке было немыслимо. Лена зажмурила глаза и шагнула
вниз, опрокинувшись в тёмный колодец. Молнией пронеслась мысль о палочке,
которую сразу завращали непослушные от сковавшего их ужаса пальцы. Картинка
квартиры никак не желала проявляться. Вместо неё по орбитальной траектории
вокруг Лены парил череп и приговаривал шелестящими шепотками: "Не торопись,
Леночка. Когда вырастешь, научишься различать, где черепа, а где просто люди. А
потом, быть может, и тебе повезёт. А потом, быть может, и ты станешь черепом.
Всё знающим, всё умеющим. Весёлым и беззаботным черепом, летящим сквозь пустоту
жизни, сквозь мыльные пузыри событий, сквозь грязные островки людей,
перепрыгивая с одного на другой, на третий, на сотый. И до бесконечности..."
Глаза открылись и Лена закончила свой полёт на полу, сверзившись с дивана.
Глава 28,
в которой Пашка и Владян намечают перспективы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг