машины тоже. Сейчас-то всё понятно. Это вот "Ниссан", это "Опель-Кадет", а вон
"Мерс" проскользнул. По молодости лет Веня путал "Мерс" и "Мессер", но потом
вырос.
Машины, что самолёты, только им не дано оторваться от земли.
Союзные автомобили Веня тоже различал без труда. Вон катит старенький первый
"Жигуль", рядом "Запор". Лихо развернулось восьмое "Зубило", за которым сразу же
пристроилось девятое. Снова мелькнул "Жигуль", только носящий ласковое прозвище
"Шаха", за ним "Сапог" и "Выкидыш Камаза". Последнее название принадлежало
маленькой "Оке" и Веня частенько представлял, как бедный автомобиль выкидывается
с Камазовского прицепа, перевозящего новые машины без номеров по скоростной
трассе. Наверное, ему не хватало веса удерживаться на прицепе. Но несмотря на
странное прозвище "Ока" была реальностью в отличие от тех больших и удивительных
машин, ездящих по блестящим от чистоты улицам. Те машины казались ненастоящими,
словно в компьютерной игре. И люди казались ненастоящими. Пионеры ходили в
рубахах навыпуск, подпоясанные ремнями, а на головах у них красовались
офицерские фуражки. А переводимые через дорогу бабушки тащили продукты не в
фирмовых кульках, а в смешных верёвочных сумках, называемых сетками.
Веня несказанно удивился, когда в гостях у бабушки полез в дальний шкаф за
молотком и обнаружил там такую вот сетку. Он бережно взял её в руки, погладил по
скользким верёвкам и спрятал обратно. Веня никому не сказал о своей находке,
боясь, что ему не поверят. Но из-за этой сетки ему иногда казалось, что тот
чёрно-белый мир где-то всё же существует и что пионеры бывают не только в
детских сказках.
Так вот, размышляя о бабушках, пионерах, а также об личном и общественном
автотранспорте, шёл Веня по улице, пиная мятые пачки из под сигарет, и радовался
жизни. Пока не наткнулся на вампира.
Вампир ничего не сказал. Он только улыбнулся своей кровавой пастью и зашагал
за Веней, словно работа у него была такая. И несказанно захотелось Вене в тот
чёрно-белый мир, к бабушкам и пионерам. Потому что в мире, где есть пионеры, нет
места для вампиров. Несовместимые это понятия "пионер" и "вампир".
И не радовала Веню ни пустая улица, ни пачки сигарет, которые можно
залихватски подпинывать, ни четвёрка по географии. Раньше Веня думал, что
география и вампиры тоже несовместимы, так как в чёрно-белых фильмах обязательно
стоял у доски какой-нибудь пионер и бодро рапортовал о реках Сибири, уверенно
тыча указкой в положенные места. А оказалось, что география сама по себе, а
вампиры сами по себе. Идёт Веня по городу, тащит в дневнике четвёрку по
географии, а за ним как приклеенный следует вампир. И никуда-то Вене от него не
деться.
А люди не замечали вампира. Люди проходили мимо. Это только в странном,
чёрно-белом мире любой гражданин считал своим наипервейшим долгом остановиться
перед опечаленным школьником, присесть на корточки и спросить: "Кто тебя обидел,
малыш?" В реальном мире по Вениному лицу проскальзывали равнодушные взгляды. И
только один из них навязчиво буравил затылок. Взгляд того, кто шёл следом.
С каждой минутой становилось Вене всё грустнее. Потому что вампир - это не та
компания, которая требуется для весёлой прогулки. Так и утонул бы Веня в своей
печали, если бы не наткнулся на Ленку.
Ленка обрадовалась, заулыбалась. И Веня вдруг ясно ощутил, как это
замечательно, когда тебе радуются. Не за что-то конкретное, а просто так, потому
что попался навстречу. Вене тут же захотелось показать Ленке вампира, но за
спиной бледнолицего не обнаружилось. То ли отстал, то ли "Ленка" и "Вампир"
всё-таки несовместимые понятия в реальной жизни.
Тогда Веня предъявил ей картинку с острозубым. Вампир в чёрном плаще на
кровавом фоне заката сегодня восхищал всех (кроме учителя по труду), но самому
Вене рисунок стал казаться кривоватым и неказистым. Автору портрета уже не жалко
было расставаться со своим творением, просто он пока не успел навести мосты на
два литра "Пепси", так чего бы не показать Ленке нарисованного вампира. А о
настоящем промолчать. Вампир - не гном. В вампира Ленка могла и не поверить. Она
и в гнома поверила только тогда, когда Колька предъявил ей золотистого на своей
ладони.
Глава 24,
в которой Коля не знает, верить ли свалившемуся на него счастью
А всё-таки удача не забыла про Колю. Ну, скажем, не удача, а некие
сверхъестественные силы, которые непременно желали снабдить Колю палочками.
Иначе чем объяснить то, что Коля, выдвинув третий ящик стола, отыскал между
фигурками индейцев и ковбоев, оставшихся ещё от папы, две белые палочки из того
же набора.
У Коли аж дух захватило. Он бесцельно мял их в руках, не веря своему счастью.
Ласковые волны прокатывались по Колиной груди. И так хотелось поделиться
радостью хоть с кем-то в этом большом и светлом мире. На этой мысли палочки и
сделали свой первый оборот.
Дверь раскрылась и на пороге появилась мама, сверлящая Колю строгим взглядом.
С мамой делиться радостью бесполезно. Не то, что мама - плохой человек, но ведь
она не верила в палочки. Однако мама пришла вовсе не радоваться вместе с Колей.
- Ерундой занимаешься, - сказала она решительно, заметив, что перед Колей не
лежат раскрытые учебники и тетрадки. - Поэтому вылезай и срочно беги за
капустой.
"Пускай мне не надо будет бежать за капустой, ну пускай," - шептал Коля,
украдкой вращая палочки.
- Да, - вдруг сказала мама. - В магазин бежать не надо. На рынке капуста
получше и подешевле. Будь добр, съезди-ка до рынка, сынок, да купи там заодно
килограмм лука.
Коля мог быть добрым, мог быть злым, всё равно его настроение ничего не
меняло. Это только кажется, что у школьника до ужаса свободного времени, а на
деле, куда ни кинь, везде лишь уроки, домашние задания, да скучные обязанности.
Об этом размышлял Коля, направляясь к троллейбусной остановке. По пути он
заглянул в овощной магазин и понаблюдал за капустой. Отличная там продавалась
капуста. Коля даже не смог представить лучше. Следовательно, ехать надо, иначе
мама зорким взглядом мгновенно отличит капусту, скопированную с магазинской, от
рыночной. И палочки не помогут. Палочки делают только те вещи, которые можно
представить.
На остановке толпился народ. Коля крутанул палочки, желая вызвать троллейбус,
как можно быстрее. Ничего не произошло. Коля крутанул ещё раз. Троллейбус не
появился. Коля подозрительно осмотрел волшебное имущество. Самые обыкновенные
палочки. Ничуть не лучше тех, что достались Пашке и Владяну. Может троллейбус
вызвать сложнее, чем автобус? Двумя палочками получался дефектный автобус, но
автобусов-то различных куча, а троллейбусы все на одно лицо. Видимо, не хватает
у палочек мощи.
Коля задумчиво повертел палочками в обратном направлении. Далеко-далеко
появился корпус троллейбуса, украшенный двумя палочками-рожками. Непонятно, то
ли троллейбус приехал сам, то ли всё-таки Коле удалось его вызвать. И Коля
оставил палочки в покое. Бесполезно ускорять ход общественного транспорта,
пользы такое мероприятие не принесёт.
В троллейбусе Коля решил воспользоваться бесплатным проездом. Он повертел
палочки перед носом женщины в фиолетовой блузе, и кондукторша, смерив его
усталым взором, начала пробираться в другой конец салона. Коля прислонился к
прохладному стеклу вспотевшим лбом и попытался прилипнуть к нему, чтобы на
ухабах стекло не отклеивалось от кожи и не било Колю по возвращении на место. Не
получалось. И когда стекло особенно больно врезалось в Колин лоб, так что голова
обиженно загудела, Коля мстительно повернулся к окну спиной и начал изучать
пассажиров, едущих в том же направлении.
Взгляд его сразу наткнулся на высокого мужчину с усами соломенного цвета и
прильнувшего к нему мальчишку. Последнего Коля узнал, это был Димка, живший в
соседнем доме. Димка был наполнен своими заботами и беспокойно ёрзал, совершенно
не замечая Колю. Его папа, напротив, словно застыл и смотрел куда-то в сторону
грустно и устало.
- Папа, - слова вылетали из Димки как из пулемёта. - А ты ведь мне купишь на
рынке жвачку?
- Да зачем тебе, Димка, жвачка? - папа отвечал ему тихим, тягучим и заунывным
голосом.
- Как зачем? Дирол защищает ваши зубы с утра до вечера.
- И кто это тебе такое сообщил. Сенька Любушкин?
- Не мне, папа!
- А кому? Ты что, подслушивал.
- Да не, по телевизору. Ты ещё скажи, что не видел! Телевизор - это ведь не
Сенька!
- Видел, Димка, - вздохнул его папа. - И телевизору ты веришь больше?
- Конечно, ведь Сенька может и наврать. А по телевизору врачи всякие.
Врачи-то не врут.
- Эх, Димка, - опечалился его папа. - Какие там врачи. Не верь тому, что
показывают по телевизору. Если всему верить, то в самый неподходящий момент
останешься без денег, без машины и без крыши над головой. Верить надо себе,
своим друзьям и хорошим книгам.
- Нет, папа, вон Сенька мне друг, а врёт. И дразнится ещё. Димка - Сардинка.
Зачем люди дразнятся?
- Чтобы дать тебе шанс похвалить самого себя.
- А Ольга Петровна сказала, что хвалить себя... как его... недостойно. Во!
- Перехваливать недостойно. А хвалить даже полезно.
- А ругать, папа, себя можно?
- Ругать? А разве ругать себя - более достойное занятие?
- Не знаю, папа.
- Вот и подумай хорошенько. А я тебе скажу так: не стоит себя ругать. Зачем
отнимать это удовольствие у других?
Димка промолчал. Голос его папы внезапно оживился и перешёл от морали к более
конкретным делам.
- Кстати, Димка, а куда запропастилась моя алая ручка?
Димка виновато опустил глаза и Коля стал пробираться к выходу. Он страшно не
любил, когда на его глазах хорошему знакомому доставался разнос.
У выхода не оказалось почти никого, хотя народ постоянно готовился к высадке.
Тем более, что следующей остановкой значился Центральный Рынок. Однако сейчас
пассажиры почему-то осторожничали и не пробирались к выходу, осведомляясь друг у
друга о планах на ближайшие несколько минут. Оказавшись впереди всех, Коля понял
причину всеобщего соблюдения дистанции. На ступеньках примостилась стайка
пацанов обшарпанного вида. На них были старые пыльные болоньевые куртки. Лица то
ли загорели до невозможности, то ли месяцами не мылись. Люди старались не
касаться своими яркими блузками и белоснежными рубахами грязных курток. Но
пацаны не обращали ни малейшего внимания на презрение широких слоёв
общественности. Они то и дело распахивали куртки и совали голову в
образовавшуюся дыру, откуда на мгновение-другое являлся таинственный мешок. Носы
жадно вбирали воздух из этого мешка, за стенками которого Коля, как ни силился,
не смог разобрать содержимого, а вновь поднявшиеся лица смотрели в окно пустыми
отсутствующими взглядами, словно перед ними были не двери с овалами стёкол, а
бескрайняя пустыня, покрытая асфальтом.
Коля понял, что и здесь от разноса не уйти. Самый высокий пацан раздражённо
выговаривал худенькому, едва стоящему на ногах. У этого кроме осенней куртки с
уродливо располосованной спиной на голове была одета круглая шапочка из чёрной
синтетической шерсти, словно на дворе был не сентябрь, а вторая половина октября
с морозной погодой.
- Дурак ты, Батон, - говорил высокий, голос хоть и ругал, но в то же время
как бы сочувствовал. - Выкинул бабки, а зря. Если бы не поторопился и шнягу
купили бы, и на тачку бы ещё осталось. А теперь, сам видишь, на троллейбусе
пилим.
Худенький от смущения стянул шапку и отчаянно мял её в руках. Ему так
хотелось оказаться на месте кого-нибудь другого, кто может позволить себе
отключиться и не чувствовать себя виноватым. А может он ждал окончания разноса,
чтобы в очередной раз сунуть голову в таинственный мешок. Ведь нельзя же
отвлекаться на что-то важное, в то время, когда тебя ругают за дело.
- Пидорку свою не потеряй, - заметил высокий.
Худющий сразу затолкал её обратно на голову, натянул судорожным движением до
упора, отчего его голова сразу стала похожа на чёрный мячик, и взглянул на
высокого преданно и виновато, как щенок, сделавший лужу в неположенном месте.
Высокий оценил этот взгляд.
- Не боись, Батон, - ободрил он своего попутчика. - Всё зашибись. Сейчас
вылезаем. Возьмём "Дядю Гену". Пожалуй, на "Дядю Гену" бабок нам ещё хватит. И
почапаем на хату.
Глаза худющего весело блеснули, словно во всём мире больше не осталось ни
единой опасности. Блеснули на секунду и исчезли. Ворот куртки распахнулся, на
поверхность вылез полиэтиленовый мешок с мутными стенками и лицо тут же утонуло
в разверзнувшихся краях. На самой макушке шапки Коля неожиданно заметил золотую
блёстку.
Это была ещё одна капля. Точно такая же, как у бабушки-орденоноски. Но одно
дело - бабушка, а тут совсем несуразный пацан. Высокий, заметив Колино внимание,
просверлил Колю нехорошим взглядом и зловеще осклабился. Коля поспешно отвёл
глаза. Не хватало только нарваться на незнакомую компаху. Ему и Пашки с Владяном
больше чем достаточно. Когда край глаза ещё не оторвался от золотой блёстки, она
резко рванулась в сторону. Лицо худущего вынырнуло из мешка и он повернулся к
Коле. Коля и отошёл бы, да не получилось. Сзади дядька поставил высокий
здоровущий чемоданище. При любом толчке Коля мог налететь на странного пацана.
Тот продолжал пялиться на Колю. Сам Коля разглядывал ступеньку. Ребристую. Давно
немытую. С вдавленной между резиновых полосок полусгоревшей спичкой и лохмотьями
перекрученного билета.
- На, - вдруг сказал худющий и что-то сунул Коле в руку.
Дверь раскрылась и подозрительная компаха выскочила наружу, сразу затерявшись
в рыночной суете. Следом, как пробка из бутылки, вылетел и Коля. Это дядька
взметнул свой чемодан и послал его к выходу, заставив Колю перескочить через все
ступеньки сразу. Дядька и не заметил стоящих впереди. Он, натужно пыхтя, потащил
свой груз по направлению к автовокзалу. Толпа завертела Колю, приняла в свой
поток и понесла по течению прямо на овощные ряды, расположенные за высокими
воротами из железных полос. Коля не сопротивлялся, ему было по пути.
В зажатых пальцах чувствовался кругляшок. Может, монетка? Вот здорово! Но
выступ на одной из сторон смущал Колю и в голову больше не приходило никаких
гипотез. Только когда в Колиной сумке уместились три крепеньких кочанчика
капусты и полкилограмма лука, Коля рассмотрел неожиданный подарок. Кругяшок,
зажатый в руке, оказался лёгкой алюминиевой пуговкой. Пуговка, прежде чем
попасть к Коле, успела вываляться в грязи. Сейчас грязь засохла и забилась во
все щели рисунка и дырку ушка на обратной стороне. И всё же грязь не смогла
скрыть рисунок. Вырвавшись из бурого месива, по серебряным волнам плыл парусник
с длиннющим флагом на верхней мачте. За мачтами виднелись смазанные контуры
чего-то непонятного. То ли солнце рябое всходило над морем, то ли дерево с
отпадающей листвой. Но не горизонт был главным. Главным оставался парусник,
который, несмотря на обрушившуюся грязь, залепившую всё вокруг, всё-таки плыл и
плыл по намеченному курсу.
Непонятно было, откуда мальчуган раздобыл эту пуговку. И непонятно, зачем
сейчас она оказалась у Коли? Может выбросить? Не дай бог, наткнётся мама, и
тогда очередного скандала не оберёшься. Это ведь не волшебная пуговка, в отличии
от треугольника. Коля бы обязательно почувствовал волшебство, будь оно спрятано
там, внутри. Но пуговка оказалась самая обыкновенная. И совершенно ненужная
Коле. И всё-таки выкинуть не получалось. Пусть даже её вручили Коле просто так.
Пусть даже она не понадобится Коле никогда. Но вдруг она совершенно необходима
Вене или Ленке? Вдруг кто-то, пока неизвестный Коле, жить без неё не может. Это
ведь так просто: взять и выкинуть. Но может через минуту с Колей столкнётся
именно тот, кому она и предназначалась. И может кто-то прямо сейчас выкидывал
вещичку, без которой жить не мог уже сам Коля. Пусть хоть кому-то повезёт. И
Коля положил пуговку в карман. В такой, про который Коля точно знал, что он без
дырки.
- Ззначит, принял подарочек? - осведомился удивительно знакомый голос.
Рядом с Колей медленно вышагивал хозяин.
- Принял, - согласился Коля. - А разве нельзя?
- Можно, Коля, отчего же нельззя? Вссё в жиззни можно. Выбор вссегда зза
ссамим человеком. Ты выбрал, кто тебя может упрекнуть? А даже ессли и может, это
вссё равно уже ссделанный выбор. Твой выбор.
Коля промолчал, а хозяин продолжил:
- Не сстрашно было принимать подарок?
- Почему страшно, - удивился Коля. - Он ведь тоже человек, как вы или я.
- А, Коля, ты ещё понимаешь, что он - человек. Многие-то уже выроссли и
думают по другому.
- Я не буду, - пообещал Коля. - Да у него на шапке была Золотая Капля. Вы не
знаете случайно, что это такое - Золотая Капля?
- Сслучайно ззнаю. Иззвини зза банальность. То, что ты наззываешь ззолотой
каплей, это жиззнь.
- Жизнь?
- Жиззнь. Она есть у многих. Да только как её раззглядишь. Подумай, Коля.
Жиззнь, она совсем как капля. Может упассть в пессок и расстворитьсся
бессследно, а может сскольззнуть на плодородную зземлю и пробудить прекрассный
цветок. Или хотя бы травинку. Ссамую обыкновенную. Она прекрассна. Пуссть вокруг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг