А когда вскинул голову, то...
Со склонов нависали дома. Старые, древнее лестницы. Как люди. Некоторые из
них прятали свои года за слоем свежего тёса. Некоторые смирились с
подступившей дряхлостью и лысели, безвозвратно теряя карнизы и наличники. Один
дом прикинулся обычной коробкой, другой являл миру отштукатуренный угол.
Приземистый домина, сложенный из белых кирпичей, молодцевато выглядывал из-за
плеча своего превращающегося в труху прадеда.
- Где-то здесь, - сказала девушка, стоящая ЗА ветром. - Я чувствую, она
недалече.
- Не долечен? - не удержался я. - кто у нас не долечен?
И заработал укоризненный взгляд.
- Спугнёшь, - серьёзно предупредила она. - Одно неосторожное слово и ветер
услышит тебя.
- Прорвёмся, - пообещал я. - Как увидишь, гони её мне навстречу, а я уж не
выпущу.
- С тобой нельзя искать тайны, - бесстрастно вымолвила она. Губы сжались
натянутой струной, а лицо поскучнело.
Слава богу, я чудом сдержался, а то бы мы не добрались и до первого дома.
Только я открыл рот, как почувствовал летящий навстречу порыв ветра. Не сам
ветер. Ветер до меня не добрался. Предчувствие ветра, если можно так сказать.
Но оно преобразило мир. Я увидел. УВИДЕЛ! Весь мир наполнился тайнами. За
каждой ступенькой, за каждой травинкой, за каждым камешком. Протяни руку, и
она - твоя! Но даже при таком обилии тайн, мне хотелось Самую Особенную. После
я понял, что руку протягивать не стоило. Самая Особенная шагала рядом и
держала моё запястье своими тёплыми пальчиками. Я понял, что она умела
превращать жизнь в игру. Всю жизнь в бесконечную и яркую игру, где люди были
не безмозглыми фишками, а вселенными. Только это "после" наступило очень
нескоро.
Дома расступились и выпустили нас на узкую улочку. Раскисшая тропка
накрылась двумя длиннющими досками. Свежими, нетронутыми. Когда я сделал
первые пять шагов, то не утерпел и оглянулся. Мы не оставляли следов. И дома
подобрели, дома были довольны нами. Девушка не смотрел ни на дома, ни даже на
меня. Прищурив глаза, она вглядывалась то в изломанный орешник, то в
поредевшие заросли крапивы, то на кусты чёрной смородины, давно обобранные
неизвестными героями. Ветер шелестел совсем рядом, но при нашем приближении
деревья обмирали, чтобы минут через пять вновь тряхнуть своими ветками и
почуствовать, как задремавшие соки вновь бурлят, радуясь жизни и позабыв про
коварную осень. Губы девушки неслышно шептали. А я молчал. Навалившая тишина
сначала давила неимоверно. Слова грубо пихались на языке, вырываясь наружу. Но
постепенно несанкционированный митинг рассосался, а тяжесть безмолвия
сбрасывала вес с каждой секундой. Потом она и вовсе отстала, словно
потерявшийся ветер.
Белой крепостью высились впереди блочные пятиэтажки. Рядом с ними уродливо
подрезанные тополя казались калеками, а кусты - надоедливой плесенью. Меж
поникшей флоры резвилась откормленная фауна. Мохнатые пауки с костяными,
дробно постукивающими по асфальту клешнями. От каждого удара по серой
поверхности разбегалась сеточка морщин. Меня всегда занимал вопрос: откуда
берутся трещины на асфальте? Теперь я понял - ОТКУДА, но вырванное знание
счастья не принесло. Злые красные глаза кидали трескучие молнии. Блестящие
клешни не дотягивались до нас - граница не пускала. И пауки отворачивались.
Пауков не заботит недостижимое, поэтому они мелкими перебежками продвигались
по грани осеннего дня, попутно пожирая своих более мелких и менее увёртливых
собратьев. Миллионы пауков в одной исполинской банке, по стеклянному горлышку
которой катилось солнце.
Редкие прохожие шагали сквозь пауков. Они не замечали их, и меня это
нисколечки не удивляло. Люди даже солнце не всегда замечают, а уж всякие
мерзости и вовсе научились обходить стороной. Я и сам перестану видеть этих
отвратных тварей, забуду про них, когда пересеку границу, как только догоню
ветер.
Слева гордо приосанилась берёза, да клён отчаянно пламенел чуть правее.
Пограничные столбы между сказкой и реальностью, ждущие, когда невидимая
граница будет нарушена. И девушка останется на ТОЙ стороне. А мне не хотелось
расставаться. Остаться я не мог. Не чувствовал себя достойным. Поэтому вдыхал
полной грудью свежий воздух последних мгновений свободы.
За праздником начинаются будни, затягивающие в сети, сплетённые пауками.
Мохнатыми буграми работы, тонконогой суетливой беготни по бесполезным, но
обязательным делам, мощногрудым добыванием денег и желчными ссорами в
общественном транспорте. Никуда от них не деться, никуда не сбежать. Нам
остаётся трепетно и нежно хранить минутки, когда ты по ТУ сторону от
красноглазых тварей, непрестанно помнящих про тебя, как ты помнишь про кошек,
раздирающих душу. Но на ТОЙ стороне кошачьи когти заточены совсем под другие
дела.
Граница пролегала рядом. Десять с половиной метров, если измерять
пространством. Полминуты неторопливых шагов, если мерить временем.
За клёном притаился киоск. Непонятный. Тёмно-зелёный. С двумя пластинами
фасада, разбегавшимися наискосок. Треугольную дыру между ними закрывали тонкие
прутья. Для чего угодно строятся такие киоски, но только не для продажи
товаров народного потребления. Лицо девушки засветилось, как у ангела из
старых фильмов. Она всё больше напоминала сказочную принцессу, отправившуюся в
тревожное путешествие за собственной тайной. И от этого торжествующего сияния
пауки задрожали и разбежались, затаившись по дворам, да автомобильным
стоянкам.
- Здесь, - прошептала она. - Настоящие тайны прячутся на границе. Вдвойне
заслуживает внимания то, что кажется удивительным и по ТУ, и по ЭТУ сторону.
За правым углом киоска прятался мелкий паук, не успевший скрыться. Его
глазки замутились от страха и покрылись бурой плёнкой, а тело сотрясалось в
судорогах ужаса, едва не переходящих в агонию. Я хотел пнуть его, но
поостерёгся, лишь топнул грозно. Пауку хватило и такого безобидного жеста. Он
просеменил полметра, а потом гулкими шлепками понёсся, смешно подпрыгивая, как
приспущенный мяч.
Единственный взгляд, кинутый на зелёный ящик, подсказал, что справиться с
преградой мне не удастся.
- Game Over, - сказал я, грустно поглядывая на зарешёченный треугольник.
- Всё в порядке, - озорно улыбнулась она, взялась за прутья, прижалась к
ним, а потом необъяснимым образом нырнула внутрь. Пальцы её сжались шариком,
скрывая что-то маленькое. Она снова прильнула к прутьям решётки и
проскользнула сквозь них.
- Как ты сумела?! - восхищённо вырвалось у меня.
- Непреступные с виду крепости частенько оборачиваются сущими пустяками, -
пожала она плечами и, видимо, не желая раскрывать секрет, добавила. - Люди...
Они такие смешные. Думают, что понаставили преград, а на самом деле...
- А мы разве не люди? - пробурчал я.
- Я - Девушка Ветра, - гордо заметила она.
"А я?" - захотелось спросить мне. Но вопрос застрял в горле. Почему-то я
испугался, что меня назовут человеком.
- Смотри, - сказала она и разжала руки. На её ладонях ворочалось крохотное
облачко.
- Можно? - прерывистым шёпотом выдавил я и неудержимым жестом вытянул
руки.
- Конечно, - качнула она головой. В мои сомкнутые в замок руки опустилось
что-то невесомое и невыразимо торжественное. Как пронзающий небеса ангел.
- Это ведь и твоя тайна. Мы спасли её вместе, - я слышал лишь голос.
Слово "спасли" скользнуло мимо. Мне послышалось "нашли". На третью осень я
понял, что оно звучало как "сохранили". Настоящие тайны не те, которые
раскрывают, а те, которые хранят. Но в тот момент меня занимало только облако.
Пушистый комочек. Лёгкий-лёгкий. И тёплый. Он затаился между пальцев, но скоро
освоился и начал медленно исследовать ладони. Я не возражал, только жмурился
от радости, как сытый кот, да сдерживал улыбку, сопротивляясь щекотке.
- Отпусти его, - смиренно попросила она. Но в её просьбе прозвучала
неуловимая нотка, заставившая меня разжать пальцы.
Руки скользнули по швам, а облачко чуть колыхалось передо мной.
- Подтолкни его, - колдовской шёпот пробрался в самые потаённые закоулки
души.
Я уже почти ничего не соображал. Безвольно протянул раскрытую ладонь
правой руки и легонько пихнул сгусток шёлковой ваты. Он сжался и поплыл прочь.
Я смотрел вслед и мне казалось, что это я ухожу, потому что дома качнулись и
поплыли навстречу. И в то же время они нерушимо стояли на месте вместе со
мной, смотрящим на своё уходящее "я".
- Странно, - сказала девушка, - как часто мы разыскиваем вещицу, а находим
себя.
Имени я не спросил. После я часто прикидывал, как оно могло звучать. И как
оно прозвучало бы для меня. Не секрет, что глубина отзвука имён измеряется
тем, насколько открыты наши уши. Я не услышал имя, но не жалею об этом.
Бесполезно жалеть о том, чего не в силах переменить. В конце концов,
безымянные звёзды светят так же ярко, как звёзды с красивыми и звучными
именами.
- Бежим! - засмеялась она хрустальными колокольчиками.
И в её зрачках я увидел отражение своих безумных глаз.
Облачко разгонялось, набирало скорость и понемногу, почти незаметно,
уходило вверх. Мне безудержно захотелось коснуться небесного пуха ещё разок. Я
прыгнул вперёд...
... И ветер ударил в лицо, закружив облачко и швырнув его гигантской
параболой в небеса, где оно тут же затерялось среди перистых борозд лазурной
пашни.
Обернувшись, я увидел за собой пустую улочку. Ветер играл ветвями,
оглушительно хлопал простынями, растянутыми на верёвках балконов, скручивал
смерчиками опавшие листья. Вокруг был только ветер, ворвавшийся в удивительно
тёплый осенний день.
Как и все праздники, день рождения принято встречать весёлой компанией,
где водка хлещет через край, а музыка накрывает округу неукротимой мощью. Вот
вам! Но на деле ты просто отгораживаешься от мира всем этим шумом, как мир
отгораживается от тебя дождём.
"Who do you need, who do you love... When you come undone."
Нет сил, чтобы вынырнуть из завораживающей пелены звуков и хмельного
угара. Ты искоса наблюдаешь, как то тут, то там глаза соседей по празднику на
мгновение становятся осмысленными, но потом, испугавшись, вновь ныряют
обратно.
Погружаться всегда легче, чем всплывать. Главное - не бояться.
Чередующиеся голоса из пустоты: "За здоровье! За счастье! За мирное небо
над головой!" Почему-то кажется, что где-то далеко Здоровье, Счастье и Мирное
Небо собрались на праздник, ради которого не надо напиваться. Поэтому
причитающуюся им долю они милостиво оставили для тебя.
Уходящая красота природы, пробивающий любые заслоны неотвратимый запах
жарящегося мяса. Шипят, испаряясь воздушными пузырьками, приправы. Грохочет
неизбежная музыка, превращаясь в нескончаемую, одну-единственную композицию, в
которой можно разобрать только два слова, повторяющие тысячи раз. "Девочка" и
"Люблю", давно утратившие свой смысл, как и всё вокруг. Хочется подойти и
выключить. Нельзя.
Праздник, Потому Что Так Надо.
В день рождения я никогда не сержусь на погоду. Пусть утром гроза, пусть в
полдень леденящая морось, пусть злобный град, отстреливающий стылыми пулями
минуту за минутой. Пусть воздух до седьмого неба закутан серым холстом,
пропитанным мглистой сыростью. Я знаю - солнце будет. Минут на пять я увижу
голубой лоскуток небес, и жёлтый луч погладит пронзительной теплотой моё
постаревшее на год лицо. А если повезёт, небо расчистится, невзирая на все
прогнозы. Высоко-высоко заскользят крохотные пушистые цыплята. Такой же сидел
на моих ладонях много лет назад. Беспощадные кошки, раздирающие душу, утихнут,
спрячут свои стальные когти и до самого утра погрузятся в беспробудную дрёму.
Иногда отчётливо понимаешь, что по жизни проще пробираться в одиночку. Но
когда о тебе где-то помнят... пусть даже в недостижимых далях... Руки теплеют,
морщины разглаживаются, а на встречных лицах зажигаются улыбки.
Даже, если ветер никогда не уступит дорогу.
май, 2000
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.03.2003 15:17
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг