сюрприз. Лестница исчезла. Я метнулся назад, как мышь в мышеловке, и тут же
замер, потому что второй неприятный сюрприз подобрался ко мне вплотную. В
коридоре раздались шаги. Тяжёлая поступь не могла быть лёгкими шажками Эрики.
Хозяйка здешних мест вернулась в свою обитель. Я обернулся, просверлив тупичок
жалостливым взглядом. Нет, не появились спасительные ступеньки. Эх, если бы я
снова мог очутиться в верхних палатах. Спрятаться там было настолько же легко,
как наловить полный коробок жуков-навозников. А может, мне бы удалось разыскать
проход и в сказочный город.
Но мои желания не смогли совершить чуда, а неприятности неотвратимо
приближались. Я вжался в стену, и в эту секунду тёмная масса закрыла собой
проход, отрезав и без того слабые лучики света.
Глава 20
Мистер Куба в тылу врага
Над белым снегом зеленеет пихта,
И лес вздыхает умилённо, тихо.
Кристаллики воды в безмолвии летят
И падают случайно, наугад.
* * *
Вместе с голубым сиянием закрутился водоворот возможностей. В мир ворвалось
захлёстывающее многообразие вариантов. От согревающего душу света, до тьмы,
озарённой холодными багровыми сполохами.
Мир ещё не решил, каким ему стать. Он просто плыл по течению, плескался,
высматривал берега, наслаждаясь безмятежным покачиванием на волнах времени,
изливавшегося теперь из совершенно другого источника.
* * *
Я вперился в пол, надеясь , что Электричка проследует в спальню. Потом я
почувствовал, как меня оторвали от стены и вытащили в коридор. Я только успел
спрятать руки за спиной. Локтевой сгиб сжали холодные пальцы с фиолетовыми
ногтями и вывернули руку наружу. Два пальца сомкнулись на плане и заставили меня
расстаться с сокровищем. Теперь и самый ловкий адвокат не сумел бы отвести от
меня смертельный приговор.
- Надо же, - раздался ледяной голос, но не безмятежное презрение сквозило в
нём, а безмерное удивление. - Значит, тебе временами дано право ступать в
верхние пределы, мальчик?
"Не мне, а Эрике", - чуть не ляпнул я и, чтобы задавить порыв в корне,
судорожно кивнул.
- Немного счастья тебе удалось выцыганить, - усмешка разрезала бледное лицо и
сделало Электричку похожей на демона. - План-то у тебя имеется. Но что толку в
плане, если ты не знаешь где подвал. Попробуй, отыщи подвал среди миллионного
города, где тысячи домов.
"Города", - опять мой язык чуть не выдал меня с корнем. А какого города?
Неужели подвал прячется среди того сказочного города, что предстал моему взору
из окна второго этажа.
- Сумею, так разыщу, - хрипло отозвалось першащее горло.
- Сумеешь? - смех больше походил на карканье, - и с чего же начнёшь,
мальчишечка?
- С Комсомольского проспекта, - вякнул я и затих, сообразив, что выдал
несусветнейшую чушь.
Однако реакция Электрички показала, что мои слова не выглядели для неё полной
ерундой.
- С чего ты взял, что подвал в самом центре города? - зло сверкнули её глаза.
- Конечно, легко предположить, что удивительное труднее всего разглядеть за
спинами толпы. Но так легко предположить знающим мир. Но не тебе. Кто впихнул
эту идейку в твою неразумную головёшку?
Я промолчал.
- Хорошо, - кивнула директриса. - Мы обсудим нашу проблему ближе к вечеру.
Быть может, тебе захочется изменить своё решение, а, мальчик, которому разрешено
подниматься по лестницам?
Я снова промолчал.
- Иди, - директриса подтолкнула меня к выходу. - Увидимся позже. До вечера,
Егор Ильич.
Повторный толчок получился настолько мощным, что ноги засеменили к выходу
сами собой, и я вылетел на свободу, как пробка из бутылки.
Моя команда поджидала меня на скамейке невдалеке от столовой. Тихий час
закончился, и наше появление не могло вызвать удивления. Отряды прохаживались
возле корпусов, кто-то уже начинал строиться на полдник.
- Подвал в городе! - выпалил я.
- В том, что виден из окна, - всплеснула руками Инна.
Элиньяк уже успела рассказать о наших приключениях.
- Да ни фига, - замотал я головой с видом знающего мир человека. - В нашем
городе. В том, в котором мы живём.
- Почему ты так решил? - спросила Эрика.
- Электричка сказала, - я стоял с таким видом, словно выбил из Электрички
признание после долгой и изнурительной борьбы.
- Сама? - ахнули девчонки в один голос.
- Нет, - хмуро ответил я. - Мы спускались в комнату пыток.
Не сразу я понял, что после истории с многобашенным городом девчонки готовы
поверить в любую выдумку.
- Не пугайтесь, - кивнул я. - Шутка. Электричка весьма удивилась, когда
увидела план в моих руках.
- Ты не успел, - огорчилась Эрика.
- Не в том дело. Лестница исчезла. Просто мне не положено ходить по верхним
пределам.
- А кому положено? - насторожилась Говоровская.
- Ей, - кивнул я в сторону счастливицы.
- Мне? - удивилась Эрика.
- Тебе, тебе, - быстро произнёс я. - Давайте не тормозить. Надо прикинуть,
что будем делать дальше. У меня времени только до вечера. Вечером Электричка
будет со мной разбираться по-настоящему.
- Убьёт? - ахнула Инна.
- Может, - кивнул я, желая подчеркнуть трагичность судьбы. - Так и сказала,
мол, позже увидимся. До вечера, Егор Ильич.
- Ага, - недоверчиво раскрыла рот Эрика. - Да тебя, Куба, по имени-отчеству
никто не зовёт. Зачем же клеветать на Электричку?
Ну вот, приехали! Ерунде про камеру пыток мы верим безоговорочно, а самым
обыденным вещам уже не в состоянии. Я обиженно отвернулся. Не верят, да и
пускай. Сам разыщу подвал. Сам открою дверцу, за которой сверкает Красная
Струна. И тогда... А что тогда? Наверное, меня пропустят в тот сказочный город.
Я буду ходить по красивым улочкам и любоваться башнями. И никто, никогда в жизни
не будет называть меня Кубой!
Окончательно уйти в глухую обиду мне не дала Говоровская. Она вскочила с
сиденья и умильно присела на корточки возле меня:
- Ну, Куба, не обижайся. Лично я верю каждому твоему слову.
Ты-то конечно, вот бы ещё и Эрика вела себя таким же образом. Но, в конце
концов, команда моя пока не думала разбегаться, и, как командир, я должен был
приступать к изложению плана дальнейших действий.
- Неплохо бы махнуть на денёк в тот городишко, - рука мечтательно указала за
горизонт. - Наверное, этим с утра и займёмся. А к вечеру мы должны рвануть
домой. Чёртов сгусток ведь обещал, что к вечеру подвал с Красной Струной
проявится так или иначе.
- А не опоздаем? - обеспокоилась Эрика. - Лучше приехать в город загодя.
- Верно, - кивнул я. - Но что толку, таскаться по городу? Мы можем триста раз
пройти мимо нужного подвала, а указатель, что надо зайти именно в него, так и не
появится. Только выдохнемся, проголодаемся, и к вечеру нам уже будет не до
Красной Струны.
- Но если мы зайдём в город верхних пределов, то сумеем ли выбраться оттуда?
- Запросто, - кивнул я. - Будем оставлять ориентиры. Да и далеко всё равно не
успеем забрести. Нам ведь так, одним глазком.
- Не лучше ли отправиться туда после того, как закончится история с Красной
Струной? - упорству Эрики мог позавидовать даже гранит.
- Не лучше, - заспорил я, на ходу придумывая причины. - Если Электричка
исчезнет, наверняка исчезнет и проход. Это во-первых. А во-вторых, что мы знаем
про Красную Струну? Ничегошеньки! Только то, что полезно было бы её разыскать.
Если Электричка явилась к нам из верхних пределов, то в городе, расположенном
там же, про Красные Струны должен знать каждый, как знают про Солнце или про
воздух.
Не то чтобы я сам в это верил, но мне дико хотелось побывать в
городе-картинке. Как ни странно, мои объяснения устроили даже строгую Эрику.
- Договорились, - кивнула она. - Тогда после построения...
- Вместо построения, - поправил я. - Завтра будет вынос аж тридцати двух
флагов. Боюсь, что церемония протянется до обеда, а после обеда надо уже
сматывать удочки, чтобы успеть на пятичасовой автобус до города.
- Ты не хочешь узнать, что скажут флаги? - удивилась Говоровская.
- О! - просиял я. - Точно! Кому-то надо остаться, пока мы двое исследуем
город.
- Это нечестно, - губы у Говоровской задрожали. Она уже собиралась
расплакаться. Но тут вступила Эрика.
- Давай, я останусь.
Вот чёрт! Даже сказочный город без Эрики полностью терял привлекательность.
Но командир на то и командир, чтобы всё шло так, как он сказал.
- Не получится, - с нажимом сказал я. - Лестница в верхние пределы появляется
только в твоём присутствии.
- Тогда я вызову лестницу и...
- Я думал об этом, - удачные объяснялочки сами прыгали на язык. - Если ты
уйдёшь, то нам не выбраться. Кто вызовет нам обратный путь? Нет, разумеется,
когда-нибудь ты придёшь, но вдруг понадобится срочно сбежать, а обратная дорога
закрыта, так что ты - обязательный член экспедиции.
- Тогда придётся остаться тебе, - хмыкнула Эрика. - Да ты не бойся, мы
разберёмся.
- Не пойдёт! - выкрикнул я. - Чёртовы флаги без вас мне не расшифровать. Да и
от меня будет больше пользы в том городе.
- Неужели? - загадочно улыбнулась Эрика.
Мы помолчали. Мимо, многоголосо пыхтя, прошествовал второй отряд. Видок у
него был ещё тот. Если бы поблизости обретался хозяин полосатой палочки, он тут
же поспешил бы к заляпанной глиной колонне, радостно начиная извечное: "Ну чё,
камаз..." Позади всех плёлся Борька, отсвечивая свежим фингалом.
Инициатива незаметно уплыла от меня в чужие руки, и не виделось ни единого
шанса вернуть её обратно. Положение попыталась выправить Говоровская.
- Если Куба остаётся, то и мне не надо, - твёрдо заявила она.
- Хорошо, - согласилась Эрика. - Тогда я исследую город, а вы запоминаете
новые флаги. Лучше их зарисовать. И, самое главное, не забудьте
последовательность. А лучше - запишите. Для надёжности. Ладно, мне пора. Я там
обещала в конкурсе рисунков поучаствовать.
И упорхнула себе. А Говоровская, из-за которой и завертелась вся бодяга,
неловко топталась на месте.
- Мне тоже надо, - тихо сказала она. - Я Людке Мельниковой хотела показать,
как лак для ногтей правильно накладывать.
Я только фыркнул от злости. Инна растолковала это как согласие и мигом
исчезла.
Вот когда всё зло, что во мне копилось, выплеснулось наружу. Его энергия
собралась в упругий комок и вылилась в мощный пинок, которым я наградил
ближайшую сосну. Тут же ногу охватила жаркая боль, а перед глазами заплясали
разъярённые звёзды. Так бывает, когда подхватишь простуду и свалишься в кровать
с температурой в сорок градусов. Или тебе влепят клюшкой по шее у хоккейных
ворот. Или, как сегодня, ты умудришься отшибить сразу и большой, и указательный
палец. Сквозь слёзы я радовался, что Инна с Эрикой успели отбежать далеко,
потому что трубные звуки, извергшиеся из моей глотки, напрочь перечеркнули бы
мою персону в качестве командира. Герои не плачут.
До ужина я просидел у футбольного поля, завистливо наблюдая за игроками. Меня
неоднократно звали в обе команды, но я только хмуро отнекивался и баюкал
искалеченную ногу. Поэтому три мяча так и остались незабитыми, и, быть может,
выиграла вовсе не та команда, которой было положено. Когда игроки разбежались по
отрядам, захромал к своему и я. Проходя мимо эспланады, бросил мимолётный взгляд
на пристанище Электрички. И заледенел. К крыльцу подходила наша вожатая. Забыв
про ноющую боль в пальцах, я припустил к директорскому особняку и удобно
устроился под распахнутым окном, время от времени осторожно заглядывая в
комнату.
Вожатую нашу звали Фиодора Антоновна. Но в первый же день ей приклеили
погоняло - Федорино горе. Вещи не дружили с ней, как и с той, из детского
стихотворения.
- Дети! - раздавался истошный крик каждые полчаса. - Кто взял мой крем для
загара?
Крем никто не брал. Какой дурак будет загорать с кремом, если для загара
вполне достаточно и самого обычного солнца. К вечеру пузырёк неизбежно находился
либо на подоконнике, либо возле качелей, либо в столовой. И засунуть его туда,
кроме самой Фиодоры, никто не мог. Полному счастью и благоденствию в этот
радостный миг мешала очередная пропажа.
- Дети! - вопило Федорино горе, припрятывая крем в тумбочку. - Кто видит мои
тапки, немедленно несите сюда.
Тапки никто не видел. Тапки найдутся завтра у крана для мытья ног. Только не
нашего, а восьмого отряда. Никто не спрашивал Фиодору, чего ей вздумалось мыть
ноги на другом конце лагеря. Даже самый тупой лопух знал, что вместо ответа
получит лишь укоризненный взгляд, а в списке возможных похитителей будущей
вещички его фамилия займёт одно из первых мест.
Однако, я не мог допустить мысли, что Фиодора начала искать свои пропажи у
директрисы. Скорее всего, её вызвали. И, скорее всего, речь пойдёт прямиком о
моей особе.
Вот тут я ошибался. Они про меня даже не вспомнили. Сейчас немного обидно,
что речь обо мне так и не зашла, а тогда я дико радовался, что вселенная может
спокойно обходиться без моей персоны.
Фиодора робко зашла в кабинет, уставилась на бумажный развал и вперила глаз в
пол.
Электричка неохотно оторвалась от писанины и захлопнула толстую разлинованную
тетрадь.
- Что-то случилось? - спросила она с таким видом, что любой, спешащий
доложить о преступлении на территории лагеря, мог не сомневаться, что это
преступление однозначно запишут на его счёт.
- Электра Сергеевна, - нерешительно начала Фиодора. - Не кажется ли вам, что
в лагере стали действовать слишком жестокие порядки?
- Вам, видимо, это уже кажется, - был ей ответ.
- Но если так и есть! - всполошилась Фиодора. - Появляются озлобленные
группки, гоняющие детей-изгоев.
- А почему кто-то позволяет делать из себя дитё-изгоя? - Электричка
улыбалась. Так улыбается акула, знающая, что ей никто не может помешать в
броске, который она задумала.
- Но нельзя же решать вопросы с помощью силы? - сопротивлялась Фиодора.
- Всю жизнь кто-то сильнее, кто-то слабее, - пояснила Электричка. - Почему
слабый выбрал оставаться слабым? Почему не может найти пути, чтобы стать
сильным? С крысой, загнанной в угол, не справится ни одна кошка.
- Вы хотите всех детей превратить в таких крыс?
- Отчего же? Вовсе нет! Дети - не крысы. Дети - струны, на которых мы играем.
Вы никогда не наблюдали за струнами. Касания наших пальцев рождает чудесную
музыку, которой наслаждаются сотни и тысячи слушателей. Но если посмотреть на
эту историю с точки зрения струн, то мир выглядит иначе. Их щиплют, зажимают,
бьют. И они кричат, отчаянно требуя пощады. Но мы не слышим криков, мы слышим
мелодию. Тут всё зависит от ударов. Почему под одними ударами крики становятся
сладчайшей симфонией, а другие мы слышим, как скрежет, дребезжанье или скрип
пальцев по стеклу. Как ударить, чтобы боль стала музыкой?
- Но вы знаете, что шестой отряд чуть не повесил бельчонка? И если бы им не
помешали...
Я сжался. Звание "Героя России" теперь привлекало меня куда меньше, чем
полное забытьё на веки веков. Ещё слово, и моя роль в этом деле вылезет наружу.
- Помешали... - мягко повторила Электричка. - А что случилось бы, если бы им
удалось совершить намеченное?
- Я не знаю, - нервно выдала Фиодора. - По-моему, для того, кто повесил
бельчонка, не составит труда вздёрнуть и... и...
- Договаривай, - властно приказала Электричка.
- И человека, - фраза закончилась плаксивой точкой.
- А если всё наоборот? А если повесивший увидит своё преступление. А если он
глубоко прочувствует содеянное, поймёт всю необратимость поступка. Быть может,
это маленькое происшествие станет для него поворотной точкой, чтобы никогда
такое не повторять. Взгляните на это дело, как на эксперимент. Эксперименты
лучше проводить на белках, а не на людях. Любопытство могло заставить его сжать
верёвку не на беличьем горле, а на горле товарища. Так, из интереса. Но белка
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг