взволнованного юношу: "Полон задора и, наверно, мечтает о сражениях",
- мелькнула мысль и тут же пропала. Но теплое чувство осталось.
- Когда-то я начинал с такого же звания, правда, не в системе
Дакота, - словно повторяя свои мысли, негромко, так чтобы расслышал
только Джеймс, произнес ректор. - Ты знаешь, что впервые встретил
килрачей лишь в сражении при Церере шестьдесят восемь лет назад?
- Нет, сэр, - оставил бесполезные попытки справиться со своим
голосом Джеймс. - Мне не говорили об этом. Неужели это правда?
- Да, это правда. Я хотел бы поговорить с тобой после церемонии.
Зайди ко мне в ректорат, я буду ждать тебя, - сказал Бентаре.
Улыбнувшись, он положил руку на плечо юноше и повысил голос, говоря уже
для всех остальных:
- Не скрою, запрос Военного Совета удивил меня. Среди нас нет
таких, кто бы помнил о чем-то подобном за все время работы в Академии.
Но... - отступив на вытянутую руку от Джеймса, он оглядел его с ног до
головы, - ...но решения Главного Координационного Совета не
оспариваются. Поэтому я поздравляю вас с окончанием Академии и желаю
успешной службы в войсках Конфедерации, младший лейтенант Джеймс Ли
Твист.
Гася улыбку, ректор протянул Джеймсу руку. И Джеймс, охваченный
бурей противоречивых чувств, с гордостью пожал ее:
- Благодарю вас, сэр.
Глава 2.
- Разрешите, сэр? - тихо пискнул коммуникатор на столе ректора
Высшей Академии Космонавигации.
- Слушаю вас, - отвлекшись от созерцания целой кипы бумаг, ответил
Роджер Бентаре.
- Пришел Джеймс Ли Твист. Он говорит, что у вас с ним назначена
встреча. Пропустить его? - коммуникатор несколько искажал голос
говорящего, но ректор почувствовал нотку заинтригованности в нем:
известие о необычайном решении ГКСК и том, что один из выпускников
Академии отправляется на легендарный "Гетман Хмельницкий" (который
некоторые политики предлагали сделать военным символом Конфедерации),
уже разнеслось по всей Академии. Сплетни, успешно действовавшие тысячу
лет назад, с прежней эффективностью выполняли свою роль и в век
технического прогресса, но это зависело скорее не от бездушных машин, а
от практически не изменившейся за века человеческой природы. При мысли
об этом старый экс-адмирал едва слышно рассмеялся.
- Сэр? - возглас из передатчика напомнил, что на другом конце
линии дожидаются его ответа.
- Да, пропустите его. И не беспокойте меня.
- Слушаюсь, сэр...
Джеймс машинально пригладил волосы, и без того прилизанно
лежавшие на голове, после повелительного кивка секретаря на
пневмодверь кабинета ректора. В последний раз оглядев форму: нет ли
где пылинки? - он решительно подошел к створкам двери и под любопытным
взглядом секретаря коснулся блокирующей клавиши дверного замка.
Зашипев, дверь разошлась в две стороны и сразу же закрылась за его
спиной, стоило ему преступить порог.
Джеймс впервые был в кабинете ректора Академии и с интересом
оглядывался по сторонам. Комната выходила окнами на западную
сторону, и кроваво-красные лучи заходящего солнца бросали бурые блики на
стены. Сам кабинет был обставлен крайне скудно, словно в подтверждение
слухам про строгую и скромную жизнь главного администратора Академии.
Вдоль стены по правую руку от входа располагались узкие полки забитые
книгами, папками с документами, листами исписанного пластика; прямо
напротив окна стоял массивный медного цвета стол, за которым восседал
ректор, молча наблюдая за гостем. Над его левым плечом Джеймс отметил
висящий в кольце силового поля Орден Конфедерации, награда, которой
награждали в самых исключительных случаях; впрочем, сражение при
Алосе-12 было одним из таких случаев.
Интерьер комнаты дополняли несколько легких стульев возле левой
стены, полностью скрытой детальной схемой Конфедерации и известных людям
приграничных секторов килрачей. Разглядывая карту, Джеймс заметил
обведенный красным фломастером кружок примерно по ее центру; знаний
юноши в космографии вполне хватило для того, чтобы определить какой
именно сектор пространства отметил ректор: сектор Дакота, место его
будущей службы. Скользя взглядом по карте, он не заметил, как ректор
встал рядом с ним. Сей факт дошел до сознания Джеймса только тогда,
когда, после длительного молчания, Бентаре обратился к нему.
- Готовишься?
Вздрогнув, как от удара током, Джеймс повернулся к ректору:
- Сэр? - но тот, словно потеряв к нему весь интерес, тоже
рассматривал карту. Прошло наверно минут пять, в течении которых
Джеймс не смел нарушить тишину, прежде чем ректор заговорил. Однако на
сей раз трудно было понять, к кому обращался Бентаре: голос его больше
напоминал не до конца очнувшегося от глубокого сна человека.
- Семьдесят пять лет назад я был таким же: молодым, нетерпеливым
юнцом, горящем попасть в бой и громить "котов"; правда, я был немного
постарше тебя. Тогда меня направили на станцию близ Юпитера, а после
нескольких лет службы - на Цереру, где я дослужился до полковника.
Потом была Церереанская битва, а еще позже - Алос-12. Долгий путь, как
думаешь?
- Я..я думаю долгий, - запинаясь, ответил Джеймс, настороженно
глядя на ректора. Поняв это, Бентаре рассмеялся и, жестом пригласив
юношу в кресло, занял свое привычное место. Достав из стола тонкую
сигару, он закурил ее и сквозь кольца дыма посмотрел на Джеймса.
- Как настроение? - внезапно спросил он. - Страшно?
"Страшно?" Джеймс задумался, морща лоб. Пожалуй: в конце
концов, всей Конфедерации было известно, что самые ожесточенные бои шли
именно в секторе Дакота, одном из ключевых мест, упорно удерживаемых
человечеством. Отправиться на "Гетман Хмельницкий" - значит не просто
подвергнуть свою жизнь опасности; это значило посвятить себя
бесконечным поединкам в черных безднах космоса, где каждый из них мог
закончиться твоей гибелью от руки фанатично ненавидящих человечество
килрачей. "Правда стоит заметить, - подумал Джеймс, - что килрачи
ненавидят и иные расы, с которыми им приходилось воевать, а для
человечества и Конфедерации исключение делается в совсем другом смысле.
За всю истории войны "коты" не встречались с достойным себя противником,
а тем более не терпели поражений, подобные разгрому на Церере".
Килрачи, испытывая к остальным расам отвращение, относились к
Конфедерации и человечеству с большой опаской и своеобразным уважением.
То, что они были фанатиками, отнюдь не делало их безрассудными
камикадзе или дураками, хотя нередки были случаи, когда пилоты-килрачи
таранили земные шатлы, погибая вместе с врагом. Но на это они шли лишь в
самых исключительных случаях: когда не было другого выбора или когда
ценой своей жизни они могли нанести серьезнейший урон противнику.
- Я никогда не видел живого килрача, - словно извиняясь, в
ответ на вопрос ректора сказал Джеймс. - Но слышал, что они отважные
бойцы и превосходные пилоты.
- Это не ответ, - покачал головой Бентаре. Пустив замысловатое
колечко дыма к потолку и проследив, как оно растаяло там, он повторил:
- Ты боишься отправляться на "Гетман Хмельницкий"?
- Конечно, мне страшно, - после краткого раздумья ответил Джеймс.
- Но ведь в войне можно и победить.
- Но можно и умереть.
- Если килрачи доберутся до Земли, то так или иначе мы все умрем.
В наших учебниках по истории написано, что с врагом нужно сражаться
там, где есть надежда на победу. Сейчас место боя - там, в Дакоте!
Ректор удивленно вскинул глаза, удивленный таким ответом, а
затем на его лице появилась довольная улыбка.
- Да, за словом ты в карман не лезешь. А у тебя есть кто-то
здесь, кто тебе дорог? Я имею в виду каких-то родственников или девушку?
- Нет, сэр, - не задумываясь, сказал Джеймс, - у меня никого нет.
Родители погибли десять лет назад, а братьев или сестер никогда не
было. Что касается девушки - то мы расстаемся: я лечу на "Гетман
Хмельницкий", а она поступает в Группу Разведки и Исследований.
Может то, что я одинок сыграло какую-то роль в решении ГКСК?
- А может, им понравились твои успехи в пилотаже истребителей.
Подумать только: сто пять из ста двадцати, - на этот раз ректор
посмотрел на него с искренним восхищением. - Я заканчивал Летную
Академию на Церере с меньшим результатом.
- Неужели?
- Угу, - кивнул Бентаре, стряхивая пепел и пододвигая к себе
папку с бумагами. - У меня было всего-то сто - сто один. А у тебя сто
пять...
- Мне просто везло, - польщенный Джеймс опустил глаза и ковырнул
ковер носком, но, почувствовав на себе пристальный взгляд ректора,
посмотрел на него как раз вовремя, чтобы заметить ироничную улыбку,
пляшущую на губах Бентаре.
- Ну, может, это ты так считаешь, что тебе везло, - с нажимом
проговорил ректор, - но, по-моему, ты просто скромничаешь. В бою нет
места чистому везению - оно должно сочетаться с определенным
мастерством. Или ты делаешь профессионально то, к чему тебя
подготовили, или ты погибаешь - вот простая истина, а серединки тут
нет. Везение рано или поздно исчерпывается и тогда тебе придется кровью
с потом пробивать дорогу вперед. На удачу полагайся лишь раз или два, а
лучше всего - не полагайся вообще: твою судьбу творит не кто иной, как
ты сам и если ты этого не понимаешь - грош тебе цена и недолго ты
продержишься в бою с реальным противником, а не с компьютером. -
Поджав губы, адмирал негромко вздохнул. - Впрочем, если тебе интересно
мое мнение, ты готов для сражений с килрачами, но все равно обязан
пройти обучение на Моторе. Вот почему ты летишь сначала туда, а не прямо
на "Гетман Хмельницкий". Ясно?
Ошеломленный этим градом наставлений Джеймс все же сумел почти
механически ответить:
- Да, сэр, - тут до него дошел основной смысл речи адмирала. -
Сэр, вы действительно считаете, что я способен принимать участие в
битвах с килрачами?
- Сражаться может каждый, кто хоть немного освоил управление
истребителем, - махнул рукой ректор. - Ты же, на мой взгляд, можешь
сражаться и выжить в сражение. Но, - добродушные нотки исчезли из его
голоса, - не очень-то обольщайся: килрачи не тот противник,
которого можно недооценивать. Они дьявольски быстро адаптируются ко
всем нашим выдумкам и, как ты сам заметил, они прекрасные бойцы. Ты
должен научиться уважать их, а не презирать.
- Уважать?! - ничего подобного Джеймс не слышал за всю свою жизнь
и уж меньше всего рассчитывал услышать от адмирала, пусть бывшего,
Конфедерации. - Уважать килрачей, стремящихся уничтожить нас? Как вы
можете такое говорить, сэр?
- А вот так, - с насмешкой ответил Бентаре. Он сдул со стола
крошки табака, достал новую сигарету и нарочито медленно прикурил. -
Если бы ты только знал, сколько молодых ребят погибало из-за того, что
не могли заставить себя уважать килрачей. Да и разве одни молодые?
Ведь и пилоты постарше делали эту ошибку и что же? - я сам видел, как
корабли таких воинов разносило в куски вместе с ними. Знаешь ли ты,
почему мы не можем победить килрачей в глубоком космосе, хотя наши
пилоты не уступают ихним? Технологический уровень в военной сфере
более-менее ровный, в развитие военной структуры вкладываются громадные
средства, а мы все топчемся на тех границах, куда отбросили их после
Цереры. Почему на Фито-12 не смогли отразить атаку их дивизий - ведь там
килрачи не применили почти ничего нового, там были все те же крейсера и
истребители, те, с которыми мы столько лет дрались, дрались - и часто
побеждали? Почему двенадцать лет назад Гордоп пал, буквально сметенный
их внезапным нападением? Почему мы теряем одну за другими базы и
системы, а сами не в силах нанести им хоть какого-то существенного
урона? - Бентаре говорил все быстрее и быстрее, глотая окончания слов
в волнении, а Джеймс, как зачарованный, сидел и слушал. - А все потому,
что мы не можем научить наших солдат уважать противника. Все они, как
ты, - широким жестом он ткнул погасшей сигарой в сторону юноши, -
представляют себе килрачей, как недостойных их бластера созданий, в то
время, как сами "коты" не испытывают иллюзий по поводу наших
способностей. Как раз они-то уважают нас и готовы к нашим выдумкам. А
мы? А мы просто не можем поверить, что килрачи способны достойно
ответить на наши контратаки и "блестящие планы". Точно так же было на
Церере: килрачи не смогли поверить, что мы дадим им отпор и были в
шоке, когда наш флот начал громить их корабли. Если бы они были
готовы к такому повороту событий, то боюсь, мой юный друг, ни тебя, ни
меня здесь бы не было. Понимаешь?
- Да, но, - пробормотал окончательно сбитый с толка Джеймс, -
уважать килрачей?.. - осекшись, он все видом показал как "приятна" ему
такая идея.
Некоторое время Бентаре разглядывал его с ироничной улыбкой,
словно какую-то редкость. Когда его слова рассекли тишину, в них
не было тех страстных ноток, которые звучали минуту назад.
- Ты поймешь это, прослужив в глубоком космосе пару лет. Я же
говорил тебе - я был таким же самонадеянным и глуповатым юнцом с
радужными надеждами, впервые попав в армию. Тогда я тоже не считал
килрачей за противника, думал, что вот-вот сотрем их в порошок и
заживем, как жили до войны, - перегнувшись через весь стол, ректор
приблизил свое лицо к Джеймсу. - Как видишь, теперь я изменился.
Надеюсь, ты не думаешь, что это старческий маразм?
- Сэр?
- Ладно, ладно, - добродушно бросил Бентаре, откидываясь на
спинку кресла. С некоторым недоумением он заметил, что сигара потухла
и, заново раскурив ее, прищурился, рассматривая освещаемое последними
лучами заходящего солнца лицо Джеймса. - Лучше скажи, как остальные
отнеслись к твоему диплому?
Пожав плечами, Джеймс вновь пережил моменты, последовавшие за
вручением диплома и по завершению церемонии. После суматошного и
наполненного событиями дня на него накатывалась странная сонливость и
апатия, мысли путались. Он все же сделал попытку вспомнить - и поспешно
от нее отказался, почувствовав, как голова распухает и начинает
болеть.
- Они не уставали мне повторять, скольким опасностям я там буду
подвергаться, - Джеймс выудил наиболее сохранившийся отрывок из
запомнившегося. - И выражали сомнения в том, что я вернусь на Землю в
одном куске...
- Что вполне вероятно, - вставил Бентаре.
- Спасибо, сэр, - сглотнул комок в горле Джеймс, но ректор
успокаивающе махнул рукой:
- Не волнуйся, я шучу - так, юмор проснулся. Ну а ты на ходу уже
просто засыпаешь, - озабоченно произнес Бентаре, заметив, наконец,
состояние Джеймса. - Наверное, хватит на сегодня. Ты когда улетаешь? -
вполне официальным тоном спросил он.
- Дней через пять, - пробормотал Джеймс, действительно с трудом
борясь с желанием взять и заснуть в кресле. - Вместе с "Корнаолисом".
- Ага, так ты уже все разузнал? - уточнил ректор, роясь в ящике
стола в поисках какого-то предмета. Завершив свои поиски, но, все еще
держа руки под столом, он выжидающе посмотрел на Джеймса. Сообразив,
что от него ждут ответа, юноша незаметно тряхнул головой и заговорил,
мимоходом поражаясь своему вымученному голосу - так, пожалуй, не
годиться говорить с ректором. Сделав над собой усилие, юноша прогнал
этот мерзкий оттенок усталости; впрочем, если Бентаре заметил, то
вида не подал.
- После церемонии я звонил на космодром - там мне сообщили, что
пассажирский лайнер "Корнаолис" в пятницу стартует по направлению к
Мотору, и они могут меня взять на борт. Я забронировал место и лечу в
девятнадцать ноль-ноль. "Это я зря, болтаю", - мелькнула мысль и тут же
пропала; слишком велика была усталость для соблюдения правил хорошего
тона.
- Ну что ж, счастливого пути тебе Джеймс Ли Твист и удачной
службы, - поднимаясь из кресла и обходя стол, произнес Бентаре. В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг