Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
забирают положенное, оставляя пахарям то немногое, что предписано не
забирать...
  А плоть жертвенного нуула обычай велит съесть немедля после свершения
обряда. Значит, сегодня каждому доведется отведать жареного мяса! Пусть
понемногу - ведь нуул невелик, но все равно, взрослые вспомнят его вкус, а
юные узнают его сладость. Воистину, и малая радость велика в годину
большой беды...
  Да будет славен щедрый Подпирающий Высь!
  - Ведите жертву! - среди общего безмолвия громко и отчетливо произнес
жрец. - Приступим!
  Из толпы вывели... нет, скорее, вынесли на руках благородно-серого, совсем
еще юного длинноухого нуула, испуганно и туповато косящего по сторонам
темно-лиловыми выпуклыми глазами.
  Обнажив небольшой, слегка изогнутый нож, жрец попробовал на ногте остроту
лезвия и поднял клинок над головой.
  - Да воздается тебе за дар твой, о Подпирающий Высь, и да будет эта жертва
услышана тобой, о великий и милостивый Творец, обитающий на вершинах гор,
ты, Тха-Онгуа, наш создатель и покровитель, и пусть она будет принята
тобой!
  Он еще говорил, а юноши, охраняющие покой Ока Подпирающего Высь, уже
уложили нуула на валун, головой к воде. Задние, трехпалые ноги его крепко
держал младший жрец, на передние коленом встал сам староста.
  - Услышь нас! - Теперь жрец почти пел. - И пусть Дожди обильно и скоро
прольются над нашими пашнями и садами, так же, как обильно и быстро
потечет кровь нашей жертвы...
  Короткое движение.
  Хрип.
  Горло нуула распахнулось, обнажив сокровенную плоть.
  Все благоговейно и выжидательно смотрели, как взметнулись багряные брызги,
как утихли алые фонтанчики, как медленно потекла темная кровь, крупными
каплями падая в тусклую воду Кшаа...
  - Жертва принята! - возгласил жрец.
  Толпа всколыхнулась.
  Зарезанного нуула подхватили и унесли, а люди, сбросив оцепенение,
заулыбались, зашушукались, женщины понемногу смешивались с мужчинами,
юноши принялись обливать девушек водой, набирая мутную влагу в пригоршни,
и очень скоро среди собравшихся трудно было найти хотя бы одного,
оставшегося пристойно сухим. Теперь нельзя было думать о плохом! Серый
нуул принял смерть молча, не сопротивляясь и не крича, а значит -
Тха-Онгуа не отверг дара людей и ныне пришло время веселья!
  С выкриками, с прибаутками на середину реки, туда, где течение, несмотря
на мелководье, было еще достаточно быстрым, вытащили маленький плот с
соломенной куклой, обряженной в яркую домотканину, и подпалили с трех
сторон. Кукла, промокшая насквозь, дымилась, никак не желая загораться, ее
смешная, несоразмерно туловищу большая голова, увенчанная уродливой
широкополой шляпой, подрагивала и тряслась - точь-в-точь так же, как у
несчастного бродяжки Мокеке-Пустоглазого, и это было смешно!
  Женщины затянули веселую песню, детвора, визжа, захлопала в ладоши, и даже
взрослые пахари, кто - чуть смущенно, кто - бесшабашно, завопили,
заулюлюкали, закричали вслед медленно отплывающему, то и дело цепляющемуся
за острогранные камни плотику:
  - Прочь, прочь! Уходи прочь! Пусть сгорит с тобой вместе проклятая сушь,
пусть вода зальет тебя, как ливень заливает землю! Ай-ай-ала-лай!
  Устав дрожать, люди смеялись и пели, забыв ненадолго о смутных страхах,
навеянных речью старосты.
  Даже все усиливающийся зной не смущал их, нечто легкое, праздничное
разлилось в воздухе...
  Тха-Онгуа принял жертву!
  Не о чем больше беспокоиться!!
  Ай-ай-ала-лай!!! Тррай-трра-лалай!!!
  Ай-ай-ала-ааа...
  Тррай-трра-ла-лаа...
  Тр-р-р-р-р!!!
  Короткий сухой треск ворвался в веселый гомон и оборвал его, словно
горошины грома раскатились по выжженной земле.
  На валуне, где изнывала еще под лучами солнца липкая кровь жертвенного
нуула, стоял, подбоченясь, хмурый молодой парень, одетый, как положено
быть одетым тому, кто служит в войске Подпирающего Высь. Не обращая
внимания ни на кого в отдельности, стоял он, с небрежной лихостью держа в
левой руке громкую палку, и над круглым дуплом в торце ее медленно курился
дымок.
  Стихли шутки и смех. Люди замерли, встревоженными глазами глядя на
разрушителя веселья. Спустя несколько мгновений лысоватый низкорослый
старик, близоруко щурясь, выбрался из толпы.
  - Я рад видеть тебя здесь, Вииллу, сын моего двоюродного брата. Мы, люди
из Верхнего Кшарти, помним тебя и гордимся тобой. Слухи о твоей верной
службе Подпирающему Высь доходят до наших равнин. Если тебя отпустили на
побывку, это хорошо: то, что ты успел к празднику, это очень хорошо; но
почему твое оружие говорит сегодня на берегу Кшаа?
  - Молчи, - сухо перебил его Вииллу и, полуобернувшись, указал вдаль, туда,
где стояли незаметно пришедшие люди. Много людей. Никак не менее пяти, а
то и шести десятков. - Видишь? Это М'буула М'Матади. С ним - Инжинго
Нгора, Истинно Верные, поклявшиеся исполнить волю Тха-Онгуа и прогнать с
нашей земли тех, кто называет себя Могучими. Мы пришли в Кшантунгу!
  Короткий сухой треск вторично вспорол знойный воздух.
  - Склоните головы перед М'буулой М'Матади!
  Спустя краткое время колонна пришедших двинулась к берегу. Впереди на
большом грязно-белом ооле - высокий всадник. А у ноги его, на коротком
поводке, подфыркивая и отплевываясь...
  ( - Ох-х!' - всхлипнула толпа.)
...бежал Могучий...
  ( - Ай-яй! - взвизгнула толпа.)
...самый настоящий Могучий, светлоглазый, носатый и пепельноволосый!
  А пока люди ошеломленно круглили глаза, не умея осознать увиденное,
человек на ооле приблизился к ним почти вплотную, и люди Кшантунгу, узрев
лицо всадника, изумились вдвойне.
  И более всех - почтенный староста, Око Подпирающего Высь.
  Сына старшей сестры своей видел он всяким. Пребывая в ничтожестве, глядел
Ваяка почтительно, тупил долу темные очи. Возвысившись до Левой Руки
властителя Нгандвани, надменно кривил губы Канги Вайака, Ливень-в-Лицо,
проходя мимо сородичей и брезгуя принять корзинку со скромными дарами к
Дню Сотворения. И все это было понятно. А ныне - нездешним суровым огнем
пламенели широко раскрытые глаза, и жесткая улыбка на устах казалась вовсе
не надменной, но и обращена была не к людям, а к кому-то невидимому,
стоящему в отдалении от всех...
  Но все-таки это был он, предатель, оскорбивший Могучих!
  - Убей его! - стряхнув оцепенение, приказал Око Подпирающего Высь стражу,
стоящему рядом, и тот, хотя и бледный до синевы, не смея ослушаться,
вскинул громкую палку.
  Сухой щелчок, словно ветка треснула в костре.
  И никакого быстрого грома.
  - Попробуй еще раз! - спокойно и звучно повелел всадник.
  Стражник ловил ртом жару, словно рыба, выпрыгнувшая на берег. Руки его
тряслись, и громкая палка по-лягушечьи прыгала, отбрасывая яркие лучики.
  - Ну же! - повысил голос тот, кто восседал на ооле.
  Взвизгнув, стражник выстрелил снова.
  Сухой щелчок.
  И опять - сухой щелчок.
  - Довольно, - усмехнулся всадник, отводя взгляд от синеющего лица
несчастного юноши. - А теперь... - голос его еще более окреп, - слушайте
меня, люди нгандва, дети Тха-Онгуа!
  - Тха-арр-раа! - скорее по привычке, нежели осознавая смысл слов,
откликнулась толпа.
  - Тот, кто по праву назван Творцом, всесилен и милостив, но лик его
обращен лишь к Истинно Верным. К тем, кто любит его одного, и не ради
суетных благ, но ради его самого...
  - Тха-арр-ррааа!! - уже гораздо громче отозвалась толпа.
  - ...и к тем, кто сумел отринуть ложь и знает, как надо жить во имя
Тха-Онгуа, что делать и за что воевать...
  Всадник сделал паузу. Полная, невероятная тишина облепила берега Кшаа;
опять стали слышны слабенькие шорохи осыпающихся камешков и невнятное
бормотание полувысохшей речки, и, держась за бешено колотящееся сердце,
почтенный староста понял, что он все же ошибся: этот человек на белом ооле
хоть и безмерно похож, но никак не может быть сыном его, старосты, старшей
сестры, ибо никогда, никогда, никогда парень Ваяка не умел так говорить...
  - Ложь лукава, а доверчивость - спутница греха. Но сама по себе она не
есть грех, и я не вправе упрекать вас, доверчивых. Ибо разве не был я
одним из вас, таким же грешником, как вы?!
  Голос всадника зазвенел и возвысился до небес.
  - Я был пахарем Ваякой и верил в благость Могучих, пришедших с Выси. Я был
взят ими, я был признан годным к власти, возвышен до ранга Левой Руки
самого владыки Нгандвани, и мог ли я не верить в благость Могучих? Я был
низвергнут с высот, но, изгнивая в позорной яме, ни на миг не усомнился я
в том, что воля Могучих есть воля Тха-Онгуа!..
  Всадник говорил, а люди внимали.
  И только Вииллу, все так же стоящий на жертвенном валуне с громкой палкой
на изготовку, следил за толпой, позволяя себе не слушать.
  Не раз и не два уже слышал он эту речь и речи, подобные этой.
  Так или почти так говорил М'буула М'Матади ему, Вииллу, и друзьям его,
охранявшим позорную яму. Так говорил бывший Ливень-в-Лицо с обитателями
поселков, лежащих вдоль берегов звонкой Уурры, и пенистой Экки, и нежной
желтоструйной Виндгры, и с хмурыми островитянами, раскидывающими сети в
омутах голубого озера Йоар-Мла.
  Верным слугой Могучих был Канги Вайака, Левая Рука Подпирающего Высь.
Когда небесная лодка рухнула на рубежах Сияющей Нгандвани, там, где
начинается сельва, населенная дикарями дгаа, велено было Ливню-в-Лицо,
чтобы ни один из явившихся с Выси не ушел, но чтобы все были изловлены и
отданы Могучим. И, получив приказ, в точности исполнил его Канги Вайака. И
не было его вины в том, что пришельцы из Выси, пока были живы, не хотели
сдаваться.
  Прислушавшись, Вииллу едва слышно скрипнул зубами.
  Да! Шесть красивых, бережно засушенных и умело украшенных голов добыл
исполнительный и смелый Ливень-в-Лицо! И что же? Был ли храбрец обласкан и
награжден, удостоился ли милостивого кивка Подпирающего Высь и вкусной
пищи хальфах, привозимой Могучими?
  Нет! Вместо почестей и похвал был он бит семихвостой плеткой на площади, в
присутствии Низших, а толстый Подпирающий Высь смеялся, считая удары, и ел
пригоршней пищу хальфах из блестящей банки.
  Десять десятков ударов без одного выдержал Канги Вайака, а после был
брошен в позорную яму, где ядовитые паучки и многоножки вершат над
узниками тихую, безмерно мучительную казнь.
  Но и тогда не роптал он, а думал, что сам виноват и заслужил наказание,
ибо верил, что Могучие - мудры, а власть Подпирающего Высь - воистину
благо для Сияющей Нгандвани...
  - ...там, во мгле и сырости позорной ямы, ко мне пришел Голос. - Теперь
М'буула М'Матади говорил очень тихо и задушевно. - С тех пор он не
покидает меня ни на миг. Он открыл мне правду. Он указал мне путь, которым
я иду. А те, кто слышит зов Тха-Онгуа, идут за мною...
  Вииллу чуть заметно кивнул, не отрывая взгляда от лиц сородичей, впервые
внимающих слову правды. Кто-кто, а он, в недавнем прошлом - начальник
стражи при позорных ямах, хорошо понимает, что чувствуют сейчас люди,
столпившиеся на берегу Кшаа.
  Ведь правда - проста: Могучие должны уйти обратно в Высь!
  Для детей своих, для людей нгандва, и для далеких людей нгандуа, и даже
для горных дикарей дгаа сотворил Творец Твердь, чтобы кормила их и
оставалась неизменной. Не запрещено гостить на Тверди и чужакам, если
уважают они первородство детей Тха-Онгуа и не причиняют вреда его
творению. Иные, прижившись, могут даже и своими стать, как мохнорылые
двиннь-г'г'я, что тоже явились некогда с Выси, а нынче уже стали пусть и
не детьми, но добрыми пасынками Творца, назваными братьями его сыновей.
  Но Могучие - не дети Тха-Онгуа, не учтивые гости его и тем более - не
братья, как они уверяют. Они враги и хищники. Они истязают Твердь,
прокладывая путь своему Железному Буйволу, они вводят свои законы и
привозят свои болезни, они уводят из поселков молодежь и заставляют ее
служить своему Подпирающему Высь, который сам - не больше чем ничтожный
прислужник Могучих!
  Их сила - в огненных лодках, летающих в сини, да еще в громких палках,
убивающих издалека. Но огненные лодки давно уже не способны летать, а
громкие палки быстро приходят в негодность - М'буула M'Maтади, бывший в
прежней жизни воителем Канги Вайакой, знает это наверняка. А еще их сила -
во лжи и в страхе людей нгандва. Страхе, который пришло время преодолеть...
  - ...вот о чем поведал мне Голос, - совсем тихо завершил всадник, - и вот
правда, которую велел принести вам.
  Вииллу настораживается.
  Он знает: сейчас, как бывало везде, кто-нибудь неизбежно усомнится.
  И словно в ответ предчувствию Истинно Верного над берегом бренчит
надтреснутый тенорок старосты. Он вовсе не смельчак, и он бледен. Но он
давал клятву на хлебе, принимая посох и печать Ока Подпирающего Высь, и
теперь обязан пристыдить и опровергнуть мятежника.
  - Ты обучился гладко говорить, сын моей сестры. Но чем ты подтвердишь свои
пустые слова?
  На устах Вииллу расцветает совершенно неуместная улыбка.
  Сомнение высказано! Значит, пришел черед говорить РХавну, который раньше
был одним из Могучих, но, оказавшись в одной яме с тогда еще просто Канги
Вайакой, был просветлен Творцом и выбрал свободу. Ныне, одетый в прочный
красивый ошейник, бегает он при стремени М'буула М'Матади, показывая себя
и правдивым словом усмиряя самых недоверчивых.
  Уже больше десятка раз за минувшие полтора полнолуния видел Вииллу это
дивное зрелище, но готов любоваться им вновь и вновь...
  - Расскажи добрым людям о себе, РХавно, - негромко повелевает М'буула
М'Матади, и светлоглазый послушно прокашливается.
  Уши Вииллу вырастают вдвое.
  - Я землянин. Я прибыл сюда издалека, с Выси, и среди тех, кого вы зовете
Могучими, я был не последним, - медленным, тягучим голосом говорит
носитель ошейника. - Я умен и талантлив. Я начал ходить в год, говорить в
два года, а читать в три. Враги считали меня опасным и непредсказуемым, а
друзья - верным и надежным. О, как ошибались и те, и другие! И сам я,
внимая глупцам, был чужд истины. Но теперь, хвала Тха-Онгуа, я знаю, кто
есть кто, и готов всем рассказать об этом, если будет на то пожелание
моего спонсора, у чьих благодатных ног я обрел счастье...
  Это была не речь, но песня. Ведомый на поводке повествовал, прищурив
глаза, он слышал сейчас лишь себя и жил, погруженный в сладостные мечтания.
  - Достаточно, РХавно, - милостиво промолвил всадник.
  И повторил уже строже, одновременно освобождая из стремени ногу:
  - Уймись же! Я доволен тобой.
  Носитель ошейника, зардевшись, прильнул губами к тупому концу кожаного
лаптя. Он сперва лизнул его, а затем поцеловал и лобызал долго, нежно,
ликующе, страстно, так, что каждый из пахарей нгандва, умеющий видеть,
смог убедиться и признать: бывший Могучий воистину сказал правду, ибо ни
похвала, ни угроза кары не способны окрасить лицо человека, пусть даже
пришедшего из Выси, столь ясным и неподдельным восторгом...
  Отметим в скобках: бывший господин Штейман, известный многим также и под
творческим псевдонимом "Каменный", некогда - Генеральный представитель
Компании на Валькирии, а ныне - чесальщик пяток М'буула М'Матади,
действительно был счастлив в этот миг, счастлив полностью и абсолютно, как
только и может быть счастливо живое существо, обретшее после долгих и
мучительных поисков не только долгожданное место в жизни, но и смысл бытия
- в лице вымечтанного, строгого и великодушного повелителя.
  Впрочем, довольно о Штеймане, который совсем еще недавно был человеком!
Жизнь и судьба Александра Эдуардовича в полной мере известны каждому,
имевшему счастье хотя бы единожды прочитать книгу о сельве, не любящей
чужих, труд сколь полезный, столь и поучительный и, в отличие от многих
иных, в полной мере свободный от излишней назидательности; жалкое же
существование чесальщика пяток по имени РХавно вряд ли способно увлечь
твое внимание, мой вдумчивый и взыскательный читатель!
  Люди тем временем глядели на происходящее во все глаза.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг