легко.
Чуткие пальцы музыканта невесомо ласкали приклад, на миг задерживаясь на
особенно памятных зарубках...
Эта - за свинарник. Лучший свинарник в округе, сухой и теплый свинарник, в
котором, на зависть соседям, почти никогда не умирали поросята.
Эта, эта, эта - и так до девятой - за восемь му превосходной земли; она
была нежная и мягкая на ощупь, совсем как миндалеглазая Тяк, дочь
почтенного лавочника Татао...
Во рту вдруг стало солоно, но Снайпер не ощутил боли в нещадно прикушенной
губе.
Тяк. Ласточка...
Прознав о его выборе, братья принялись зло вышучивать меньшого; они,
привыкшие к подчинению, не унимались, и дело, пожалуй, дошло бы до драки,
не вмешайся господин отец. Собрав семейный совет, батюшка строго пристыдил
наглецов. Он не позволил старшим отпрыскам присесть и, строго глядя на
них, переминающихся с ноги на ногу, сказал, что нынче, хорошо это или нет,
но порода, увы, не столь уж важна, был бы достаток, а уважаемый Татао -
человек более чем зажиточный; что же касается самой Тяк, то она девица,
бесспорно, милая, скромная, неизбалованная, а старший брат ее, Тан, как
всем известно, служит в гвардии Бессмертного Владыки, более того - в
егерях, на хорошем счету у самых верхов, и - даром что из семьи торгаша -
не так давно произведен в полковники, а, ходят слухи, не в столь
отдаленном времени, вполне возможно, выйдет и в генералы.
И братишки прикусили блудливые язычки. Бредящие гвардейской формой, они и
помыслить не могли о том, чтобы отказать в родстве полковнику имперских
егерей...
Снайпер невесело усмехнулся.
...Он таки выбился в генералы, егерский полковник Тан Татао, выбился
вопреки всем и вся, но это случилось гораздо позже, когда стала очевидной
тупость титулованных паркетных вояк, и только корневое упорство
худородного офицерья позволило полосатым дивизиям приостановить мятежников
и кое-как закрепиться в предгорьях.
Снайперу довелось встретиться с генералом Татао - пару лет назад, в
стольном Барал-Гуре; у генерала совсем не было времени на разговоры, да в
общем-то и не о чем было говорить...
Они просто постояли, обнявшись, глядя в глаза друг другу несколько
бесконечных секунд, а потом генерал крепко хлопнул несбывшегося шурина по
плечу и прыгнул в обшарпанный армейский "джип". А Снайпер долго глядел ему
вслед, щуря предательски повлажневшие глаза, и рядом с ним у обочины
незримо стояли тихие незабвенные тени...
Нет больше на свете нежной и ласковой Тяк.
И почтенного старика Татао тоже нет.
Что ж! Эта зарубка - за свадьбу, которая не была сыграна; за Тяк,
Ласточку, что так и не вошла хозяйкой в родовой дом Снайпера...
...Он никогда не думал, что станет солдатом. И ему никогда не нравился шум
больших городов. Он любил с детства, с первых осознанных дней, идти сквозь
легкий утренний туман, утопая босыми ногами в мягком лессе долины, вдыхая
свежий, немного горчащий воздух наследственных владений, и здороваться с
приветливыми арендаторами, спозаранку спешащими заняться своим почтенным
трудом.
Он очень любил землю, намного больше, чем старшие братья, мечтавшие о
столице и гвардейских казармах, но отец однажды позвал его и сказал: "У
нас очень много долгов, и даже приданое девицы Татао мало что изменит. Ты
умнее своих братьев. Я решил: в Пао-Тун поедешь ты. Учиться. Семье нужен
свой адвокат..."
С господином отцом, никто никогда не спорил. Младший сын - тем более. Он
еще не был Снайпером в те дни, он был спокойным послушным юношей, и у него
было имя, гордое, славное имя...
Тридцать седьмая - за потерянное имя, за угасший род.
Батюшка изволил повелеть, и он уехал, и выдержал экзамены, и прилежно
учился, по праву получая Именную Ее Величества Государыни-Матери
стипендию, но обязательно приезжал на каникулы и улыбался батракам,
радостно кланявшимся любимому меньшому господину, и раздавал нехитрые
городские гостинцы, которым они радовались, как дети...
А потом - сразу, вдруг! - все кончилось.
Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять.
Матушка. Отец. Усадьба предков.
Грязные горские бандюги волной хлынули из джунглей, захлестывая долинные
поселки, и улыбки батраков обернулись звериным оскалом, а трижды проклятые
слюнтяи Бессмертного Владыки, забыв о чести и присяге, бежали от смердов,
бросив на лютую погибель тех, за кем незримо стояли поколения предков,
облаченных в оранжевые накидки.
Девяносто шесть. Девяносто семь. Девяносто восемь.
Братья.
И еще - девяносто девятая - Уйго, любимый пес, единственный, кто проявил
человечность, попытавшись защитить хозяев от бешеного зверья,
ощетинившегося клыками серпов и мотыг...
Итак, сегодня счет станет круглым.
И тогда, но не раньше, можно будет позволить себе напиться.
Врасхлест, вдрабадан, в стельку!
Снайпер выбирал сотого. Не торопясь, расчетливо.
Мальчишки-новобранцы не заинтересовали. Мелочь. Варвар-горец с нашивками
кайченга привлек было внимание, но даже сейчас, углубившись в букварь, он
чуть заметно покачивался на стуле, сбивая прицел, - просто так, по
привычке. Такие подчас уворачиваются от пули, а репутацию следует беречь...
О! Вот он, сотый!
От удовольствия Снайпер еле слышно присвистнул. Чистенький очкарик,
чертящий буквы упрощенного алфавита на доске, кого-то напоминал: они вроде
бы даже встречались в университете. Да, точно, встречались, вот только имя
вылетело из памяти, но наверняка сталкивались! Он, кажется, учился на
филологическом и ухлестывал за этой... ну, как же ее?.. и однажды,
помнится, им даже довелось крепко поспорить о судьбах крестьянства; и этот
городской оскребыш был жестоко высмеян им, сельским парнем, тогда еще
вовсе не Снайпером.
Точно, тот самый! Или все же не он?..
Все равно. Если и нет, плевать, - там было много таких, любивших
порассуждать о том, чего не знали. И это они, именно они, виновны во всем.
Такие, как горец-кайченг, в сущности, безопасны, как всякое быдло.
Такие могут жечь, грабить, убивать, но в конце концов умирают на бамбуке
или, если подфартит, открывают на награбленное лавку в своей грязной
деревне.
А очкастые книжники-горожане, забывшие в шкафах свои оранжевые накидки,
бесясь с жиру, вбили им в головы идиотскую мысль о том, что свинья ровня
человеку...
И самое главное: тот, кто писал подлые слова на аспидной доске, как и
Снайпер, был родом из долины. А вот этого уже нельзя ни простить, ни
забыть!
Снайпер сдвинул кнопку предохранителя, беззвучно передернул затвор,
поудобнее пристроил оружие на почти перпендикулярно стволу лежащей
ветке-упоре.
Часы пискнули.
* * *
...Учитель еще не успел упасть, пятная кровью утоптанный дерн площадки, а
Ту Самай уже знал, - даже не видя тяжело проламывающего листву тела, - что
стрелявший мертв. Кайченг редко промахивался; те, кто промахивается, как
правило, не становятся кайченгами.
За Оранжевой линией, как будто только этих - почти одновременно
прозвучавших - выстрелов и ждали, пришли в движение переплетенные заросли
кустарника. Глухо рыча, на ничейную полосу выплыли и двинулись на
Восемьдесят Пятую заставу приземистые бронемашины, а за ними, пригнувшись
к земле и часто залегая, выкатились чуть расплывчатые в полуденном туманце
пехотные цепи.
Фигуры в полосатых комбинезонах хорошо ложились на прицел. Не ожидая
команды, мальчики занимали места в траншеях, и лица их были совсем
взрослыми; каждый из них сейчас казался едва ли не ровесником Ту Самая.
И был бой! Мелкий, привычный, без серьезных потерь. Пограничный инцидент
из тех, что порою и не стоит включать в сводки. Не трудный бой и не
страшный. Драчка. Спустя три часа огня и грохота семь бронемашин из
десятка горели, словно праздничные лампадки, а остальные, пыхтя, утробно
чихая дымом, дав задний ход, уползали вспять, за Оранжевую линию, и следом
за ними отшатнулись - ползком же! - огрызки полосатой пехоты.
Ту Самай облегченно вздохнул и направился к штабной хижине - звонить в
округ. Сколь бы ничтожна ни была стычка, об очередной провокации надлежало
доложить без проволочек. Тем паче что гибель брата наставника чревата
достаточно серьезными последствиями, вплоть до выговора в приказе...
Не успел он прокрутить рычаг полевого телефона, как восемь багрово-черных
стрел, вырвавшись из-за дальних холмов, захлестнули заставу и смешали в
крошеве желтые хижины, зеленый дерн и красные обрывки человеческих тел.
Восемьдесят Пятая погибла почти мгновенно, не успев огрызнуться. И к
останкам ее уверенно и нагло двинулись, торжествующе задрав орудия,
тяжелые густо-оранжевые полусферы - уже не легкие броневики, но тяжелые,
неуязвимые для ручных гранатометов имперские танки.
И не было времени размышлять.
Ту Самай приподнялся. Подтянул колени. Сдерживая тошноту, встал на ноги,
заставляя себя не шататься.
- Ладжок!
- Да, брат кайченг! - Один из чудом уцелевших мальчишек, тот самый, в не
по росту большой форме с засученными рукавами, покачиваясь, вытянулся
перед кайченгом.
- Борец Ладжок, беги! Доберись до штаба и скажи, что это война!
Паренек с ужасом смотрел в искаженное лицо командира - глаз, выскочивший
из орбиты и повисший на тоненькой нитке нерва, придавал кайченгу вид
ночного демона Гр'г, выпивающего души младенцев...
- Я не пойду!
- Это приказ!
- Я не пойду! - Голос мальчишки едва не сорвался в визгливый плач.
- Пойдешь... - Кайченг вытащил пистолет.
- Нет! - Ладжок, дрожа, помотал головой. - Я не боюсь смерти. Я клялся
Любимому и Родному умереть, но не отступить.
- Мальчик, это война! - У Ту Самая дергались губы, и глазное яблоко
трепыхалось из стороны в сторону, как маятник старинных часов. -
Понимаешь?.. Это война, а у нас уже нет связи. Беги, сынок...
Почти просьбой прозвучал приказ, и, наверное, именно это заставило наконец
парнишку сорваться с места и нырнуть в близкие кусты. Глубоко вздохнув,
кайченг обернулся: за его спиной, сомкнувшись в шеренгу, стояли двое.
Полосатые цепи волнами перетекали Оранжевую линию.
Все стало простым и ясным.
Никакой боли. И, как всегда, - никакого страха.
- Образцовая застава Восемьдесят Пять! За Великую Свободу, за Любимого и
Родного - вперед!
...И когда струя огнемета накрыла атакующего Ту Самая, он ясно увидел -
обоими глазами! - смотрящие в самую глубину души строгие и ласковые глаза
Вождя.
* * *
ОБЪЕДИНЕННОЕ МЕЖГАЛАКТИЧЕСКОЕ АГЕНТСТВО (ОМГА) сообщает:
...Популярная дринк-звезда Ози Гутелли прибыла на курорт Уолфиш-Бей,
планета Земля, с большой концертной программой.
...В Порт-Робеспьере, планета Гедеон-2, состоялась торжественная церемония
открытия первой сессии Общегалактической Конференции по проблемам добычи и
использования боэция. С краткими приветственными речами выступили
сопредседатели Подготовительного Комитета Ааво Р. Харитонов и Энтони
Муравьев-Родригес.
...Сенсационная победа новобатумского "Реала" над "Челестой" в ответном
матче одной восьмой кубка Галактики. Счет 6:0. Шансы "темной лошадки"
растут. "Челеста" в панике!
...Обострилось положение на планете Дархай, Малое Магелланово Облако.
Ограниченные столкновения вдоль демаркационной линии. По сообщениям наших
корреспондентов, человеческие жертвы незначительны...
ГЛАВА 2
ДАРХАЙ. ПАО-ТУН
28-й день 7-го месяца 5-го года Свободы. Барал-Гур. 28-й день 4-го месяца
1147 года Оранжевой Эры. 24 мая 2198 года по Галактическому исчислению
Подтянутые седовласые люди, удобно устроившись в резных креслах, глядели
друг на друга из кабинетов, разделенных многими сотнями километров, или,
выражаясь по-местному, тысячами ке. Видеофон - великое изобретение
человеческого гения - позволял им изредка видеться хотя бы так. Увы,
личные контакты с некоторых пор были категорически исключены, а ведь они
давно и хорошо знали друг друга, а здесь, на Дархае, до заварушки,
пожалуй, что и сдружились. Роскошь общения с себе подобными воистину
неоценима, тем паче что с планет, подобных этой, послов отзывают нечасто.
Если вообще решают отозвать.
Что скрывать? Более всего хотелось им сейчас просто пожать друг дружке
руки, приятельски похлопать по плечу и, чем черт не шутит, даже пропустить
по стаканчику-другому. Но, и еще раз но! Местные политические дрязги,
дикие с точки зрения мало-мальски цивилизованного человека, в конечном
итоге привели не только к расколу страны, но и к разрыву Империи с Единым
Союзом. Полномочный посол Союза остался в освобожденном от векового ига
Пао-Туне; посол Демократической Конфедерации Галактики покинул город вслед
за императорским двором. Впрочем, сие не было самым огорчительным: древний
Барал-Гур с его несравненными горными курортами ему и раньше нравился
больше.
Значительно горше пережили они прерванную пять лет назад традицию
совместных рыбалок на уик-энд. А ведь бывало же, да и как бывало! Дон
Мигель, к примеру, умел готовить циципао в белом вине, причем рецепта не
раскрывал категорически. "Это воистину восхитительно!" - сказал
Бессмертный Владыка, по недосмотру попавший однажды на их пикничок, и
попытался всеми доступными средствами, вплоть до откровенного нажима на
правительство Конфедерации, изъять секрет пряного, восхитительно острого
деликатеса. Понятное дело, тщетно. Гневная нота, прочитанная разве что
третьестепенными клерками, затерялась где-то в архивах, а дон Мигель после
этой досадной случайности частенько сетовал коллеге Хаджибулле на вопиющую
беспардонность молодчиков из отдела "Гр'г" секретной службы Чертога, чье
стремление к кулинарным познаниям изрядно превышало их профессиональные
способности...
Да, было время, было и кануло. А теперь, извольте, приходится сидеть,
разделенными километрами, ке, гладкими стеклами экранов и остервенелой
ненавистью азартно режущих друг друга аборигенов Дархая... Со строжайшей
инструкцией: никаких разговоров без веских причин!
Впрочем, сегодня причина была. И не просто веская, а более чем. И
конфиденциальность предмета беседы, напрочь исключая назойливое и почти
неизбежное присутствие референтов, давала возможность перемолвиться
словцом-другим и о личном, пусть даже совсем немного.
- Друг мой, позвольте принести вам самые искренние соболезнования в связи
с невосполнимой утратой...
- Благодарю вас, дон Мигель.
- Улингер также искренне сочувствует вам.. Он не так давно звонил мне и
просил передать при случае, что потрясен до глубины души.
- Весьма признателен. Прошу передать мою благодарность господину Мураками.
- Всенепременно, коллега...
Дон Мигель пытался, но никак не мог оторвать глаз от стереокарточки,
стоящей на рабочем столе коллеги Хаджибуллы. Эту женщину невозможно было
представить мертвой, и все же она была мертва. Глупейшее стечение
обстоятельств! Полоса ничейной земли, непонятно чья террористическая
группка (еще бы! - жена посла, экий лакомый заложник...), попытка ухода от
погони на горном серпантине, крутой вираж, мокрая дорога и вечный здешний
туман...
И все.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг