- Почему? - спросил инженер.
- Милый человек, - прищурился специалист, - сам подумай: мы
демонстрируем рекордсменов, выращенных в типичных условиях, а не на
кукурузных хлопьях...
Через два дня Виктор Смирнов вышел из квартиры с большой алюминиевой
кастрюлей.
У подъезда его ждал приятель с мотоциклом. Витька сел в коляску,
обхватил руками кастрюлю.
Там лежало бесценное изобретение: маленькая, с кошку величиной, живая
корова. Она уменьшилась, будто была надувная, до прежних размеров, как
только ее перестали кормить.
Электроник, соединившись по радио с Рэсси, описал необыкновенный рост
искусственного животного, и тот сообщил в ответ, что его постоянный спутник
Китюп - кит Юпитера - иногда по неизвестным причинам уменьшается в
размерах, но затем приобретает прежний вид. Может быть, это была
особенность всех живых существ Юпитера? Во всяком случае, Электроник по
телефону посоветовал Виктору пока не кормить корову. Да у того и не было
никакой возможности таскать в квартиру коробки с хлопьями. Хорошо еще, что
запертая в его комнате корова не мычала, вела себя тихо, постепенно
уменьшаясь в размерах.
В ее молчании было что-то общее с поведением загадочного Китюпа, о
котором, как всегда, Рэсси сообщил: "КИТЮП МОЛЧИТ".
Сейчас корова, лежа в кастрюле, жевала для подкрепления сил в дороге.
За городом ее ждал просторный теплый гараж, уставленный коробками с
кукурузными хлопьями.
Восьмое апреля. "КОНЦЕРТ ДЛЯ ВЕРТОЛЕТА С ОРКЕСТРОМ"
Фермопил Турин был одним из немногих, кто согласился бы жить в таком
городе, как Ойкуменополис: он не любил выходить на улицу. А ему часто
приходилось совершать путешествия в далекие страны. Турин был великим
пианистом, и за много недель до гастролей билеты на его концерты были
распроданы.
Он легко переносил полеты любой протяженности, даже любил их, не
испытывая ни малейшего признака волнения от высоты. Сидел прямо в кресле,
слушал ровный шум турбин, так похожий на гудящий перед концертом зал, и
мысленно играл какой-нибудь сложный этюд. Длинные, нервные пальцы пианиста
всегда находились в движении.
Самолеты, автомобили, воздушные такси - все это было привычно для
музыканта. Но вот несколько шагов по улице от подъезда до такси, особенно в
такую весеннюю погоду, могли оказаться роковыми. Несколько лет назад Турин
поскользнулся на улице и вывихнул палец.
Музыкальный мир был взволнован. Если бы пианист сломал себе ногу, он
мог бы выйти на сцену на костылях. Но палец! Из-за него отменили все
концерты. Телевидение, учитывая волнение поклонников таланта Турина,
показывало резко очерченный профиль артиста и знаменитые руки, касавшиеся
клавиш так легко и быстро, будто играли сразу несколько пар рук.
Взглянув в окно и увидев гололед, Турин позвонил в дирекцию и
отказался ехать сегодня на концерт.
Администратор концертного зала долго не сдавался. Он предложил
прислать за пианистом двух помощников, посыпать асфальт перед подъездом
песком с солью, наконец - расстелить для верности ковровую дорожку от
входной двери до автомобиля. Турин вежливо отказывался, поглядывая в окно
на подтаявший лед: вскоре предстояли гастроли за океаном. Да еще не
хватало, чтобы кто-то из соседей увидел, как его ведут по ковру под руки и
сажают в машину.
Когда Турин уселся у телевизора, вновь раздался звонок и знакомый
голос директора мягко, но убедительно произнес:
- Уважаемый Фермопил Иванович, хочу напомнить вам, что сегодня у вас
шефский концерт. Времени без четверти шесть, а зал полон. Это школьники,
Фермопил Иванович, мальчишки и девчонки. Они ждут именно вас!
Турин взглянул на часы, беспокойно произнес:
- Что же вы раньше не напомнили, что это шефский концерт! Теперь я
точно опоздаю.
- Не беспокойтесь, Фермопил Иванович! - пророкотал директор. - Машина
находится у вашего подъезда.
- М-м... ну ладно, пока я собираюсь, займите как-нибудь ребят.
На концерты Фермопила Турина в его родном городе некоторые любители
музыки не могли попасть в течение многих лет. А ребятам невероятно везло:
для них давались специальные концерты.
Ну кто откажется от пригласительного билета, в котором указана фамилия
артиста мирового класса! Некоторые взрослые считали такой заведенный
порядок несправедливым.
Все приглашенные явились на концерт.
Зал был полон. Ожидали Турина. Сейчас он выйдет - сосредоточенный,
стремительный и гениальный. Выйдет, не видя ничего вокруг себя, кроме
взмахнувшего черным полированным крылом рояля.
А вышел мальчик в ученических очках. Маленький, рыжеватый, с папкой
под мышкой. Все думали, что он будет произносить приветственную речь. А
он - к роялю.
Подошел, раскрыл ноты и пискливо произнес в стоящий рядом микрофон:
- "Концерт для вертолета с оркестром". Исполняет автор.
Зал ахнул ("Что за виртуоз - вертолетчик"!). Шумная волна прокатилась
по рядам, слилась с первыми звуками рояля. Казалось, красный от волнения
автор предполагал именно такое начало своего концерта: вслед за первой
волной прилива устремились следующие - город ритмично вливался в
академический зал бескрайним океаном звуков. Фыркали машины, шагали
прохожие, напряженно трудились улицы. Где-то вдалеке пробили башенные часы,
прозвучали детские голоса. Знакомый город открылся слушателям, город, в
котором день за днем проходит жизнь.
Неожиданно вступил оркестр. Пианист посмотрел в зал, улыбнулся,
кому-то кивнул и продолжал играть вместе с оркестром. Хотя никаких
музыкантов на сцене не было, звучали трубы, пели скрипки, трудился большой
барабан, расцветив музыкальный город всеми красками.
Только те, кто сидел в партере, догадались, что вместо оркестра играл
мальчик. Он сидел спокойно в первом ряду, задрав нос к потолку, а из-под
его синей куртки лилась оркестровая музыка. Электроник заранее договорился
с Профессором, что будет помогать ему оркестровым сопровождением, - ведь
было объявлено, что концерт с оркестром, и он записал на вмонтированный
внутри себя магнитофон отрывки симфоний, заимствованные у классиков. Они
отрепетировали выступление, и сейчас Электроник играл роль оркестра.
Радости и печали большого города целиком захватили слушателей. Они
будто шли по тротуару, ощущая дружеское тепло нагретого камня; уступали
дорогу малышам, издали слыша стук спешащих башмаков; засыпали, глядя на
звезды в окне, уронив раскрытый учебник; встречали новый день, радуясь
восходу солнца, - школьники притихли, пораженные тем, как точно знает
самоуверенный автор Концерта их жизнь.
Музыка гремела все настойчивей, и в глазах слушателей замелькали
разряды молний. Пианист и мальчик-оркестр увлеклись исполнением и подходили
к опасному рубежу для человеческого слуха, когда даже самая приятная
мелодия может вызвать боль. В такие мгновения музыка становится зримой, и
замысел композитора, который писал свое сочинение на нотной бумаге
обыкновенной авторучкой, воплощается в странных символах. Вслед за резкими
вспышками, какие иногда наблюдают летящие в корабле космонавты, зрители
видят фантастические силуэты, танцующие фигуры, бесконечные просторы
космоса; некоторым при этом чудится, что они стоят у классной доски,
пытаются вспомнить какие-то формулы, но им лень поднять руку, раскрыть рот,
лень даже думать про формулы.
В этом зрительном восприятии сочинения Королькова не было ничего
удивительного. Как известно, музыка отражает в звуковых образах черты
своего времени, какие-то важные идеи. Вавилонская клинопись, никем пока не
расшифрованная, представляет, как догадываются ученые, запись мелодии,
сопровождающей древний миф. И музыкальная теория Птолемея выражает его
космологию с неподвижным Солнцем в центре мира. А сочинение Профессора,
конечно, опиралось на современные знания, и прежде всего - на математику,
иначе его не мог бы так легко усвоить и великолепно инструментовать
Электроник.
Мальчик-пианист и мальчик-оркестр понимали друг друга прекрасно. Но
вот оркестр умолк - город затих, наступила ночная тишина. Звучал лишь один
рояль, звучал так, будто это стрекотал вертолет. Вертолет поднимался все
выше и выше - над людьми, над ночью, над миром, пока не исчез среди
звезд...
Автору "вертолетного концерта" хлопали от души. А он вскочил со стула,
забыв ноты, поспешно ушел за кулисы. И там увидел знаменитого пианиста.
- Поздравляю, - горячо сказал Турин, пожимая руку юному коллеге. - Как
тебя зовут? Неужели ты сам сочинил?
Профессор был страшно перепуган: Фермопил Турин слышал его сочинение!
Он втянул голову в плечи и что-то лепетал в ответ. Потом увидел Электроника
и обрадовался.
- Это вот он, - указал Профессор на товарища, - научил меня когда-то
играть по формуле Рихтера.
Турин придирчиво осмотрел Электроника: он догадался, что под его
одеждой спрятан магнитофон.
- Это ты изображал оркестр? - спросил он.
- Я, - спокойно сказал Электроник. - Формулу Рихтера я пытался
вывести, но, конечно, не сумел: искусство слишком сложно для
математического анализа. Зато я научился некоторым музыкальным приемам.
- Великолепно, - пробормотал Турин. - Ты мне потом расскажешь о своей
работе... - Он торопился на сцену. - Не исчезайте после концерта, друзья.
Мне нужно с вами поговорить.
Он вышел на сцену. Сел, положил руки на клавиши и с минуту сидел
неподвижно, с интересом разглядывая забытые Профессором ноты.
- Формула Рихтера... - сказал он тихо. - Значит, возможна и формула
Турина?
- Я знаю семьдесят девять математических символов начала вашей игры, -
подтвердил Электроник, услышавший произнесенные вслух мысли. - Для формулы
это мало. Хотите, нарисую их в воздухе?
Очень странно, но Турин услышал математика, посмотрел на него,
стараясь угадать, не шутит ли он, и понял: мальчик говорит правду. Сказал в
ответ быстро, почти не разжимая губ:
- Сейчас не надо. Потом покажешь.
Математику Турин не любил еще со школьной скамьи, ему иногда снились
мрачные сны об экзаменах по тригонометрии. Но сейчас, как ни странно,
упоминание о формуле заинтересовало его. Он сосредоточился, решил играть
для этих загадочных мальчишек.
Турин играл Чайковского.
Друзья слушали пианиста в ложе. Электроник с гордостью посматривал на
своего одноклассника. Быть может, он видел портрет Профессора, висящий в
ряду классиков музыки. А может, представлял себе его скульптуру, отлитую из
чистого золота, - точно такую, какую ставили фараоны знаменитым музыкантам.
Электроник был прав: вывести формулу Турина было не легче, чем
научиться хорошо играть в шахматы. Но он чувствовал, что именно музыка
помогает ему обдумывать главную задачу, и был благодарен товарищу, что
попал на этот концерт.
Звучал Чайковский.
Фермопил Турин играл, по обыкновению, блестяще.
Профессор все еще переживал за свое сочинение. Электроник с
нетерпением ожидал разговора с большим музыкантом: возможно, он откроет ему
какие-то законы творчества?
Девятое апреля. ДЕНЬ БЕЗ МАТЕМАТИКИ
В этот день директор школы юных кибернетиков занимался делами восьмого
класса "Б". Рано утром позвонил тренер сборной по хоккею и попросил
разрешения отпустить Макара Гусева с уроков. Тренер сказал, что Гусев, по
его мнению, обладает блестящим броском по воротам и теперь его хотят
посмотреть знатоки - мастера хоккейной клюшки. Директор знал о выигранном
матче, но не предполагал, что Макар, готовясь к ответственной тренировке,
уже лежит в своей камере сверхсилы... Он сказал, что согласен отпустить
игрока, после чего услышал витиевато-восторженную фразу тренера: "Если мои
прогнозы о Макаре Гусеве оправдаются, я сниму шляпу перед вашей школой".
Перед школой юных кибернетиков снимали шляпу многие знаменитости, и
директор не очень удивился такому признанию.
Пианист Фермопил Турин поздравил директора с талантливым музыкантом в
лице восьмиклассника Королькова, расспрашивал, давно ли Вова проявляет свои
способности, как учится, не мешают ли его занятия музыкой успеваемости.
Директор отметил математические склонности Королькова и, в свою очередь,
узнал об исполнении необычного концерта. Он был рад, что знаменитый пианист
предложил дать Королькову несколько уроков.
Звонок из австралийского города Мельбурна удивил директора.
Астрономическое общество разыскивало мистера Сыроежкина, просило его
разрешения на публикацию статьи об открытии сверхновой. Директор взглянул
на часы - занятия еще не начинались - и назвал номер домашнего телефона
Сыроежкина.
Директор решил найти классного руководителя.
- Как же так, Семен Николаевич, - сказал он Таратару, - весь мир,
можно сказать, занимается делами вашего восьмого "Б", а я веду переговоры,
почти ничего не зная о происходящем?
К удивлению директора, Таратар вел себя воинственно.
- Я не все понимаю в этой истории, Григорий Михайлович! Математические
работы учеников правильны, но сами открытия весьма сложны и противоречат
общепринятой логике. Вам, например, никогда не приходилось летать по улицам
на самодельном коврике?
Директор задумчиво водил карандашом по бумаге, рисуя большие знаки
вопроса.
- О коврике мне рассказывал Виктор Ильич Синица, - произнес
директор. - Но что-то очень туманное.
Таратар фыркнул сквозь встопорщенные усы.
- Если бы вы испытали сами, туман сразу бы рассеялся. Впрочем, коврик
потерян. - Таратар обвел взглядом знакомый директорский кабинет. -
Извините, Григорий Михайлович... Вы знаете, за тридцать шесть лет работы я
видел немало разных учеников - дикарей, рыцарей, ораторов, новых одиссеев,
эдисонов, эйнштейнов... Но эти обыкновенные гении доведут меня до
преждевременной пенсии.
- Вам нужна помощь?
- Сначала попробую разобраться сам. Как вы смотрите на то, если я
проведу несколько необычный урок - без применения чисел?
- День без математики? - спросил директор.
- Вот именно. Я хочу проверить одну догадку...
- Мне предложение нравится, - заявил директор. - Попробуйте...
Сначала все в классе обрадовались неожиданному предложению.
Ручные часы сданы на хранение учителю, стенные остановлены - не
знаешь, когда начался, когда кончится урок. Автоматическая счетная парта
"Репетитор" не работает. Помощь Электроника исключена. Пользоваться
цифрами, формулами, уравнениями, физическими величинами и прочими научными
"инструментами" вообще нельзя.
Ребята были возбуждены: здорово, будто находишься в каменном веке.
Открытия начинаются заново.
Таратар предложил открыть планету Земля. Только новыми глазами, по
новым правилам - без применения чисел. Совершенно ясно, что класс вообще их
не знает, мыслит своими, оригинальными категориями.
Таратар развернул на доске схему. На ней - лес, река, гора, железная
дорога, петляющая нитка шоссе. Из леса начинает свой путь восьмой класс
"Б". Главная задача - установить, есть ли на Земле разумная жизнь,
цивилизация.
Все будто просто: вот она - железная дорога. Но как определить, что
она - создание разума?
Старостой класса на этом уроке избрали Сергея Сыроежкина. Сыроежкин
предложил биологу Смирнову узнать, какие формы жизни встречаются на
планете.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг