улыбались ему. Мужики глазели по сторонам. Только Кулак да Колченог,
безвольно опустив кряжистые руки, растерянно смотрели на своего товарища.
Кандиду стало нехорошо. Стыдно ему стало - ведь он мысленно уже был
там, на биостанции, рядом со Стояном, Ритой, Квентином... Только его,
наверное, давно уже официально похоронили. И приказ по Управлению вышел...
Боже, как все это было далеко - и приказы, и статьи, и все их управление,
которое ничем, кроме бумажек да составляющих их людей не управляло. И уж к
делам Леса даже близкого отношения не имело. Теперь-то он понимал это со
всей полнотой и ясностью. Но вернувшись, он мог бы многое изменить!.. А кто
бы ему позволил?.. Да поймут ли его? Поверят ли? Позволят ли воскреснуть?..
Если уже приказ вышел... Но наука?!.. Но Истина?! Можно ли оставлять
человечество в неведении того, что здесь происходит?.. И можно ли доверить
ему это знание?.. Ох, сколько вопросов!.. Но главные вопросы обозначены
двумя вопросительными знаками перед толпой - сгорбившимися, вдруг
постаревшими Кулаком и Колченогом.
- А знаешь, Кулак, знаешь, Колченог! - вдруг воскликнул Кандид. - Мне
действительно надо сходить к Чертовым Скалам, там моя деревня... Но я
вернусь сюда! Я принесу с собой то, против чего ни один мертвяк не устоит,
и десяток мертвяков не устоит!
- И в твоей деревне это есть? - спросил недоверчивый Кулак.
- Есть!
- Ну, тогда... - вздохнул он. - Только скорей возвращайся! Пока всех
баб мертвяки не перетаскали. Прямо сейчас иди! И сразу бегом назад!
Кандид заметил, что женщины робко, но с явной надеждой косятся в его
сторону.
Нава поднялась с кресла и взяла за руку Кандида. Он вскочил гораздо
энергичней, чем собирался - так его пронизало холодом от ее прикосновения.
Это, конечно, не лед, но слишком неожиданно. Тем не менее, Кандид не отнял
руку.
Кресла превратились в большие шары и укатились в густой кустарник,
исчезнув из поля зрения.
Нава потянула Кандида следом.
- Я вернусь! - повернулся он к толпе. - Я обязательно вернусь! -
Обещал он и искренне надеялся, что сможет это сделать. Он еще никогда и
никого не предавал. По крайней мере, сознательно. Так жизнь сложилась или,
просто, не успел еще по молодости? Или психика так устроена?.. Поэтому
вероятность предательства его очень угнетала. Если бы не верил, что
вернется, шагу не смог бы сделать.
- Да уж, шерсть на носу, ты давай быстрей! - напутствовал Кулак. -
Одна нога там, а вторая пусть здесь остается...
А Нава все настойчивей влекла его в Лес, и Кандид пошел за ней, на
прощанье помахав рукой односельчанам, хотя не помнил, чтобы кто-нибудь
здесь кому-нибудь махал рукой и, вообще, прощался... Только в той страшной
деревне, где он встретил Карла...
Глава 6
Алевтина проснулась с ощущением тревоги. Еще было темно. Перец
посапывал на своей подушке, уткнув нос в ее плечо. На улице было тихо. Даже
ветер не дул. Вроде бы все нормально, а сердце не на месте.
"Неужели уже сердце дает себя знать? - немного испугалась она. -
Неужто возраст уже?.. Да какой еще возраст?! Хотя рожать уже давно пора, а
то, глядишь, и возраст выйдет..."
Она, собственно, и не возражала. Последнее время не предохранялась.
Так что, если Бог пошлет, она с радостью примет... Может, уже и послал?
Может, это не за себя тревога, а за Него?..
Алевтина улыбнулась в темноту. Хорошо бы! Перец энергично взялся за
директорство, авось, и без нее справится. Пора уже ей и свою женскую долю
вкусить до дна...
Где-то далеко забрехала собака. Ей ответил сумасшедший петух.
Настроение немного улучшилось. Но тут же Алевтина догадалась, что могло
быть источником ее тревоги.
Вчера вечером состоялась первая телевизионная трансляция в их поселке
- наконец-то закончился монтаж оборудования на ретрансляционной станции на
перевале, что связывал Материк и Лес, отгороженные друг от друга горным
хребтом. Делегация монтажников прибыла в Управление, подарила телевизор и в
торжественной обстановке после приветственных и благодарственных речей
состоялся коллективный просмотр передач, сопровождавшийся обильным
возлиянием кефира и прочих напитков. Перецу это не очень нравилось, но
народ желал...
Эти мельтешащие цветные картинки были забавны, как замочная скважина,
точнее, окно в чужую квартиру, жители которой как будто бы и не
подозревают, что за ними наблюдают, и ведут себя совершенно без комплексов.
Это было непривычно и даже возбуждающе. Но тревожило тем, что раньше так не
бывало. Всякие были фильмы, но чтобы до такой степени!.. Из этого
следовало, что на Материке что-то изменилось, а они тут в закрытой
заповедной зоне об этом и не догадывались. Но что изменилось?
Информационная программа встревожила еще больше. В ней прямо
говорилось про Новый Порядок, про конец античеловеческого тоталитаризма,
про свободу, демократию, права человека, про какую-то всенародную
приватизацию. Что это такое Алевтина понятия не имела, впрочем, как и
большинство в зале. Правда, большинство давно уже не обращало внимания на
телевизор и занималось исключительно собой. Телевизионщики уехали, спеша
домой на Материк, поэтому она попросила объяснить непонятное слово Переца -
лингвист, слова по его части.
- Privatus - частный, - ответил Перец, - значит, приватизация -
процесс превращения чего-то не частного в частное.
- Чего во что, например?
- Например, собственности, - пожал плечами Перец, - государственной,
коллективной, общественной...
- А зачем? - удивилась Алевтина. - Нас ведь учили, что частная
собственность - источник несправедливости! Неужели неправда?!
- Я не экономист, не социолог, не политик, а специалист по женской
прозе ханьского периода, - развел руками Перец. - Но мне кажется, что это
не может быть неправдой, как восход солнца, ливень, засуха, Лес...
По-моему, когда человек рождается, ему вместе с жизнью должен вручаться
целый мир. Каждому человеку! Поэтому все, что есть на планете, должно
принадлежать всем. А если потом выясняется, что человек со всех сторон
огорожен границами и запретами и, в сущности, не имеет ничего, кроме
собственной жизни, да и ей распоряжаются все, кому угодно, - то это не
может быть справедливо! Но я, наверное, многого не понимаю.
- Но почему же они говорят? - растерялась Алевтина. - У нас же не было
частной собственности - все общественное! Зачем тогда этот Новый Порядок? И
что это за новый порядок?
- Не знаю, Алевтина, не знаю, - невесело вздохнул Перец. - Я не думаю,
что приватизация лучше коллективизации и наоборот - это как два крайних
положения маятника человечества, между которыми оно мечется.
- А что же делать?
- Если бы я знал, меня бы давно распяли, - горько усмехнулся он.
- Знаешь, Перчик, когда я тебя в первый раз увидела, было такое
ощущение, что ты только что с креста... - призналась Алевтина. - Особенно,
по глазам ощущалось: такие они были одинокие...
- Поэтому ты и ждешь от меня ответа?
- От кого же мне еще его ждать? - вздохнула Алевтина.
- До сих пор все ответы были у тебя, - улыбнулся Перец.
- Теперь твоя очередь.
- А у меня нет ответов, - развел руками Перец. - И я никогда не
доверял тем, у кого они всегда под рукой... Я не знаю, я просто чувствую,
что не будет у нас покоя, пока хоть какая-нибудь собственность останется у
человека, кроме себя самого. Каждый принадлежит себе и только себе, а все
остальное - всем и каждому.
- Но разве такое возможно? - удивилась Алевтина.
- Не знаю, - пожал плечами Перец. - Наверное, нет. Во всяком случае,
человеческая история за исключением того первобытного состояния, о котором
никто ничего доподлинно не знает, не явила нам такого примера. Однако
история, слава богу, еще не кончилась. Хотя признаки конца уже ощущаются...
- Не пугай меня! - махнула на него рукой Алевтина.
Тут подскочил разгоряченный Стоян, переполненный решимостью и
гормонами, и возопил:
- Что это вы тут такие серьезные, ребята? - и, ухватив Алевтину за
руку, увлек ее в танцующую под орущий телевизор толпу.
Потом они еще пили, ели и танцевали. Телевизор выключился далеко за
полночь. И до постели они добрались, не вполне себя разумея и контролируя.
И вот теперь, надо понимать, тревожное похмелье.
"Пить меньше надо! - сурово напомнила себе Алевтина. - Особенно, если
о детях думаешь!.."
На улице светало. В горле пересохло. Но голова почему-то не болела,
просто, немного напоминала воздушный шарик, болтающийся на ниточке.
Собаки перебрехивались уже активно. Да и петухи свое дело знали.
"Черт знает что! - подумала Алевтина. - Не научный городок, а деревня
какая-то! Поразвели тут!.."
Зашевелился Перец. Алевтина повернулась к нему. Он открыл глаза и
улыбнулся ей.
- Знаешь, Перчик, - засмущалась вдруг она. - Я хочу, чтобы у нас были
дети... Ты не возражаешь?
"А что, - подумал Перец, - может быть, дети - как раз то, что мне
нужно? Только не что, а кто... Пусть меняются Порядки - и старые, и новые,
пусть Лес сходит с ума, а человечество, как в зеркале, теряет разум - дети
это святое! Дети - то, что (нет - кто!) остается после нас, вместо нас. Это
мы, шагнувшие в бессмертие. Пусть не как гиноиды, но и мы бессмертны!..
- Ты что молчишь? - напомнила о себе Алевтина. - Не хочешь?
В ее голосе слышались слезы, что для Алевтины, всегда уверенной в
себе, было необычно.
- Ну, что ты, что ты, - забормотал Перец ласковым голосом и погладил
ее ладонью по щеке. - Конечно, хочу! Мне кажется, что я всю жизнь только и
мечтал о детях! Не понимаю, почему до сих пор их у меня не было?
- А потому что у тебя не было меня, - серьезно объяснила Алевтина.
"Или потому, что пьяный мерзавец зарезал Эсфирь, - подумал Перец, - и
жизнь кончилась."
Потом он посмотрел на Алевтину. Она была красива и совсем не похожа на
дневную Алевтину - строгую, всезнающую, решительную. Наверное, днем в ней
это милое существо спало, а просыпался Профессиональный Администратор,
знающий, что такое Порядок и как его соблюдать. Той, дневной Алевтины, он
до сих пор побаивался, ощущая свою административную неполноценность. Хотя,
конечно, уже пообвыкся-пообтерся и почувствовал вкус власти...
А эта - ночная, утренняя Алевтина была чем-то похожа на Эсфирь: то ли
выражением глаз, то ли звуком дыхания - чем-то неуловимым и, наверное,
неназываемым, что ощущалось в любимой им женской прозе ханьского периода.
Именно поиском и выражением этого Невыразимого оная проза и занималась, а
то, что было вне, ее мало интересовало. Точнее, совсем не интересовало.
Перец поцеловал Алевтину в губы. Это ее удивило. Он почти никогда сам
не начинал ласки, предоставляя инициативу ей, как бы предоставляя себя в ее
распоряжение. В этом, конечно, было нечто возбуждающее, но было и обидное.
Не очень обидное, потому что он был ласков и нежен, но было, было... И
вдруг - сам!.. У нее даже слезы на глаза навернулись. Она ответила на
поцелуй. Хорошо ответила. Но потом подумала, что нет, она так не хочет: в
спешке, когда вот-вот зазвенит будильник, и надо будет вскакивать и бежать
на работу, потому что без них там все остановится, хотя непонятно, кому
нужно, чтобы оно куда-то двигалось - Порядок такой... И опять же - во рту
пересохло и кефиром этим поганым прет... К тому же, алкоголь вреден при
зачатии - надо сначала очистить организм...
Алевтина еще раз поцеловала Переца, но уже иначе - легко и
отстраняюще, и резко встала с кровати.
Тут же затрезвонил будильник.
- Извини, - объяснила она. - Он бы нам помешал... Вставайте, граф, вас
ждут великие дела!
- Эх! - выдохнул Перец напряжение и тут же озаботился: - И верно -
хотел сегодня заняться, наконец, этой проклятущей лужей!.. Ну, до чего
мерзкое зрелище и обонялище! - Спустил он ноги на пол. - Надо камнями
засыпать и заасфальтировать, чтобы и следа не осталось!
- Говорят, раньше там было красивое озеро, - заметила Алевтина,
расчесывая перед зеркалом густые белокурые волосы, красиво прогибаясь в
талии. - Если родники со дна бьют, камни не помогут. Вода - она везде
пробьется... Уже пробовали осушать - откачивали, увозили на ассенизаторской
машине. Все равно не помогло.
"А у Эсфири были короткие черные волосы и длинная лебединая шея, -
вспомнил Перец, - и бедра поуже... Они совсем непохожи..."
- А почему же озеро превратилось в зловонную лужу? - спросил Перец.
- Как же ему не превратиться, если туда поначалу сбрасывали все
отходы, а потом кто-то по пьянке цистерну с соляркой там утопил. Вот озеро
и умерло.
"Да, - вспомнил Перец собственную мысль: - Невежество всегда на
что-нибудь испражняется. Особенно, на то, что не понимает - будь то Лес или
озеро... А не понимает оно ничего... А что непонятного в озере? Его чистота
и красота, когда вокруг все так грязно и мерзко... Можно подумать, что
гении не испражняются!.. Каждый пук гения обходится человечеству во многие
тысячи жизней и квадратные километры загубленной природы..."
- Это ты мне хорошо подсказала, - оценил Перец, - ты всегда даешь
очень ценные советы. Значит, не засыпать надо, а чистить! Весь мир надо
чистить, а озеро в первую очередь!.. Пожалуй, я сейчас пойду на базу группы
инженерного проникновения, надо обсудить со специалистами технические
возможности очистки озера. Может быть, имеющаяся техника позволяет. А если
нет, надо составить грамотную заявку.
- А завтракать? - испугалась Алевтина.
- Ну, давай что-нибудь быстренько.
Перец шел по поселку в сторону от Управления. База была на окраине,
ближе к Лесу и подальше от жилой зоны. Перец вдруг вспомнил ночь,
проведенную им на одном из складов базы. Интересная была ночь.
Поучительная. Теперь ему как директору самое время делать выводы и
принимать меры. А какие выводы? Вывод один - от бессмысленности
существования свихивается и человек и техника. Значит, надо наполнить это
существование смыслом. А смысл появляется, когда есть цель. А сейчас у него
цель - чистить!..
Народ, спешащий в Управление, то и дело приветствовал его,
раскланивался, улыбался, желал здоровья и удивленно оглядывался вслед -
куда это спешит директор, когда его кабинет совсем в другой стороне?
"А что, - думал Перец, - положительные перемены, в смысле
психологического климата, налицо. Ведь никто прежде никогда не видел
директора в лицо. Директор был некой устрашающей абстракцией, перед которой
трепетали, а значит, унижали свое человеческое достоинство. А теперь вот -
видят, знают, улыбаются, могут и заговорить при необходимости... Власть не
должна быть "над "и "вне", она должна быть "из" и "для"... Впрочем, к черту
власть, надо об озере думать и о Лесе. Столько новой информации! Как
превратить ее в выводы, решения, действия?.. Чтобы не наломать дров и не
прохлопать ушами... Как это меня угораздило оказаться на пересечении двух
альтернативных путей человечества?.. Между молотом и наковальней... Почему
вся история человечества построена на альтернативах, то и дело
превращающихся в антагонизмы? Не для того ли Лес сделал свой выбор, чтобы
излечиться от этого? Но ведь и это чревато горем и кровью...
Алевтина, зная что Переца нет в Управлении, начала рабочий день с
библиотеки. Два-три человека со стопками журналов и книг уже ждали ее.
Раньше такого не бывало. Перец требовал от подчиненных профессионализма и
инициативности. Зашевелились массы, отряхнули пыль с извилин - и даже
похорошели. Все это Алевтине нравилось: и Порядок вроде бы не нарушен, и не
так тоскливо стало на мир смотреть. Правда, она никогда не страдала
пессимизмом. Будучи движущей силой Порядка, хроническим пессимистом не
станешь. Но иногда накатывало. Наверное, от однообразия и присущей ему
скуки.
С Перецом скучать было некогда. Ни дома, ни в Управлении. Он все время
куда-то стремился, как квант света, не существующий в покое, про который
она читала в научно-популярном журнале в библиотеке. И этот свет Алевтине
нравился. Мужик, когда светится, перестает быть козлом. Алевтина же не то,
чтобы брезговала "козлами" - тоже твари божьи, но все чаще они ей
становились скучны. Один козлик - игрушка, а стадо козлов - работа. А
работа утомляет, даже интересная.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг