Больше всего смеху было, когда Кандид, нагнувшись, оторвал кусок дерна
и протянул Перецу, мол, отведай. Перец испуганно отшатнулся и вопросительно
посмотрел на Кандида, не свихнулся ли тот. А Кандид, невозмутимо улыбаясь,
откусил от предлагаемого куска и с явным удовольствием принялся жевать,
продолжая протягивать Перецу остаток.
Перец принял у Кандида кусок земли и поднес к носу. Пахло съедобно,
хотя и непривычно. Запах отдаленно напоминал что-то знакомое. Перец
заметил, что за ним, хихикая, наблюдает почти вся деревня. Перец вздохнул,
не хотелось ударить в грязь лицом при всем честном народе, и он осторожно
откусил маленький кусочек. Как ни странно, это оказалось довольно вкусно -
то ли сыр, то ли пирог, то ли пирог с сыром и какими-то пряными травами...
Перец улыбнулся и удивленно покачал головой.
- Вкусно! - произнес он с полным ртом, чем вызвал восторг болельщиков.
- Это надо же! И никаких продовольственных проблем, измучивших остальную
планету!.. Это же сколько времени освобождается для интеллектуальной
деятельности!.. А они почему-то свои дурацкие поля засевают...
- Кому что, а зайцу - морковки, - усмехнулась Рита. - Как видишь, их,
несомненно, когда-то существовавшая интеллектуальная деятельность стала
природным фактом, не технологией, а явлением... Ну, не деятельность,
конечно, а ее результаты... Зачем им еще интеллектуальная деятельность,
когда они изменили природу так, что она обеспечивает их всем необходимым
для жизни?
- Но ведь существуют и другие проблемы! - воскликнул Перец.
- Для их решения и появились мы... подруги... - объяснила Рита.
- Ах, да! - иронично воскликнул Перец. - Я и забыл, что мы, полулюдки,
теперь годимся только на дикорастущие пироги, - помахал он еще недоеденным
куском.
Говорили они на материковом языке, поэтому деревенские их не понимали,
хотя с любопытством прислушивались.
- Только не начинайте философский диспут! - предостерег их Кандид. -
Этим вы еще успеете заняться.
- Верно, - согласился Перец, и его экскурсия по деревне продолжилась.
Потом Староста напомнил всем, что пора на поле, и Перец остался в
окружении своих друзей и детей. Старики разошлись по землянкам, утомившись
от избытка впечатлений. А с поля послышалось: "Сей, сей, веселей!".
"И зачем им сеять, если земля съедобная? - удивился Перец и тут же
понял: - Но ведь чем-то заниматься надо! Без дела, хоть и бессмысленного, с
ума сойдешь... Бедные аборигены...".
И вдруг заговорил Слухач, словно желая продемонстрировать гостю все
достопримечательности деревни. Правда, все знали, что от него тут ничего не
зависит. Дети тут же окружили Слухача и принялись его передразнивать. Перец
же стоял, открыв рот, почти в буквальном смысле. Ему было одновременно и
любопытно, и страшно от того, что можно с человеком сделать.
Тем временем в походном госпитале шла операция.
- Благодарю вас за помощь, коллега, - обратился Врач к Наве. - Мы с
вами неплохо потрудились. Теперь надо дать время на кристаллизацию, и он
будет ходить, как здоровый человек.
- Подождите, подождите, - подняла руку Нава, - еще не все. Я могу
ускорить кристаллизацию, и я это делаю.
- Любопытно, любопытно, коллега, позвольте понаблюдать... Очень
оригинальная методика. Пожалуй, я могу ее освоить. Благодарю вас.
- Все, - сказала Нава, утомленно выпрямившись.
- Да, все, - подтвердил Врач. - Это было великолепно. Он пойдет, когда
проснется, но поспать ему необходимо.
- Мне тоже, - призналась Нава и удивилась, обнаружив, что
разговаривает с мертвяком, как с равным.
"Никудышная, наверное, я подруга, - подумала она. - И с полулюдками
вожусь, и с мертвяками, и с чужаками... Но ведь мир не ограничивается
Лесом..."
В эту ночь она спала крепко и долго.
А Кулак, подремывая, опершись на дубину, провел ночь возле спящего на
лежанке у Врача Колченога.
А Перец, вообще, не спал. Он лежал в гамаке, который ему повесили на
улице, устремив взгляд в густые кроны деревьев, полностью закрывшие небо.
"Вот он, Лес, - думал Перец. - И я в нем. Совсем недавно это было
немыслимо. И я не понимал, почему... Теперь понимаю, но меня-то не пускали
в Лес совсем не поэтому, а потому что Порядок не велел. А почему не велел -
никто не знает. Но ведь и хорошо, что не пускали - пустили бы, и я погиб бы
без защиты... Значит, что-то в этом Порядке было разумное?.. Или я теперь
пытаюсь придать ему разумность? Все-таки жил при нем, подчинялся ему...
Страшно ведь признаться себе, что жил в безумии и подчинялся безумию!..
Унизительно... Настолько унизительно, что попробовав жить по-своему, нового
безумия не стерпел... А толку-то? Чистая совесть?.. Хорошо, если бы так, да
только... Алевтину-то оставил Тузику... Вообще, всех оставил Тузику. Но они
сами захотели!.. Не смог объяснить... А возможно ли объяснить?.. Инстинкты
глухи к словам... Наверное, я рвался в Лес, потому что подспудно
чувствовал, что мне среди людей, среди нормальных людей, не место. И мне
казалось, что где-то на планете мне должно найтись местечко... Но ведь и в
Лесу происходит то, что мне кажется безумием, то, что никак не укладывается
в рамки моей морали. Значит, и здесь я чужой. То же мне открытие!.. И
почему Лес должен следовать моей морали? Мораль - это то, что человек
придумал для собственного удобства. В природе ее не существует. Поэтому Лес
вне морали. Мать-Природа вне морали, по ту сторону добра и зла. У них свои
гомеостатические резоны, которые в глобальном смысле могут быть весьма
разумны. Только этот смысл ускользает от меня, потому что его суть в том,
что я должен быть уничтожен. Мой инстинкт самосохранения вопиет, что это
безумие. И он, по-своему, прав, как прав инстинкт самосохранения Леса и
Матери-Природы. Однако опыт подсказывает, что крайние меры редко
оказываются оптимальными. Всегда существует "золотая середина", которая
находит компромисс между всеми правдами. И у нас с Кандидом единственный
выход - стать рыцарями золотой середины... Но сможем ли? А другого пути у
нас нет".
Кандид спал на своей лежанке-мертвяке. Рядом с ним притулилась Лава.
Он ничего не мог с ней поделать - она приходила, когда он крепко спал,
ложилась, и он обнимал ее. Его тело обнимало ее, потому что телу было
приятно. Оно уже стало привыкать к его юному теплу. А разум начинал
возмущаться только утром, но с каждым утром возмущение становилось все
менее активным и все более формальным, и Нава с Лавой только хитро хихикали
в ответ и обнимали его с двух сторон, и вели к озерку для утреннего
омовения, и резвились вокруг него, как дети. Собственно, они и были дети.
Но в это утро на озеро они сбегать не успели, потому что начал
просыпаться Колченог, и Кулак громогласно возвестил об этом всей деревне.
- Просыпается, шерсть на носу! - вопил он. - Колченог просыпается!..
Сейчас узнаем, что с ним сделали! - и гулко колотил дубиной по дереву.
Волей-неволей все поднялись и, проклиная Кулака, двинулись к месту
операции. Все же, всем было любопытно.
А Колченог и, правда, вертел головой по сторонам, но не дергался,
ожидая, когда вокруг него соберется вся деревня. Не каждый день доводится
оказаться в центре внимания.
- Ну! - многозначительно произнес Кулак, глядя на Переца.
- Что "ну"? - пожал плечами Перец. - Не я врач.
- Твой мертвяк, ты с него и спрашивай, - отрезал Кулак. - С мертвяками
я еще не разговаривал.
В это время ожили манипуляторы Врача и отстегнули ремни.
- Пациент может встать, - сказал Врач уже на лесном языке. За ночь
Переводчик снабдил его нужной для этого информацией.
- Ишь ты! По-нашему забалакал, - удивился Кулак. - Эй, Колченог,
подымайся, тебе сказали! Развалился тут, как шиш на плеши!..
Тут лежанка переломилась пополам и стала медленно, поднимаясь одной
половиной, превращаться в кресло. Колченог оказался в сидячем положении.
Выглядел он очень торжественно, но и немного испуганно. Действительно, еще
неизвестно, что с ним сотворил этот мертвяк. Боли, правда, он никакой не
чувствовал. Ни во время операции, ни сейчас. Колченог со страхом решился,
наконец, посмотреть на свою ногу и не узнал ее. Нечто узловатое,
перекрученное и изогнутое превратилось в ровную гладкую ногу, которую он
видел давным-давно в юности да уж и забыл, когда видел. Колченог сначала
побледнел, потом покраснел, потом растерянно огляделся по сторонам, толком
никого не разглядев.
- Ну, давай-давай, старый пень, слезай! - поторопил его Кулак. - Че
головешкой-то крутишь, как мертвяк? Народ ждет...
Колченог глубоко вздохнул и потянулся к костылям, прислоненным сбоку
от лежанки.
- Не нужны тебе, Колченог, костыли, - твердо сказала Нава. - Вставай и
иди!
Колченог испуганно посмотрел на нее, но подчинился - осторожно сполз
ногами вперед с кресла-лежанки и встал на землю, не отпуская опоры.
- Иди! - сказала Нава приказным тоном.
Колченог послушно сделал шаг, еще один, покачнулся, удержался в
равновесии - все-таки отвык ходить на нормальных ногах.
- Скороход ты наш, шерсть на носу! - восторженно воскликнул Кулак,
вызвав общий смех. - Получилось! Вот же, бродило в рыло, получилось!.. Не
обманул Перец... Лады! Пусть живут! Такие мертвяки нам не помешают.
Глядишь, еще какая польза от них обнаружится. А, Перец?
- Уверен, что обнаружится, - кивнул, улыбнувшись Перец.
А Колченог шел и шел, пока медленно, не очень уверенно, но с каждым
шагом поступь его становилась тверже. Потом он повернулся, подошел к Врачу
и поклонился:
- Спасибо, Лекарь! Не чаял, не гадал, вон как вышло... Если что надо
будет, ты мне скажи!.. Завсегда...
- Это ты мне скажи, если что не в порядке будет, - ответил Врач
удовлетворенным тоном. - Для меня наивысшее удовольствие лечить людей... Ты
вон ее еще благодари, Наву, без нее я бы лечил тебя дольше. Не раньше, чем
через неделю так бы начал ходить...
- Спасибо, Нава, - со слезами на глазах поклонился ей Колченог. -
Спасибо, дочка.
- Бегай, Колченог, бегай, - улыбнулась она. - Радуйся жизни!..
- Какой же я Колченог теперь? - вдруг развел он руками. - Теперь это
неправда! Как же меня теперь звать?..
- Да сказал же я тебе - Скороход! - воскликнул Кулак. - Вот же, шиш на
плеши, непонятливый какой! Скороход ты, Скороход!.. Запомнил?
- Ско-ро-ход, - повторил Колченог, прислушиваясь. - А ничего, неплохо
звучит!.. Спасибо всем вам: тебе, Перец, особенно, и тебе, Молчун... Не ты.
Так бы не было этого...
- Господин директор! - вдруг заговорил Слухач. - Докладывает МБМ. Над
биостанцией дирижабль, без оружия. Экипаж - три человека. Вывесили надпись:
"Это я - Стоян! И Алевтина! Перчик, привет!". Пропускаю...
- Правильно! - ответил Перец в микротелефон, висевший у него на шее.
Сообщение шло и через него, но Слухач кричал громче. - Пропустить. Это
друзья.
"Друзья ли? - мрачно подумал он про себя. - Остались ли еще у меня
друзья в том мире?"
- Они движутся в вашу сторону, - сообщил Слухач. - Можете наблюдать.
- Спасибо, попробую, - ответил Перец. - Благодарю за отличную
службу... Надо выйти из деревни, - обратился он к Наве. - Отсюда не
увидишь.
- Пошли, - кивнула Нава. И они пошли. Перец забежал к своей технике и
одолжил на время бинокль. Просто удивительно, что там было все. Прыгающие
деревья освободили проход при их приближении, и вся толпа вытекла в это
отверстие. Нашли поляну, немного свободную от деревьев. Над ней начал
расходиться лиловый туман, открывая чистое синее небо.
- Красиво! - вздохнув, сказала Лава. Кандид улыбнулся. Да, это было
красиво, но последнее время не очень доступно. А жаль.
И вот в это синее окно медленно вплыл маленький белый дирижаблик, от
которого доносилось тихое жужжание. Сбоку, действительно, висел плакатик,
удерживаемый в вертикальном положении висящим снизу грузом. Перец поднес к
глазам бинокль и прочитал надпись, сделанную двумя разными почерками.
Почерк Алевтины он узнал. Чуть выше торчали их улыбающиеся головы с
развевающимися волосами, что смотрелось неплохо.
"Неужели они обрели друг друга?" - попытался порадоваться за них
Перец, но почему-то не очень в это поверил. Он протянул бинокль Рите.
- Надо же, - сказала она. - Не думала, что у него когда-нибудь
выйдет... Впрочем, сдается мне, нас объезжают на кривой козе гуманизма...
Теперь они смогут катать своих туристов на дирижаблях. Понятно, что мы не
будем их сбивать... Но это явно придумал не Тузик и не Домарощинер, а
кто-то из наших братьев гуманистов-интеллигентов. Наверное, Стоян и
придумал. Он же у нас романтик...
- Я тоже раньше рвался в Лес, а меня не пускали, - задумчиво напомнил
Перец. - И мне было обидно... Пусть хоть издалека посмотрят. Созерцание
Леса возвышает.
- Таких, как ты, единицы, - покачала головой Рита. - А сюда будут
сгонять тысячи.
- Все-таки дирижабли не боевые вертолеты, - заметил Кандид. -
Непосредственного контакта с Лесом не будет.
- Все равно не нравится мне эта ползучая экспансия, - вздохнула Рита.
- Лиха беда - начало...
- И что ты предлагаешь? - спросил Кандид.
- Пока не знаю... Только я... мы не одни в Лесу... Пока мы размышляем,
может последовать неожиданная для нас реакция...
- Интересно, - хмыкнул Перец. - А как у вас, подруг, решается проблема
связи?.. Конечно, это военная тайна.
- От кого? - усмехнулась Рита. - Нам в Лесу некого бояться.
- Через Слухачей общаются, - хихикнул Кандид. - Только нам какой-то
бракованный достался.
- Мы сами себе Слухачи, - сказала Нава. - Нетрудно было бы догадаться.
- Догадка - лишь гипотеза... - заметил Перец. - И что вам говорят
подруги по данному вопросу?
- Ты что, думаешь, что мы, как телефоны, постоянно подключены к сети?
- Я ничего не думаю и не знаю, - развел руками Перец. - Я просто
спрашиваю.
- Пока ничего не говорят, - объяснила Нава. - Каждая подруга вправе
принимать собственное решение... Но если будет общее...
- Понятно, - кивнул Перец. - Демократический централизм...
- Ну, и хорошо, если тебе понятно, - улыбнулась Нава, которая уже
вполне привыкла к этому чужаку с Материка и про себя иногда называла его
вторым Молчуном, хотя понятно, что второго Молчуна для нее быть не может.
"Не теряю ли я его? - мелькнуло испуганно. - Может, зря я все это с
Лавой затеяла?"
А Кандид, словно почуяв ее тревогу, вдруг обнял Наву за плечи и,
улыбнувшись, сказал:
- Уверен, что Нава сообщит нам о своем решении. Мы ведь не чужие.
- И Рита, - сказал Перец, тоже обняв Риту за плечи.
"Не знаю, не знаю, - подумала Нава. - Успею ли?.. Смогу ли?.."
"Бедные наивные мужички, - с материнской нежностью подумала Рита. -
Совсем-совсем дети, уверенные в непогрешимости мамочки... А мамочка
абсолютно в себе не уверена... Жаль, если им придется срочно повзрослеть.
Дети так прелестны... Дети... Дети... В этом что-то есть..."
- Идея! - вдруг воскликнула она. - Они хотят Лес - надо им его дать!..
Глава 12
В поселке начали происходить странные вещи. Например, над Лужей
появилось лиловое облачко. Тоненькое настолько, что не мешало солнечным
лучам достигать воды, но все же заметное. Оно постоянно меняло свои
очертания, клубилось, вращалось, иногда опускалось почти до самой воды, а
то вдруг поднималось на несколько десятков метров. Его было видно и по
ночам - оно очень слабо светилось. И при этом вода день ото дня становилась
все прозрачней и красивей. Те, кто решался опустить в нее руку или ногу,
утверждали, что и теплее.
Зелень по берегам расцвела буйным цветом и радовала глаз, прекрасно
сочетаясь с водой.
Туристы, как зачарованные часами стояли на берегу и любовались озером
по имени Лужа. Они, словно бы впадали в гипнотический транс, ничего вокруг
не слыша и не замечая. Особенно, женщины. Многие из них признавались друг
другу, что их влечет к озеру и одновременно что-то пугает. Совершенно
необъяснимый подсознательный страх, как при взгляде в пропасть.
Общий поток туристов увеличился в связи с регулярными экскурсиями на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг