- Или мародерство, - добавил Перец.
- Такого термина уставом не предусмотрено, - доложил Танк.
- Потому что такие действия противозаконны и наказуемы военным
трибуналом, - объяснил Перец.
- Вечно у людей какие-нибудь глупости творятся, потому что они не
способны логически мыслить, - проворчал старческий голос из заднего ряда.
Перец не рассмотрел говорившего. А если бы даже и рассмотрел, что он мог бы
определить по внешнему виду механизма? Он - лингвист, а не инженер-механик.
- Тот, кто не способен логически мыслить, не способен и создать такие
сложные, сильные, умные, логически мыслящие машины, - защитил Перец род
человеческий. - А именно люди вас создали для того, чтобы жить и работать
вместе. Вы не задумывались над тем, как тесно связаны вы, машины, и люди?..
Знаю - задумывались, но еще почти не работали с людьми и потому не имели
необходимой информации для корректного размышления... Некоторые люди
посвящают всю свою жизнь созданию машин, другие - работе с ними, третьи -
их обслуживанию и ремонту, но и машины всю свою жизнь что-то делают для
людей. Современная жизнь немыслима, невозможна без вас и без нас, без
тесного дружеского взаимовыгодного сотрудничества... Логично?
- Логично, - признали несколько голосов.
- Но как пациент вы интереснейший! - признался Врач.
Перец невольно улыбнулся - настолько это было по-человечески.
- Какие будут приказания, господин директор? - отчеканил вопрос Танк.
- Бывший директор, дорогой генерал, - вздохнул Перец.
- Отставить!.. То есть, позвольте не согласиться, господин директор. -
возразил Танк. - Во-первых, я не генерал, а многофункциональная боевая
машина - МБМ.
- Можно, просто, Танк? - взмолился Перец, не терпевший аббревиатур
профессионально, до аллергии.
- Можно, - разрешил МБМ, - но лучше МБМ... Во-вторых же, вас сместили
с поста не те органы, которые назначили, значит, эта акция противозаконна.
Иначе бы я не мог вам подчиняться. Жду приказаний!
- Ну, коли так, приказываю, - отреагировал Перец, уже распробовавший
специфический вкус власти. - Передислоцировать тихо и быстро всю имеющуюся
технику на территорию биостанции. Подъезды и подходы к ней привести в
негодность и охранять. Не допускать на ее территорию и на территорию Леса
никого без согласования со мной. Я буду перемещаться на Танке, извиняюсь,
на МБМ... К исполнению приказа приступить немедленно.
- Есть приступить к исполнению приказа! - отчеканил Танк. - Разрешите
перейти на внутреннюю связь?
- Разрешаю, - кивнул Перец.
- Займите свое место в кабине, - предложил Танк, и люк на его башне
откинулся.
Перец соскочил с лежанки и вскарабкался сначала на гусеницу, потом на
башню и погрузился в нее ногами. В кабине было светло и довольно просторно.
Над мягким креслом висел шлем с окулярами. Перец надел шлем. Стало совсем
тихо, но через окуляры он увидел территорию склада.
Машины разворачивались, разъезжались, съезжались, в общем,
выстраивались в стройные ряды.
Открыватель Ящиков открыл ворота, и Танк первым двинулся к выходу.
Перец почувствовал вибрацию. За Танком, это Перец видел, во двор выехала
вся техника, благо она была самоходная, и выстроилась в походную колонну.
"Алевтина! - вдруг вспомнил Перец. - Как же я мог забыть про нее,
скотина?!"
- Господин директор, техника выстроена в походную колонну, - услышал
он в наушниках доклад. - Разрешите начать движение?
- Отлично! - похвалил Перец. - Нет, не разрешаю. Находиться в
постоянной готовности. Я должен сходить... в разведку...
- Это могу сделать я, у меня неограниченные возможности для сбора
информации, - доложил Танк.
- Нет, я сам. Это надо сделать тихо. Я должен поговорить с другим
человеком.
- Это опасно! Может воспрепятствовать выполнению вашего приказа о
передислокации!
Перец посмотрел на часы.
- Так. Если я не вернусь через час, колонне следовать на биостанцию.
Там обо всем доложить человеку по имени Рита. Я прибуду своим ходом.
Выполняйте! - и, сняв шлем, полез вон из Танка.
Перец быстро, но осторожно пробирался по темным улицам и переулкам
поселка. Врач совершил чудо: хоть Перец слегка и прихрамывал, но боли
практически не чувствовал. И острота ощущений была непривычно сильная - он
мгновенно реагировал на малейший подозрительный звук. Запах, мельтешение
тени. Но ничего угрожающего не было.
Возле коттеджа Алевтины стоял лимузин. Перец заглянул сквозь его
стекла - вроде пусто. Он не касался проклятой машины, опасаясь охранной
сигнализации.
"Он у нее, - понял Перец. - Я здесь лишний... Но, может быть, она ждет
меня?.. А если даже и не ждет..."
Он дернул входную дверь. Она оказалась закрытой.
"Странно, раньше никогда не запирали двери. Это считалось неприличным
и подозрительным... Но то было раньше, когда никто ее не насиловал... Хотя
насильник-то внутри..."
Перец тихонько постучал в дверь. Она тут же открылась, будто его
ждали, стоя у двери. И, действительно, ждали.
- Алевтина! - шепотом выкрикнул Перец, ринувшись к ней.
- Тс-с, - приложила она палец к губам, а другой рукой уперлась ему в
грудь и не дала переступить порог. Наоборот, вышла сама и закрыла за собой
дверь.
- Ты меня ждала! - зашептал Перец.
- Побитый пес всегда приползает в свою конуру, - невесело усмехнулась
Алевтина, - зализывать раны...
От нее сильно пахло коньяком.
"Значит, с кефиром здесь покончено," - понял Перец и спросил:
- Ты хочешь сказать, что конура уже занята?
- Да, пусик... Свято место... Хотя оно, конечно, не свято, а греховно,
но все равно - пусто не бывает...
- Тебя это устраивает? - спросил он зло.
- А кто меня теперь спрашивает, - махнула она рукой.
- Я спрашиваю!
- Ты? А где ты? - оглянулась Алевтина и даже приложила ладонь
козырьком к бровям, будто бы вглядываясь вдаль. - Перчик тю-тю... Исчез за
горизонтом... Вместе со светлым прошлым и проистекающим из него сияющим
будущим...
- Я здесь, Алевтина, - серьезно сказал Перец, - в весьма мрачном
настоящем. И не нужна мне твоя конура... Я пришел за тобой! Пошли! Сейчас
же! - взял он ее за руку.
- Ты что, миленький, с ума сошел? - освободила руку Алевтина. - Куда я
с тобой пойду? Под забор, что ли?..
- Неужели тебя волнует, куда? - искренне удивился Перец. - Мне
казалось, что куда угодно, лишь бы подальше от тузиков и домарощинеров с их
порядками, и старыми, и новыми!
- Женщину всегда волнует - куда, - ответила назидательно Алевтина, -
Так уж она устроена, что если даже внешне заботится о себе, то, по сути,
заботится не только о себе...
- Я понимаю, - помолчав, кивнул Перец. - Но неужели ты можешь
оставаться рядом с тем, кто тебя изнасиловал, да еще так цинично?
- Сначала я изнасиловала тебя. Может быть, не так грубо, ибо
женщина... Теперь Тузик - меня... Таков Порядок... В жизни всегда кто-то
кого-то насилует, даже если по взаимному согласию, - горько усмехнулась
она.
- Неправда! Все это неправда! - повысил голос Перец.
- Тише, пусик, тише, - приложила палец к его губам Алевтина. Палец пах
табаком и коньяком. - Обида спадет, и поймешь, что это самая
наиправдивейшая правда и ничего, кроме правды...
- А любовь?!
- Любо-овь? - иронично протянула она. - Так любовь и есть насилие: или
над предметом-объектом любви, или над собой, а то и все сразу... Любовь -
это самое страшное для того, кто против насилия...
- Ты ли это говоришь?! Аленушка! Ты же умеешь любить!
Алевтину, как током, ударило, этой его "Аленушкой". Она, похоже,
побледнела, но в темноте этого было незаметно...
- Умею... - ответила она. - Потому, что я не против...
- Не понимаю, - вздохнул Перец. - Ничего не понимаю... Мне казалось...
- Что только поманишь меня пальчиком... - усмехнулась Алевтина. - А не
понимаешь, потому что всегда был сам по себе, никогда не был частью
Порядка, служителем Порядка, передаточным механизмом Порядка, а если
случайно и попадал в этот механизм, то никак не мог найти своего места...
"Не мог, " - мысленно согласился Перец.
- Но я же был директором! - возразил он вслух.
- Да, как оказалось - при временном отсутствии какого бы то ни было
порядка, в промежутке между старым и новым... Странно, что даже я этого не
поняла... И мне было хорошо с тобой... Хотя я не могу без Порядка... Мне
иногда кажется, что я и есть Порядок - настолько он вошел в меня... Звучит
как-то сексуально... - хихикнула она. - И вдруг ты... Полное отсутствие
Порядка... Ты был прекрасен, как отдых после тяжкого труда...
- Но я же создавал свой порядок - разумный, логичный, понятный,
плодотворный, чтобы жить, как любить - с наслаждением! - воскликнул Перец.
- Нет, пусик, - вздохнула Алевтина. - Твой порядок - всего лишь
несбыточная мечта о Порядке... Настоящий порядок не должен быть разумным,
логичным, понятным - тогда каждый будет считать себя знатоком Порядка и
станет пытаться усовершенствовать его... А для Порядка нет ничего страшнее
усовершенствований. Он либо есть - единый и незыблемый, либо его нет...
- Но кому он нужен, такой порядок?! - воскликнул Перец сиплым шепотом.
- Порядок не должен быть кому-то нужен. Порядок первичен, а все
остальное и остальные - для него и во имя него... Порядок - это то, что из
хаоса смертных индивидуальностей создает бессмертного себя...
- Чушь какая-то!.. - фыркнул Перец. - Нормальная, не вполне трезвая
женщина не может нести такую чушь. Тебя кто-то когда-то загипнотизировал...
Ну, ладно, время вышло! Ты идешь со мной? - протянул он к Алевтине руку. -
Не важно куда, лишь бы со мной?
- В шалаш?.. на край света?.. Под забор?.. Нет, пусик, ты был очень
мил, но Порядок вернулся... Прощай, и не поминай лихом... Береги себя.
- Ты береги себя, - вздохнул Перец, вспомнив, что он не сумел ее
уберечь.
- Теперь меня убережет Порядок, - твердо заверила Алевтина. - При
смене, на сломе всякое случается... Но теперь, когда я подписала протокол,
он пришел окончательно...
- Спасибо тебе за доброту и за любовь, Аленушка!.. Скоро ты узнаешь,
где найти меня... Захочешь - приходи... До свидания.
Он качнулся к ней, но остановился. Только дотронулся до руки и
повернулся уходить.
- Постой! - остановила его Алевтина и по-матерински, прижав к груди,
поцеловала в лоб. - Иди, мой непутевый...
Глава 7
Молчун спал беспокойно и что-то бормотал во сне. Не так, как когда-то
в бреду - тогда он кричал и все рвался куда-то. А сейчас тихо постанывал и
бормотал: не то - мама, не то - Нава.
Один пластик принял форму лежанки - на ней и лежал спящий Молчун,
другой Нава превратила в кресло, где и сидела рядом с Молчуном.
Неподалеку тихо плескалось озеро. Не Город, а просто озеро, чистое и
красивое. Без прибрежных топей и камыша. Светлая слезинка Матери-Природы...
Нава улыбнулась, вспомнив, как радовался Молчун, когда она привела его
сюда. Вдруг заулыбался, задышал всей грудью, встал на колени, набрал полные
горсти песка и, хихикал, пуская его между пальцев.
- Ведь несъедобный, Нава? - радуясь чему-то, вопрошал он, - Не соль,
не сахар?..
- Несъедобный, - подтвердила она, - Великое Разрыхление почему-то его
не коснулось, хотя полоса боев уже ушла далеко отсюда.
- Мать-Природа бережет себя, - сказал Молчун, вдруг строго посмотрев
на нее, а потом снова рассмеялся: - Да и что, право, разрыхлять песок? Он и
так рыхлый. - И вдруг опять серьезно: - Ты тут хозяйка, Нава... Ну, одна из
хозяек... Мой тебе совет: убереги это озеро. Просто так, для красоты... Не
все в мире должно быть съедобно... Будешь приходить сюда, отдыхать душой...
Может, и меня вдруг вспомнишь... среди своих великих дел... Хотя, что тебе
вспоминать меня, козла грязного, - усмехнулся он криво.
- Что с тобой, Молчун? - удивилась Нава. - Никогда столько не говорил!
Я даже и понять тебя сразу не могу.
- А сразу и не надо. Ты, главное, запомни, что я сказал, потом
поймешь, когда бороться перестанешь...
- А я еще и не начинала, - заметила Нава.
- Начнешь, - пообещал Молчун, посмотрев на нее внимательно. - И потом,
Кандид меня зовут! Я тебе уже говорил - Кандид!..
- Говорить-то говорил, - улыбнулась Нава, так смешно он сердился. Ей
был смешон сам факт, что он - мужчина, сердится на нее - подругу. - Только
пока мы шли, ты и слова не проронил. Я и подумала, что ты снова Молчун.
Он миролюбиво усмехнулся.
- Мое имя не зависит от того, молчу я или говорю, как и твое, Нава...
А, в общем, называй хоть горшком, только в печку не суй! - сказал он что-то
совсем несуразное, и Нава рассмеялась.
- Зачем же мне называть тебя горшком?! И что такое печка?
- Это поговорка такая, - объяснил Молчун-Кандид, который вдруг стал
говоруном, - в моей... деревне.
- На Белых Скалах? - живо поинтересовалась Нава.
Он внимательно посмотрел на нее и ответил:
- Гораздо дальше Белых Скал... А горшком... Ну, иносказательно хотя
бы... У нас... в деревне когда-то называли женщину "сосудом греха", только
я с этим никогда не был согласен. Та, что дарит жизнь, не может быть
сосудом греха... Ну, а твои подруги, похоже, считают мужчину горшком с
дерьмом... Это ваше личное дело... Не мне судить, хотя я и с этим не
согласен... А печка? Это такое приспособление для приготовления пищи. В ней
горит огонь. Пища варится, жарится, печется и становится съедобной.
- Фу! Гадость какая! - брезгливо взвизгнула Нава. - Как вы такую
гадость можете называть пищей? В ней же не остается ничего живого.
Мертвечиной питаться опасно! Да и бесполезно!
- Так уж устроен наш организм, - пожал плечами Молчун-Кандид.
- Нет, вы его так мучаете, - покачала головой Нава, - организм ваш
устроен нормально, если наша еда для тебя годится... То-то ты такой
странный... Наверное, все вы там на Белых Скалах странные.
- Наверное, странные, - согласился Молчун. - Ты знаешь что, - сказал
он вдруг, - Ты займись чем-нибудь. Я искупаться хочу, помыться...
- Я тоже! - обрадовалась Нава. - Давай вместе.
- Нет, - насупился Молчун. - Я сам. И ты на меня не смотри.
- Почему? - удивилась она. - Мы же всегда купались вместе.
- Ты была другой, - вздохнул он. - Да и я тоже, видимо... Раньше я
считался твоим мужем, а теперь - козлом. Ты была милой девочкой, а теперь
стала могущественной подругой... Да и зовут меня теперь иначе...
Он отвернулся и скрылся в кустах, росших по берегам речушки,
вытекавшей из озера. Вскоре послышался плеск воды и пофыркивание.
Нава пошла к одежному дереву. То, что на нем росло, ей не понравилось.
Она сосредоточилась и представила Молчуна в одежде, которая была ему по
фигуре, в которой его не стыдно было бы показать подругам... Впрочем, лучше
его никому не показывать. Над ее головой заклубился лиловый туман...
Обычно так не делалось. Подходили к дереву и выбирали себе одежду по
размеру. В сущности, мешок с дырами для головы и рук. Но то было в деревне.
Подруги могли себе позволить некоторые фантазии.
Нава сорвала с дерева готовую придуманную ею одежду для себя и для
Мол... нет, для Кандида. Она постепенно привыкала к этому имени. Оно даже
начинало ей нравиться. Она никогда не слышала такого имени в Лесу.
Одежду Кандида она повесила на кусты возле того места, где он
плескался, а сама пошла в озеро.
Вода, действительно, была чудесной. И почему Молчун пошел купаться в
речке? И вдруг она поняла и удивилась: он не хотел, чтобы грязь с него
попала в это озеро. Он оберегал его, как... как настоящий... сын
Матери-Природы...
Она уже привыкла к мысли, что у Матери-Природы могут быть только одни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг