Тузик внимательно следил за глазами Переца.
- А, оклемался! - обрадовался он, наконец. - Не обижайся на меня,
Перчик, сам понимаешь - долг платежом красен. А я привык отдавать долги.
Так же, как получать свое... Теперь ты понял, что нехорошо бить человека по
лицу?
- Я это всегда знал, - непослушным распухшим языком пробормотал Перец.
- Зачем же бил меня? - усмехнулся Тузик.
- Я бил не человека, а мерзкое обнаглевшее животное, которое, к
сожалению, другого языка не понимает, - прохрипел Перец, сглатывая соленый
сгусток крови.
- А братьев наших меньших и совсем грешно бить, - развел руками Тузик.
- А еще интеллигент! Стыдно... Но к этому мы еще вернемся...
- Отвяжите меня! - потребовал Перец.
- Э, нет, еще рано, - отрицательно помотал головой Тузик. - Что-то ты
слишком разговорчив стал... Отвлекать будешь... Заклей этому соловью
клювик! - приказал он телохранителю.
Тот извлек из кармана широкий скотч и заклеил рот Переца.
Теперь Перец мог говорить только глазами, да кто на них смотрел!
- Заткнись! - рявкнул Тузик на Алевтину, все еще скулившую. - А то и
тебе заклеим!..
Алевтина заткнулась и вопросительно посмотрела на Тузика.
- Та-ак! - потер он руки. - Клавдий-Октавиан, продолжайте протокольную
церемонию. Это по вашей части.
- Так точно, Туз Селиванович! - отрапортовал Домарощинер и повернулся
к Алевтине.
- Итак, уважаемая Алевтина, вы, наверное, уже поняли, кто здесь
хозяин, - медоточиво ухмыльнулся он. - Однако Порядок есть Порядок! Вы
знаете его, и он должен быть соблюден!
- Он сохранился? - обрадовалась Алевтина.
- В общих чертах, - кивнул Домарощинер.
- Тогда он никогда не будет здесь хозяином! - сверкнула она глазами в
сторону Тузика.
- Это почему же? - иронически усмехнулся Клавдий-Октавиан.
- Потому что я его не хочу! - выкрикнула торжествующе Алевтина.
- А-а-а, - понимающе закивал Домарощинер. - Только при Новом Порядке
это и не обязательно. Главное, чтоб он вами обладал... При старом Порядке
брали вы, теперь берут вас... Но по сути процесс нисколько не изменился, -
подхихикнул он: - Туда-сюда-обратно... к взаимному удовольствию...
- Ни за что! - взвизгнула она.
- Это вы зря, уважаемая, - умиротворяюще вздохнул Домарощинер. -
Неужели вы не понимаете, что это неизбежно?.. Вы же мудрая женщина...
весьма многоопытная... - мерзко ухмыльнулся он. - Вы должны трезво оценить
ситуацию и... от всей души рекомендую вам расслабиться и, как полагается,
получить удовольствие... Итак-с? - с улыбкой заглянул он ей в глаза.
- Ни за что! - вскрикнула она и плюнула ему в физиономию.
- Воля ваша, воля ваша, сладчайшая, - расплылся он в широчайшей
улыбке, одновременно утираясь носовым платком. - Подготовить объект к
использованию! - вдруг резко сменив тон, приказал он телохранителям.
Бритоголовый, до сих пор стоявший с отсутствующим видом возле Переца,
неторопливо подошел к Алевтине, начавшей обеспокоенно дергаться в мертвой
хватке другого телохранителя.
- Пшел вон! - закричала она. - Не прикасайся ко мне!
Но он, будто не слыша, надвигался на нее, словно собирался пройти
сквозь: глаза его вроде бы были направлены на нее, но казалось, что он ее
не видит. Алевтине стало настолько не по себе, что она замолчала и застыла
в руках первого телохранителя. Бритоголовый протянул руку к ее шее.
Алевтина похолодела. Он засунул пальцы за шиворот ее платья. Совсем
немного. И одним резким движением, она даже не успела отреагировать и
осознать, как это произошло, сорвал с нее всю одежду, включая трусики. Так,
что она осталась в одних туфлях. Ее одежда бесформенным комком свисала с
пятерни Бритоголового. Он, не глядя, отбросил тряпки в сторону, достал из
внутренностей пиджака два комплекта наручников и, быстро присев, защелкнул
их на ее лодыжках. Потом залез под пиджак к другому телохранителю, для чего
тому пришлось отодвинуть от себя Алевтину на длину рук, и извлек еще пару
наручников. Защелкнул их на руках. Державший ее мордоворот легко перенес
Алевтину к столу заседаний, и через пару секунд она оказалась прикованной к
торцу стола: ноги - к ножкам, руки - к поперечине под столешницей. В
результате она стояла раскорякой, почти упираясь лицом в поверхность стола.
Теперь она была совершенно беззащитна, особенно сзади.
"Черт побери, - подумала Алевтина, - сколько мужиков перепробовала, но
еще никто меня не насиловал... Дождалась!.."
- Прошу-с! - приглашающе протянул руки Домарощинер. - Извольте, Туз
Селиванович, так сказать, приступить к исполнению-с, хе-хе...
- Всенепременно, Клаша, всенепременно! - плотоядно осклабился Тузик,
расстегивая брюки. - Уж я своего не упущу! Я давно на нее глаз положил,
только она все уворачивалась... Но теперь Новый Порядок! Мой Порядок!..
Теперь я беру то, что хочу! Я и раньше брал, только за это меня время от
времени сажали в тюрягу... Сволота вонючая!.. Я всех вас вот так раком
поставлю и всех оттрахаю!...- ткнул он указующим перстом в откляченную
задницу Алевтины и выпрыгнул из штанов, оставшихся кучкой на полу вместе с
трусами. Домарощинер все это поднял и аккуратно развесил на стуле.
Видок у Тузика был бы весьма комичным в иных обстоятельствах:
тоненькие кривые ножки и фаллос, торчащий из-под шикарного пиджака с белой
рубашкой, и все это увенчано галстуком-бабочкой - куда как нелепо и смешно,
да только смеяться никому не хотелось.
Перецу было страшно этого уродливого агрессивного Нового Порядка,
явившегося в Управление в таком красноречивом виде, страшно за Алевтину и
за Лес. Перец корчился и мычал на своем кресле, пытаясь освободиться от
пут, но тщетно: палач был профи.
Никто не обращал на Переца внимания. Только Алевтина
испуганно-отчаянно мельком глянула на него и тут же отвлеклась на своих
палачей.
А Перец от этого взгляда даже затих. Очень ему плохо стало от этого
взгляда. Не предвидел, не предусмотрел, не защитил... Оправдания себе можно
найти, но Алевтине от них легче не станет.
Алевтина, действительно, сосредоточилась на происходящем.
Тузик положил свои пятерни на ее ягодицы и попытался раздвинуть их.
Алевтина напряглась изо всех сил, чтобы он не смог войти.
- Вот, сучка! - ругнулся Тузик. - А ну-ка, пусти, а то хуже будет!
- Не выкобенивайся, Алька! - заботливо советовал Домарощинер,
заглядывая ей в лицо. - Ну, что ты, в самом деле? Впервой, что ли?.. Да это
ж, можно сказать, твоя профессия... Ты же знаешь Порядок! Начальник всегда
прав. А тут не просто начальник, а Хозяин! Он теперь твой хозяин, Алька!
Неужели не сечешь?.. Как старый верный друг говорю: расслабься и получи
удовольствие!.. Ты же умеешь!.. Тебя и выбрали из многих, потому что ты это
лучше всех умеешь... У меня и медицинское заключение об этом есть. Так что,
ты не притворяйся... Я все про тебя знаю, про все твои зоны... И Туз
Селиванович знает. Хочешь - не хочешь, все равно свое получишь... Лучше уж
сразу расслабься...
- Вот вам! Вот вам! Вот вам! - огрызнулась Алевтина, принявшись
крутить задом так, чтобы Тузик не мог прицелиться.
- Во кобылка заплясала! - загоготал довольно Тузик. - Я и так весь
горю, а она еще разжигает!
Однако попасть никак не мог.
- Ну, ты, замри чуток, кобылка, замри! - потребовал он.
- Хрен тебе! - отвечала Алевтина, чувствуя, что мышцы уже устали от
напряжения, но не сдавалась.
- Ну, и дура! - хрюкнул Тузик и тюкнул ее кулаком по затылку.
Алевтина ткнулась носом в стол, больно ткнулась, и от неожиданности и
боли вдруг остановилась и расслабилась.
Этого Тузику оказалось достаточно - он с диким восторженным ржанием и
хрюканьем вонзился в Алевтину, и поршень заходил.
"Вот дура! - обругала себя Алевтина. - Купилась!.."
Но было поздно. Хотя она все же попыталась вырваться. Однако, Тузик
своего не упускал. И стол ей мешал, и наручники.
- Отлично сработано, Туз Селиванович! - захлопал в ладоши Домарощинер.
А Перец от отчаяния замычал совсем утробно-низко, а потом вдруг
высоко, будто завизжал, что с заклеенным ртом почти невозможно.
Телохранитель, стоявший поблизости от Переца, лениво замахнулся, чтобы
успокоить его эмоции, но Тузик успел распорядиться:
- Не тронь! Пусть, падла, смотрит, как я его телку пользую! Я всех его
телок пользовать буду! Интеллигент хренов!..
- Не торопитесь, Туз Селиванович, не отвлекайтесь! - возник со своими
инструкциями Домарощинер. - Протокол требует взаимного удовлетворения!..
Вспомните про ее зоны, которые мы с вами изучали по схеме, все ее
зоночки-эрогеночки... Пальчиками, Туз Селиванович, пальчиками!.. Вот так,
правильно, молодец... Доведите ее до оргазма...
- Не будет вам оргазма! Не будет! - взвизгнула Алевтина, чувствуя, что
ее тело перестает подчиняться ее сознанию.
- Будет, многоуважаемая Алевтина! - заверил ее Домарощинер, заглядывая
в ее глаза. - Вижу! Вижу! Обязательно будет! Это же от бога! Ничего вы с
этим поделать не можете... Планида ваша такая... И не надо
сопротивляться... Это же хорошо, очень хорошо, это так приятно... Туз
Селиванович! - инструктировал он, продолжая смотреть ей в глаза. - Зубами,
зубами ее в спинку, не бойтесь, что больно - ей это нравится... Во-во!..
Глазки еще сильней загорелись!.. А второй ручкой за грудь, за сосочек...
Отлично-отлично, Туз Селиванович! Только не торопитесь... Она уже плывет...
Алевтина, действительно, уже плыла и возносилась, почти забыв, где она
и с кем. Она уже не была Алевтиной в полном смысле, она была жаждущим
наслаждения телом Алевтины, инстинктом, подавившим разум. И не было в том
вины ее, да и беды не было, пока это не использовали против ее воли ей во
вред.
- О, как дышит! - радовался Клавдий-Октавиан. - Ну, прям, кузнечные
меха! Так ее, Туз Селиванович! Так ее!.. Шибче!.. Шибче...
Тузик хрюкал, ржал, скулил, рычал, трудясь над Алевтиной. Его даже пот
прошиб, галстук-бабочка сбился на спину, но Тузик исправно трудился. Это
единственный труд, который он умел делать.
-А-а-а! - вскрикнула Алевтина.
- Давай-давай, родимая! - возопил Домарощинер. - Вот оно! Вот оно!
Поехали!..
Перец тоже видел, как покраснело от напряжения лицо Алевтины, как
прикусила она губу, как заработала всем телом навстречу Тузику и вдруг
утробно загудела: - А-о-у-ы! - и стала биться под Тузиком. И странно - лицо
ее оставалось при этом красивым, даже вдохновенным... Даже в подтеках крови
под носом...
"Наверное, это ее искусство, - подумал Перец, - которое сильнее ее...
Искусство всегда сильнее того, кем владеет".
Тузик издал трубный не то ослиный, не то слоновий вопль и, ослабнув,
навалился сверху на Алевтину, прижав ее к столу.
Оба затихли с закрытыми глазами.
- Вот и ладушки, - довольно захихикал Домарощинер. - Вот и молодцы,
ребятушки! И протокол соблюли, и себя ублажили... Жизнь - она так и должна
развиваться... Однако ж, и распалили вы меня! Ну, никакого терпежу нет!..
Вы тут приходите в себя, чистите перышки... Я щас... - и пулей выскочил в
приемную, проскользнув сквозь охранников. Тут же раздался визг секретарши,
быстро перешедший в ритмичное повизгивание и прихохатывание
Клавдия-Октавиана.
- Бабы - дуры! - провозгласил Тузик, сползая с Алевтины. - И чего,
дура, брыкалась? А-а-а, понимаю - для распаления...
- Идиот! - не раскрывая глаз, пробормотала Алевтина. Она боялась
открыть глаза и встретиться взглядом с Перецом. А чем дольше она лежала с
закрытыми глазами, тем дальше он улетал куда-то в прошлое, в темноту, в
сон...
Тузик поднял с пола ее платье и обтерся им, потом швырнул в мусорную
урну и принялся одеваться. Натянув трусы до колен, он задумчиво посмотрел
на алевтинин зад, мол, не повторить ли... пошлепал ее по ягодицам,
раздвинул, заглянул, потом вздохнул и продолжил одеваться, поняв, что для
повтора здоровья не хватает. Но еще не вечер, утешил он себя.
Телохранители равнодушно наблюдали за происходящим, не проявляя
никаких признаков эмоций.
"Да не роботы ли они? - предположил про себя Перец. - Вон Домарощинер
и тот не выдержал, побежал нужду справлять, а эти, как монументы...
Мертвяки... - вдруг вспомнил он Ритин рассказ про то, как насиловали в Лесу
ее... Правда, насиловали наоборот - антисексуально, но факт - насиловали. -
И почему это сейчас все всех насилуют!.. Везде..."
- А вот и я! А вот и я! - вбежал в кабинет довольный и сияющий
Домарощинер. - На всех фронтах полный порядочек-с! Ну-с, осталась совсем
мелочевочка...
Он достал из кейса очередную бумагу.
- Вот протокольчик... Надо подписать... Участвующие стороны и
свидетели... Зачитываю:
"Настоящим удостоверяется, что совокупление Туза Селивановича Козлова
и Алевтины действительно состоялось и сопровождалось обоюдным сексуальным
удовлетворением (оргазмом). В чем и подписываемся.
Совокупляющиеся стороны:
Туз Селиванович Козлов (подпись)
Алевтина (подпись)
Свидетели:
Клавдий-Октавиан Домарощинер (подпись)
Перец (подпись)
Алевтина открыла один глаз. До нее начал доходить смысл прозвучавшего.
- Извольте приложить ручку, Туз Селиванович, - поднес протокол Тузику
Домарощинер.
Тузик неторопливо извлек из внутреннего кармана пиджака авторучку,
оголил золотое перо и размашисто расписался.
- Дражайшая Алевтина, извольте коснуться Вашей сексуальной дланью сей
ничтожной бумажки, - предложил, расплывшись в улыбке, Домарощинер. - Ах,
извините, забыл, старый пень!.. Но сучок-то у меня еще ого-го... Не правда
ли, моя секретуточка? - крикнул он в приемную. Оттуда донеслось что-то
нечленораздельно игривое.
- Ну-ка, освободите одну руку сладчайшей Алевтине! - приказал он
телохранителю. - Правую, идиот, куда идешь к левой? - и положил лист перед
Алевтиной.
Она смахнула лист и ручку на пол.
- Идите вы!.. Не будет вам протокола! Трахают, да еще расписывайся
им!.. Совсем оборзели.
- Зря ты так, Аллочка, - продолжал улыбаться Домарощинер, - должна
понимать, что теперь все будет по-нашему... Вот как Туз Селиванович скажет,
так и будет... Что скажете, Туз Селиванович?
Расслабленно улыбающийся Тузик, откинувшийся на стуле, повел рукой в
сторону Переца.
- На стол его!
Бритоголовые подскочили к директорскому креслу, где скорчилось
онемевшее тело Переца, которого он уже не чувствовал. Восстанавливающееся
кровообращение пронзило его плоть тысячами иголок. Он замычал от боли. В
глазах потемнело. Он и не заметил, как его подхватили за руки-за ноги и
водрузили на его рабочий стол. Прямо на его планы, проекты, приказы... И
привязали эти бессильные, пронзенные невидимыми иглами руки-ноги к столу.
Мастера!..
- Штаны спустите! - дал дополнительное распоряжение Тузик. - И ремень
из брюк вытащите.
Что и было мгновенно исполнено.
- Выпороть! - зевнув, приказал Тузик. - Его собственным ремнем, чтоб
впредь не пришло в думалку папочку ослушаться.
И ремень засвистел в воздухе: - И-и-шмяк! Об тело. - И-и шмяк!
Перец только мычал и вздрагивал.
- Вот видите, Алевтина, - увещевал ее Домарощинер, - что бывшему
вашему муженьку претерпевать из-за вашего упрямства приходится...
Распишитесь, и отпустим мы его на все четыре... Не нужен он больше здесь
никому... Ни нам, ни вам...
"А и правда, не нужен,"- вдруг поняла Алевтина и даже не удивилась.
Только немного грустно стало, но совсем немного. Что-то такое происходило в
ее организме, от чего почти все ей стало безразлично. Какое-то время она
непонимающе смотрела на ремень, стегающий Переца, на красные, местами
окровавленные полосы на его спине и ягодицах... Потом ей стало жалко этого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг