- Иди к нам, - позвали мы с сыном.
Муж установил камеру и присоединился к теплой компании. Щелчок. Снимок
готов. Втроем мы смотрелись еще лучше. На мой взгляд.
- Групповой портрет с приведением, - мрачно пошутила я.
- Никак нет, - поправил сын, - с ангелом.
Похоже, он совсем уже примирился с моим призрачным существованием. По
крайней мере, вполне себя контролировал. Хотя, все же, старался не
касаться.
- Вынужден вас огорчить, - уточним мой педантичный, - ни те, ни другие
не могут быть сфотографированы... - И многозначительно посмотрел на нас.
- Итак, прошу к столу, - пригласила я. - И ты сможешь убедиться, что
ангелы не дураки вкусно покушать.
- А чем, кстати, сегодня кормят? - заинтересовался сын. - Я нынче
только завтракал.
- А ты откуда, собственно. добирался? - поинтересовалась я.
- Из города, из нашей квартиры. Я давно там.
- И не появлялся? - удивилась я.
- Так ведь не звали...
Хотелось сказать с каких это пор тебе требуется особое приглашение, но
удержалась, поняв, что это было бы нечестно по отношению к нему... Я только
со значением посмотрела на мужа. Мол, а я что говорила - ждал особого
приглашения. Все чувствовал. Не смел нарушить нашего уединения...
- Вот сейчас и попробуем, чем в этом доме кормят, - пригласила я
мужчин к столу. Муж разлил по бокалам "фирменное" шампанское - натуральная
наливка из местных лесных ягод (ягоды-сахар-солнце и никаких посторонних
спиртов) с добавлением экстрактов местных же лекарственных трав, которые
муж получал на собственноручно изготовленной экстракционной установке плюс
газирование по какой-то специальной технологии, к тайне каковой меня не
допускали. Но основная часть, собственно наливка, моих рук дело.
Итак, муж наполнил бокалы. При свете свечей они смотрелись вполне
благородно и загадочно. Впрочем, и на солнце напиток был весьма недурен
собой.
- Шампанское "Леший", - беззлобно хмыкнул сын. - Между прочим, могли
бы и патент на технологию получить. Отличный бизнес.
- Эликсир "Эльф", - поправил отец. - А бизнесом мог бы и сам заняться,
если есть интерес.
- Тост! - потребовала я.
- Сей момент, - кивнул хозяин стола. - Я предлагаю тост за любовь,
которая не позволила нам разлучиться, то есть потерять связь, в какой бы
мир нас не забросило судьбой.
- Красиво, - признался сын. - А что, есть другие миры?
- Теперь есть! И прошу выпить без вопросов.
- А хороший "Леший"!.. То есть, извиняюсь, "Эльф", - признал сын,
опуская бокал. - Слушайте, откуда эти цветы?! - заметил он, наконец, в
центре стола мой "летний" букет (осенний стоял в спальне). - Отцвели уж
давно хризантемы в саду! Снег на дворе!..
- Мой подарок, - объяснила я. - От нашего стола вашему столу.
- Ничего не понимаю, - признался сын.
- Тогда ешь, - кивнула я. - На голодный желудок и не поймешь.
Вопросов больше сын не задавал, но явно, хотя ему казалось, что тайно,
наблюдал за мной. Как и что я ем, пью, как двигаюсь, касаюсь предметов.
- Мам, передай, пожалуйста, солонку, - проверка на мое взаимодействие
с материальными предметами.
Мы с мужем единым движением хватаемся за солонку и, улыбаясь, передаем
ее сыну. Это не попытка заморочить ему голову - просто игра. Он это явно
понимает и подыгрывает, хитро улыбаясь.
Я говорила о "готической" музыке не для красного словца. Весь вечер
она негромко звучала, создавая соответствующий психофон.
И вот, отдав должное дарам стола, сын осмелел настолько, что пригласил
меня на танец.
Я не скажу, что мы с ним большие знатоки старинных танцев, но основами
хореографии слегка владеем и вполне способны сымпровизировать танец в
псевдостаринном стиле.
- Не боишься? - спросила я, поднимаясь со стула, предупредительно
отодвинутого им.
- Ничуть. Я уже вышел из возраста, когда наступают дамам на ноги. А
это самое страшное, что может случиться в танце, - улыбнулся он.
- Ну, что ж, - положила я ему руку на плечо. - Я рада такому партнеру.
Муж, тем временем, сделал музыку погромче.
О, этот танец требовал немалой сосредоточенности. Во всяком случае,
нельзя было думать ни о чем другом, кроме танца. Иначе сказка кончится.
Ведь это танец с призраком, и он невозможен без ощущения пространства, им
занимаемого. Ну, какая может быть сказка, если рука вдруг оказывается
где-то в районе печени или селезенки?! Я-то уже натренировалась на муже. А
сын был на высоте. Ни одного неверного движения. И волшебство осталось в
целости и сохранности.
К концу танца мы, конечно, изрядно вымотались, однако торжество победы
над пространством окрыляло нас, приподнимая над реальностью.
- Ну, как тебе танец с привидением? - спросила я, когда музыка
отпустила нас.
- Никогда не получал большего удовольствия от танца, - похоже,
искренне признался сын. - Пожалуй, отныне я танцую только с привидениями.
- И много их бывает на ваших тусовках? - хмыкнула я.
- Ни одного... - вздохнул сын. - А ну их!.. Ты самая прекрасная
женщина на свете!..
- Ты не должен так говорить! - нахмурилась я. - Твоя Прекрасная Дама
еще впереди. Ты должен искать ее!
- Я никому ничего не должен, мама! - мотнул головой сын. - По крайней
мере, в этом плане. Но конечно же. Буду искать, ибо так запрограммирован...
Благо у меня есть с кем сравнивать...
- Прекрасная Дама похожа только на себя, - заметила я. - Тем она и
прекрасна.
- А может, она прекрасна тем, что соединяет в себе все, что мы
когда-то любили и любим? - серьезно посмотрел на меня сын.
- Вам, мужчинам, видней, - улыбнулась я. -У каждого своя Прекрасная
Дама, потому, что он ищет в ней необходимое только ему... Да вот беда -
Прекрасные Дамы по совместительству еще и женщины, то есть, живые существа,
тоже кого-то или чего-то ищущие. И им, может быть, даже унизительно быть
сравниваемыми с кем-то. Хоть с самим Идеалом...
- Учту, мама, - улыбнулся сын. - Только ты все равно лучше всех.
- А не подарит ли Прекрасная Дама танец и рабу своему? - возник вдруг
мой властелин.
- С превеликой радостью, - поднялась я.
- Подождите, - остановил нас сын. - Это не совсем та музыка...Давайте,
я сыграю вашу любимую.
Он выключил проигрыватель и сел за небольшой "кабинетный" рояль, на
котором и я играла (вернее сказать, поигрывала) всю жизнь, и он учился. И
зазвучала мелодия нашей молодости. Под нее зарождалась и расцветала наша
любовь. Мы начали танцевать, и я забыла о пространстве, которое надо
оберегать. Я была далека отсюда и во времени (в это время уменьшалась
мама!), и в пространстве. И в этой дальней дали я была не одна...
Мелодия звучала не совсем так, как прежде. И исполнялась она тогда
оркестром, а сын теперь импровизировал и варьировал. Оттого то и это время,
как бы наложились друг на друга, не смешиваясь, но сосуществуя.
Университетский ресторанчик, где мы впервые танцевали, вдруг оказался в
нашей гостиной. И стойка бара совместилась с камином.
То, что происходило, трудно назвать танцем. Скорее, восходящие потоки
памяти несли меня по воле своей. И музыка, казалось, длилась бесконечно.
Сын нанизывал вариацию на вариацию, заставляя (или помогая?) каждый раз
по-новому переживать воскресшее и восхищенно удивляться тому, как много оно
содержало в себе неразгаданного в свое время.
Не знаю, сколько бы еще это могло продолжаться, но вдруг мой
затуманенный эмоциями взор наткнулся на зеркало. И то, что я в нем увидела,
заставило меня оцепенеть. Муж тоже остановился и замер, проследив за моим
взглядом. А сын (конечно же, он давно это видел) то ли с горящими от
вдохновения, то ли с блестящими от слез глазами играл самозабвенно какую-то
совсем уже немыслимую вариацию. Наверное, если бы не его музыка, я бы
завизжала от ужаса. Но очень уж музыка была созвучна моменту и не позволяла
диссонирующих эффектов типа визга.
В зеркале отражалось весьма странное, если не сказать страшное
существо, общим силуэтом напоминавшее моего мужа, но на месте его лица
торчал клок волос, а из плеч, извиваясь к затылку, тянулись щупальцы. В
пространстве тела, вообще, клубился белый туман.
Я все поняла и сделала шаг назад. И ирреальная мизансцена стала вполне
реалистичной. Всего несколько мгновений, подобных удару тока, но меня еще
долго била дрожь.
Пытаясь достойно завершить сцену, я сделала книксен, муж поклонился и
протянул руку, чтобы отвести меня к креслу. Мы пошли к камину. Сын
изобразил несколько аккордов финала, и наступила тишина. Мы, все трое,
ошеломленно смотрели друг на друга.
- Да! Это было нечто! - выдохнул свои эмоции сын. - О, если бы вы
позволили мне сделать из этого фильм!
- Над этим стоит подумать, - неожиданно согласился мой технарь. Я
вопросительно посмотрела на него.
- Если мы ступили на Тропу, - попытался объяснить он метафорически, -
то надо готовить к ней и коллективный разум социума. А это уже сфера
искусства... Слушай, - обратился он к сыну, - а ты ощущаешь в себе силы на
такой фильм?..
- Наблюдая эту гениальную сцену и участвуя в ней, мне показалось, что
могу... Возможно, я слишком самонадеян.
- Скромность хороша, пока не мешает делу, - буркнул отец. - Если
почувствовал, что можешь, дерзай.
- Но стоит ли привлекать к себе внимание, пока мы сами не знаем
ответа, - я попыталась проявить разумную осторожность.
- На какой вопрос? - насторожился сын.
- Ну, прежде, чем перейти к нему, - улыбнулась я хитро, - нельзя ли
предложить даме бокал нашего "Лешего-Эльфа". Все еще дрожит внутри.
Мужчины бросились к столу.
- Эх, - вздохнул сын, - очень сомневаюсь, что возможен второй дубль
такой сцены...
- Зачем второй дубль, - пожал плечами отец. - Все записано наилучшим
образом. Даже такое, что тебе и не снилось. Пусть это будет фильм без
дублей, как жизнь.
- В искусстве это не всегда возможно, - возразил сын.
- Чем дольше я живу, тем больше склоняюсь к заключению, что жизнь -
более искусство, чем наука.
- Эй, интеллектуалы! - напомнила я о себе. - Где мое вино?.. Впрочем,
подождите, я сама! - вдруг вспомнила я, что больше никто и никогда мне вина
не нальет, хоть в лепешку расшибется... Наверное, мои деликатные и тянули
время, чтобы до меня дошло.
Я поднялась и подошла к столу. Мы с мужем вдвоем взялись за графин и
разлили вино по бокалам. К камину каждый вернулся со своим хрустальным
сосудом. Сели полукругом возле огня, изредка поднося к губам напиток.
- Итак, - начала я разговор, - наследный принц наш, что вы имеете
сказать по поводу происходящего здесь?.. Что требует объяснений?
Сын сразу посерьезнел. Не то, чтобы до сих пор он дурачился. Но играл.
В трагедии. И осознавал, что играет. Теперь в спектакле антракт, и актеры
говорят о насущном.
- Я понял, что правильно оценивал ситуацию, будучи вдали от вас. Очень
вам благодарен, что не отгородились от меня высокой трагедией, которую
переживаете, а позволили стать ее участником... Я был участником, но за
стенами театра... Я понял, что мама уменьшилась настолько, что больше не
могла жить в этом мире полноценной жизнью...
- Давно уже не могла, - подтвердила я.
- И сейчас, - продолжил сын, - мама находится в какой-то миниатюрной
модели этого мира, выполненной с очень высокой степенью адекватности...
Совмещение миров осуществляется с помощью передачи видеограмм очень
высокого качества. Скорее всего, голограммы, но, возможно, и что-то более
новое... Мы в твоем мире такие же, извиняюсь, призраки, точнее,
видеообразы, как ты в нашем. Поэтому общение требует большого искусства,
чуткости, внимания друг к другу. И вам это здорово удается. Наверное, без
телепатии тут не обходится - настолько интуитивно синхронны ваши действия.
Наверное, это тот самый вариант жизни, который невозможен без высочайшего
профессионализма... Я восхищен вами. И никогда-никогда не забуду
сегодняшнего вечера... Потому что, наверное, только сегодня, сейчас, понял,
как люблю вас. Одно дело думать, считать, что любишь, поскольку это само
собой разумеется, другое дело в полной мере ощутить... И еще, видимо,
именно сегодня я стал окончательно взрослым. Через ощущение разлуки...
Что-то я много говорю, но почему-то боязно замолчать... Конечно, меня
страшно интересует конкретика технической реализации. Если это не секрет,
думаю, папа потом расскажет. Пока же я всецело принимаю и одобряю ваши
действия. Хотя не знаю, нуждаетесь ли вы в моем одобрении.
- Нуждаемся, - подтвердила я. - И в одобрении, и в понимании, и, может
быть, в помощи.
- Чем я могу помочь? - встрепенулся сын.
- Мне уже ничем, кроме любви, - улыбнулась я. - А вот папе... Если
когда-нибудь пойдет вслед за мной. Он надеется, что я его дождусь там в
микровселенной, оберегаемой им, и мы встретимся.
- А потом я пойду за вами, - подхватил сын. - Вот здорово!..
- Ничего здорового в этом нет, - проворчал бог-творец, - лучше бы мы
долго и счастливо жили все вместе здесь...
- И умерли в один миг, попав в какую-нибудь катастрофу, - закончила я
мрачно.
- Тьфу ты, господи! Придет же в голову!.. - возмутился муж.
- Не очень романтично, конечно, - согласилась я. - Однако у этой
сказки другого реального конца быть не может... Ладно, меня действительно
не туда понесло... Но молодежь-то пошла! А, отец!? Никакой мистики,
привидений, призраков... Видеограмма - и все ясно. Никакого трепета перед
тайнами бытия.
- Да нет, почему же, - возразил сын. - Перед тайнами трепещем. Не от
страха, конечно, а от любопытства. Перед техническим гением родителя
преклоняюсь. Прими мои поздравления, папа. Документацию покажешь?
- Покажу, - пообещал родитель. - Идею в целом ты ухватил верно. Только
модель микровселенной, как ты ее назвал, не сводится к видеоэффектам. Они -
лишь внешняя отделка, макияж... Главное - синтез вещества по образу,
обеспечение необходимых экологических связей, соблюдение законов
трансформации и т.д.
- И в результате на этом столе зимой красуется летний букет, а в
спальне осенний, - добавила я.
- Ты, действительно, меняешь в своем мире времена года? - удивился
сын.
- Меняю
- Здорово!
- Да, - кивнула я, - если бы не существовало необходимости менять
миры.
- Если бы это была видеомодель, никаких проблем, но это -
действительность, реальный кусочек мира с космическими видеоэффектами. Ведь
и в нашем мире без них не обходится... Все, что можно, в этом направлении я
сделал. Миры, на самом деле, соответствуют своей жительнице, но до
определенного предела...
- И как этот предел узнать?
- Идем, покажу, - встала я.
Муж внимательно посмотрел на меня и тоже поднялся. Сын давно уже
стоял, приплясывая от возбуждения перед нашими креслами. Я направилась в
кабинет. Мужчины за мной. Подошла к тайному входу, посмотрела на мужа. Он
разрешающе кивнул. Нажала. Вход раскрылся. Спустились по пандусу. Я набрала
соответствующий код на своем компьютере. Стена стала прозрачной. Моя стена.
Сын прильнул к стеклу, взирая на мой малюсенький мир, раскинувшийся перед
ним. Я заранее заказала в нем весну, когда уже высохла земля и только
кое-где звенят ручьи. Вовсю рвутся к солнцу цветы и травы. Деревья - в
цвету. В общем, красота и романтика - то, что созвучно юной душе.
Он смотрел на мир и не заметил, как исчезла я. В этом помещении меня
можно было увидеть только на мониторе.
Я и сказала:
- Смотри на монитор, сынок
Он послушно повернулся, поискав меня глазами вокруг.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг