Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
юридически.  Но  браки-то,  как  известно, заключаются на небесах. А на оных
фантаст  Петров  побывал  с  двумя  женщинами.  Небеса не возражали. Женщины
тоже.  Хотя  с  ними было гораздо сложнее, чем с небесами. Во всяком случае,
семейного  общежития,  то  бишь  гарема, о коем фантастически мечтал фантаст
Петров,  не  получилось.  Хотя  и  были времена тройственной идиллии, но они
кончились  отчаянным побегом "младшей жены" от Петрова в "законный брак", от
которого  ей  осталась  дочка, а также духовное и сексуальное разочарование.
Муж  не  устраивал  ее  в  постели,  а  маму  - в квартире. К тому же у него
возгорелась  "возвратная  любовь"  к  прежней  жене,  и развод произошел при
взаимном  согласии.  А  возобновление  отношений  с  Петровыми показало, что
территориальная  разобщенность  весьма  благотворно  сказывается на взаимной
приязни.  Хотя  наступивший  с  приходом  "волчье-собачьей жизни", в которой
"ноги   кормят",   дефицит   нормального  человеческого  общения  объективно
разводил  их  в  стороны,  как льдины в море. Общего оставалось все меньше и
меньше.  Пожалуй,  только  память...  да  секс  Петрова  с  "младшей женой",
которая  силой  ненавистных  обстоятельств все больше становилась всего лишь
"любовницей".  И  это  -  не  мало. Но мечталось-то о другом... Увы, быть бы
живу...
     - Спасибо,  -  благодарил  он  за  поздравления  в  связи  с окончанием
романа,   -   только  еще  рано.  Редактура,  печать...  Это  еще  несколько
месяцев...    Впрочем,   впереди   у   нас   -   вечность...   Завтра?..   С
удовольствием!..   Как   всегда?   Буду!..  А  мама  где?  К  братцу  твоему
собралась...  Ну,  отлично!  Люблю, когда бдительные мамы уходят в гости. До
завтра. Целую...
     - Не   понимаю,   -  прокомментировала  последнее  замечание  мужа  его
разумная  половина,  -  неужели  нельзя с мамой договориться?! Женщина ведь,
должна  понимать  живые  женские  потребности...  А  то  все украдкой, когда
мамуля соизволит отлучиться. Это ж разве жизнь?
     - Коммунистические  мамы,  как  и христианские их предтечи, воспитаны в
сознании  греховности  секса. Они всю жизнь пытались подавить в себе его зов
и  того  же  ждут  от  детей...  Во  всяком  случае  на  старости  их лет не
приходится рассчитывать на понимание в этом вопросе.
     - Отговорки, - отмахнулась она.
     - Возможно,   но   я   не   хочу  давить...  Есть  серьезные  основания
предполагать,  что  после  откровенного разговора ситуация только ухудшится.
Жалко их обеих...
     - Воля   ваша,   -  пожала  плечами  госпожа  Петрова.  -  А  глазки-то
загорелись от перспективы!.. Молодая любовница горячит кровь...
     - Естественно,  -  заулыбался  фантаст  Петров, обнимая жену, мою кровь
воспламеняет  каждая  женщина,  которую я люблю... Правда, таковых раз-два и
обчелся... Не ревнуешь?
     - Мог  бы  и  не  спрашивать,  -  обиженно  поджала  губы  возлюбленная
"старшая  жена",  -  я  давно  поняла,  что  мужчина, способный предать одну
женщину,  может  предать  и  любую другую, то есть бросить. А я уверена, что
мой  любимый  мужчина  неспособен на предательство. Иначе как бы я могла его
любить?..

                                   * * *

     Ровно  в  восемь утра следующего дня - весеннего понедельника 1995 года
-  фантаст  Петров  нажал  на  кнопку  звонка  у  дверей  своей возлюбленной
"младшей  жены".  Открывать, похоже, не торопились. Он нажал еще раз. Может,
не услышала?
     За  дверью  послышались  торопливые  шаги,  загромыхали  многочисленные
задвижки,   замки  и  засовы,  которыми  население  пыталось  защититься  от
криминализации обстановки. Металлическая дверь с грохотом распахнулась.
     - Извини,   -  засияла  улыбкой  белокурая  фея,  и  синее  небо  в  ее
ошеломительных  глазах  засветилось  солнышком.  -  Вода шумела в ванной, не
услышала.
     - Ничего  страшного,  -  обнял  ее  фантаст Петров и поцеловал в шейку,
соблазнительно светящуюся из халатика. В ванной продолжала шуметь вода.
     - Раздевайся, я сейчас, - убежала красавица.
     Петров  разулся,  поставил  в  угол кейс и прошел в квартиру, глянув по
пути в высокое зеркало, стоявшее в прихожей.
     Пожалуй,  на  героя-любовника  он еще тянул: высокий (190 см), стройный
(точнее  было  бы  сказать  -  тощий,  но при других обстоятельствах), почти
марксовы  шевелюра  и борода, но русый цвет их обеспечивал ему романтический
былинный  имидж  Ивана-царевича  (точнее,  Ивана-дурака,  но  какой дурак не
стремится  в  цари?..  И  самое  поразительное  -  именно он-то и становится
им!..).  Правда,  от висков его романтическую русину уже начало прихватывать
"пеплом".  На  что  "старшая  жена"  реагировала  весьма болезненно, видимо,
смотрясь  в  мужа своего, как в зеркало. И всячески пыталась бороться с оным
"пеплом".  Но  фантаст  Петров не поддавался, не желая из русого становиться
рыжим  от  хны.  Тем  более черно-зеленым - от басмы. Но справедливости ради
надо  заметить,  что  стойкости  ему  хватало  не  всегда, и в результате он
соглашался  изредка на "русые" красящие шампуни. Однако в последнее время на
них  уже  элементарно  не  хватало  ни  шишей, ни, тем более, баксов. Посему
"пепел"  все  решительнее захватывал поле боя на многомудрой голове фантаста
Петрова.
     - Ну, вот я и готова, - выплыла из ванной комнаты жена-любовница.
     Фантаст  Петров  обнял  ее  за талию и нежно поцеловал в радующиеся ему
глаза.  Нет!  В  очи, влекущие его в бездонную синеву. Он знал, что на них -
контактные линзы, и потому поцелуй был особо нежен.
     - Как у тебя сегодня со временем? - поинтересовался он.
     - Как  всегда  -  цейтнот, - вздохнула она, - в полодиннадцатого ко мне
должен  прийти  эксперт,  а  до  того  надо  заскочить  в фундаменталку. Шеф
поручил подобрать кое-какую литературу.
     - Стало  быть,  сейчас мы c тобой в библиотеке, - констатировал фантаст
Петров.  -  Недурно...  Но  к  нашей  любимой КНИГЕ надо прикасаться чиcтыми
руками,  не  говоря уже о прочих частях тела и души... - с намеком продолжил
он.
     - Иди-иди,  -  подтолкнула Петрова к ванной жемчужина его неформального
гарема,  зная щепетильное отношение возлюбленного к чистоте тела. Кстати, не
только  своего,  что  она всенепременно учитывала и одобряла. Свободный секс
требует абсолютной чистоты. Во всех смыслах.
     Пока  фантаст  Петров  плескался,  "младшая  жена"  торопливо  готовила
брачное  ложе,  прислушиваясь  к  нарастающему  волнению в себе, от кончиков
пальцев  легкими волнами озноба пробегавшему по ее коже, уже предчувствующей
ЕГО  прикосновения.  Жизнь,  увы,  не  баловала ее радостями. Но тем, что ей
вдруг   перепадали,   она  отдавалась  с  самозабвением.  По  крайней  мере,
старалась.  Получалось,  к сожалению, не всегда. Бесчисленные проблемы, если
и  не  дамокловым  мечом висевшие над ней, то уж точно власяницей истязавшие
душу,  часто  не отпускали ее в вожделенное забвение. Впрочем, "часто" не то
слово  для  того,  что  случается  крайне  редко.  И только фантасту Петрову
удавалось  увлечь  ее  в  кратковременную  нирвану.  Да  простят правоверные
индуисты,  буддисты,  теософы,  йоги и адепты употребление этого святого для
них  слова  в  столь сексуальном контексте! У каждого свой путь в нирвану. У
них  -  через  сому  или  иные  психоделические  средства, медитацию, особое
дыхание  или  упражнение. У "младшей жены" фантаста Петрова - через любовь с
ним.  Не слишком, правда, богатый сексуальный опыт убедил ее в том, что лишь
ОН  знает  заветный  путь. Может быть, именно эта вера неизменно и приводила
ее  к  вожделенной  цели,  а фантаст Петров был только ключом, тайным кодом,
отпирающим божественные глубины ее психики?..
     Во   всяком   случае,  сам  он  видел  свою  роль  именно  в  этом,  не
преувеличивая  свои  сексуальные  достоинства.  Мужик как мужик. Но всегда и
неизменно любящий Женщину... Двух женщин...
     Он  вошел  в  комнату.  Провел  ласковой  ладонью по ее щеке и повел по
одному  ему  ведомым  тайным тропинкам, а то и по неизведанному бездорожью в
ту  чудную,  сказочную  страну,  куда можно попасть только вдвоем... И она с
покорной  радостью  следовала  за своим поводырем. Не было случая, чтобы она
об этом пожалела.
     "Старшая  жена" предпочитала сама выбирать тропинки. И хотя нередко они
уводили в сторону от цели, она не уставала искать.
     В  одном  из своих романов фантаст Петров уподобил Женщину Реке. Исходя
их  этого  образа,  "старшая  жена"  представлялась  ему  чистым и неистовым
горным  потоком,  своевольно  прокладывающим  себе  путь среди скал, не зная
покоя,  но  подсознательно,  всей  страстью  неугомонной  души стремящейся к
нему.
     "Младшая   жена"   виделась  ему  спокойной  равнинной  рекой,  покорно
принявшей  свое  русло.  И тем не менее, кажущаяся покорность ни в коей мере
не  исключала  глубинной  мощи  течения,  устремляющего  ее в дальние дали к
бешеной  страсти  океанского  прибоя,  который, наверное, и был тайной сутью
души ее...
     Какие   они  разные  -  любимые  женщины  фантаста  Петрова!  И  каждая
неповторимо прекрасна!..
     И за что ему, убогому, такое сокровище?!

                                   * * *

     Фантаст  Петров  быстро шагал к своему родному НИИ, изрядно уже опоздав
к  началу рабочего дня. Впрочем, он всегда неформально относился к трудовому
распорядку,  считая,  что  ему должны платить за выполненную работу, а не за
отсидку  на  рабочем месте. И посему его рабочий день мог растягиваться и до
глубокой ночи, естественно перемещаясь из стен НИИ в домашний кабинет.
     Фантаст  Петров  был  честен  и  азартен.  И  если уж брался за научную
проблему,  то прорабатывал ее тщательно, с самозабвением, неизменно стремясь
к  красоте  результата,  да  и процесса тоже. Как у натуры художественной, у
него  было  гипертрофированное  эстетическое  чувство. Наука же и прежде, и,
особенно,  теперь  в  эстетике  не  нуждалась.  Потому  научная деятельность
сэнээса  Петрова  все  отчетливее  приобретала  характер  сизифова труда. По
крайней  мере, в области фундаментальных исследований, результаты которых, в
этом  он  тоже  убеждался все явственней, не интересовали никого, кроме него
самого.
     Он   понимал,   что   это   неправильно  и  преступно  с  точки  зрения
государственных  интересов - государство, не поддерживающее и не развивающее
свой  интеллектуальный  потенциал обречено на третьестепенную роль сырьевого
придатка  развитых  стран  и  на  десятистепенную  роль рынка дешевой, почти
дармовой  рабочей  силы.  Понимал!  Но  что  он  мог сделать?! Пока - только
продолжать  свой  сизифов  труд  за  нищенскую зарплату, которая была меньше
половины   зарплаты   кондуктора   в   трамвае   -  такова  истинная  оценка
государством роли науки в своем настоящем и будущем.
     В  таких  условиях  было  бы идиотизмом испытывать угрызения совести по
поводу   нарушения   трудовой   дисциплины,  полагал  сэнээс  Петров.  И  не
испытывал.  Однако  работа  есть работа. Ее надо делать. И поэтому он все же
спешил.  Тем  более,  что кроме бюджетной "фундаменталки" существовала еще и
совместительская  хоздоговорная  "прикладуха".  Тут  интерес  производства к
науке  еще  подавал  кое-какие  признаки  жизни. Однако сквозные неплатежи и
инфляция  сводили  к  нулю  все  попытки научных работников как-то поправить
свое  финансовое положение. Работу они "Заказчику" сдавали. Оплату за нее, в
основном, только ожидали. И где смысл?..
     Из-за  отсутствия оного наука старела, ветшала, приходила в негодность.
Кто  помоложе  -  драл  из  нее когти в коммерческие структуры, кто повыше в
административном   плане   -   разворовывал   основные  и  оборотные  фонды.
Предприниматели!..
     Все  эти  не  столько мысли, сколько эмоции суетным фоном проносились в
ментальном  пространстве фантаста Петрова, в общем-то, своей обыденностью не
слишком волнуя.
     Истинно  трогал  его  сейчас  прощальный  взгляд  возлюбленной "младшей
жены",  наполненный  радостью,  благодарностью  и  хорошо скрываемой тоской.
Когда-то  она  говорила  вслух:  "Как  редко мы видимся!.. Как мало и скудно
общаемся!.."   Теперь  перестала,  прекрасно  сознавая,  что  для  желаемого
внесексуального  общения  ни  у  одного  из  них  нет ни времени, ни сил, ни
реальной  возможности.  В  результате  постепенно  исчезает  и  потребность.
"Беличьи  колеса"  их  жизней  вращались  в  разных плоскостях, лишь изредка
сближаясь.
     "Какое  же я имею право называть ее "младшей женой", - казнился фантаст
Петров,  -  когда  не  могу снять с нее даже части жизненных тягот?! О женах
заботятся!..  Впрочем,  о  любовницах  -  тоже...  Так что не в терминологии
дело,  а  в моей полнейшей финансовой несостоятельности! В нищете, в которую
меня швырнули, как котенка в помойное ведро..."
     Какое  унижение!  Сейчас  невыгодно  быть  ученым, писателем, учителем,
врачом,  инженером,  вообще,  интеллигентом, работником умственного труда...
Впрочем,   и   промышленным   рабочим,   шахтером  вообще  квалифицированным
специалистом.  Сейчас  выгодно  быть торгашом и рэкетиром - в бандитской или
государственной  форме  (бюрократом, милиционером, таможенником...). То есть
пребывать  в  сфере  перераспределения  капитала,  но  никак  не в сфере его
создания,  интеллектуального  или  производственного.  Только  нельзя же без
конца перераспределять пустоту!..
     Оказывается,  можно, если заполнять ее третьесортным импортным дерьмом,
получаемым в обмен на что-нибудь ворованное...
     - Ну,  как  успехи  на  сексуальном  фронте? - поинтересовалась любимая
"законная   жена",   оторвавшись   от   экрана   "персоналки"  коллективного
пользования  (от  нищеты  на ней работали несколько лабораторий по графику).
Как всегда жена надежно прикрывала тылы фантаста Петрова.
     - На   сексуальном   фронте   без  перемен,  -  ответствовал  довольный
любовник,  - в стремительной атаке занята новая стратегически важная высота.
Потерь нет! Тебе привет...
     - Везет же некоторым, - вздохнула "старшая жена".
     - Раз в месяц тебе, наверное, тоже везло бы, - пожал плечами Петров.
     - А кто каждый день покушается? - двинула ему кулаком в бок супруга.
     - Дык  ведь,  -  развел  руками фантаст Петров, - устоять против такого
соблазну невозможно!.. Никто меня не искал?..
     - Да  кому ты нужен, кроме голодных женщин, - хмыкнула госпожа Петрова.
- Здесь никто никому не нужен, если на нем нельзя заработать.
     - А человечеству?! - воскликнул фантаст Петров.
     - Во-первых,  -  подняла  брови  его  супруга,  -  человечество сюда не
заглядывает...  Во-вторых,  сдается мне, что и ему давно на нас начхать. Оно
нужно   нам,  чтобы  обрести  иллюзию  смысла  жизни,  а  не  мы  ему.  Наше
человечество ограничено теми, кто нас любит.
     - Как  всегда,  ты  права,  наимудрейшая моя, - на секунду задумавшись,
как   бы   взвешивая  мысль,  серьезно  согласился  фантаст  Петров.  -  Ну,
показывай,  что  у  нас  здесь  получается,  -  повел  он  головой в сторону
светящегося экрана IBM.
     И они с интересом углубились в работу.
     Через   пару   часов  "задышала"  программа  моделирования  импульсного
электрического  разряда  в  жидкости,  над  которой  они бились в последнеее
время,  и Петров, облегченно вздохнув, оставил свою жену-коллегу доводить до
ума   выходные  формы,  а  сам  отправился  из  ВЦ  в  лабораторию,  надеясь
разобраться    с    постановкой   задачи   о   моделировании   процессов   в
плоско-параллельных измерительных структурах.
     Уже  за  несколько  метров  от  двери  лаборатории  были слышны громкие
мужские голоса.
     - Ельцин  - к-козел! - Из клубов табачного дыма смачно шмякнула по ушам
фантаста Петрова категорическая сентенция.
     "Политклуб  в работе," - констатировал он и, глянув на часы, обнаружил,
что  уже  обеденное  время.  Хотя  деятельность "политклуба" не определялась
распорядком  дня.  Она  была  стихийна  и  почти  перманентна, как обожаемая
Троцким  мировая революция. Да и само "обеденное время" - чистая условность,
потому  что  сейчас  мало  кто  из  научных  работников  нормально  обедал в
столовой.  В  основном слегка перекусывали либо бутербродом, прихваченным из
дома,  либо  просто  лепешкой  или  куском  хлеба. Во всяком случае, Петровы
давно  уже  не  позволяли  себе  такой роскоши, как обед в столовой. Правда,
если  голод  вдруг  пересиливал, и они "шиковали", съев по порции "первого",
то  кончалось это желудочными болями. Как писал один немецкий поэт о питании
своих  соотечественников  в годы войны: "Не хлебом единым?... Но что же едим
мы?.."
     Увы,   преимущественно   то,  что  наиболее  адекватно  характеризуется
непечатными   терминами...   Потому   что   в   постсоветских  государствах,
пытающихся  двинуться  от  бюрократического  феодализма  к  бюрократическому
капитализму  первоначальное  накопление  капитала  зиждется  на  воровстве и
нарушении  технологий.  Этот  процесс,  захватывающий  и  сферу производства
продуктов  питания,  наиболее  болезненно  сказывается на желудочно-кишечном
тракте всей живности в городах и весях.
     Кто  успел  своровать,  тот  и  съел!..  А кто не умеет или не желает -
вымрет...
     Только  с  кем  предполагается  строить эффективную рыночную экономику,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг