обладания его телом, хотя по отдельности уже не существовали. Попытки
уничтожить друг друга прекратились еще в больнице под наблюдением
искуснейших психокорректоров, но духовного единства не возникало -
несовместимы Растение и Лава, его пожирающая...
А Отшельник в своих странных снах-воспоминаниях ощущал себя то
Вулканом, то Растением. Поэтому он стремился к Тишине, где не было бы ни
рокота Вулкана, ни жажды жизни Растения. К Тишине, которая есть Музыка
Сфер.
Он искал ее, лежа на камнях и погружаясь немигающим взглядом в
звездную глубину. И однажды на треугольном лоскуте неба, вырезанном
лезвиями гор, появилось женское лицо, нарисованное звездами на черном
холсте. Ему показалось, что бесконечно давно он видел это лицо...
Он не пытался идентифицировать его, боясь нарушить краткий миг Тишины
- просто любовался им и любил. Любовь же наполнила Тишину грустью, от
которой в глазах затуманилось и видение исчезло.
- Мама... - прошептал Мессия.
- Любимая, - затосковал Мессир.
А тело забилось в рыданиях...
Через год одиночества Отшельник ощутил желание и способность мыслить,
понял, что психика его достаточно крепка, чтобы выдержать суд разума. Он
чувствовал, что только этот суд может либо вернуть его к жизни среди людей,
либо вынудить покинуть мир. И тогда он начал разговаривать сам с собой. То
молча, то вслух, то записывал на диктофон, который тоже взял из Города.
Так началась его знаменитая "Исповедь дважды распятого Бога",
не законченная и по сей день, и которая, в конце концов, после
нескольких лет отшельничества вернула его в мир людей.
"Исповедь", принесшая ему новое имя - Философ.
Это был нескончаемый диалог Мессии и Мессира о жизни, иногда
прерываемый "голосами вселенной", которые в своей отшельнической Тишине
научился слышать Философ. В той Тишине, куда он не допускал даже бита
информации о человечестве. Это оказалось не так уж и трудно. Надо было
только настроиться на те частотные каналы, по которым шел вселенский обмен
информацией, чтобы услышать, что растения шепчут звездам, а звезды вещают
планетам, что ручьи журчат скалам, а горы скрежещут долинам. И главное: что
все они имеют сказать человеку...
" Бог умер! - по-ницшевски увещевал Мессия. - Воскресни, Человек!
Отряхни его прах с души своей!..
- Из грязи - в князи и обратно, - хихикал Мессир. - Путеводитель
раба!..
- Зачем ты пришел в этот мир, Мессия?
- Чтобы отыскать путь к счастью и показать его людям... А ты, Мессир?
- Чтобы тыкать тебя мордой в грязь каждый раз, как ты заблудишься:
мессии слепы, как кроты, и наивны, как младенцы, пытаясь найти ПУТЬ ДЛЯ
ВСЕХ. Его нет. У каждого свой Путь в пасть Орла, который питается нашими
душами. Весь смысл нашего бытия в накоплении информации для вселенской
психо-информационной структуры, дабы она могла принять правильное решение
для поддержания своего гомеостазиса. Мы - навоз для процветания вселенского
разума.
- Нет, Мессир... Мы не навоз и не зерно для Орла. Мы - творцы
Вселенского Духа. Мы - есть ОН...
- Чушь! Вселенский Разум не может произрастать из столь ничтожного
зерна - лишь использовать его в качестве пищи... Нет, люди, если вы хотите
ощутить радость бытия, то распните своих богов! Отправьте вселенную
разлетаться подальше! И будьте свободны!..
- Свобода - это одиночество, Мессир!.. Человек не может не любить!..
- Еще как может!.. "
Он возвращался долго и трудно, но, оставшись жить, наверное, не мог не
вернуться. Особенно, почувствовав, что его ждут и любят...
Но впереди Философ пустил свою "Исповедь", надеясь поначалу, что сам
уже не понадобится. Зря надеясь - люди не забывают своей любви, потому что
по божественному счету она - все их богатство.
* * *
... Философ, вспоминая внутренние перепалки двух своих "Я", которые
стали всеобщим достоянием, искренне удивлялся их мальчишеской запальчивости
и наивности. И еще тому, как люди могли столь серьезно относиться к ним.
Разве только оттого, что и в них происходило нечто подобное?..
Философ оттолкнулся от воспоминаний и сосредоточился на капельке,
дрожащей на острие сосульки, и вдруг всем своим существом ощутил, что это
ЕГО КАПЕЛЬКА! Что у него ровно столько времени, сколько ей потребуется для
того, чтобы оторваться... Он уже ни с кем не успеет попрощаться... Но
почему, почему так внезапно?!..
Капелька вытянулась, и сердце похолодело.
Нет!.. Нельзя так... молча... надо попрощаться... надо что-то сказать
всем, кого любил, с кем жил вместе на одной планете душа к душе, тело к
телу... Надо поставить точку в своей незаконченной "Исповеди..." Или
многоточие...
Но что может быть достойно момента?!.. Как невыразительны слова,
которыми он пользовался всю жизнь!..
Капелька становилась все тяжелее. Философ прислонился лбом к холодному
стеклу.
И все-таки надо произнести их:
- Прощайте, мои милые, и простите меня... Я любил вас... Всех...
Пожалуйста, будьте счастливы...
И Мессир впервые промолчал, потому что, сжавшись в комочек там,
внутри, плакал от холода и одиночества.
- Ну что ты, Мессир, - попытался отогреть его Мессия, - послушай мир -
он давно уже воспринимает нас как единый Дух...
Мир был полон любви и грусти, продолжая с в о й П у т ь,
который тщился отыскать Философ...
И капелька оторвалась. Стало тихо-тихо...
"Сколько же раз можно падать в эту бездну?..
Философ оказался перед Гостиницей. Двери приглашающе распахнулись. -
Нет, подождите, - опомнился Философ. - А как же тайна Гостиницы, которую он
пытался разгадать всю жизнь?.. Нельзя же сводить ее к банальному
Крематорию... К тому же из крематория не возвращаются... А было ли
возвращение? Или была лишь мечта о нем, ставшая мифом?.. Но если миф
натворил столько бед, то не реальность ли он?..
Философ чувствовал, как усиливающийся ветер (или сквозняк?)
подталкивает его в спину, но упирался, желая додумать мысль здесь, в этом
мире, чтобы она имела возможность остаться в нем.
Если миф способен преобразить лик планеты, определить судьбы миллионов
людей и, значит, повлиять на ход вселенских процессов, то разве не может
мечта о жизни после жизни построить Гостиницу?.. Такая, право, мелочь во
вселенском масштабе...
Сквозняк стал непреодолимо сильным и впихнул Философа в дверь,
бесшумно за ним закрывшуюся.
Стало спокойно. Но Философ все же оглянулся. За прозрачной дверью шел
первый весенний дождь, еще смешанный со снегом, и крупные капли обильно
стекали по чумазым стеклянным и бетонным щекам Города...
И тут он услышал Музыку Сфер, вспомнил, как было в первый раз.
Тогда он ничего не понимал. Теперь же кое-что - прогресс. Он подождал
транспортного средства, но его не подали. Тогда он пошел пешком. И,
погрузившись в свою Тишину , не заметил, как коридор уперся в открытую
дверь, и он вошел в нее, отреагировав только на негромкий щелчок за спиной.
Над ним сиял синий треугольный лоскут неба. Перед ним раскинулся
поросший сочной травой и цветами луг. Приветливо ворошил бороду ветерок...
Ему стало покойно и он ощутил, что ЭТО ЕГО МИР.
Тогда он упал в траву и попытался обнять руками и собой все-все, что
здесь есть. Пахло чем-то родным и теплым. Он почувствовал, как кто-то
отвечает на его объятия и закрыл глаза... Он словно бы впитывался куда-то,
растворялся в чем-то до тех пор, пока не ощутил леса на своем теле словно
волосы покрывающие его, горные системы - словно мышцы, пока не услышал
биения пылающего в недрах ядра-сердца...
По его пересохшим губам пробежал ручеек - чистый свежий и сладкий. И
тогда он, утолив жажду после долгой дороги, понял, что просто вздремнул, а
теперь снова надо кормить растения, давать приют всему, что неприкаянно
движется, держать в берегах реки, ручьи и океаны... Да и поболтать с Ветром
между делом... И, вообще, мало ли забот у Почвы Мира!..
- Эй, где тебя носит, "бездомная лира" ?! - добродушно со сна
пророкотал Вулкан.
- Во сне или в смерти -
Разлука всегда есть разлука...
Мгновение - вечность!
Держите покрепче друг друга.
Никто не ответит,
Случится ль за вечностью встреча...
Любите друг друга!
Молю вас, любите покрепче!.. -
- Выдохнул где-то совсем рядом Ветер. И было похоже, что ему известно
нечто о том, что находится за пределами этого мира...
* * *
6. Эпилог
"Ты, читающий эти строчки, уверен ли ты, что понимаешь мой язык?"
Х. Л. Борхес. Вавилонская библиотека.
Ветер был нетерпелив и не слишком аккуратен, оттого совершенно
неприлично растрепал когда-то аккуратненькую белую Тучку, столь
неосмотрительно доверившую ему свою драгоценную персону. Он нес ее в
морозной высоте идеально чистого утреннего Неба, озабоченного извечной
проблемой, как сохранить и углубить чистоту свою. Как это, право же,
трудно, когда столько живого вдыхает и выдыхает... неизвестно что, а эти
неряхи-ветры поднимают пыль и мусор, а громилы-вулканы закоптили и
заплевали все поднебесье дымом и пеплом...
А Ветер знай себе крутился вокруг Тучки и насвистывал свою дурацкую
песенку без начала и конца.
Внизу раскачивали густыми кронами Леса. У них своих забот тоже полон
рот. Вряд ли они станут так уж внимательно рассматривать маленькую Тучку.
Но Тучка-то себя маленькой вовсе не считала!..
Впереди давно уже сверкал в косых лучах восходящего солнца
умопомрачительно прекрасный Пик Одиночества, сотворенный Древними еще в
Эпоху Разделенных Миров.
Тучке, несмотря на все ее старания, никогда не удавалось достичь той
фантастической белизны, какой поражал этот пик. Хотя, возможно, все дело в
эмоциональном восприятии этой белизны?..
Они летели именно туда. Давно собирались, но не наступал их срок.
Полетом к Пику Одиночества завершалось детство и начинался бесконечный Путь
Становления. Наконец, срок подошел, и они полетели. Конечно, можно было
мгновенно телепортироваться, но это было бы так скучно.
Неподалеку от Пика зеленая поверхность вдруг вздыбилась, будто волны
зеленого прибоя ринулись на исполинскую скалу.
Тучка аккуратно прижалась к казавшейся бесконечной идеально гладкой
поверхности Пика Одиночества и вдруг ощутила, что ей почему-то хочется
плакать. Она сконденсировалась в капельки и, не размазываясь, ибо гладкая
поверхность Пика не смачивалась, понеслась к подножию. Ветер свистел рядом
и ловко подхватил капельную россыпь, когда она сорвалась с козырька над
прозрачным основанием Пика Одиночества, плавно переведя стремительную
траекторию капелек во взвешенный их полет. По мере того, как капельки
опускались на поросший травой и цветами громадный луг перед Пиком, они
преображались в белокурую девочку-девушку в белом платьице, словно
слепленном из лепестков ромашек. Ветер бережно опустил ее босыми ногами в
траву, хотя при этом, негодяй этакий, растрепал ее цветочное платьице,
разумеется, созданное ее фантазией, а не из настоящих лепестков. Потом он
полетал по лугу, наводя шороху на зеленые волны, скрывающие в себе что-то,
и ударившись оземь, обернулся растрепанным черноволосым юношей с хитрыми
раскосыми глазами, пребывающими в вечном движении, впрочем, как и сам он.
Юноша был абсолютно гол. На что Девушка презрительно поджала губки,
мол, фи, какая убогая фантазия.
- Подумаешь! - передернул плечами Юноша и напялил на себя
набедренную повязку из кожи ежа.
- Хи-хи! - прыснула Девушка. - Как ты ходить-то будешь? - А это не
лесной, а морской еж, - отмахнулся Юноша. - Он мягкий, как твои щечки.
Девушка замахнулась на него, пытаясь шлепнуть, но Юноша сделал сальто
и, дурачась, покатился по траве.
- Ну, и оболтус же ты, Ветер, - возмутилась Девушка. - Ты что, забыл,
зачем мы здесь?
- А ты зануда, - показал ей язык Ветер. - Я прекрасно помню, зачем мы
здесь, и кое что уже разведал...
- Например?
- Например, где Город...
- А действительно, где Город? - осмотрелась она по сторонам, но кроме
странно крутых холмов, поросших густой растительностью, ничего не заметила.
Разве только, что все эти холмы были примерно одинаковой формы и высоты. А
на вершины их словно бы наброшено зеленое покрывало из вьющихся растений.
Оно провисало между вершинами, не разрываясь, отчего создавалось ощущение
волнистой поверхности.
- А это и есть Город, - широким жестом указал Юноша окрест.
- Ох, - испугалась Девушка, поняв, что ее спутник не ошибается. - Но
ведь в нем когда-то должны были жить люди! А там так тесно и мрачно...
- Может быть, при них там было светло и свободно? - пожал он плечами,
тоже плохо представляя, как можно было жить меж этих холмов-близнецов. Сам
он зачах бы без простора... - Пойдем посмотрим, - решительно предложил
Ветер и протянул руку.
Девушка мягко опустила свою ручку в большую ладонь. И они, пройдя луг,
вошли под арку между двумя ближайшими холмами.
Под ногами пружинил ковер из тысячелетних отложений опавших листьев.
Пронзительно свища, метались в дневном сумраке летучие мыши, насыщаясь
звенящими в сжатом пространстве насекомыми. Сквозь густые переплетения
стелющихся стволов проглядывала замшелая каменистая поверхность.
- Это место не для меня, - поморщилась Тучка.
- Да уж, тут только сквознякам раздолье, - мрачно согласился Ветер. -
Ветру здесь делать нечего...
И вдруг лиственный ковер кончился, и у ног путников открылся отвесно
уходящий вниз обрыв. А дальше... Они буквально оцепенели от того, что им
открылось дальше...
Все громадное пространство было уставлено ровными рядами высоченных
параллилепипедов-близнецов. Одни были пониже, другие - повыше, какие больше
из камня, другие, в основном, из прозрачного материала. В ушельях между
параллелепипедами по гладким серым полоскам сновали люди в странных
одеяниях, сшитых явно не из фантазий. Еще быстрее людей по полоскам
носились похожие на жуков чадящие устройства на колесах.
- Город? - испуганно спросила Тучка.
- Город, - удрученно подтвердил Ветер.
Над Городом стоял удушливый смрад - несло гарью, грязным потом и
нечистотами.
- Мне страшно, - призналась Тучка.
- А мне противно, - брезгливо прошипел Ветер.
- Но надо идти туда?
- Надо, - кивнул он и повторил педагогическую сентенцию, какими их
пичкали Учителя в достаточном количестве - аж из ушей торчат: - Чтобы идти
в будущее, надо чувствовать прошлое; чтобы почувствовать прошлое, надо
пережить его... Каждый имеет то Настоящее и Будущее, какое сотворил в
Прошлом.
- Страшно, - поежилась Девушка. - Неужели у нас с тобой может быть
разное настоящее?.. И зачем это надо?!
- Чтобы человек был свободен, творя себя. И нес личную ответственность
за свою личную историю в истории человечества.
- Ты такой же зануда, как Учителя, - вздохнула Девушка. -
Ответственность, свобода... а жить-то когда?
- Всегда, - хмыкнул Юноша. - Ты живешь всегда. И если что-то тебя не
устраивает - ищи причину в себе. Где-то там, среди них, - показал он на
Город.
Девушка внимательно всмотрелась в лица горожан. Они были, в основном,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг