Потом вскипел и высох бассейн на крыше небоскреба... Спичкой вспыхнул ее
кабинет, и долго-долго наполнялась клокочущей лавой ее девическая
спальня...
И был вечер, и была ночь, и было утро... Но время исчезло...
* * *
В глубокой пещере на далеком континенте за этим бурным извержением,
скрежеща зубами, наблюдал бородатый мужчина в одежде из звериных шкур. Он
закрывал глаза, пытался биться о глухие каменные стены, но их стоны и вопли
доставали его повсюду, ибо звучали внутри него, но яркая картина этой
изощренной казни во всех красках и оттенках пылала в нем, ибо была внутри
него. В конце концов, он изнуренно покорился, наблюдая за разгулом
вулканических стихий.
Лишь когда рассвет высветил темные круги под лихорадочно горящими
глазами и губы, искаженные в нестерпимом наслаждении очередного извержения,
он воскликнул:
- Когда же ты иссякнешь, мерзавец! Она же может не выдержать!..
"Мерзавец" поднял голову от бьющегося под ним тела и, усмехнувшись,
ответил:
"Что ты понимаешь в любви, импотент!.. Она счастлива, как никогда не
была и, может быть, никогда не будет. А ты, зануда, хочешь ей помешать...
Все женщины втайне мечтают познать, как трахаются Боги..."
Он сделал несколько легких движений, и женщина под ним, изогнувшись
луком, закричала торжествующе и освобожденно, и крик ее мягко перешел в
стон.
"Вот видишь, - вновь обратился к далекому наблюдателю любовник. - На
самом деле ей больше ничего в жизни не надо... Все прочее - суета... Это
какой же несчастной должна быть женщина, чтобы стать Президентом планеты!..
Впрочем, ты, как всегда, прав, зануда... Ей скоро понадобятся силы..."
Он повернул лицо к женщине и коротко приказал: - Спи!
Госпожа Президент тут же провалилась в глубокий сон. Тело ее трепетало
во сне, как осенний лист на ветру. Но на лице застыла блаженная улыбка...
* * *
Перед началом утренних "новостей" к горожанам и всем своим Спутникам
обратился Проводник и Учитель.
- Спутники мои, - сказал он. - Наступает час Истины. Сегодня
произойдет нечто неожиданное для вас, даже шокирующее, но необходимое для
духовного очищения и постижения Сути... Я буду искренне благодарен вам,
если мы встретимся на площади перед Гостиницей. Иногородние же и те, кто не
сможет прийти на площадь, надеюсь, будут с нами духом. И да помогут вам в
этом информационные и пси-информационные каналы. До встречи, друзья мои...
В 12.00...
Разумеется, все были заинтригованы и, отложив дела, горожане двинулись
на площадь, чтобы заранее занять места поудобней. А иногородние
распланировали день так, чтобы в нужное время оказаться у телевизора.
К двенадцати часам площадь была заполнена до краев. Панорамные
суперэкраны установлены в разных ее уголках, чтобы все могли видеть все.
Ближайшие к Мессие Спутники - "духи" и "лекари", - составлявшие его
неофициальную элиту, недоумевали: как могло произойти, что они абсолютно не
информированы о сути и цели предстоящих событий. Ведь они привыкли к полной
откровенности своего Учителя. На их ментальные и прямые вопросы, когда их
чудом удавалось задать, он, торопясь куда-то, отвечал:
- Доверьтесь мне! Скоро все узнаете! - и загадочно улыбался.
До сих пор не было ни малейших оснований не доверять своему Богу, и
они доверились...
Однако "духов", включившихся в Кольцо Бога, то есть установивших
полную психо-информационную связь, не покидало чувство тревоги.
Встревожена была и госпожа Президент. И как политический деятель - в
подведомственном ей социуме намечались мероприятия, ею совершенно
неконтролируемые. И как человек, система жизненных ориентиров которого
внезапно рухнула.
Когда она восстановила в памяти все, что с ней произошло, ее охватило
состояние оцепенения. Она боялась даже слабых попыток самоанализа,
чувствуя, что психика может не выдержать. Она ощущала, что стала совсем
иным существом, и не знала, как к нему относиться - ей чудилось в нем нечто
ужасное и гадкое.
А кто же теперь ее сын?!..
Нет, лучше не задавать себе этот вопрос!..
Без пяти двенадцать на площадку перед Гостиницей, которую никогда не
занимали люди, опустился белый вертолет госпожи Президент. Так распорядился
ее сын. Следом в небе появился вертолет странного
красно-оранжево-желто-коричневого цвета.
" Цвета раскаленной лавы", - подумала госпожа Президент.
Толпа на площади удивленно загудела. Под вертолетом что-то висело.
Услужливые телекамеры приблизили э т о - и люди, замерев, узнали
хрест-распятие.
"Божье распятие... божье распятие"... - зашелестело в толпе.
Любопытство сменилось тревожным ожиданием.
Ровно в двенадцать хрест опустился на площадку у ступеней, а вертолет
приземлился рядом с президентским вертолетом. Оттуда выпрыгнул Мессия -
молодой, стройный, сильный, прекрасный. Он поднял над головой соединенные
ладонями руки , приветствуя собравшихся.
Следом двое парней в форме службы президентской безопасности
вытолкнули из вертолета странного человека в одеждах из хорошо выделанных
звериных шкур, что само по себе было кощунственным фактом в мире, где уже с
десяток лет убийство животных считалось величайшим грехом.
Человек был высок и худ, но чувствовалось, что он жилист и силен. Руки
за спиной были схвачены наручниками. И в фигуре, и в лице его, густо
заросшем бородой, ощущалось нечто зловещее. Вот только глаза не
гармонировали с остальным обликом, взирая на происходящее с тоскливой
мудростью.
Его подвели к хресту и повернули лицом к толпе. Мессия приблизился к
странному узнику и обратился к собравшимся:
- Спутники мои верные! Друзья мои! Возлюбленные братья мои во едином
Боге! Я никогда не злоупотреблял вашим вниманием и доверием и если позволил
себе просить вас уделить мне свое время, то это, поверьте, заставили меня
сделать экстраординарные обстоятельства.
Уверен, что мои ближайшие Спутники теряются в догадках и, быть может,
затаили обиду на меня за то, что я все это проделал в тайне от них... Но я
не мог никого вмешивать в это дело, пока сам не принял решения. А принять
его мне было необычайно трудно. Но я сделал свой выбор... Теперь постараюсь
быть с вами предельно откровенным, чтобы вы могли понять меня.
"Как он дьявольски красив!" - невольно залюбовалась оратором госпожа
Президент. И вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Она повернулась в его
направлении и встретилась глазами со зловещим типом в наручниках.
В его взгляде не было злобы, которой она ожидала, но жалость, да-да,
именно жалость к ней и что-то еще - то ли тоска, то ли мольба... Она
попыталась установить с ним пси-контакт, чтобы разобраться, но, странное
дело, ничего не вышло - он не реагировал на ее усилия. Впрочем, что
удивляться - совсем недавно таких было большинство... И если бы не ее
сын...
- Я попросил режиссеров телевидения помочь мне напомнить вам давние
события, - продолжил ее сын и повел рукой в сторону ближайшего экрана. Там
возникли ужасающие сцены его распятия, о котором, в общем-то, стали
забывать как о реальном факте, потому что Мессия просил не транслировать
эти сцены. Чувствительная толпа оцепенела от ужаса еще в большей степени,
чем в первый раз, ибо стала совсем иной толпой, у которой были очень сильны
эффекты коллективного эмоционального резонанса.
Теперь события той казни транслировались без купюр, и если в
предыдущих телевизионных показах Мессир оставался в полутени, то теперь все
было срежиссировано так, чтобы максимально впечатляюще продемонстрировать
его главенствующую страшную роль.
Мир это видел впервые и, конечно, проникался отвращением к монстру,
способному на такое осознанное изуверство. Постепенно отвращение стало
превращаться в гадливость с непреодолимым желанием раздавить, размазать
изувера по стенке... И когда это стремление достигло пика, Мессия сказал,
указав пальцем на бородатого человека в звериных шкурах:
- Вот мой палач, называвший себя Мессиром!.. Вот убийца Машеньки...
Девы-спасительницы... Вот провокатор, подсунувший вам полуповешенных друзей
своих, чтобы вы во гневе завершили начатое им и повязали себя с ним единой
кровью... После неудачи, его постигшей, он затаился, но не успокоился. И
все эти годы готовился к новому броску - не только на меня, но и на всех
нас. Он был богат, очень богат... И сумел создать свою
научно-исследовательскую и производственную структуру поверх нашей. У него
были свои люди практически во всех наших центрах исследования высших
психоинформационных уровней и психионной техники.
Но если мы, подойдя к возможности создания психионных генераторов,
отказались от них, не желая грубо вмешиваться в существующую гармонию
психоинформационных уровней, то это олицетворение Зла создало систему таких
генераторов по всему миру с тем, чтобы овладеть нашим общим психическим
полем, нашими эмоциями и мыслями, чтобы превратить в своего раба Бога, с
таким трудом и с такой любовью рожденного нашим духовным сотворчеством...
В этот момент на экранах появилась пещера, костер, бородатый человек в
кресле и в пламени костра - образ Мессии. Что было странно, так как
видеотехника "не брала" астральную реальность. Но на это никто не обратил
внимания.
- Он хотел начать с меня, - продолжал с едва сдерживаемым гневом
Мессия, чего за ним никогда не наблюдалось. - Но чуть-чуть опоздал включить
свою психопоражающую систему, а у меня была ваша пси-энергия. И я успел ею
распорядиться... Перед вами результат моих действий. Преступник,
злоумышлявший против нас с вами, пленен. Его цитадель уничтожена...
На экранах появилась эффектная картина рушащихся скал и огромных
камнепылевых туч, взметнувшихся над местом взрыва.
"Откуда у него такие боевые возможности вне моего ведома?" - удивилась
госпожа Президент.
- Так я впервые использовал вашу пси-энергию для разрушения... Я и не
предполагал, что это столь сильное оружие. Прошу вас извинить меня за
использование его без вашего ведома, но решение надо было принимать
мгновенно... Теперь меч, занесенный над нашим миром, уничтожен... Но
остался тот, кто его выковал... Братья мои, мне очень важно, чтобы вы
поняли меня... И я открою вам еще одну тайну... - он сделал хорошо
рассчитанную паузу, неспешно оглядев площадь. - Мы оба пришли в этот мир
одинаково. Наши матери зачали нас вне полового акта... Я не люблю термин
"непорочное зачатие", ибо зачатие новой жизни, вообще, святой акт, акт
божественного творения... Он родился раньше меня и у другой матери, но как
выяснилось из нашего контакта, мы с ним психически симметричны, словно
изображения одного человека в двух зеркалах... Мы - две
части одного целого... Две антагонистические части...
Когда-то я говорил, что у человека нет врагов, кроме него самого...
Воистину так... Мой враг - он! - тяжко вздохнул Мессия, указав на Мессира.
- Время показало, что нам двоим в одном мире не ужиться... Или миру не
уцелеть, пока мы оба в нем... И я решил, что он должен умереть...
Стало мертвенно тихо. Таких слов от Бога никто не ожидал услышать.
- ... Причем, той смертью, на какую он обрекал других. Ведь до меня он
распял и кастрировал многих других мужчин... Если мое решение неверно, то
умереть должен я... Здесь... Сейчас... Я свой выбор сделал... Если я не
прав, остановите и убейте меня...
Мессия повернулся к арестанту. Дюжие парни подтолкнули его спиной к
хресту. Арестант не сводил глаз с Мессии, лицо которого (крупным планом на
экранах) было сурово и прекрасно. Слезы поблескивали в его пронзительных
глазах, но сквозь слезы пробивалось пламя ненависти...
И каждый человек в толпе вдруг ощутил ее мощный прилив, не позволяющий
здраво проанализировать происходящее. Каждому казалось, что это он
стягивает веревки на запястьях и лодыжках человеко-зверя, что он, а не
Мессия, выхватив из кармана нож, разрезает одежды узувера и срывает их...
Еще двое парней выскочили из вертолета и принесли подставки. Они
натянули верхние веревки и подтянули упирающееся костлявое тело на верхнюю
половину хреста. Ловко вскочили на подставки и, обмотав концы веревок
вокруг рук, закрепили их. Потом то же проделали с ногами.
- Да остановитесь же! - не выдержала госпожа Президент, с трудом
преодолев захлестывающую ее жажду крови. Временами она еле удерживалась от
порыва броситься на изувера, мучавшего когда-то ее маленького беззащитного
сыночка, и своими зубами перегрызть его звериное горло. Этот порыв был ей
чужд, и она, пересилив его, воскликнула: - Остановитесь!
- Тот, кто меня остановит, должен убить меня, мама! - обратил к ней
Мессия трагический лик свой.
- Пусть он хоть слово скажет! - взмолилась она. - Нельзя же так...
молча...
Теперь глаза полураспятого монстра обратились к ней. И она не увидела
в них ненависти. Взгляд его был полон тоски и жалости... к ней... Очень
знакомый взгляд чужих глаз...
- Он уже никогда не сможет говорить, - ответил Мессия. - В нашей
психической схватке он потерял и дар речи, и телесенсорные способности.
- Но я вижу в его глазах человеческие чувства! - упорствовала госпожа
Президент.
- Такие чувства испытывает любое существо, ощущая близость смерти, -
тяжко вздохнул Мессия.
И вновь волна агрессивности прошла по толпе и по телезрителям. Каждый
почувствовал себя охотником, преследующим дичь.
Один из парней достал из карманов гвозди и молоток. Мессия взял все
это у него.
- Дальше я все сделаю сам, - сообщил он, - чтобы ни на кого из вас не
легла тень греха...
Он подошел к хресту и легко вспрыгнул на подставку. Приложил гвоздь к
левой ладони, размахнулся и с силой вогнал его сквозь ладонь в дерево.
Нечленораздельный рык боли, усиленный аппаратурой, загрохотал над
площадью, заставив похолодеть от ужаса, а потом одарив ощущением победы над
поверженным врагом. Толпа стала единым существом и, казалось, крякала
вместе с Мессией, загоняя гвозди. Лицо его горело хищным охотничьим
азартом, а глаза видели не худую окровавленную ногу, в которую он забивал
гвоздь, а оскаленную пасть серо-голубой пантеры (или как ее там?), в
которую он должен, изловчившись, сунуть острую деревянную распорку.
Хоп!.. Вот она, разрывая ткани, входит в плоть!..
Впрочем, куда это он унесся - это гвоздь ушел в ногу даже глубже, чем
следовало бы...
Завершив дело, он торжествующе глянул на госпожу Президент. И это
чувство торжества победы над врагом, упоительное, опьяняющее чувство,
передалось толпе, завывшей, засвистевшей, зарычавшей от избытка эмоций.
- Спутники мои, соратники мои! - обратился Мессия к пастве. - То, что
происходит здесь сейчас, не просто казнь преступника. Нет!.. Это символ
нашей победы над темными силами в наших душах. Сегодня мы казнили наше
собственное зло!.. Мы совершили акт самоочищения! Но чтобы довести его до
эмоционального, логического и символического конца, чтобы пережить истинный
глубокий катарсис, способный вознести нас к духовным вершинам бытия, мы
должны попрать зло не смертью! Нет, этого мало, ибо смерть - сама зло! Мы
должны попрать его любовью, как это свершалось в древних мистериях! -
эффектным жестом воздел он руки ввысь и замер, выдерживая паузу, во время
которой телесенсорно освежал в памяти толпы информацию о древних мистериях.
- Все вы - дети любви, на алтарь которой я призываю вас принести свои души
и тела!.. И да сольются они в единый дух и в единую плоть!..
Распятый на хресте уже не кричал, а только постанывал и поскуливал,
диким от боли взглядом вперившись в толпу.
- Возлюбим же друг друга, - гипнотически звенел над миром голос
Мессии, - пока живо это воплощение Зла в нас, чтобы его вышвырнуло в
небытие ликованием и силой нашей любви!..
Он резко повернулся к госпоже Президент и протянул к ней руки.
- Иди ко мне! - приказал он электризующим "нутряным" голосом. - Иди ко
мне, ибо я хочу тебя, а ты хочешь меня...
- Нет! - попыталась протестовать госпожа Президент, с трудом
сохранявшая остатки здравого разума, однако чувствуя, как в глубине ее тела
зарождается и начинает стремительно расти еще скрытая, но непреодолимая
сила... - Нет!.. Я не хочу... здесь... сейчас... не могу...
- Иди ко мне! - повторил Мессия. - Ты хотела меня всю жизнь, и твое
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг