капельке не удавалось достичь приличествующей ей округлой формы и, тем
более, оторваться от материнского тела. Она лишь удлиняла и заостряла
его... Но вот в какой-то момент капелька вдруг набухла спелой почкой и...
сорвалась с острия, сверкнув мгновенной солнечной искоркой, канув куда-то
вниз. В чужое и враждебное ей пространство...
"Ложная метафора, - привычно придирчиво осадил себя Философ. - У воды
в этом мире нет ничего враждебного. Она здесь бессмертна... Погоня за
красивой метафорой искажает истину... Но без метафоры нельзя, ибо она
возносит мышление на высший уровень обобщения... Чем значительней высота,
тем слабее различимы подробности..."
Взгляд Философа оторвался от сосульки и ищуще метнулся в пространство
за ней. Впрочем искал он недолго, а пролетев над заснеженными городскими
крышами, по цвету подобными его бороде, уперся в неиссякаемый источник
своих метафорических изысков. Ибо о чем бы он ни думал, в конце концов,
оказывалось, что думает он именно о Ней - о Гостинице, вознесшейся над
Городом перевернутой вверх острием исполинской сосулькой.
Впрочем, уже давным-давно Философ уяснил, что понятия "верх" и "низ"
определяются положением главенствующего в данной системе "центра тяжести" -
точки максимальной напряженности гравитационного или иного поля. И капля
устремляется с сосульки именно к этому "центру". Поэтому с точки зрения
космического наблюдателя можно считать, что острие шпиля Гостиницы свисает
в сторону некоего гипотетического гравитационного центра. Центра Галактики,
например... Или незримой "черной дыры"... Дыры куда?.. В какой-нибудь иной
мир?..
Рассредоточенному в медитативном трансе взору Философа виделось, как
медленно, почти незаметно тают в пространстве бытия жизни человеческие и
проступают тончайшим слоем на поверхности исполинской сосульки Гостиницы.
Недолго посверкав на солнце, стекают и стекают к ее острию, удлиняя и еще
более заостряя его, пока вдруг капелька чьей-то жизни не сорвется с него в
эту самую "черную дыру"... Не в этот ли момент вокруг острия начинают
сверкать молнии?.. Слишком театрально, чтобы соответствовать Истине.
Впрочем, у Истины нет комплексов...
Однажды Поэтесса, одна из любимых им капелек бытия, сказала, выслушав
его умопостроения:
- Ты - поэт, а не философ. Ты мыслишь слишком метафорично.
- Философия - поэзия мысли, - улыбнувшись, ответил Философ. - А поэзия
- философия чувства. Потому так схожи языки подлинной философии и подлинной
поэзии. Вся философия - это развернутая метафора бытия, ибо иначе как
метафорически мы не способны его объять и прочувствовать. Вся поэзия - это
вербализированная метафора чувства, ибо иначе, как назвав, мы не можем его
понять.
- Ох, - засмеялась Поэтесса, - пожалуй, я ошиблась - ты неисправимый
философ. Просто с ума сойти, с каким тщанием ты раскладываешь по полочкам
очевидности...
- Не с большим, чем поэты сбрасывают их с этих полочек, наслаждаясь
возникающими при падении созвучиями, - парировал Философ и добавил,
заключая ее в объятия: - Но я люблю поэзию... Особенно, поэтесс...
- Я - Река, - ответила она прерывающимся шепотом, всегда действовавшим
на него, как колдовское приворотное зелье. - И иною не жажду вовеки ни
быть, ни казаться... Я - Река... Утолите извечную жажду живительной
влагой...
И он утолял и утолял, но не мог утолить, ибо жажда эта называлась
жизнью. И еще он пытался узнать в ней другую реку. Даже не реку, а речушку,
начинавшуюся с омута-озерца... Странный незабываемый сон, приснившийся ему
неизвестно где и невесть когда...
А на сосульке медленно-медленно пыталась народиться новая капелька...
* * *
*
Ему десять лет. Вчера весело отпраздновали день рождения. Были друзья
из лицея, друзья-соседи. Мама и бабушка веселили гостей и веселились сами,
как дети. И он гордился ими.
Теперь Мальчик разбирал гору подарков. С утра опробовал фантомат,
подаренный мамой и бабушкой. Ну!.. Это, вообще, нечто обалденное!.. Почти
как его "странные сны"...
Фантомат требовал более пристального внимания, и потому он после
одного сеанса расстался с ним, чтобы уделить внимание другим подаркам. Он
заинтересовался подзорной трубой. Самой настоящей!.. Как у капитана Блада
или у адмирала Нельсона... Вернее, гораздо лучше, чем у них - в то время не
было столь точных (как это в научной терминологии?.. А - прецизионных!..)
технологий. Подзорная труба сама просилась в руки, и Мальчик просто не
представлял, как можно ей отказать.
Он раскрыл черный продолговатый футляр, осторожно вынул прибор из
бордового замшевого ложа и поднес к глазу...
Разумеется, первым делом взгляд его устремился к сверкающему шпилю
Гостиницы, который, непонятно почему, всегда привлекал его. И маме это,
тоже непонятно отчего, не нравилось: "Ну, сколько же можно?! - возмущалась
она. - Ты с пеленок не можешь оторвать от нее взгляда!.."
Руки с удовольствием ощущали приятную тяжесть хорошо сделанной вещи, а
левый глаз прильнул к окуляру, заставив правый непроизвольно сощуриться.
Сначала он не понял, что произошло, и принялся регулировать подзорную
трубу в поисках фокуса. Но туман не рассеивался. Казалось, будто он смотрит
на клубящееся белое облако. Тогда Мальчик посмотрел в другом направлении -
отличная четкая перспектива: крыши, поросшие грибами параболических антенн,
кроны деревьев... Он снова направил трубу на Гостиницу, удостоверившись
невооруженным глазом, что стена ее производит впечатление абсолютно
гладкой, твердой поверхности.
Облако по-прежнему клубилось перед его удивленным взором прямо здесь,
вокруг, отчего пропадала пространственная ориентировка и начинала кружиться
голова.
Что-то явно происходило. Только вопрос - с ним или с Гостиницей?..
Вдруг в глаз его попал солнечный зайчик, и взгляд автоматически
отреагировал, устремившись на поиски источника столь яркого сигнала.
Зайчик заскочил на его тридцатиэтажную верхотуру со двора. Мальчик
глянул вниз, но ничего толком не рассмотрел. Вроде бы небольшая группка
детей столпилась вокруг чего-то.
Он никогда не бывал во дворе - времени не хватало: лицей, музыка,
танцы, гимнастика, теннис, супербой, языки, софиология... И вот сегодня,
когда он в кои-то веки остался один (мама в мэрии, у нее выходных не
бывает, а бабушка отправилась по делам благотворительности) и
предполагалось, что, разобравшись с подарками, он займется незатухающим
процессом самосовершенствования, солнечный зайчик, будто перст судьбы,
привлек его внимание ко двору.
Точнее, это был не двор того дома, где он жил, ибо из окна его
верхнего этажа невозможно было рассмотреть подножия этого архитектурного
исполина. Дело происходило в междворье на ничейной территории между домами.
Мальчик поднес к глазу подзорную трубу и направил ее на группку,
устроившуюся на площадке, окаймленной густыми высокими кустами, отчего ее с
улицы, скорей всего, не было видно. Но ему сверху были отлично видны
затылки и спины, образовавшие небольшую полусферу над чем-то. Мальчик не
смог разобрать сразу, что привлекло их внимание, и принялся фокусировать
подзорную трубу.
И вдруг кровь бросилась ему в лицо! Он разглядел!.. Это была тушка
(или тело?) кота, распятая на какой-то небольшой крестовине! Над котом
склонилось пятеро пацанов и одна девчонка примерно его возраста и все явно
из "демиков" (так элита ласкательно именовала "демос", который не долго
думая, прозвал ее "эликами"). Один из пацанов, постарше и покрупнее
остальных, держал в руках лупу (она-то и послала солнечный зайчик) и
фокусировал солнечные лучи на животе несчастной твари.
Кот был жив! Потому что тело его конвульсивно дергалось, пытаясь
сорваться с распятия, но тщетно. Морду кота чем-то перевязали так, что рот
его был стиснут накрепко.
И тут в подзорную трубу попал кошачий глаз! Он смотрел прямо на
Мальчика!.. Нет, он не смотрел, а впивался в него горящим угольком боли,
страха, непонимания и мольбы о спасении. Где-то на окраине сознания
мелькнуло молнией, будто когда-то и где-то он, похоже, видел такой взгляд.
Но некогда было вспоминать, хотя невольное воспоминание и сопровождалось
необъяснимым чувством вины.
В Мальчике словно взорвалось что-то, и взрывная волна вынесла его из
квартиры к скоростному лифту, который тащился вниз невыносимо медленно.
Так, что Мальчик подталкивал его, ногами упираясь в пол.
Наконец, створки лифта распахнулись и взрывная волна вышвырнула
Мальчика в холл. Фотоэлементы, отреагировав на знакомое лицо, распахнули
перед ним выходные двери, и он оказался на улице, растерянно озираясь, ибо
обнаружил, что не может сориентироваться. Вид отсюда был совсем не похож на
вид сверху. Тогда он прикрыл глаза и мысленно представил план местности.
Опознал соседние дома, и метрах в ста от своего узнал кусты, за которыми
ничего не было видно.
Мальчик помчался к кустам. Он помнил, что прохода внутрь сверху видно
не было. Поэтому, не мудрствуя, он с разбегу, не касаясь руками, перемахнул
через кусты кувырком вперед и приземлился на ноги.
На него тут же оторопело уставились несколько пар глаз.
- Ах ты, трах ты, дурь из шахты!.. Элик пришарашился! - нашелся
кто-то.
- Отпустите сейчас же кота! - закричал Мальчик и автоматически
добавил: - Пожалуйста!
Это вызвало прямо-таки гомерический взрыв хохота его оппонентов.
Совершенно искренне не понимая, что их так развеселило, Мальчик решительно
направился к распятию. Смех мгновенно прекратился и перед ним возникли
четверо пацанов. Их худые бледные лица выражали недвусмысленную решимость
остановить чересчур наглого пришельца.
- Пустите! - звенящим от возбуждения и гнева голосом потребовал
Мальчик.
Живая стенка не шелохнулась. Девчонка стояла чуть в стороне и,
насупившись, наблюдала. Пятый пацан, тот, что покрупнее и постарше, стоял
возле кота.
- Трахнутые элики! - заговорил один из стенки, видимо, главный говорун
здесь: - Зырьте ваши телики... Или, нам без разницы, лижите наши задницы!..
Завершив этот перл городского фольклора, он резко выбросил руку вперед
и толкнул Мальчика в грудь, добавив:
- Вали, сопля, размажу!..
Мальчик чуть отшатнулся от толчка и отметил, что его пытаются взять в
кольцо. Тогда он резко присел и, распрямившись как пружина, сделал в прыжке
шпагат с разворотом - один из приемов популярного единоборства "супербой".
Двое крайних рухнули наземь. Двое других бросились на него в момент
приземления. Но зря они рассчитывали на его аристократическую
нерасторопность - чуть коснувшись земли, он ушел в сальто назад, по пути
врезав носками туфель по устремленным к нему хищным физиономиям...
Мальчик, расчистив путь, вновь устремился к распятию и вдруг
остановился, как вкопанный, наткнувшись на ухмылку пятого пацана, ткнувшего
острие ножа в кошачий живот так, что у кончика выступила капля крови.
- Смелей, супербой!.. Хочешь позырить на кошачьи кишки?.. Конечно, за
зрелища надо платить, но тебе, ради знакомства, могу продемонстрировать
бесплатно... Только шаг вперед и...
Видимо, он чуть усилил давление ножа, потому что по телу кота
прокатилась конвульсия боли.
- Прекрати! - прохрипел Мальчик.
- О, наш сентиментальный супербой не выносит вида крови!.. Чтоб мне с
этого места не сойти, он, наверняка, еще и член общества защиты животных...
Признайся, элик, защищаешь животных?
- Защищаю!
- Молодец! - хохотнул старший пацан. - Мы с тобой почти коллеги...
Только ты защищаешь кошек, а я - мышек... Естественно, рыбак рыбака...
- Я всех защищаю, - насупился Мальчик.
- Ну, конечно же, элик у мамы паинька... И как это тебе удается?.. Эта
мерзкая тварь, - указующе ткнул он острием ножа в живот кота, отчего тот
снова запульсировал всем телом, - сожрала мою любимую мышку, которую я
готовил для выступления в цирке. Офигенно талантливая мышка была!.. А этот
душегуб долго-долго мучил ее перед тем, как слопать!.. Я видел, только
добраться до него не мог... Как там в Библии сказано?.. Толоконный лоб еще
в школюхе гундел: "Око за око, зуб за зуб"... Закон Божий... Как можно
нарушать?! Грех, элик!.. Сечешь?.. Так пусть твоя кошка побудет мышкой...
Справедливость должна быть!.. Кто кошкой был, тот будет мышкой... Или ты
именно этого боишься, элик? Не хочешь стать мышкой?..
- Отпусти кота! Философ вшивый! - возопил Мальчик, не в силах
наблюдать больше мучений твари. - Сначала отпусти, потом болтай!
- Философ? - удивился пацан непривычному прозвищу, отбросив явно
излишний эпитет "вшивый", - Философ, - повторил он, как бы пробуя на вкус
красивое слово. - А что?.. Молоток, элик... Будь по твоему... Тогда ты у
нас будешь - Супербой... Здорово ты их вырубил! - с восхищением признал он.
- До сих пор в кустах кемарят... Только ты, Супербой, дважды не прав!
Во-первых, коли я Философ, то у меня должна быть философия!.. Так?.. Так...
А философия должна иметь свой предмет, как и всякая другая "софочка"... Эй,
щель ходячая, я прав?! - неожиданно крикнул он девчонке, хмуро наблюдавшей
за ними со стороны. Она не отреагировала на его вопрос, а он не стал
дожидаться ее ответа.
- Отпусти кота, гад! - фальцетом выкрикнул Мальчик.
- Ох, какой ты невежливый! - посетовал "Философ". - И чему вас только
в лицеях учат?!.. Ведь ежели я отпущу кота, то моя философия потеряет свой
предмет, ибо именно кот в настоящий исторический момент является предметом
моей философии и, более того, мой невежливый Супербой, предметом нашего
философского диалога... Сечешь, элик?.. Читал Платона?..
Мальчик удивленно воззрился на пацана. Откуда этот демик мог слышать
имя Платона?! Он и сам-то на софиологии недавно познакомился с ним. Теперь
же заинтересованно углублялся.
- Но это лишь первая твоя логическая ошибка, мой высокородный
оппонент. Требуя от меня нарушения закона Божьего, ты сам следуешь ему...
- Что за чушь?! - возмутился Мальчик.
- Фи, какая некорректность в философском диспуте, - поморщился
"Философ", - ты отказываешься видеть очевидное... Глянь в кусты... Кто
лишился ока, кто зуба, потом уточним, но ты явно наказал их за
несправедливое отношение к коту и, потенциально, - к тебе самому...
Согласись, мой юный благородный оппонент... Только не вини себя в этом...
Закон Божий потому и называется божьим, что мы, человеки, не в силах не
следовать ему, как бы ни пыжились... Штаны лопнут, пупок развяжется,
чувство справедливости возмутится... Око за око, зуб за зуб... И вся наша
жизнь - игра в кошки-мышки...
Мальчик смотрел на победно-наглую усмешку демика-философа, от
ошеломления не находя слов. Он ощущал какую-то глобальную неправильность в
происходящем, чувствовал подвох, но не мог его разгадать и потому
растерялся. Этот язык, эта логичность мышления не могли принадлежать
пацану-демику, посещающему "демошколы", где учеников не обременяют
знаниями, излишними в повседневной производственной деятельности,
придерживаясь принципа "многие знания - многие печали". Человек должен быть
максимально счастлив в предлагаемых ему реальностью обстоятельствах. Это он
проходил в софиологии. Демос не менее, а даже более счастлив, чем элита,
пока спектр его потребностей не выходит за пределы его возможностей. А это
обеспечивается культурой потребностей, прививаемой системой воспитания и
образования. Демос не хуже элиты, элита - не лучше демоса, как мозг не
лучше тела, а тело не хуже мозга - они составляют единое целое, выполняя
свои специфические функции. Одно не может существовать без другого... Так
учат... Но откуда же тогда взялись взаимно-презрительные клички "демики" и
"элики"? Ведь за ними живые чувства... Быть может, воспитываемое во всех
стратах общества самоуважение как основа психического комфорта перерастает
в самовозвеличивание и презрение к иным?!.. Или все забивает ослепляющая
зависть, нашептывающая, будто тебя обманули, обвели вокруг пальца,
ободрали, как липку?.. И тут начинается игра в "кошки-мышки"?..
Вся эта неудобоваримая интеллектуальная каша мгновенным мазком
размазалась по сознанию Мальчика, слегка затуманив его, но не поглотив.
- Кто ты? - спросил он этого странного демика.
- А хрен его знает... - усмехнулся тот. - Элики называют таких, как я,
демиками... Ты вот снизошел до того, чтобы назвать меня философом... Хоть и
"вшивым", но все равно приятно... Диоген, говорят, тоже сидел в своей бочке
и в баню не ходил... Циник... А я хожу! Ей-ей, хожу... С папаней раз в
неделю в парную, с веничком... Ух, Красота! И под душиком дома каждый божий
день... Так что можете не сумлеваться, ваше элитарное величество, не вшивые
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг