- Для чего?
- Чтобы дать возможность ученым построить новую теорию. Вы ведь все
находитесь в плену логики. Всегда во всем ищете преемственность,
логическую связь с тем, что уже давно известно, а новые теории часто
требуют именно отказа от старых представлений. Вот Леонтьев и посоветовал
мне...
- Но как же вы это можете делать, будучи, простите за откровенность,
профаном?
- Как раз поэтому мне часто удается натолкнуть ученого на новую
гипотезу.
- Чепуха! - сказал я. - Форменная чепуха! Так можно гадать до скончания
века. Я, правда, ученый-любитель, но проблема, которая меня интересует...
- А что это за проблема?
- Ну, как вам попроще рассказать? Мне хочется найти объяснение, почему
антиматерия в доступном нам пространстве распределена не так, как обычная
материя.
- А почему она должна быть так же распределена?
- Потому что признаки, которые ее отличают, ну, скажем, направление
спина, знак заряда и другие, при образовании частиц могут появиться с
такой же степенью вероятности, как и в привычном нам мире.
Он закрыл глаза, стараясь меня понять.
- Значит, вас интересует, почему антиматерия распределена не так, как
обычная материя?
- Да.
- А почему так, вы знаете?
- Что так?
- Почему именно так распределена обычная материя?
Вопрос меня озадачил.
- Насколько мне известно, - ответил я, - еще никто...
- Не можете же вы знать, почему не так, когда не знаете, почему так. -
Кажется, он безнадежно запутался в своем софизме.
- Нет, - ответил я, улыбаясь, - все это, может быть, и забавно, но
вовсе... - на мгновение я запнулся, - вовсе не так уж глупо! Пожалуй,
лучше всего мне работать в экспедиции!
Экзамен
Нужно было сдавать экзамен по английскому языку, и это приводило меня в
смятение.
Я совершенно лишен способности к языкам. Особенно трудно дается мне
заучивание слов. Впрочем, с правилами грамматики дело обстоит не лучше,
особенно когда речь идет об исключениях, а их, как известно, в английском
языке более чем достаточно.
День экзамена неуклонно приближался, и чем больше я зубрил, тем меньше
оставалось в памяти.
Трудно перечислить все ухищрения, к которым я прибегал: то повторял
задания непосредственно перед сном, то твердил их утром в постели. В конце
концов я начал рифмовать английские слова с русскими, и дело немного
продвинулось.
- Мы пойдем сегодня в лес?
- Иес.
- Или может все равно?
- Но.
- Так вставай же поскорей!
- Тудей.
К сожалению, дальнейшее развитие этого многообещающего метода
ограничивалось моими поэтическими способностями.
Я уже потерял всякую надежду, когда случай свел меня с молодым
аспирантом, занимающимся вопросами психологии обучения.
Достаточно было краткого разговора с ним, чтобы понять, как безрассудно
я тратил драгоценное время перед экзаменом.
- Проблема, перед которой вы стали в тупик, - сказал он, глядя на меня
сквозь очки с толстыми стеклами, - не нова. Человеческая память не может
считаться неограниченной. Это усугубляется еще тем, что мы чрезмерно
перегружаем участки мозга, в которых концентрируются сознательно
приобретенные понятия. Чем больше усложняются окружающие нас условия, чем
обширнее становится объем необходимых нам знаний, тем труднее заучивается
то, что не может быть вызвано из недр памяти при помощи ассоциаций. Я
думаю, что чем дальше пойдут в своем развитии люди, тем труднее они будут
усваивать понятия, требующие механического запоминания и не связанные с
уже приобретенными понятиями.
Теперь моя неспособность к языкам получила теоретическое обоснование.
Может быть, это меня и утешило бы, если бы не приближающийся экзамен.
- Что же все-таки делать, если необходимо заучивать слова?
- О! Для этого существуют неограниченные возможности! Я уже говорил
вам, что мы недостаточно рационально используем наш мозг. Человек
совершенно не пользуется при обучении подсознательными разделами своей
памяти. Знаете ли вы, что за несколько минут внушения в состоянии гипноза
можно усвоить на всю жизнь в десятки раз больше знаний, чем за многие часы
самой яростной зубрежки?
- Я об этом слышал, но, насколько мне известно, еще нигде не
функционируют гипнотические курсы иностранных языков. Я не могу ждать,
пока они появятся у нас в городе. У меня через две недели экзамен!
- Этого и не требуется. Такие курсы вы можете организовать у себя на
дому. Больше того: вам не придется тратить время на заучивание слов и
грамматических правил. Все это будет происходить помимо вашей воли во сне.
- Как во сне?
- Очень просто. Состояние сна и гипноза сходны. В обоих случаях мы
имеем дело с разлитым торможением в коре головного мозга. Запишите то, что
вам нужно запомнить, на ленту магнитофона. При помощи нехитрого
устройства, подключаемого к будильнику, пусть ночью магнитофон включается
на десять, пятнадцать минут. Этого достаточно, чтобы выучить все, что
угодно. Наилучшее время для запоминания - от трех до четырех часов утра,
когда мозг достаточно отдохнул.
Признаться, я был поражен. Просто удивительно, как такая простая идея
не пришла мне раньше в голову.
- Ладно, ладно, - прервал он мои излияния, - благодарить будете потом.
Кстати, лучше всего, если то, что вам нужно запомнить, будет записано
на магнитофоне с вашего голоса.
Самовнушение, как выяснилось, наиболее эффективно при использовании
этого метода.
Покупка магнитофона не была предусмотрена нашим бюджетом, но нужно
отдать справедливость жене, она проявила полное понимание срочной
необходимости этого приобретения.
На изготовление контактного устройства к будильнику ушло два дня.
Наконец настал долгожданный вечер, когда я лег в постель, поставив
магнитофон на стул, придвинутый к изголовью.
Полный надежд, я долго не мог уснуть.
Проснулся я от ощущения, похожего на удар по затылку. Сначала мне
показалось, что в комнату ворвалось стадо быков. Пытаясь понять, откуда
идет этот дикий рев, я повернул выключатель и увидел бледное лицо жены,
сидевшей в кровати.
"Кровать-э бед, стол - э тэбл, карандаш - э пэнсл" - надрывался чей-то
противный голос в магнитофоне.
Я рассмеялся, вспомнив, что забыл вечером отрегулировать громкость.
Первый опыт прошел неудачно, и до самого утра я не мог заснуть.
На следующий день мы с женой подобрали тембр и силу звука и опытным
путем определили расстояние от кровати до магнитофона, необходимые для
внушения без перерыва сна.
Было немногим больше двух часов ночи, когда я почувствовал, что кто-то
трясет меня за плечо.
- Я не могу спать, - сказала плачущим голосом жена, - все время жду,
что он заговорит!
Кое-как я ее успокоил, но оба мы лежали без сна, прислушиваясь к
тиканью будильника. Опыт снова не удался.
Я не хочу перечислять все события последующих ночей. На четвертый день
жена переехала жить к матери. Я утешал себя мыслью, что все это временно и
моя семейная жизнь снова наладится после экзамена.
Однако самое неприятное было впереди.
Не проходило ни одной ночи без того, чтобы я не проснулся за пять минут
до включения магнитофона. Я хитрил сам с собой, меняя время срабатывания
контактов, но ничего не помогало.
Тогда я прибег к люминалу. Приемы снотворного на ночь помогли, но не
очень. Теперь я просыпался при первых звуках своего голоса.
Нужно было что-то предпринимать, и я отправился к очкастому аспиранту.
Оказалось, что я зря не пришел к нему сразу. Волновавшие меня проблемы
давным-давно решены наукой.
- Привычка спать в любых условиях, - сказал, посмеиваясь, аспирант, -
может быть выработана искусственно, как и любой другой условный рефлекс.
Вы не спите, потому что ваш мозг возбужден ожиданием включения магнитофона.
Попробуйте выработать на него положительный рефлекс. Не засыпайте до
тех пор, пока почувствуете непреодолимую тягу ко сну. После этого
ложитесь, включив магнитофон. Через несколько дней у вас образуется
прочная временная связь, и после этого можете спокойно приступать к
обучению.
Он был совершенно прав. Уже через три дня я преспокойно спал при
включенном магнитофоне.
До экзамена оставалось совсем немного времени, но я чувствовал, что
уроки идут мне на пользу. Мой лексикон непрерывно пополнялся.
Наконец настал решающий день. Нужно сказать, что я предстал перед
экзаменаторами во всеоружии.
Я пробежал глазами предложенный мне текст и совершенно спокойно ожидал,
пока мой товарищ закончит чтение технической статьи. Приобретенные
подсознательные знания языка помогали мне обнаруживать неправильности в
его произношении, которых я бы уже не допустил.
К сожалению, я не сдал экзамена.
Это был единственный случай в практике экзаменаторов, когда студент
заснул у них на глазах.
Больше того: мне пришлось бросить изучение английского языка и заняться
французским, потому что звуки английской речи каждый раз меня усыпляют.
Я снова перешел на старый метод:
- Кто принес вам монпансье?
- Месье.
- Разрешите поцелуй?
- Уй.
Однако дело продвигается очень медленно, значительно медленнее, чем
хотелось бы.
Умоляю: если кто-нибудь знаком с каким-либо новым способом изучения
языков, напишите мне!
Проделки амура
Как часто приходится слышать фразу: "О, если бы мне было дано прожить
жизнь заново!" Попробуем откинуть ее эмоциональную составляющую (для чего,
как известно, нужно только убрать восклицательный знак) и разобраться во
всем этом с позиций чистого разума.
О какой жизни, собственно говоря, идет речь?
Природа значительно милостивей, чем кажется с первого взгляда. Она дает
нам возможность прожить, по крайней мере, четыре жизни. Беспомощное
детство, безрассудная юность, осторожная пора возмужания и, наконец,
чванливая старость. До чего же мало эти периоды походят друг на друга!
Поскольку внутренний мир человека с его надеждами, сомнениями и
разочарованиями по давно установленным правилам игры подлежит юрисдикции
художественной литературы, очевидно, в ней и нужно искать разгадку
поставленного вопроса.
Для этого достаточно обратиться к таким капитальным трудам, как "Фауст"
Иоганна Вольфганга Гете и "Возвращенная молодость" Михаила Зощенко. В
них можно проследить неуклонное стремление человека сочетать в себе
сомнительный опыт старца с тем возрастом, который характеризуется наиболее
интенсивной гормональной деятельностью организма.
Говоря об опыте стариков, я не зря употребил эпитет "сомнительный". По
существу, всякий опыт носит отрицательный характер. Он сводится к тому,
что "в одна тысяча девятьсот таком-то году что-то похожее пробовали, и
ничего не получилось". Вообще, если человеческий опыт имел бы
действительно позитивный характер, то наверняка бы род людской больше
отличался от наших сородичей-приматов.
Что же касается опыта, свойственного именно старости, то разве
размышления ослепшего Фауста не сводятся к той же формуле:
"Любовь? Не знаю. В одна тысяча таком-то году заново пробовал. Ничего
хорошего не получилось".
Теперь, внеся ясность в некоторые исходные положения, можно приступить
непосредственно к повествованию.
Казалось, ничто не предвещало полосу осенних любовных штормов в душе
Филимона Орестовича Полосухина. Жил он тихой, размеренной жизнью
пенсионера, отдавая избыток энергии благородному делу постановки голосов у
канареек. На семейную жизнь не жаловался, хотя и было одно обстоятельство,
несколько омрачавшее супружеское согласие. Дело в том, что жена его,
Варвара Степановна, не любила птиц в доме. Впрочем, к открытым конфликтам
это не приводило. Существовало молчаливое соглашение, по которому Филимон
Орестович проводил уроки со своими питомцами, когда она уходила за
покупками. Кроме того, всеми санитарно-гигиеническими мероприятиями по
поддержанию порядка в клетках и закупкой кормов занимался он сам.
Так они и жили, пока однажды Варвара Степановна не покинула на три дня
семейный очаг, чтобы погостить у подруги, жившей за городом.
На эти три дня Филимону Орестовичу было заготовлено пропитание и даны
подробнейшие инструкции по ведению хозяйства. В числе всевозможных
поручений была и уплата за квартиру.
В первый день своего соломенного вдовства Филимон Орестович проснулся
позже обычного. Он сварил кофе, прибрал в клетках и начал думать, как же
лучше использовать неожиданно свалившуюся свободу.
Стояла прекрасная осенняя погода, и он решил пойти в сберкассу -
выполнить оставленное ему поручение, а затем отправиться погулять в парк.
Как водится в таких случаях, Лукавый подстерегал его уже в нескольких
шагах от дома. На этот раз он принял облик обольстительной красотки в
дезабилье, призывно взглянувшей с рекламного плаката кинотеатра.
Очарованный этим взглядом, Филимон Орестович решил отложить поход в
сберкассу и купил билет на ближайший сеанс.
Тонкий знаток человеческой натуры, вероятно, отметил бы странное
состояние душевного томления, с каким наш герой покинул зрительный зал.
Это состояние походило на инкубационный период тяжелой и опасной болезни.
Коварный вирус вспыхнувших неудовлетворенных желаний уже делал свое
дело, грозя в будущем вызвать настоящий любовный жар. Внешне же это пока
проявлялось лишь в повышенной рассеянности, с какой Филимон Орестович
взирал на окружающий мир.
Может быть, иммунно-биологические силы организма и победили бы в борьбе
с этим вирусом, если бы прочие обстоятельства не сплелись в единый
дьявольский клубок.
Во-первых, сберкасса оказалась закрытой на обед, во-вторых, Филимон
Орестович решил переждать в кафе, пока она откроется, а в-третьих...
Впрочем, давайте уж все по порядку, без излишней торопливости.
Заказывая у стойки мороженое, Филимон Орестович обратил внимание на
бутылку с надписью на этикетке, исполненной готическим шрифтом.
- Либ.. фрау... мильх, - с трудом прочел он надпись. - Что это такое?
- Немецкое полусладкое. Молоко любимой женщины, - улыбнулась продавщица.
- Налить?
- Налейте стаканчик, - сказал заинтригованный Филимон Орестович.
Вино оказалось на редкость приятным. Филимон Орестович решил повторить.
Выйдя из кафе, он почувствовал удивительный прилив сил. Тротуары были
полны прогуливающейся молодежи, сплошь симпатичной и благожелательно
настроенной. Солнце грело совсем по-летнему, под ногами приятно шуршали
опавшие листья, откуда-то из распахнутого окна неслась сладчайшая мелодия.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг