собой несколько бутылок пшеничной. Огромный спрос во все эпохи. Только...
- Плевако приложил палец к губам. - Надеюсь, вы понимаете?
- Понимаю, - сказал Курочкин. - Однако мне хотелось бы знать, могу ли я
рассчитывать на некоторую сумму для приобретения кое-каких материалов,
представляющих огромную историческую ценность.
- Например?
- Ну хотя бы древних рукописей.
- Ни в коем случае! Ни в коем случае! Это как раз то, от чего я должен
вас предостеречь во время инструктажа.
Лицо Курочкина выражало такое разочарование, что Плевако счел себя
обязанным ободряюще улыбнуться.
- Вы, наверное, первый раз отправляетесь в такое путешествие?
Курочкин кивнул.
- Понятно, - сказал Плевако. - И о петле гистерезиса ничего не слыхали?
- Нет, не слышал.
- Гм... Тогда, пожалуй, с этого и нужно начать. - Плевако взял со стола
блокнот и, отыскав чистую страницу, изобразил на ней две жирные точки. Вот
это, - сказал он, ткнув карандашом в одну из точек, - состояние мира в
данный момент. Усваиваете?
- Усваиваю, - соврал Курочкин. Ему не хотелось с места в карьер
огорчать такого симпатичного инструктора.
- Отлично! Вторая точка характеризует положение дел в той эпохе,
которую вы собираетесь навестить. Согласны?
Курочкин наклоном головы подтвердил свое согласие и с этим положением.
- Тогда можно считать, - карандаш Плевако начертил прямую, соединяющую
обе точки, - можно считать, что вероятность всех событий между данными
интервалами времени лежит на этой прямой. Образно выражаясь, это тот путь,
по которому вы отправитесь туда и вернетесь обратно. Теперь смотрите:
предположим, там вы купили какую-то рукопись, пусть самую никчемную, и
доставили ее сюда. Не правда ли?
- Да, - сказал заинтересованный Курочкин, - и что же?
- А то, что эту рукопись археологи могли разыскать, скажем, лет сто
назад. - Плевако поставил крестик на прямой. - О ней были написаны научные
труды, она хранится в каком-то музее и так далее. И вдруг, хлоп! Вы
вернулись назад и притащили ее с собой. Что это значит?
- Минуточку! - сказал Курочкин. - Я сейчас соображу.
- И соображать нечего. Вся цепь событий, сопутствовавших находке
рукописи, полетела вверх тормашками, и сегодняшнее состояние мира
изменилось. Пусть хоть вот настолько, - Плевако намалевал еще одну точку
рядом с первой. - Как это называется?
- Постойте! - Курочкин был явно обескуражен. Ему никогда не приходилось
раньше думать о таких вещах.
- А называется это петлей гистерезиса, - продолжал Плевако, соединяя
линией крестик с новой точкой. - Вот здесь, внутри этой петли, существует
некая неопределенность, от которой можно ожидать всяких пакостей. Ну как,
убедились?
- Убедился, - упавшим голосом сказал Курочкин. - Но что же вы
рекомендуете делать? Ведь я должен доставить какие-то доказательства, а
так, как вы говорите, то и шагу там ступить нельзя.
- Можно ступить, - сказал Плевако. - Ступить можно, только нужно очень
осмотрительно действовать. Вот поэтому мы категорически запрещаем ввозить
туда оружие и ограничиваем путешественников валютой, а то, знаете ли,
всякая блажь может прийти в голову. Один скупит и отпустит на волю рабов,
другой пристрелит Чингисхана в цветущем возрасте, третий рукописи
какие-нибудь приобретет, и так далее. Согласны?
Курочкин был согласен, но от этого легче не стало. Экспедиция, которую
он предвкушал с таким восторгом, поворачивалась к нему оборотной стороной.
Ни оружия, ни денег в далекой от современной цивилизации эпохе...
Плевако, видимо, угадал его мысли. Он встал со стула и сел на диван
рядом с Курочкиным.
- Ничего, ничего, - сказал он, положив руку ему на колено, - все не так
страшно. Вашу личную безопасность мы гарантируем.
- Как же вы можете ее гарантировать?
- Очень просто. Что бы с вами ни случилось, обратно вы вернетесь живым
и невредимым, это обеспечивается законом причинности. Петля гистерезиса не
может быть больше некой предельной величины, иначе весь мир провалится в
тартарары. Раз вы существуете в данный момент, значит существуете,
независимо от того, как сложились дела в прошлом. Ясно?
- Не совсем. А если меня там убьют?
- Даже в этом случае, если не припутаются какие-нибудь особые
обстоятельства. Вот в прошлом году был такой случай: один настырный
старикашка, кажется палеонтолог, требовал отправить его в юрский период.
Куда он только не обращался! Ну, разрешили, а на следующий день его
сожрал... этот... как его?.. - Плевако сложил ладони, приставил их ко рту
и, выпучив глаза, изобразил захлопывающуюся пасть.
- Неужели динозавр?! - дрожащим голосом спросил Курочкин.
- Вот-вот, именно динозавр.
- Ну и что же?
- Ничего. В таких случаях решающее устройство должно было дать толчок
назад за несколько минут до происшествия, а затем выдернуть
путешественника, но вместо этого оно дернуло его вместе с динозавром, так
сказать, во чреве.
- Какой ужас! - воскликнул Курочкин. - Чем же это кончилось?
- Динозавр оказался слишком большим, чтобы поместиться в камере
хронопортации. Ошибка была исправлена автоматическим корректором,
бросившим животное снова в прошлое, а старикашка был извлечен, но какой
ценой?!
Пришлось менять все катушки деполяризатора. Они не выдержали пиковой
нагрузки.
- Могло же быть хуже! - сказал потрясенный Курочкин.
- Естественно, - согласился Плевако. - Мог перегореть главный
трансформатор, там не такой уж большой запас мощности.
Несколько минут оба молчали, инструктор и кандидат в путешественники,
обдумывая возможные последствия этого происшествия.
- Ну вот, - сказал Плевако, - теперь вы в общих чертах представляете
себе технику дела. Все оказывается не таким уж сложным. Правда?
- Да, - неуверенно ответил Курочкин, пытаясь представить себе, как его,
в случае необходимости, будут дергать из пасти льва. - А каким же образом
я вернусь назад?
- Это уже не ваша забота. Все произойдет автоматически по истечении
времени, если только вы не наделаете каких-нибудь глупостей, грозящих
катастрофическим увеличением петли гистерезиса. В этом случае ваше
пребывание в прошлом будет немедленно прервано. Кстати, на сколько дней вы
получили разрешение?
- Всего на пять дней, - сокрушенно сказал Курочкин. - Просто не
представляю себе, как за это время можно выполнить всю программу.
- А просили сколько?
- Десять дней.
- Святая простота! - усмехнулся Плевако. - Нужно было просить месяц,
получили бы десять дней. У нас всегда так. Ну ладно, теперь уже поздно
что-нибудь предпринимать. Становитесь на весы.
Курочкин шагнул на площадку весов. Стрелка над пультом счетной машины
показала 75 килограммов.
- Так! - Плевако набрал две цифры на табуляторе. - Какая дата?
- Чего? - не понял Курочкин.
- В когда точно хотите отправиться?
- Тридцатый год нашей эры.
- Тридцатый год, тридцатый год, - промурлыкал Плевако, нажимая клавиши.
- Координаты?
- Координаты? - Курочкин вынул карманный атлас. - Пожалуй, что-нибудь
вроде тридцати двух градусов пятидесяти минут северной широты и... - Он
нерешительно пошарил пальцем по карте. - И тридцати пяти градусов сорока
минут восточной долготы. Да, пожалуй, так!
- Какой долготы? - переспросил Плевако.
- Восточной.
- По Гринвичу или Пулкову?
- Гринвичу.
- Отлично! Координаты гарантируем с точностью до трех минут. В случае
чего, придется там пешочком. Понятно?
- Понятно.
Плевако нажал красный клавиш сбоку машины и подхватил на лету
выскочивший откуда-то картонный жетон, испещренный непонятными знаками.
- Желаю успеха! - сказал он, протягивая жетон Курочкину. - Сейчас
подниметесь на двенадцатый этаж, отдел пять, к товарищу Казановаку. Там
вам подберут реквизит. А затем на первый этаж в сектор хронопортации.
Жетон отдадите им. Вопросы есть?
- Вопросов нет! - бодро ответил Курочкин.
- Ну, тогда действуйте!
Курочкин долго бродил по разветвляющимся коридорам, прежде чем увидел
дверь с надписью:
5-й отдел ВРЕМЕНА И НРАВЫ
- Товарищ Казановак? - спросил он у человека, грустно рассматривающего
какую-то тряпицу.
Тот молча кивнул.
- Меня сюда направили... - начал Курочкин.
- Странно! - сказал Казановак. - Я никак не могу понять, почему все
отделы могут работать ритмично, и только во "Времена и Нравы" сыпятся
посетители, как в рог изобилия? И никто не хочет считаться с тем, что у
Казановака не две головы, а всего лишь одна!
Смущенный новой для него интерпретацией свойств рога изобилия, Курочкин
не нашелся, что ответить. Между тем Казановак отвел от него взгляд и
обратился к девице лет семнадцати, сидевшей в углу за пультом:
- Маша! Какая же это набедренная повязка древнего полинезийца?! Это же
плавки мужские безразмерные, двадцатый век. Пора уже немножко разбираться
в таких вещах!
- Разбираюсь не хуже вас! - дерзко ответила девица.
- Как это вам нравится? - обратился Казановак непосредственно к
Курочкину. - Нынешняя молодежь!
Курочкин изобразил на своем лице сочувствие.
- Попробуйте снова набрать индекс, - продолжал Казановак. - Тринадцать
эм дробь четыреста тридцать один.
- У меня не десять рук! - огрызнулась Маша. - Вот наберу вам копье,
потом займусь повязкой.
По-видимому, дела, которые вершил отдел "Времена и Нравы", были под
силу только мифическим десятируким, двуглавым существам.
Однако не прошло и трех минут, как получивший и копье и повязку
Казановак снова обернулся в сторону Курочкина:
- Чем могу служить?
- Мне нужно подобрать реквизит.
- Куда именно?
- Иудея, первый век.
На какую-то долю секунды в бесстрастных глазах Казановака мелькнула
искорка одобрения. Он придвинул к себе лежавший на столе толстый фолиант
и, послюнив палец, начал листать страницы.
- Вот!
Курочкин подошел к столу и взглянул через плечо Казановака на выцветший
рисунок, изображавший человека в длинном лапсердаке, с ермолкой на голове,
обутого в старинные штиблеты с резинками.
- Ну как, смотрится? - самодовольно спросил Казановак.
- Боюсь, что не совсем, - осторожно ответил Курочкин. - Мне кажется,
что это... несколько более поздняя эпоха.
- Ага! - Казановак снова послюнил палец. - Я уже знаю, что вам нужно.
Полюбуйтесь!
На этот раз на рассмотрение Курочкина был представлен наряд бухарского
еврея. Однако и этот вариант был отвергнут.
- Не понимаю! - В голосе Казановака прозвучала обида. - Какой же
костюмчик вы себе в конце концов мыслите?
- Что-нибудь... - Курочкин задумался. - Что-нибудь, так сказать, в
библейском стиле. Ну, скажем, белая холщовая рубаха...
- Холщовых нет, - сухо сказал Казановак, только синтетика.
- Ну, пусть синтетика, - печально согласился Курочкин.
- Еще что?
- Дальше - хитон, тоже желательно белый.
- Что такое хитон? - поинтересовалась Маша.
- Хитон это... Как вам объяснить? Такое одеяние, похоже на плащ, только
свободнее.
После долгих поисков в одном из каталогов было обнаружено нечто белое с
капюшоном, закрывающим лицо и снабженным прорезями для глаз.
- Подходит?
- Как будто подходит, - нерешительно подтвердил Курочкин.
- Маша, набери!
Маша набрала шифр, и лента транспортера доставила откуда-то снизу
аккуратно перевязанный пакет.
- Примерьте! - сказал Казановак, разрезая ножиком бечевку.
Глаза, прикрытые контактными линзами, в обрамлении капюшона выглядели
столь необычно, что Маша захохотала:
- Ой, не могу! Умора!
- Ничего смешного нет! - одернул ее Казановак. - Очень практичная
одежда для тамошнего климата. И головного убора не нужно, защищает от
солнечных лучей. Не хотите, можете откинуть на плечи. Хитончик - первый
сорт, совсем новый. Наклейку разрешается сорвать.
Курочкин нагнулся и отодрал от подола ярлык с надписью:
"Театральные мастерские. Наряд кудесника. Размер 50, рост 3. 100%
нейлона"
- Так... - Казановак оглядел его с ног до головы. - Какая обувь?
- Сандалии.
Выбор сандалий не представлял труда. По совету Маши остановились на
толстых рубчатых подошвах из пластика, украшенных позолоченными ремешками.
- Носочки свои оставите или подобрать? - спросил Казановак.
- Нет, сандалии носят на босу ногу.
- Кальсоны, трусы или плавки? - поинтересовалась Маша.
- Не знаю, - растерянно сказал Курочкин. - Может быть, лучше
набедренную повязку?
- Можно и повязку. А вы умеете ее повязывать?
- Тогда лучше плавки, - поспешно ответил Курочкин, устрашенный
перспективой прохождения инструктажа у такой решительной особы.
- Как хотите.
- Переодевайтесь! - Казановак указал ему на кабину в глубине комнаты. -
Свои вещички свяжите в узелок. Получите их после возвращения.
Спустя несколько минут Курочкин вышел из примерочной во всем
великолепии нового наряда.
- Ну как? - спросил он, поворачиваясь кругом.
- Впечатляет! - сказала Маша. - Если б я ночью такого увидела, честное
слово, родила бы со страха.
- Ну вот, - сказал Казановак, - теперь - индивидуальный пакет, и можете
смело отправляться. - Он пошарил в ящике стола и извлек оттуда черную
коробочку. - Получайте!
- Что тут? - поинтересовался Курочкин.
- Обычный набор. Шприц-ампула комплексного антибиотика, мазь от
насекомых и одна ампула противошоковой сыворотки. На все случаи жизни.
Теперь все!
- Как все, а деньги? - спросил обескураженный Курочкин.
- Какие еще деньги?
- Полагаются же какие-то суточные, на самые необходимые расходы.
- Суточные?
Казановак почесал затылок и углубился в изучение какой-то книги. Он
долго вычислял что-то на бумаге, рылся в ящике стола, сокрушенно вздыхал и
снова писал на бумаге колонки цифр. Наконец, жестом ростовщика он выбросил
на стол горсть монет.
- Вот, получайте! На четыре дня - двадцать динариев, - Почему же на
четыре?
- День отбытия и день прибытия считаются за один день, - пояснил
Казановак, Курочкин понятия не имел, что это за сумма.
- Простите, - робко спросил он, - двадцать динариев - это много или
мало?
То есть я хотел спросить... в общем я не представляю себе...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг