Дебрэ взял в руки шарф, от которого исходил слабый запах духов.
- Кому принадлежит эта вещь, Камилла?
- Кому? - Старуха подняла на Дебрэ полный ненависти взгляд. - Кому же
он может принадлежать, как не этой змее, - она ткнула корявым пальцем в
фотографию Луизы, - этой волчице, этой... - Громкие рыдания прервали ее
тираду.
- Где сейчас мадам Костаген?
- У себя в спальне, - ответил дворецкий. - Я ей сообщил обо всем, но
мадам отказалась выйти из комнаты, она сказала... - Огюстен поднес платок
к глазам. - Только подумать, что теперь с нами будет!
- Что она сказала, Огюстен?
- Она сказала, что... что в этом доме слишком много покойников...
что сейчас она соберет вещи и уедет туда, где никогда больше не услышит
проклятую фамилию Костагенов.
- Она не сказала, куда собирается уехать?
- Нет.
- Хорошо! Пойдем, Морранс. - Дебрэ направился к двери.
Стрелкина последовала за ними. Дебрэ пришлось дважды постучать в дверь,
прежде чем за ней прозвучал томный голос Луизы:
- Кто там?
- Комиссар Дебрэ.
- О господи! Оставят меня когда-нибудь в покое?! Подождите, комиссар, я
не одета.
Дебрэ выждал несколько минут и постучал снова.
Ответа не было. Тогда он открыл дверь.
Луиза лежала в кровати. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять,
что здесь произошло.
- Доктора! - рявкнул Дебрэ. Стрелкина кинулась выполнять это приказание.
Доктор Гойяр вытащил шприц из руки Луизы, поглядел ей в зрачки и
понюхал ампулу, которую она все еще сжимала левой рукой.
- Цианистый калий. Предпринимать что-нибудь уже поздно.
Дебрэ взял со стола крокодиловый футляр. Он был пуст.
Комиссар снял шляпу.
- Пойдем, Морранс. Полиции тут делать больше нечего. Правосудие
свершилось!
- Какое правосудие? - спросила Стрелкина.
- Есть Высший Судья. Он ведет счет нашим поступкам и карает без жалости.
- Вера в бога свидетельствует о примитивности мышления, - сказала
Стрелкина, строго взглянув из-за толстых окуляров. - Никогда еще никому не
удавалось исходя из идеалистических концепций...
Дебрэ не дослушал ее. Он кивнул врачу и направился к двери.
11. Разные системы, разные точки зрения
На следующее утро Дебрэ был настолько погружен в свои мысли, что даже не
заметил отсутствия Стрелкиной. Он испытывал счастливое чувство, какое,
вероятно, знакомо только музыканту-виртуозу после удачно прошедшего
концерта. Да... там, где требовался тщательный анализ человеческих
страстей, комиссар Дебрэ не знал себе равных. Огорчало его только то, что в
сухом донесении о раскрытии дела Костагенов придется отказаться от
красочного узора, вытканного на психологической канве. Начальство таких
вещей не одобряет, а жаль... Сейчас Дебрэ очень хотелось поделиться с
кем-нибудь результатами напряженной работы мысли, приведшей его к успеху.
Он достал из ящика стола трубку и доверху набил ее своим любимым табаком
"Черри бленд". К черту все советы врачей! Доктор Малинда охотится на
антилоп где-то в Африке, а инспекторы - надежные ребята, они наверняка не
будут доносить на него жене.
- Добрый день, комиссар!
Дебрэ поднял голову. В дверях стояла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы
Стрелкина.
- Добрый день.
- Вы знаете, какая неприятность?! - Стрелкина сняла пальто и уселась за
свой столик. - Я получила телеграмму. Заболел отец, и мне придется уехать
домой. Через три часа самолет. Я уже купила билет.
- Крайне сожалею! - вежливо ответил Дебрэ. - Надеюсь, болезнь вашего
отца не очень серьезна?
- Трудно сказать, у него больное сердце.
Дебрэ снова набил грубку.
- О, вы опять курите?! - улыбнулась Стрелкина. - Меня это очень радует.
- Вот как? Почему же именно это вас радует?
- Во-первых, это означает, что вас больше не мучат боли в желудке, а
во-вторых.. - Стрелкина замялась, - а во-вторых, я хотела оставить вам
сувенир. Память о совместной работе. А если бы запрет доктора Малинды
действовал по-прежнему, такой подарок был бы, по меньшей мере,
бестактностью. А сейчас... - Она вынула из сумочки трубку. - А сейчас как
раз кстати.
- Очень тронут вашим вниманием. - Дебрэ взял трубку. - Мне незнакома
эта фирма. Что означают три буквы F?
- Это работа Федорова, знаменитого ленинградского мастера. Даже Сименон
курит его трубки.
- Еще раз благодарю вас. - Дебрэ знал толк в трубках. С первой же
затяжки он почувствовал, что эта - для самого взыскательного курильщика. -
Великолепный вкус!
- Рада, что она вам понравилась. Как жаль, что все так неудачно
складывается и я вынуждена уехать до того, как эти кошмарные преступления
будут раскрыты.
- Вы ошибаетесь, - добродушно усмехнулся Деэрэ. - Они уже раскрыты.
- Неужели?! - Стрелкина даже привстала от волнения - Умоляю, комиссар,
расскажите мне обо всем подробно, это имеет огромное значение для моей
диссертации!
- Ну что ж, - Дебрэ откинулся на спинку кресла, стараясь полностью
восстановить весь ход рассуждений. - Итак, нам придется начать издалека,
когда в семье Костагенов появились на свет два очаровательных близнеца,
Пьер и Леон. Казалось, судьба сделала все, чтобы они были счастливы. Но
вот в дом вкрадывается первая беда. В пятимесячном возрасте Пьер
выскальзывает из рук кормилицы и навсегда остается калекой. Пьер и Леон
неразлучны, они вместе играют, учатся, достигают поры возмужания. И все
это время перед глазами Пьера - его брат, красивый, удачливый во всем,
любимый девушками.
Ежечасно Пьер сравниваег себя с Леоном. Что представляет собой он,
жалкий, горбатый карлик, рядом с покорителем сердец, спортсменом, молодым
светским львом?
Немудрено, что душа его озлобляется, и эта злоба переносится на брата.
Он никому не выдает своих чувств. Наоборот, пытается создать видимость
у всех окружающих, что души не чает в Леоне. И вот Леон женится на Луизе,
красивой, очаровательной, но очень легкомысленной девушке. Все трое живут
под одной крышей, и у Пьера просыпается страсть к жене своего брата. Тем
временем между супругами происходит размолвка. Луиза пристрастилась к
наркотикам.
Леон, человек спартанских правил, не пьющий даже вина, не может
мириться с пороком жены. Она же не в силах отстать от пагубной привычки.
Дело фактически доходит до разрыва. Дверь между спальнями супругов
заперта, и каждый из них живет своей жизнью. Сходящий с ума от страсти
Пьер решает воспользоваться этой ситуацией. Единственный человек, который
знает о его чувстве, - Камилла. Ему удается устроить ее горничной к Луизе.
Она же похищает для него интимную фотографию своей госпожи. Вы улавливаете
основу конфликта?
- О, еще бы! Продолжайте, прошу вас! - Стрелкина молитвенно сложила
руки. - Ведь это так интересно!
- Хорошо. - Дебрэ еще раз набил новую трубку н закурил. - Примерно в
это время у Пьера складывается замысел убить брата. Он дьявольски тонко
все подготавливает. Сначала звонит в полицию и сообщает о том, что в
особняк собираются подложить бомбу.
- Это зачем же? - удивилась Стрелкина.
- По чисто психологическим мотивам. Этим он создает некую видимость
угрозы, нависшей над домом извне. Естественно, что после убийства Леона
полиция как-то свяжет его с несостоявшимся взрывом и не будет искать
убийцу среди обитателей дома, которые сами случайно избежали опасности.
Никто ведь не станет сам себе подкладывать бомбу, не правда ли?
- Конечно! - убежденно сказалаСтрелкина. - Ведь если бомба была бы в
самом деле подложена...
- В том-то и дело. Дальше он зазывает Леона к себе в комнату и сообщает
ему, что у Луизы есть любовник, торговец наркотиками Жан Пьебеф. Это
известие ошеломляюще действует на Леона. Он испытывает сложные чувства.
Тут и старая любовь к жене, и rope по поводу ее наркомании, и презрение к
сопернику. Пьер отлично учитывает его душевное состояние и предлагает
выпить. Леон не привык к алкоголю, он быстро пьянеет. Пьер отводит Леона в
его комнату, помогает лечь в постель, выжидает, пока он заснет, и ударом
ледоруба раскалывает брату череп. Здесь тоже все предусмотрено, вплоть до
перчаток, чтобы не оставить отпечатков пальцев. После этого он снимает
ботинки, проходит в одних носках в угольный подвал, возвращается назад,
оставляя заметные следы на полу, надевает ботинки и отправляется к себе.
- Ну и гадина! - воскликнула Стрелкина.
- Мало сказать - гадина, это самый хладнокровный и жестокий из всех
преступников, с которыми мне приходилось иметь дело. Когда убийство
обнаружено, он продолжает плести интригу. Ошеломленная смертью мужа Луиза
в порыве откровенности рассказывает ему, что накануне приняла решение не
прибегать больше к морфию, чтобы вновь завоевать любовь мужа. Пьебеф
сказал правду: она действительно отказалась от его услуг. Пьер понимает,
что потрясение, которое перенесла Луиза, вновь толкнет ее к морфию. Пока
мы допрашивали мадам Костаген, он позвонил Пьебефу и заказал ему ампулы.
С их помощью он надеялся поработить волю несчастной женщины. Вечером
они отправляются в Понтуаз на похороны Леона. Еще не засыпана могила
брата, а Пьер уже признается Луизе в своей страсти. Ей это кажется
кощунством.
С негодованием молодая вдова отвергает гнусные притязания горбатого
сластолюбца. Тогда у Пьера появляется новый дьявольский план. Если Луиза не
может принадлежать ему, она должна умереть. Вернувшись в Париж, он
подменяет единственную ампулу в футляре из крокодиловой кожи ампулой с
цианистым калием. Расчет очень тонок. Вечером он сообщает ей, что убил
Леона, предполагая, что, потрясенная этим известием, она немедленно захочет
прибегнуть к морфию и впрыснет себе смертельную дозу яда. Тут уж факт
самоубийства не вызовет сомнения даже у самого опытного следователя.
Однако он просчитался. Разъяренная Луиза сначала задушила собственным
шарфом убийцу мужа и только потом взялась за шприц, желая подбодрить себя
перед допросом, на котором, не будь этой злополучной ампулы, она бы,
вероятно, чистосердечно обо всем рассказала. Вот и все! Как видите,
психологический метод раскрытия преступлений еще раз себя оправдал.
Стрелкина всплеснула руками.
- Изумительно! Какой тонкий психологический рисунок! Ведь это готовый
детективный роман, написанный в лучших традициях жанра!
- Еще бы! - самодовольно усмехнулся Дебрэ. Он уже начал проникаться
симпатией к этой практикантке, такой скромной и в то же время восторженной.
- Думаю, что, когда данные следствия будут обнародованы, многие из
писателей возьмутся за эту тему. А вы говорите - фантастика! Ну что бы в
этом деле мог добавигь фантаст?
- Очень многое, - улыбнулась Стрелкина. - Прежде всего иное решение
сюжета. Я уже говорила вам, что фантастике свойственно парадоксальное
мышление.
- Какой же тут может быть парадокс?
- Сейчас объясню. - Она вынула из сумочки несколько фототелеграмм,
исписанных убористым почерком. - Вот здесь - уже готовый сюжет. Я его
сегодня получила из Ленинграда.
- Вот как?! - Дебрэ расхохотался. - Быстро же в наши дни работают
писатели! Боитесь, как бы не перехватили тему? Может быть, уже запродали
новый роман какому-нибудь издательству? Кто же ваш соавтор?
- Нет, комиссар. Я не собираюсь писать роман. Просто материал для
диссертации. Что же касается соавтора, то это... электронная машина.
- Так... - Дебрэ испытующе поглядел на Стрелкину. - Значит, вы меня
ввели в заблуждение, когда сказали, что не имеете никакого отношения к
криминалистике. Я вам поверил, а вы тем временем...
- О нет! Клянусь вам, что все - чистая правда. Машина провела не
криминалистический, а литературный анализ на стыке фантастики и детектива.
Вот видите, тут написано: "Решение по обобщенному алгоритму".
- Не понимаю.
- Все очень просто. Каждый писатель имеет свой творческий метод.
Именно благодаря ему вы никогда не спутаете, скажем, произведения
Сименона и Агаты Кристи. Не правда ли?
- Допустим. Ну и что?
- Однако наряду с этими различиями существуют и некоторые сходные
приемы, характерные для всего этого вида литературы в целом. Мне удалось
выделить основные методы решения сюжетных задач в детективе. То же самое я
проделала и для фантастических произведений. Эти методы, называемые
алгоритмами, ввели в оперативную память электронно-вычислительной машины,
и теперь она может превращать любые исходные ситуации либо в детективный,
либо в фантастический сюжет. Что же касается дела Костагенов, то сюжетное
решение было найдено по этим двум алгоритмам сразу. Тройное убийство
положено в основу детектива, а разгадка построена на парадоксе - обычный
прием в фантастике. Вчера я сообщила по телефону в вычислительный центр
университета фактические данные, а сегодня получила готовый сюжет.
Повторяю, это не криминалистическое исследование, поэтому пусть вас не
удивляет, что разгадка, предложенная машиной, несколько отличается от
блестяще проведенного вами расследования. Как-никак ваш метод - это чистый
Сименон, а тут - какой-то гибрид.
Дебрэ плохо понял эту литературоведческую лекцию, однако утверждение
Стрелкиной, что никто не покушался провести криминалистический анализ на
электронной машине и тем самым поставить под сомнение психологический
метод, успокоило его.
- Какая же развязка в вашем сюжете? - спросил он скорее из вежливости,
чем из любопытства. Стрелкина смутилась.
- О развязке говорить вряд ли приходится, так как машина дала лишь
примитивную сюжетную схему. Дело в том, что она... словом, предложен такой
вариант, в котором комиссар расследует три убийства, которые он совершил
сам.
- Что?! - Шея Дебрэ приобрела пунцовый оттенок, глаза, казалось, готовы
были выскочить из глазниц. - Что вы сказали?! Да как вы могли позволить
себе?!
- Успокойтесь, комиссар! - Стрелкина слегка коснулась пальцами его
рукава. - Мы ведь с вами говорим о чисто литературных вариантах темы,
которые никак не могут бросить тень на вашу безупречную репутацию.
Давайте, если вам угодно, поставим на ваше место литературного героя,
хотя бы...
комиссара Мегрэ.
- Ну, это другое дело, - облегченно вздохнул Дебрэ, - а то я уж, по
правде сказать, думал, что вы...
- Ни в коем случае я бы не посмела ставить под сомнение результаты
следствия, - перебила Стрелкина. - Ведь речь идет о том, что можно сделать
из этого сюжета.
- Рассказывайте. - Дебрэ откинулся на спинку кресла и набил трубку. -
Интересно, что там еще можно выдумать.
- Отлично! Итак, будем прежде всего исходить из психологических
портретов, так мастерски нарисованных вами. Они отлично отражают моральный
распад паразитической верхушки буржуазного общества.
Дебрэ пытался что-то возразить, но Стрелкина остановила его жестом.
- О, я понимаю, что служба в полиции вас обязывает... Впрочем, речь не
об этом. Мне кажется, что в анализе поступков Пьера чувствуется чрезмерное
увлечение фрейдизмом. Комплекс неполноценности, либидо и все такое. Не
обязательно это должно служить мотивом преступления.
- Тогда что же?
- Хищнические стимулы, свойственные капиталистическому миру.
- Чепуха! - убежденно сказал Дебрэ. - Пьер не мог наследовать капитал
Леона.
- Да, но его могла наследовать жена доктора Малинды, видимо
единственная родственница Костагенов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг