Феликс красноречиво почесал затылок.
- Не важно... - ответил он. - У землян эти два показателя, как правило,
находятся в пределах равновесия. Разница не более пяти процентов.
- А теперь посмотри на показатели Альберта.
Рядом возникла третья схема, на первый взгляд ничем не отличающаяся от
двух предыдущих. Но, как только Голли попытался разогнать ее "на креатив",
красная вспышка озарила панораму. Макропараметры были достигнуты
мгновенно. Голли в ужасе отпрянул от пульта.
- Что это?
- Сто процентов, - подтвердил Баю.
- Это физически невозможно!
- Попробуй еще раз.
И второй раз, и третий, и десятый алое пятно расползалось до границ
голографической формы, не оставляя пустого пространства.
- А что у него с адаптацией? - спросил ошарашенный акрусианин и, не
дожидаясь ответа, задал центробежный разгон.
Схема не двинулась с места.
- Что за ерунда?
- Интересно, - оживился Баю, - как навигатор выходит из ситуации, если не
может сдвинуться с места при помощи стандартных команд?
Голли еще раз попробовал повторить "стандартную команду".
- Ты видишь здесь хоть одну зеленую точку? - занервничал Матлин. - Как ты
можешь придать ускорение, если у тебя даже нет разгонной панели.
Но Голл Гренс отмахнулся от него как от среднестатистического фактуриала,
не имеющего отношения к летным наукам, и подвинул к себе пульт. Матлин
отошел в сторону, чтобы сгоряча не отвесить подзатыльник юному навигатору.
Голли перезагрузил мему Альберта во внешнее силовое поле и сжал ее
контуром. Разгон сработал принудительно, и Баю очень скоро поманил к себе
Фрея.
- Иди сюда, полюбуйся...
Едва зеленая искра проскочила по внешнему контуру, голограмма свернулась в
точку и выстрелила новой ярко-алой вспышкой.
- Не понял, - признался Фрей.
- Повтори для него.
Красная вспышка повторилась, словно вырвалась из сжатого пространства, и
застыла в объеме первозданной мемо-формы.
- Увеличь центральную точку, - попросил Баю.
На панораме сканера повисло одно большое и выразительное "пятно мадисты".
- Этого тоже не может быть, - сделал вывод Голли и присоединился к общему
молчанию, которое обещало продлиться вечность.
- Этого не может быть точно! - повторил он, когда пауза стала невыносимой.
- Человек не может давать такие показатели.
- У его отца, - объяснил Матлин, - эта штука заменяла работу обоих
"коэффициентов", у Альбы она, похоже, рассчитана на удержание баланса.
- Притом, как видишь, не в пользу адаптива, - добавил Баю. - Представь,
что бы он натворил на Земле, если бы баланс был пропорциональным...
- Вы хотите сказать, что он не человек?
- Самый парадоксальный человек из всех, кого я когда-либо встречал, -
ответил Матлин, - можно сказать, существо человеческой природы на грани...
- На грани чего?
Феликс и Баю переглянулись. Этот импульс двух заговорщиков Голли
почувствовал бы спиной в темноте как векторную аномалию, пронзившую его
нормальный трезво-аналитический рассудок.
- Этот опыт надо показать Кальтиату, - сделал вывод Баю.
- Нет, - категорически возразил Феликс.
- Боюсь, что это защита мозга, Фрей, у парня врожденная первая степень
защиты мозга. Это объясняет и провалы памяти, и невосприимчивость к
обучению, ни к какому внушению извне. Единственное, что я могу сказать
абсолютно точно, - такая защита за пустое место не держится. Может быть,
Кальта скажет больше...
- Кальта найдет его без нас и пристроит в заповедник призраков.
- Альберт не призрак, - успокоил его Баю, - и не мадиста. И уж тем более
не человек. Он существо, нашедшее способ адаптироваться в человеческой
цивилизации. Вероятно, его не стоило трогать вообще... Во всяком случае, я
не знаю, как обращаться с субъектом, обладающим подобной структурой. А
главное, как выражаются наши посредники, для чего такая структура имеет
место быть?..
- Мадистогенная фектация, - предположил Матлин.
- Экспромт мадисты обычно имеет более глубокий смысл, чем нам кажется. -
Баю перевел взгляд на прилипшего к креслу Голли. - Ты хорошо помнишь, как
был запрограммирован твой корабль в момент исчезновения?
- У меня остался дубляж.
- Прекрасно. Теперь подумай и ответь, что мог сделать человек с креативной
аномалией, чтоб сбить корабль со всех транзитов и, не выходя из ноль-фазы,
отчалить на нем неизвестно куда?
Голли лишь растерянно поглядел на Феликса.
- Представить себе не могу.
- Он мог испугаться розового свечения?
- Он не мог его видеть. Панорама была чистой.
- Сколько тебе понадобится времени, чтобы найти идентичный болф и
восстановить на нем ту же программу?
- Восстановить абсолютно точно, - добавил Матлин, - и поскорее, пока не
закончилась буря.
Глава 13
До конца урагана оставалось порядка семи аритаборских суток - чуть более
трех недель. Ожидая новостей, Матлин пребывал в полном одиночестве, в
добровольном заточении за стендовым пультом, как безумный фанатик, без
отдыха и без желания придать хоть сколько-нибудь упорядоченный вид своим
интуитивным поискам в черном зале черного таракана, которого, вероятнее
всего, там нет. Баю покинул его вслед за Голли; умчался в направлении
ближайшей астарианской зоны, толком не объяснив своему партнеру причин
столь скоропалительного отъезда.
В одиночестве Матлин чувствовал себя потерянным. "Без тебя как без рук", -
признался ему однажды Баю. "Без тебя как без головы", - ответил ему
Матлин. "Без вас обоих как без головной боли", - добавил Раис, случайно
оказавшись свидетелем этих объяснений.
"Голову" Баю Матлин считал своим главным приобретением после Ксареса и
Суфа. Без головы Баю он ни за что бы не решился на мадистогенные опыты.
Если Ксарес в свое время вернул его к жизни, появление Суфа внесло в эту
жизнь приятное ощущение неведомых перспектив, а знакомство с Раисом -
осмысленность, то Баю не только оформил эти таинственные перспективы в
конкретную цель, но и придал ей некую безудержную целеустремленность,
порой излишне активную, а временами настолько ярко выраженную, что Раис с
каждым днем все больше избегал их общества и в таинства стендовых
лабораторий предпочитал себя не посвящать. Лишь изредка встречая своих
воспитанников на перекрестках аритаборских коммуникаций, он интересовался
с отрешенной интонацией голоса, как поживают молодые бонтуанские особи?
"Бонтуанствуют", - отвечал ему Матлин, и этого было достаточно для
поддержания нужного уровня безучастия в душе Раиса, которого Матлин
опасался именно потому, что никогда не знал, что у него на уме. А если и
догадывался, то чаще всего ошибался. Может быть, именно это опасение
заставило его несколько лет подряд до головной боли осваивать все
возможные инженерно-информационные приемы с одной-единственной целью -
чтобы не сталкиваться напрямую с существами, подобными Раису. Хотя
прекрасно понимал, что любой из них стоит целой инфосети. Понимал тотчас,
столкнувшись с очередной неразрешимой задачей, попав в очередной тупик, в
замкнутый круг, в котором можно вертеться бесконечно. В таких ситуациях,
доведя себя до нужной степени озверения, он все же приходил к Раису, но
уходил от него в полном смятении чувств. И только через долгое время до
него как до колокольни доходило, что интеллектуальные издевательства
учителя имели свой конструктивный смысл. Что в логической аналитике
посредников действительно присутствует рациональный витамин, которого так
не хватает его "бонтуанствующему" организму. Единственное, что он понимал
точно и наверняка, это то, что у него с Раисом полная интеллектуальная
несовместимость и единственное, чего он напрочь не понимал, - отчего Раис
до сих пор не выставил его прочь из Аритабора со всей
околомадистологической свалкой лабораторного барахла? Уж не оттого ли, что
ни секунды не сомневался в том, что из этой авантюры ничего не получится?
Одиноко просиживая дни напролет в лаборатории, Матлин не раз ловил себя на
мысли пригласить Раиса и выслушать все, что он думает. Если на десятые
сутки до него дойдет хотя бы приблизительное направление поиска Альбы -
это и будет лучшим результатом опытов. Но Баю категорически не советовал.
"Посредники не работают с аналитическими машинами, - объяснял он, - но
программу сбивают одним своим присутствием. Так что верное направление
может оказаться совершенно не в той стороне". Даже если по ближнему
коридору галереи прогуливался кто-нибудь из посредников, Баю немедленно
гасил работающие программы. "Ты не понимаешь, - отвечал он на
вопросительные взгляды Матлина, - с мадистой должна работать только
машина. Иначе никакой аритаборский иммунитет тебя не спасет". Но
лаборатория по-прежнему оставалась в Аритаборе - в самом безопасном для
нее месте, и спасительный "мадистонейтралитет", который Баю называл
иммунитетом, хранил ее, как колдовской амулет.
Программное обеспечение они с Баю создавали вместе несколько лет, не
покладая рук и не жалея сил. Матлин взял на себя бонтуанские инфосети, Баю
- все остальные, которые посчитал нужным использовать. Все свои
бонтуанские материалы Матлин бережно упаковал в особый архив, который, по
непонятной ему причине, был равнодушен к присутствию посредников.
Программа архива строилась на моделировании вопросника. Все накопления,
так или иначе, оказались выкачанными из инфополей, локальных хроник,
некоторых личных вкладов братьев и сестер по разуму и дополнялись
громадной свалкой хлама по всем бонтуанским проблемам, собранной через
ЦИФы, - отработанный материал, не представляющий научного интереса. Из
всего этого, как из старого тряпья, Матлин планировал создать
систематизированное информационное поле, на базе которого аналитическая
машина смогла бы решить любую фактурную задачу. Но не справился и с сотой
долей процента материала, зато конкретно вычислил, сколько времени уйдет
на подобную процедуру, ужаснулся и сделал вполне фактуриалоподобную
программу вопросника, способную самостоятельно формулировать задачу и
выуживать из общего хаоса нужные лоскутки. Все это работало чрезвычайно
бодро и вполне бы устроило пользователя, если б не одно существенное "но"
- пользователь по-прежнему представления не имел о возможностях
собственного архива. Он не раз просил Баю сделать язык-ключ, который
упростил бы систематизацию материала, но у Баю и без того хватало забот.
"Вопросник" архива запускался с одной и той же голографической картинки -
макета-транслятора земного шара, первого и самого дорогого Матлину вклада
в архив. Он много раз "препарировал" этот макет, он знал всю планетарную
физику Земли наизусть и мог по памяти воспроизвести ее в подробностях,
которые не заметит самый дотошный фактуролог. Но именно эти милые
подробности согревали душу Матлина, когда его теперешняя жизнь начинала
казаться невыносимой. Он мог часами наблюдать пустынные ландшафты,
копошащиеся под толщей смога города, трещины в арктических льдинах. Он
каждый раз безумно радовался, заметив, как с орбиты в космос пытается
выкарабкаться летательный аппарат, величиной с его рабочую панораму. Он
бросал дела и самозабвенно переживал за него, слегка подталкивая пальцем.
Натуральному прототипу такое участие вряд ли могло помочь, но иногда из
лаборатории все же доносились возгласы необыкновенного счастья: "Вот сучий
сын! Долетел-таки! Не промазал!"
- Кто куда долетел? - спрашивал Баю.
- До спутника Юпитера.
- До какого спутника?
- Какая тебе разница? Считай, что мы уже до Юпитера долетели, - с
гордостью сообщал Матлин и требовал немедленных поздравлений.
Но теперь, в свете всех передряг последнего, тяжелого месяца, чувство
ностальгии отказывало ему все чаще. Казалось, оно было утрачено вместе с
Альбой, и шарик в серых облаках уже не вызывал трепетного восторга. Он
погрузил "вопросник" в поле архива и запросил все сведения о креативных
аномалиях в цивилизациях 2-3-й ступени.
- Информация о Земле в заданных координатах отсутствует, - опередила его
намерения машина, - мы можем выбрать общие бонтуанские фактурные креативы.
- Сделаем, что сможем, - согласился Матлин.
- Будем моделировать земной вариант?
- Никакого моделирования, пока я за пультом. Меня интересуют реальные
факты.
- Земля слишком молода для обстоятельного анализа, - оправдывалась
программа.
- Самое время ею заняться, пока она молода, пока я не начал находить
материалы о ней на ЦИФовских кладбищах.
Из непролазных дебрей архива выплыл каталог аналогичных фактур. Матлин, не
долго раздумывая, остановился на ранних цивилизациях Акруса и приплюсовал
к ним для наглядности еще пару относительно похожих друг на друга
цивилизаций.
- Ищем статистику А/К-коэффициентов, - предложила машина.
- Да.
- Этот сектор архива работает в аритаборской версии WW, фактурные
адаптации языка затрудняют поиск.
- Я вообще молчу, - согласился Матлин, отключил акустические сенсоры и с
ужасом подумал, что это стоило сделать гораздо раньше, сразу, как только
машина принялась разжевывать для него каждый шаг. Теперь отказ программы
работать с "фактурным диалектом" следовало принять стоически и вида не
подать, что процесс решения задачи начнет выходить из-под его контроля.
Матлин расслабился и попытался отвлечь себя простым упражнением по
инфоадаптации языка - описать процессы, происходящие в его голове на
данный момент: "брожение неумеренного творческого интеллекта в замкнутом
контуре черепной коробки, старание проломить этот контур в надежде, что
решение задачи обнаружится под его обломками". Это явление всегда
напоминало ему историю червяка, прогрызшего лаз из коробки, в которой
вырос. Червяка, который не заметил, что попал в другую коробку, гораздо
больших размеров.
- Есть несколько похожих аномалий, - сообщила программа.
- В Акрусе?
- Нет.
- Давай посмотрим. - Матлин усилил имеющиеся в машине телепатические
сенсоры, так как даром отменного телепата от природы наделен не был. Если
не сказать проще - был обделен. До такой степени, что самые чуткие
экстрасенсы понимали его "внушения" с трудом и предпочитали контактировать
любым другим способом. - Аритаборские влияния исключи. - попросил он
программу, - всех подозреваемых контактеров с Ареалом и гуминомов исключи.
Ну, как? Осталось что-нибудь?
- Осталось, - обрадовала его машина.
- Давай.
На панораму была подана схема с точным указанием пространственно-временных
координат цивилизации. Общий биотип составляющих ее существ с полной
раскладкой возможностей подобного биотипа, похожего больше на человека,
чем на среднестатистического гуманоида версии WW.
- Не надо, - запротестовал Матлин, - меня интересуют только проявления
креатива, что натворил этот персонаж? Все остальное можно пропустить.
- Математически доказал структуру информационного поля Ареала.
- Уровень его креатива по стобальной шкале?
- Пятьдесят.
- Очень интересно. Еще... только факты.
- По третьей ступени фактуры...
- Желательно до третьей.
- Были факты.
- Давай...
- Попытка создания пространственного антигравитанта.
- Почему попытка? Не получилось?
- Не успел, - ответила машина, - он быстро прожил свою трагическую жизнь.
- Агравитант работал?
- Да, но бессистемно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг