выстрела не последовало - верный наган, ни разу не подводивший за все
годы, дал осечку.
Швырнув бесполезное оружие на пол, Корф в отчаянии, повинуясь далекой
детской памяти, сорвал с шеи образок, подаренный крестной матерью, и
перекрестил дверь. В ответ послышалось злобное шипение, дохнуло холодом,
рука с образком на миг окаменела. Когда полковник поднял глаза, все
исчезло. Лишь приотворенная дверь напоминала о случившемся.
- Ты с кем воюешь, барон? - сонный Фрол, разбуженный стуком упавшего
револьвера, выглянул в коридор.
- Не подходите к двери, - прохрипел пересохшим горлом Корф.
- Ага, - всмотрелся дхар, - вот, елы, меня тут не было.
Гибким, неожиданным для его высокого роста движением, он прижался к
стене и быстро прошел к самой двери.
- Надо же! - Фрол, качая головой, несколько раз провел руками по
воздуху. - Сработало, в карету его! Однако, чуть не прорвали... Вот и не
верь сказкам!
Он прислушался, затем аккуратным движением прикрыл дверь и задвинул
засов.
- Ушли. Иди спать, барон. Думаю, больше не сунутся. Светает, елы...
- Однако, - выдавил из себя Корф, непослушными пальцами пряча
револьвер в кобуру. - Интересно, оба мы ненормальные, или я один?
- Да нормальные мы, елы, - успокоил дхар. - Сразу видно, что ты,
Михаил, городской. У нас в деревне, дед рассказывал, каждый вечер чеснок
вешали и за порог - ни ногой. Шатались эти... Так от них хоть чеснок
помогает, а вот, говорят, ежели руг-риты или, как их, февральские волки...
- Сдаюсь, - быстро проговорил Корф. - Признаю себя Наполеоном и иду
спать.
Фрол пожал плечами, сел в кресло, положив кобуру с револьвером на
колени, и, поудобнее устроившись, о чем-то задумался. Впрочем, до самого
утра их больше никто не потревожил.
Похороны были немноголюдными. Накануне Келюс обзвонил всех известных
ему знакомых деда, но не более дюжины из них съехались к крематорию на
Донском. Неделей раньше старый большевик Лунин удостоился бы почетного
караула, венков с торжественными надписями, траурного митинга, а то и
прощального салюта, но эпоха уходила вместе с ним, и только несколько
пенсионеров, таких же старых и забытых, стояли у гроба.
На поминках людей было еще меньше. Кроме Келюса - последнего из
Луниных - и его двух новых знакомых, за столом сидели четыре старика в
немодных костюмах с длинными рядами орденских ленточек на пиджаках. Один
из гостей, возрастом еще постарше покойного, то и дело вспоминал Польский
фронт, где впервые познакомился с молодым комиссаром Николаем Луниным,
ругал "проклятых демократов" и не без удовольствия констатировал, что в
свое время порубал белых гадов без счета. Остальные больше расспрашивали
Келюса о его делах и жаловались на времена.
У Лунина-младшего кусок не лез в горло, и за столом распоряжался
Корф. Старики с уважением смотрели на бравого полковника, и кто-то
удовлетворенно заметил, что покуда есть такие, как товарищ Корф, дело
партии не пропало. Ветеран Польского фронта согласно закивал, добавив, что
Михаил напомнил ему красных командиров гражданской, которые славно били
белую контру, посоветовав уклонисту и пораженцу Николаю Лунину-внуку брать
с полковника пример. Келюс не стал спорить, пообещав во всем брать пример
с барона.
Корф выслушивал подобные излияния с совершенно невозмутимым видом и
лишь, проводив гостей, заметил, что он лично предпочел бы получить
очередную, последнюю, пулю на этом самом Польском фронте, но не дожить до
того, когда гвардейского офицера начинаешь путать с краснопузой сволочью.
Перед сном Фрол снова подвесил над дверью мешочки с чесноком, однако
неизвестные гости как будто потеряли к квартире всякий интерес...
...Наутро встал вопрос, что делать дальше. Мнения разделились. Барон
заявил, что не сделает и шага, покуда не сходит в церковь, не поставит
свечи Богородице и не спросит совета у Творца. Заодно полковник предложил
заказать панихиду, поскольку похороны без пенья и ладана, по его мнению, -
не похороны, а большевистское глумление. Панихиду Лунин-младший отверг
сразу, помня крутой атеизм деда, и поинтересовался мнением Фрола. Тот,
задумавшись, неуверенно заметил, что в Храм Божий сходить не грех,
особенно после памятной ночи. Что касаемо плана действий, дхар считал за
лучшее посоветоваться с тем самым Варфоломеем Кирилловичем, который помог
им в Белом Доме. Правда, где найти старика, Фрол не имел ни малейшего
понятия.
Келюсу эти мысли показались несколько странными. По его мнению,
искать помощи в церкви или у экстрасенса-любителя следовало в более
спокойное время. Китаец или "черные куртки" Волкова могут добраться до них
в любой момент, а посему следовало их опередить. Прежде всего, считал
Николай, надо пройтись по квартирам, где хранились документы. Хозяева
могли подсказать что-то дельное. Начать же следовало с квартиры в
правительственном доме, где обитал бывший Слуга Народа, который был
достаточно осведомлен о Волкове и его бандитах. Против похода в церковь
Лунин не возражал, но сам туда не собирался, посоветовав барону захватить
с собой весь свой арсенал на случай нежелательных встреч.
Корф согласился, прибавив, что собирается отправиться на Ваганьково.
В последний раз он был в тамошней церкви весной 17-го, и ему хорошо
запомнился священник, читавший проповедь о Звере из Бездны. Келюс
предположил, что Михаил едва ли сможет прослушать новую проповедь
красноречивого иерея, поскольку настоятель ныне явно весьма занят другими
делами. Корф обозвал Лунина нигилистом, и тот не стал больше спорить.
План Келюса был хорош, но, как выяснилось, неосуществим. Вахтер при
виде Лунина, на этот раз поспешил очистить путь, но на этом удачи и
кончились. Николай напрасно звонил у знакомой двери - открывать ему не
собирались. Подумав, Келюс позвонил к соседям. Там сначала вообще не
пожелали разговаривать, но после того, как Лунин намекнул, что он здесь по
секретному партийному делу, его тут же впустили, угостили цейлонским чаем,
после чего конспиративным шепотом рассказали, что все явки изменены,
система связи будет заново установлена в ближайшее время, сосед же,
отставной Слуга Народа, перенервничав после визита майора Волкова, отъехал
в Крым на неопределенное время. Попытки Келюса расспросить о Волкове не
дали особых результатов. Удалось лишь узнать, что тот возглавлял одно из
подразделений спецотряда "Бета", а командовал всеми "черными куртками"
некто подполковник Фраучи. Этот Фраучи был уволен из отряда полгода назад,
и ныне числился в нетях.
Тем временем Корф и дхар благополучно добрались до Ваганькова и
направились в старую церковь, стоявшую неподалеку от кладбищенских ворот.
Шла служба. Молодые люди поставили несколько свечей. Фрол, успев бегло
осмотреть храм, начал немного скучать, а Корф долго молился у иконы
Казанской Богоматери. Затем барон взял дхара за руку и отвел в сторону.
- Вы не поверите, Фрол, - зашептал он. - Священник... Ей-Богу, я не
спятил... Это тот самый священник!
Фрол сочувственно взглянул на барона и предпочел промолчать.
- Да не спятил я! - горячо настаивал тот. - Точно он!
- Спроси, - пожал плечами дхар. - Так, мол, и так, елы, бывал я здесь
в семнадцатом году...
- И спрошу! - отрезал Корф и вновь подошел поближе к алтарю.
После службы полковник, отозвав священника в сторону, принялся о
чем-то оживленно беседовать со стариком. Фрол, минуту подумав, решил
подойти к ним, чтобы в случае необходимости спасти барона от кареты
"Скорой". К его удивлению, Корф и священник, похоже, вполне понимали друг
друга. Прислушавшись, дхар понял, в чем тут дело. Корф, сославшись на
фотографию из семейного архива, быстро установил истину: нынешний
священник приходился внуком прежнему. Увлекшись, Михаил начал
пересказывать запомнившуюся ему в 17-м проповедь. Фрол, дабы барона
слишком не занесло, вспомнил о Варфоломее Кирилловиче, поинтересовавшись,
не знает ли настоятель такого священника. Батюшка как-то странно поглядел
на Фрола, ответив, что в Столице такого священника не знает, но весьма
любопытствует, где и когда его собеседник встречал Варфоломея Кирилловича,
как тот выглядел и что делал.
Удивившись, дхар коротко поведал об их встрече в коридоре Белого
Дома. Священник покивал головой, ничего не сказав, но благословил молодых
людей с каким-то особым чувством.
Обратно они шли пешком. Барон, воспользовавшись моментом, принялся
расспрашивать Фрола о жизни страны в последние семьдесят лет. Дхар,
проклиная тройку по истории, полученную в школе, пытался по мере сил
отвечать, но порою сам становился в тупик. Корф, воодушевившись, принялся
вслух мечтать о том, как, вернувшись в Добрармию, сумеет если не изменить
ход истории, то по крайней мере доставить краснопузым изрядные хлопоты. Он
настолько увлекся этой идеей, что Фрол, чьи мысли блуждали далеко от
планов сокрушения "жидо-большевистских ратей", сам поневоле задумался над
небывалой ситуацией и предположил, что нынешние большевики едва ли оставят
своих предшественников без поддержки, и личная инициатива полковника едва
ли способна что-либо изменить. Барон крепко задумался и замолчал.
Они шли по небольшой улице недалеко от Садового Кольца. Вокруг было
безлюдно, но внезапно дхар почувствовал смутную тревогу. Он оглянулся,
ничего подозрительного не заметив, однако ощущение опасности только
окрепло. Фрол, не выдержав, поделился с бароном своими сомнениями. Тот
пробормотал что-то неопределенное о расшатавшихся нервах, но на всякий
случай нащупал в кармане наган.
Внезапно тишину вспорол отчаянный женский крик.
- Там! - Корф, мгновенно сообразив, указал на черную пасть
подворотни.
Крик повторился. Барон, не рассуждая, выхватил оружие и бросился
вперед. Фрол последовал за ним, правда, с куда меньшей охотой.
В подворотне было темно, и в первое мгновение они ничего не заметили.
Затем дхар, неплохо видевший в темноте, различил в глубине трех парней,
крепко державших высокую белокурую девушку. Раскрытая сумочка валялась
рядом. Один из типов сжимал девушке горло, мешая кричать.
- Эй вы! - гаркнул Корф, также разглядевший происходящее. - А ну, в
сторону! Отпустите ее!
Ответом был злорадный хохот, причем раздался он как спереди, так и
сзади. Барон быстро оглянулся - загораживая улицу, в проеме подворотни
темнели еще три силуэта.
- Ах черт! - Михаил, схватив дхара за плечи, отшатнулся к стене,
держа перед собой револьвер. Фрол, выхватив из левой руки барона полевую
сумку с гранатами, расстегнул ее. Парни вновь захохотали - в сторону
незадачливых рыцарей смотрели короткоствольные автоматы. Девушка, о
которой уже успели забыть, бессильно опустилась на грязный асфальт,
закрывая лицо руками.
- Черные куртки! - наконец сообразил Фрол. - Ну, кажись, влипли...
Шестеро "черных" головорезов стали полукругом, держа автоматы
наперевес. Фрол, лихорадочно окинув взглядом врагов, понял, - приметы,
известные им, достаточно точны. Парни были все как на подбор - крепкие,
коренастые, с темно-красными, налитыми густой кровью лицами и странными
бесцветными глазами. Они тяжело дышали, но не шумным дыханием здорового и
сильного человека, а с каким-то тонким присвистом, словно ныряльщики,
побывавшие на глубине.
Отсмеявшись, негодяи выжидательно замолчали, затем один из них, самый
крепкий, с необыкновенно, почти уродливо широкими плечами, прокашлявшись,
произнес неожиданно тонким голосом:
- Че уставились, уроды? Враз шнифты свернем! Кидай ствол, фраер!
- Сейчас кину, елы, - пообещал Фрол, вытаскивая гранату. - Сейчас
тебе, гад, будет Цусима с Хиросимой!
- Но! Не балуй! - тип в черном слегка попятился.
Вместо ответа Фрол, внимательно приглядевшись к нему, неожиданно
поднял руку и перекрестил краснолицего. Тот зашатался, чуть не выронив
автомат.
- А, ярытники! - дхар принялся крестить "черных" налево и направо.
Барон, в первую секунду обомлевший, вспомнил приоткрытую дверь и мешочки с
чесноком и выхватил из-за ворота иконку, выставив ее перед собой словно
щит.
- Хва! Хва крестить! Че делаешь... Ты... - парни в черном дергались,
словно попав под струю кипятка. Дхар уже собрался было переходить в
наступление, как вдруг почувствовал, что правая рука онемела.
- Довольно! - раздался холодный властный голос. В подворотне
незаметно появился еще один "черный". Он был выше остальных, крепок, но
строен, с красивым, несмотря на красноту, лицом. Пришедший стоял чуть в
отдалении, бесстрастно разглядывая происходящее.
- Идите! - это, похоже, относилось к парням с автоматами. Ворча и
ругаясь, те побрели куда-то вглубь двора. В подворотне остались четверо -
девушка, все еще сидевшая на асфальте, Фрол с Михаилом и высокий тип в
черной куртке.
- Уберите оружие, - произнес он тоном человека, чьи приказы
выполняются беспрекословно и сразу. Барон, завороженно глядя на
незнакомца, медленно спрятал револьвер. Дхар нахмурился, но гранату не
убрал, лишь сунул ее в карман куртки.
- Можете меня не крестить, - тем же тоном продолжал краснолицый. -
Это бессмысленно. И не дергайтесь - без головы останетесь...
Фрол хотел сказать что-то, приличествующее моменту, но язык не
слушался.
- Итак, - продолжал тип в черном. - Смелый рыцарь полковник Корф и
простой советский человек Фрол Соломатин... Деникинский офицер и
выродок-чугайстер...
- Не смей так меня называть, - взъярился Фрол. - Ты... Упырь...
Ярт...
- Не дергайся, чуг! Тут твои фокусы с чесноком и крестным знамением
не пройдут. Да и ваша икона, полковник, больше не понадобится... Позвольте
представиться - Всеслав Волков. Вы, кажется, меня искали?
- Он! Он! - зашептал барон. - Ночью... через дверь...
Волков лишь усмехнулся при этих словах, глядя, однако, не на Корфа, а
на дхара, разглядывая его с явным интересом. Светлые глаза недобро
щурились.
- Надо было сразу догадаться, что ты чуг, - сказал он наконец. - Люди
давно забыли заклятие запрета. Да и тебе неоткуда знать его... Проклятые
старики, они слишком поздно умирают... А вы, - повернулся он к Корфу. -
Вы, дворянин, связались с... Неохота повторять, с кем...
- А вы? - отрезал очнувшийся Корф. - С кем связались? Я таких на
фронте...
- Я воевал побольше вас, полковник, - прервал его Волков. - Не лезьте
не в свое дело... А теперь слушайте оба и не смейте перебивать...
Майор сделал несколько шагов по асфальту, брезгливо отшвырнув ударом
ботинка подвернувшуюся под ногу консервную банку, и начал:
- Если бы мы хотели вас уничтожить, то не разыгрывали бы этот
спектакль. Ты, чуг, не успел бы и руки поднять. Мы бы не стали тратить
патроны - просто разорвали вас на куски и скормили бы псам и прочим
четвероногим с клыками... Мне надо было вас задержать, пока мои ребята
беседуют с господином Луниным...
Фрол дернулся, но краснолицый предостерегающе поднял руку:
- Я не сказал - убивают. Мне вы вообще не нужны, но вы полезли в
чужие дела, поэтому потребовалось кое-что вам объяснить. Во-первых, мы не
убивали старика Лунина. Нам были нужны только бумаги, и я не виноват, что
у него оказалось слабое сердце. Его героический внук, похоже, решил
объявить мне вендетту. Совершенно напрасно, надеюсь, он скоро это поймет.
Далее... Ваши мотивы, полковник, понятнее. Вы еще, наверное, не знаете,
что долго жить в чужом времени нельзя. Где-то через месяц вам станет худо,
а еще через пару недель вы просто исчезнете - распадетесь во прах. Так
сказать, вернетесь в свое естество... Вам нужен скантр, но эта вещь
требуется и мне самому, а посему обещаю, что недели через три я переправлю
вас обратно, если, конечно, вы перестанете мне мешать. Это вообще не ваше
дело - ваши дела там, у Деникина. А ты, чуг, напрасно вмешиваешься в
человеческие споры. Раньше чугайстры сидели тихо и не лезли, куда не
просят... Итак, предупреждаю в последний раз, потом будет хуже. Надеюсь,
все ясно?
- Ничего, ярытник, все равно до тебя доберусь! - с ненавистью
выдохнул Фрол. Вместо ответа Волков рассмеялся и поманил девицу. Та,
пошатнувшись, медленно встала, бросив умоляющий взгляд на дхара и Корфа.
Барону показалось, что ее губы прошептали: "Спасите!"
- Эй, майор, оставьте девушку в покое! - потребовал Корф.
- В покое? - усмехнувшись, Волков щелкнул пальцами.
Девушка тут же упала на колени, затем, вновь встав, глубоко
вздохнула, словно пробуждаясь от глубокого сна.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг