Дворянское Собрание барон нашел не сразу. От Келюса он уже узнал, что
"голубая кровь" собирается в том же здании, что и при царе-батюшке, но
теперь Собрание занимает лишь несколько комнат, а остальные помещения
сдаются внаем. И действительно, огромный дом, где прежде размещались
различные большевистские конторы, был теперь оккупирован совершенно
неизвестными барону организациями с дико звучащими названиями "МММ",
"МАЛС", "Экорамбурс", а то и еще почище. Полковник незаметно перекрестился
и приступил к поискам.
Дворянское Собрание обнаружилось в бывшей бильярдной. Здесь, в давние
годы, молодой поручик Корф порою катал шары, обставляя своих партнеров в
"американку". Теперь на месте бильярдных столов помещались конторские,
заваленные разного рода документацией. Назойливо стрекотали пишущие
машинки.
"Экий Смольный!" - вздохнул барон, удивленно оглядываясь по сторонам.
Осматривался, впрочем, он недолго. У полковника тут же потребовали
членский билет, а поскольку Корф его не имел, предложили взять гостевой,
по счастью за рубли, а не за доллары. За те же рубли, хотя и в большем
количестве, барону был предложен комплект бланков для анноблирования.
Полковник, немного удивившись, пояснил, что его род был анноблирован еще в
ХIII веке, но это не возымело действия. Одна из сидевших за столиком дам
пояснила, что при отсутствии документов анноблирование и иммартикуляция
будут проводится заново и оплачиваться особо. Смутившись, Корф обещал
подумать и проскользнул в следующую комнату, бывшую в его годы
курительной.
В бывшей курительной стояли мягкие кресла и ободранная деревянная
кафедра. Здесь, вероятно, заседали, но сейчас комната пустовала, и барон
направился дальше, туда, где в его времена находился буфет.
Тут полковник получил возможность убедиться, что кое-какие традиции
все же сохраняются. Буфет оказался на месте. Правда, выбор закусок,
напитков, а также цены живо напомнили Корфу не прежнее Собрание, а
фронтовые вокзалы Ростова и Новочеркасска. Барон, опасаясь, что за эту
снедь надо платить все теми же пугавшими его долларами, потоптался у
стойки и, ничего не взяв, присел за дальний столик, желая как следует
оглядеться.
Буфетная наполнялась публикой. К стойке выстроился хвост, затем над
очередью прогремело: "Сосиски!" Господа дворяне загудели, начав толкаться
локтями, кого-то ретиво вытолкнули прочь, а над очередью вновь прозвучал
трубный глас: "По полкило в руки!"
Полковник чувствовал себя скверно, ощущая, насколько отстал от жизни.
Нечего и думать, что ему, живому ископаемому, удастся достойно
представлять свой древний род в такое сложное время. Невеселые размышления
Корфа прервал какой-то небритый, очень юркий молодой человек кавказской
наружности, который без спросу подсел к барону, представившись князем
Чавчавадзе и предложив свои услуги по оформлению и поиску нужных для
анноблирования документов. Оплату за свои услуги он просил в какой-то
"эскавэ", но только не в "географии".
Корф прикинул, что в его времена подобного "князя", попади он по
недоразумению в Собрание, отхлестали бы по физиономии и вышибли пинком. Но
барон смолчал, чувствуя поступь новой эпохи, и лишь поинтересовался, как
здесь обстоят дела с дуэлями. Князь Чавчавадзе тут же предложил ксерокс
дуэльного кодекса за десять баксов и пару настоящих пистолетов "Лефоше" за
две тысячи пятьсот.
- Пшел вон, стрикулист! - наконец, не выдержал Корф. Князь, нисколько
не обидевшись, поднялся и, сообщив, что его всегда можно найти здесь в это
время, вышел.
Столики постепенно обживались публикой, которая, успев разобрать
сосиски, дружно пила черный напиток с запахом сапожного крема, который
отчего-то именовался "кофе". Барон, взяв кекс и бутылку виноградного сока,
не поленился лишний раз сполоснуть под краном стакан, после чего принялся
за полдник, стараясь лишний раз не смотреть на высшее общество.
- Разрешите? - услыхал он чей-то дребезжащий старческий голос. - У
вас свободно, милостивый государь?
- Прошу вас, - автоматически отреагировал Корф, а затем удивленно
поднял глаза. За столиком устраивался невысокого роста старичок с седым
венчиком волос вокруг блестящей лысины и молодыми ясными глазами.
- Позвольте представиться, Говоруха Ростислав Вадимович. Вы,
наверное, здесь впервые, сударь?
Имя и фамилия старичка показались знакомыми, но барон, сразу не
сообразив, поспешил в свою очередь отрекомендоваться:
- Корф Михаил Модестович... Очень приятно, господин Говоруха.
- Вы Корф? - удивился старичок. - А не соблаговолите ли сказать, из
каких вы Корфов?
Барон уже собрался пояснить, что он сын генерал-лейтенанта Модеста
Ивановича Корфа, бывшего тамбовского губернатора, но прикусил язык.
- Я... - замялся он. - Я вообще-то из петербургских Корфов. Правда,
наша семья... то есть семья моего... э-э-э... прадеда в начале века жила в
Столице. Я... э-э-э... потомок Модеста Ивановича Корфа, может быть
слыхали?
Старичок, внимательно поглядев на барона, всплеснул руками:
- Ну конечно же! Как же я не догадался! Вы же вылитый Миша Корф! Не
слыхали о вашем тезке? Это был сын Модеста Ивановича, вероятно, ваш дед...
или прадед... Хотя... позвольте, позвольте... наверное, вы все же не
потомок Миши...
Корф вслушался в скороговорку старичка и тут его осенило. Славик
Говоруха! Но ведь прошло уже...
Пораженный этой догадкой, барон нерешительно заметил:
- Видите ли, господин Говоруха, я не знал своего деда. Вы же
понимаете: большевизия, совдепия, - тут он вспомнил читанный им "Краткий
курс", прибавив: - Индустриализация, враги народа... Но отец мне
рассказывал... Мой прадед, кажется, был знаком с семьей какого-то
Говорухи. По-моему, старший Говоруха в начале века был первоприсутствующим
в Столичном отделении Правительствующего Сената...
- Это мой батюшка! - подхватил старичок, от возбуждения даже
подпрыгнув. - Он дружил с генералом Корфом. А младший Корф - Миша - меня
частенько, представьте себе, таскал за уши...
"Было такое, - удовлетворенно подумал полковник. - И поделом тебе,
Славик!"
- По-моему, - продолжал он уже вслух, - у моего прадеда было двое
детей - дочь и сын. Насколько я понимаю, моим дедом был Вовка... э-э-э...
Владимир Корф...
- Вы, похоже, ошибаетесь, - грустно вздохнул старичок. - Володя Корф
пропал в лагерях еще в середине тридцатых. Детей у него не было.
У барона перехватило дыхание.
- Но, я слыхал, что мой отец родился, э-э-э... незадолго, - выдавил
он из себя.
- А... может быть, - Говоруха посмотрел на полковника как-то странно,
- меня здесь тогда не было - осваивал сибирские просторы. Значит, вы
правнук Миши? Как, знаете, приятно. Вы на него очень похожи.
- А... дочь Михаила Корфа, - нерешительно поинтересовался барон. - Ее
звали Леля... Ольга...
- Как же, как же! - обрадовался старичок. - С Лелей я был знаком
много лет. Когда я вернулся из Устьвымлага, она и ее супруг мне, знаете,
очень помогли. Леля в конце двадцатых вышла за какого-то, вообразите,
комсомольца... Она умерла лет двадцать тому... Увы, Михаил Модестович, из
тех, прежних, выжил лишь я. Может, вы слыхали - Корфы дружили с
Орловскими. Это их соседи...
- Да... - на миг забылся барон. - Генерал Орловский был убит
солдатней еще в семнадцатом. Капитан Орловский - Андрей, его старший сын,
служит в Марковской дивизии. У него есть брат - Юрий...
- Был, - покачал головой Ростислав Вадимович. - Из них никто не
уцелел. Ни из Орловских, ни из Арцеуловых - может, и о них вам
рассказывали?
- А? - очнулся барон. - Да, кажется... А у Лели... Ольги Михайловны
были дети?
- А как же! - закивал старик. - Двое сыновей. Старший живет где-то на
юге. Давно о нем ничего не слыхал... А младший в Столице, очень, я вам
скажу, известная личность. Сейчас он как раз во главе делегации уехал во
Францию. Не обратили внимания? Об этом и в газетах было. А его сын в
Столице. Кстати, как и вы, Михаил. Михаил Плотников. Шалопай, доложу я
вам...
- Он здесь бывает? - оживился барон.
- Ну что вы! - махнул рукой Говоруха. - Что ему здесь делать? Тут
либо потомки, хе-хе, дворников, либо такие мумии, как я... Знаете, даже
забавно: столько самозванцев! Этакие Отрепьевы! Здешний предводитель -
Андрей Голицын... Хе-хе, Голицын, конечно, да не из тех. Про других и
говорить нечего. Настоящие до сих пор напуганы, выжидают. Лучше обождать.
Мне-то уже все равно... Видели публику? Чем занимаются, а?
- Гешефтами! - отрубил барон. - Это я уже понял!
- Теперь это называется "коммерческая деятельность", - усмехнулся
Говоруха. - Вначале и меня раздражало, а теперь начало, признаться,
забавлять. Помните у Некрасова? "Берка давно дворянин..." Или это уже в
школах не учат?
- "Благословляя болота семьдесят семь десятин", - закончил цитату
Корф. - Если не учат, то жаль. Господин Говоруха, вы меня очень обяжете,
сообщив адрес Михаила Плотникова. Все-таки... э-э-э... кузен...
В Дом на Набережной барон вернулся в ранних сумерках. Келюс и Фрол
сидели на кухне и о чем-то спорили. Корф, хлебнув холодного чаю,
поинтересовался предметом дискуссии.
- Ерунда! - махнул рукой Лунин. - Это все наш трижды дхар Советского
Союза паникует. Собаку он увидел! Да не простую, а золотую. Вовкулак,
бином!
- Однако, господа... - осторожно отреагировал Корф.
- Воин Фроат вообще животных не выносит. Чуть что - топором...
- Такой я чудила, - согласился дхар. - Ну посуди сам, Михаил, разве
так можно? Нас и так пасут каждый день, а тут Француз снимает девочку,
шляется с нею...
- Позавидовал, - ввернул Келюс. - Ну, Лида, художница. Ну, погуляли.
И не мною она интересовалась, а этим, бином, самоедом... А он все -
вампиры! Ракшасы! Баба-яга в тылу врага!
- Вместо "шмайссера" - кочерга, - поддакнул Фрол. - Собака, не
собака, а за нами следят. Точно говорю, в карету его! А теперь они и Лидку
засекли. А если за нее, елы, тоже возьмутся?
- Резонно, - заметил полковник, отнесшийся к услышанному без всякой
иронии. - Но, Фрол, может, вы все-таки преувеличиваете? Что им от нас
нужно?
- Думаю так, елы, - нахмурился дхар. - Волков ищет здесь какую-то
вещь. А значит, ему требуется, елы, свой человек...
- Лидку перевербует? - хмыкнул Келюс. - Баксы посулит? Она не
согласится, ей твои рисунки нравятся. Наш абориген, представьте себе,
Михаил, - почти что Рембрандт... И вообще, - добавил он уже серьезно, - мы
проводили Лиду до самой квартиры. Живет она с родителями...
На этот раз Фрол промолчал, но вид у него оставался озабоченным.
Келюс, между тем, изложил барону историю поисков загадочного
подполковника, завершившуюся в кооперативе по изготовлению памятников на
Головинском шоссе.
- Вообще-то, логично, - заключил он. - Фраучи служил в "Бете", грехов
у него - считать - не пересчитаешь... Так что он вполне мог разыграть
собственные похороны и устроиться жить у своей рыжей...
- Конспирация не Бог весть, - пожал плечами барон, - но, может, он не
так уж и боится? Надо, конечно, проверить. А у меня тоже, признаться,
кое-что имеется. Вот... - барон выложил на стол переданную Прыжовым
записную книжку.
Записи и схемы рассматривали долго, передавая блокнот из рук в руки.
Предположение, что текст написан на иностранном языке отвергли сразу.
Лунин, не удержавшись, поинтересовался, не дхарский ли это. Фрол шутки не
понял и, внимательно присмотревшись, отрицательно покачал головой.
- Все? - осведомился Николай, - комментариев не будет. Тогда я скажу.
Это, господа и товарищи, типичная тарабарщина.
- Удивил, елы, - усмехнулся дхар, - тарабарщина!
- Тарабарщина, товарищ калмык, это не просто галиматья, -
наставительно пояснил Келюс, - это название шифра.
- Точно! - подтвердил барон, - древнерусский шифр. По-моему, он
бывает двух видов - простой и сложный.
- Это третий вид - очень сложный, - уточнил Лунин. - Простая
тарабарщина - это иной порядок гласных. Сложный - порядок меняется у всех
букв. А здесь, похоже, порядок букв не изменен, а специально перепутан
согласно какому-то ключевому слову. Чтобы писать таким шифром, нужно
держать перед глазами таблицу или иметь слоновью голову - каждая буква
обозначается всякий раз по-новому. В общем, мы это не прочтем.
- Надо все же посмотреть, - не согласился Корф. - Вдруг что-то
поймем. И схема, господа! Схема прелюбопытная!
- "Карман", - кивнул Лунин, - хорошее название для тайного убежища.
Обязательно поглядим... А что у вас, Михаил?
- Правнука нашел, - смущенно улыбнулся Корф, - тоже Михаил. Правда,
не Корф, а Плотников.
- Ну, здорово! - обрадовался Келюс, - были в Дворянском собрании?
- Если можно так выразиться, - заколебался полковник. -
Представляете, господа, встретил своего знакомого - Славика Говоруху.
Этакий был плакса и маменькин сынок. Последний раз видел его в
семнадцатом...
- И сколько ему было? - осведомился Лунин.
- Лет двенадцать, - усмехнулся барон. - А теперь... Можете себе
представить...
- А вы знаете, господа, - добавил он растерянным тоном. - Я узнал...
Какой-то ужас... Вовка... сын... пропал в лагере... У него даже детей не
осталось. Не верится... Как же так?.. Ну, если вернусь, - посуровел барон.
- Черта с два! Попрошусь на передовую! Ни одного пленного не возьму!
Расплачусь с комиссарами!
- Вы только моего дела не зашибите, - то ли в шутку, то ли всерьез
попросил Николай, - он и так чуть не помер в двадцатом. А то растворюсь,
как герой американского фильма...
- Сначала надо вернуться, - отрезвил собеседников дхар. - Давайте-ка
сообразим, чего делать будем?
К единому мнению так и не пришли. Корф посоветовал ждать нового
звонка Сени Прыжова, а заодно совершить рейд на Головинское. Келюс его
полностью поддержал, а дхар, не возражая против первого, категорически
протестовал против визита во владения Волкова. На том и разошлись.
Когда все уснули, Фрол неслышно встал, оделся, сунул под полу куртки
топор для разделки мяса и, стараясь никого не потревожить, вышел из
квартиры. Ночной город был пуст, лишь изредка пробегали поздние прохожие,
торопясь домой. Дхар шел быстро, почти бежал, боясь опоздать. Через
полчаса он уже был у серой блочной девятиэтажки в переулке рядом с
проспектом Мира. Именно здесь жила художница Лида, которой так понравился
нарисованный Фролом портрет краснолицего майора.
Не дойдя до нужного подъезда, дхар остановился, а затем двинулся
медленно, переступая с пятки на носок и осторожно пригибаясь. Потом,
остановившись, прислушался, и тут же упал ничком прямо в высокую траву
палисадника.
Черная собака появилась внезапно. Она подбежала к подъезду,
принюхалась, затем внимательно поглядела по сторонам, и наконец, подняв
большую голову с горящими в темноте зелеными глазами, завыла. Это был не
обычный собачий вой, что можно часто услышать лунными ночами. Он походил
скорее на крик, хриплый и одновременно пронзительный. Звук ударил по
барабанным перепонкам, и Фрол невольно втянул голову в плечи. Вой
повторился, затем собака отбежала чуть в сторону и легла, не спуская с
подъезда глаз.
Через несколько минут дверь, скрипнув, медленно растворилась, и на
крыльце появился женский силуэт. Фрол всмотрелся и при слабом свете фонаря
узнал свою новую знакомую. Странно и явно наскоро одетая, Лида неуверенно
ступала, не двигая руками, глядя куда-то вдаль. Дхар понял: ее широко
открытые глаза ничего не видят.
Собака встала, мотнув мощной головой, и не торопясь, побежала в глубь
двора. Лида, словно привязанная, заспешила следом, неловко перешагивая
ступени. Ее походка сразу же напомнила Фролу походку Коры, когда Волков
приказал девушке следовать за собой. Большая, плохо сделанная кукла - не
человек...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг