- Ваше превосходительство! - Арцеулов стал по стойке смирно и рубанул
по-уставному. - Даю слово офицера, что вышибу красных и продержусь в
городе до рассвета!
- Господин подполковник, - грустно улыбнулся Тургул, - этого, к
сожалению, недостаточно. Надо продержаться до десяти утра. На подходе
бригада Морозова. Но к ним идет Вторая Конная. Тут уж - кто успеет
первым...
- Я понял. Разреши...
Тургул секунду подумал:
- С Богом, Ростислав. Вышиби этого Косухина! Далеко не забирайся, в
центре много каменных зданий - зацепись за них...
- Так точно, - Арцеулов подбросил руку к козырьку новенькой фуражки и
зло улыбнулся. Он не знал, доживет ли до рассвета, но в любом случае
Степиному однофамильцу придется туго...
На южную окраину батальон ворвался без выстрелов. Кололи штыками -
"дрозды" из Особого батальона были сплошь ветераны, еще с Ясского похода.
Красные, уже уверенные в победе, дрогнули и покатились по горящим улицам к
центру. Ростислав не стал дробить силы, а бросил батальон вдоль главной
улицы, надеясь, что части дивизии успеют прийти в себя и присоединяться к
нему. Так и вышло. Дивизия вновь разворачивалась, словно и не было
многочасового боя. "Дрозды" атаковали молча, экономя патроны и не давая
врагу опомниться. Арцеулов шел впереди батальона с потухшей папиросой в
зубах и трехлинейкой наперевес. Фуражку еще в начале боя сбила пуля.
Ростислав не стал ее искать, радуясь, что вечерняя прохлада овевает
разгоряченную голову. Дико хотелось пить, но на это можно не обращать
внимания. Наконец-то он воевал - и это был горький праздник, поминки по
тем, кого Арцеулов оставил в далекой Сибири и здесь - от Одессы до
излучины Дона.
Центр горел, но в нескольких массивных кирпичных зданиях, о
назначении которых догадаться было совершенно невозможно, красные все же
сумели удержаться. В упор ударили пулеметы. Арцеулов помянул большой
Петровский загиб, выплюнул окурок и бросил "дроздов" к ближайшему из домов
- огромному, с толстенными стенами, похожему на старинный купеческий
склад. Красные поставили там несколько пулеметов, выглядывавших из узких
маленьких окон, и упорно прижимали наступающих к брусчатке. Один пулемет
удалось "погасить", и "дрозды" ворвались внутрь. Арцеулов оказался в
большом помещении, где валялись несколько трупов и брошенные винтовки, но
дальше ходу не было. Внутренняя дверь простреливалась: красные успели
поставить еще один пулемет, а в маленькое окошко, больше похожее на
крысиный лаз, нельзя было просунуть даже гранату.
Ростислав решил не лезть на рожон и отправил роту в обход. Вскоре ему
доложили, что склад удалось окружить, но дальше красные не пускали. Надо
было остановиться и подумать - впереди целая ночь.
Здесь же, в отбитом у красных помещении склада, Арцеулов развернул
карту. Среди офицеров оказался один местный уроженец, и с его помощью
подполковник сумел разобраться в путанице улочек. В общем, он выполнил
задачу. Полностью центр отбить не удалось, но батальон вместе с
присоединившимися к нему "дроздами" из других частей занял неплохие
позиции.
Арцеулов, послав донесение Антошке, приказал закрепиться. Сам он
решил оставаться на складе. В случае артобстрела здесь безопаснее, а к
красному соседству было не привыкать. Напротив внутренней двери поставили
"гочкис", раненых унесли в тыл, и наступил момент для первого перекура.
В помещении склада вместе с Арцеуловым расположились десятка два
офицеров. Ростислав достал папиросы, подавая пример. Он внезапно
усмехнулся: точно так же в коротком промежутке между боями они
перекуривали на окраине Екатеринодара. Там тоже были какие-то склады,
которые приходилось брать с боем. Папиросами угощал генерал Марков: они у
него не переводились, к радости страдающих без табака "добровольцев".
- Господа, огоньку не найдется?
Вопрос повис в воздухе. Курильщики растерянно похлопывали себя по
карманам, но - редкая вещь - ни у кого не оказалось ни спичек, ни
зажигалки. Ростислав с сожалением вспомнил, что отдал свой коробок
Тургулу. Выходить не хотелось: можно поймать шальную пулю.
- У красных попросить, что ли?
Нелепое предложение вызвало смех, но затем один из офицеров - молодой
поручик с солдатским "Георгием" на груди осторожно подошел к слуховому
окошку, подмигнул остальным и прокричал:
- Эй, краснопузые! Спичек не будет?
- А повежливее можно? - донеслось в ответ. Поручик удивился, но,
подумав, предпринял новую попытку:
- Господа красноармейцы! Не соблаговолите ли одолжить спички? Взываем
к солидарности курильщиков!
На этот раз засмеялись за стеной. Послышался легкий стук - коробок
упал на пол, к нему тут же потянулись нетерпеливые руки. Красные не
оплошали: по яркой наклейке кто-то успел сделать карандашную надпись:
"Травитесь, беляки!"
- Вернуть не забудьте! - донеслось из-за стены. После того как сизый
дым пополз под потолок, Арцеулов лично переправил надпись, заменив
"беляки" на "товарищи", и отправил спички обратно, не забыв прибавить:
"Сэнк ю".
- Дон'т менш ит! - донеслось в ответ.
- Ого! - кто-то из офицеров заинтересовался уже всерьез. Да, красные
уже были не те, что в 18-м!
- Наверно, курсанты, - предположил все тот же поручик. - Выучились,
сволочи!
- Эй, краснопузые, откуда будете?
Ответа не ждали, но из-за стены прозвучало твердо и веско:
- 256-й имени Парижской Коммуны!
"Дрозды" стали переглядываться. Значит, здесь те, кто разбил Первый
Офицерский! Лица недобро улыбались - если бы не кирпичная стена и не
пулемет у прохода, тамошним курильщикам пришлось бы не сладко.
- А где ваш Косухин? - красного командира за эти сутки уже успели
дружно возненавидеть.
- А на что он вам? В плен собрались, недобитые?
Там, за стеной, хорошего настроения явно не теряли.
- Да нам поговорить бы... - офицеры переглядывались. Граната в окошко
не пролазила, но можно просто пальнуть из винтовки.
Невидимые собеседники замолчали. Настала тишина, лишь где-то далеко,
за несколько улиц, шла ленивая перестрелка. Арцеулов автоматически
отметил, что патронов у красных, похоже, в обрез.
- Ну я Косухин! - голос прозвучал спокойно, с явной насмешкой: - Чего
надо, чердынь-калуга?
Ростислав похолодел. Разведка ошиблась: командир 256-го - не из
бывших офицеров. Господи, но почему так? Оставалось надеяться, что это
все-таки совпадение. Вдруг у краснопузых есть другой Косухин с такой же
"чердынь-калугой"?
Он не выдержал, жестом остановил собиравшихся высказаться на полную
катушку офицеров и осторожно подошел к окошку.
- Степан?
За стеной молчали. Арцеулов хотел уже отойти и все забыть, но
внезапно вновь послышался знакомый голос:
- Че, Ростислав, никак ты? Еще не расстреляли?
Тон и слова были под стать обстановке, но Арцеулову почему-то
показалось, что где-то самым краешком в голосе Степы прозвучала радость.
Из холода Ростислава бросило в жар. Теперь уже сомнений не оставалось.
- Сдавайся, краснопузый! - крикнул он первое, что пришло на ум,
просто желая еще на минуту затянуть разговор. - Мы вас окружили!
- Это кто кого окружил, чердынь-калуга! - Степа засмеялся как можно
обиднее. - Ладно, возьму тебя в плен - поговорим!
Ростислав отошел в сторону. Сердце бешено билось, в голове появилась
знакомая слабость. Значит, они все-таки встретились! Господи, но как
нелепо! Хотя, с другой стороны, оба спешили на фронт. И оба успели...
- Вы его знаете, господин подполковник? - в тоне спрашивающего
прозвучало уважение и одновременно страх, словно Арцеулов был знаком не с
красным командиром, а с самим Вельзевулом.
- Немного, - Арцеулов отвечал, даже не думая. - Довелось...
- Опасный?
- Куда уж опаснее...
Входить в подробности не хотелось. Не то чтобы знакомство с
командиром 256-го полка могло как-то скомпрометировать - такое за годы
Смуты встречалось сплошь и рядом. Но то, что связывало его с Косухиным,
оглашению не подлежало. И не только потому, что за некоторые их общие дела
можно заплатить головой...
Арцеулов заставил себя думать о другом. Красные не просто
перекуривают. У них тоже приказ; и едва ли красноармейцы 256-го намерены
всю ночь мирно отдыхать.
Подумав, Арцеулов послал гонца в штаб с требованием патронов, а сам
приказал батальону готовиться к бою. И вовремя.
Красные атаковали как только стемнело. "Дрозды" отбили три атаки
подряд, чуть было не захватили весь центр, но к красным подошла подмога, и
теперь уж дроздовцы едва сумели удержаться на прежних позициях. Спасали
выучка, многолетний опыт, а также то, что Арцеулов до последнего момента
держал в резерве два свежих взвода. Когда краснопузые уже валили по
главной улице, разрезая батальон надвое, подполковник бросил офицеров в
штыки - и бойцы полка имени Парижской Коммуны вновь отступили.
К полуночи стрельба стихла. Вместо патронов Тургул прислал с вестовым
записку, сообщая, что бригада Морозова на подходе и будет в Александровске
еще до рассвета.
В помещении склада все оставалось без перемен. Правда, никто уже не
думал переговариваться - и те, и другие смертельно устали.
Когда часы показали половину второго, Арцеулов, до этого ежеминутно
ждавший атаки, разрешил "дроздам" спать, естественно, посменно, выставив
караулы. Красные молчали. Они тоже не могли наступать без патронов и
резервов. Оставалось ждать, кто подоспеет первым - командарм Миронов или
командир Донской бригады Морозов...
В темном, освещенном неровным светом керосиновой лампы помещении
склада все спали. Лишь дежурный расчет у "гочкиса" вглядывался в черный
дверной проем. Арцеулову не спалось. Маленькое окошко притягивало.
Ростислав представил, что там, за стеной, комполка Косухин тоже не спит.
Арцеулов быстро оглянулся и, осторожно перешагивая через спящих, подошел к
черному отверстию. Там было тихо. Он хотел окликнуть Степу, но внезапно
сам услыхал негромкое:
- Ростислав, эй! Ты там?
- Тут я! - кровь застучала в висках, хотя, казалось, волноваться
нечего. Встретились бывшие приятели - нынешние враги. Такое бывало, и не
раз, и не два...
- Я тебя третий раз выкликаю, чердынь-калуга! Спишь, что ли, капитан?
- Подполковник! - Арцеулов поневоле усмехнулся.
- Все одно, я тебя главнее... Ну че, беляк, тебя твои не тронули?
- Неделю продержали, - вновь усмехнулся Ростислав. - Чуть за шпионаж
не расстреляли.
- Ага! Меня тоже. Своим рассказал?
- Нет! - ни Барону, ни остальным Ростислав ничего не сказал ни о
"Мономахе", ни о тибетском монастыре. Под крымским небом его история
выглядела слишком невероятной...
- И я тоже, стало быть... - Арцеулов услыхал тяжелый вздох.
Вспомнилось, что дурак Степка собирался бухнуть все тайны разом на стол
красному Наполеону товарищу Троцкому.
- Правильно сделали, Степан! Сами сообразили?
- Да где там сам, чердынь-калуга!.. Ладно, от Валюженича письмо
получил?
- Нет, - Ростислав забеспокоился. - Степан, что было в Париже? Вы
встретили брата?
- Потом... Тэд напишет... В том перстне, ну, который... Две змейки,
точно?
- Д-да... Но почему...
- Все, бывай, кадет! Скажи своим, чтоб мотали отсюда - щас двинем...
"Щас двинем". Раздумывать не приходилось. Арцеулов отскочил от
черного окошка и оглянулся. Его офицеры спали, даже пулеметный расчет
сморило: несколько часов боя прошли недаром.
- Тревога!
"Дроздов" не требовалось предупреждать дважды. Несколько секунд - и
все были на ногах, сжимая винтовки и вопросительно глядя на Арцеулова.
За стеной было тихо. Даже излишне тихо. Ростислав знал, что порою
означает такая тишина. Жестом он указал на выход. В глазах офицеров
мелькнуло удивление, но дисциплина превозмогла - один за другим "дрозды",
стараясь не шуметь, выскочили на улицу. Арцеулов уходил последним. Он уже
стоял в проходе, когда из внутренней двери вылетело нечто темное, с
грохотом упавшее на пол.
Ростислав успел отскочить и прижаться к стене. Взрыв потряс здание.
Опоздай они на минуту, и связка гранат, заботливо припасенная красными на
подобный случай, разнесла бы всех в клочья.
- К бою! - вокруг уже гремело, на улице слышалось гудение моторов, а
откуда-то издали доносилось еле слышное конское ржание. Объяснений не
требовалось: авангард Второй Конной Миронова был в городе.
"Дроздов" выручила ночь, а также узкие, загроможденные битым камнем
улицы. Красные не могли развернуться, и Арцеулов смог продержаться еще
полчаса. Первый броневик подбили сразу, и бронированная туша закупорила
проход. "Дрозды" повеселели. Ростислав уже подумывал о контратаке, когда
внезапно стрельба раздалась со всех сторон - из соседних улиц, сзади, даже
с крыш. 256-й полк взял батальон в кольцо.
"Дрозды" заняли круговую оборону, огрызаясь из нескольких пулеметов.
Сам Арцеулов с трофейным "льюисом" устроился на первом этаже горящего
дома, решив никуда не уходить. В конце концов, здесь ничуть не опаснее,
чем в степи, где уже гуляют сабли мироновцев. По крайней мере, был шанс
получить пулю в грудь, а не в спину.
Под утро стрельба немного стихла. К батальону Арцеулова пробились
остатки Первого Офицерского во главе с заместителем Тургула - одноруким
Володей Манштейном. Тот, в запарке боя не узнав Ростислава, именовал его
отчего-то "капитаном" и подтвердил его решение держаться до подхода
морозовцев. Иного выхода, собственно, не было: на прорыв они уже опоздали.
Морозовцы подошли к половине восьмого. Им удалось отбросить слабый
авангард Миронова и ворваться в город. Весы вновь заколебались, но уже
через час с юга донеслась стрельба - к Александровску шла лучшая дивизия
Русской Армии - Корниловская...
Арцеулов оставался в городе. Когда 256-й полк, отстреливаясь и
огрызаясь, отступил, он не выдержал и заглянул туда, где провел вечер.
Взрыв разворотил все. Кирпичные стены змеились трещинами, а чей-то забытый
котелок расплющило и превратило осколками в сито. Ростислав покачал
головой: в эту ночь смерть еще раз прошла мимо. Но отвел ее не случай,
вернее - этот случай имел вполне конкретное имя. И сквозь страшную
усталость внезапно просочился стыд. Он не желал подобного подарка. Тем
более от проклятого краснопузого - потомственного дворянина Степы...
Тургул долго качал головой, грозил санаторием, а затем пожал руку и
заявил, что составит особый рапорт, дабы Ростиславу дали наконец
полковника и разные нижние чины перестали бы путать звания. Присутствующий
при этом Манштейн, узнавший наконец Арцеулова, то и дело порывался
извиняться, но Тургул лишь зловеще похохатывал, грозя разжаловать Володю
за непочитание чинов.
Ростислав упросил Антошку никому не сообщать о его участии в бою,
опасаясь, что Барон вообще перестанет пускать на фронт. Слухи о
случившемся в Александровске уже дошли до Тургула. Он несколько раз с
интересом взглянул на приятеля, а затем, как бы случайно, спросил: правда
ли, что тот чуть не взял в плен красного командира Косухина.
- Нет, - врать Антошке не хотелось. - Только поговорили...
- Так он из офицеров?
- Нет, - чуть помолчав, ответил Ростислав. - Он слесарь...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг