- Я не военный, ребята, но думаю, пора где-нибудь спрятаться и
подождать до темноты.
Капитан был того же мнения, но Степа посчитал нужным прежде как
следует разведать местность. Решили все же двинуться вперед в поисках
подходящего убежища. Теперь шли осторожно, всматриваясь в каждый поворот
тропы. Тэд первым заметил удобную площадку, на которую вполне можно было
забраться снизу. Первым влез Степа, подав американцу ствол карабина, но
тот, гибкий, словно кошка, взлетел наверх без посторонней помощи.
- Вас почти не видно, - оценил убежище капитан, оставшийся на тропе.
- Степан, я пойду посмотрю, что там. Сидите тихо...
- А чего ты? - по привычке начал Степа, но Ростислав взял карабин на
изготовку и зашагал вперед.
- Мистер Арцеулов? - поинтересовался Тэд.
Косухину пришло на ум мудреное словцо:
- Он... это... рекогносцировка!
- Оу, велл! Хи из брэйв бой!
- Ну, вот, опять по-своему чешешь! - огорчился Косухин. - Ты лучше,
Тэд, расскажи, за какую ты платформу? Ну, за революцию? За коммунизм?
- Оу! - понял Валюженич. - Но, но! Революшен - из крейзи хорс оф
прогресс! Эволюшн онли...
- Значит, и ты буржуй, - вздохнул Степа, - капиталист...
- Ка-пи-та-лист... - задумчиво повторил Тэд. - Оу! Рокфеллер, Морган,
Херст? Но, но! Но капиталист, Стив! А'м сайнтист. Онли сайнс, йе!
Степа хотел было ввернуть обязательное "чего?", но сдержался.
- Значит, ты, Тэд, не за капитализм, а за этот "сайнс"? А чего это?
Валюженич задумался:
- Сайнс. Это есть... Математик, кэмистри, хистори, физик... Сайнс!
- А! - дошло до Косухина. - Наука, значит! Так наука, друг Тэд, штука
тоже классовая! Эх, темнота-интеллигенты, навязались, чердынь-калуга на
мою голову! Ну да ладно... Так ты этот, историк?
- О, йе! Хистори... Бат эспешли акэолоджи...
- А это чего?
- Оу! - Валюженич тут же загорелся. - Пан не разумеет по-польски?...
- Да ты чеши, - предложил Косухин. - Авось, чердынь-калуга, соображу.
Тэд кивнул и начал излагать суть мудреной науки "акэолоджи",
используя дикий англо-польский суржик, а более всего - язык жестов,
который для Степы оказался наиболее доходчивым...
...Между тем Арцеулов быстро шел по тропе, стараясь держаться ближе к
левому краю, чтобы успеть прижаться в случае необходимости к скале. Ему до
сих пор было стыдно, что он, кадровый офицер, воевавший не первый год,
прокололся на такой очевидной ерунде, как расположение вражеского поста.
Хорошо еще, что краснопузый вовремя сообразил, а то бы попались теплыми!
Ростислав еще раз подумал, что Степа, ежели его умыть и как следует
обучить, мог бы стать толковым офицером.
И тут он оборвал себя. Косухин и так был офицером - командиром этой
самой "рачьей-собачьей", будь она проклята, Красной армии! Хотя Ростислав
всегда старался оценивать врагов по достоинству, все же до недавнего
времени "рачья и собачья" оставалась для него сборищем дегенератов под
командой хитрого жидка Лейбы Бронштейна. Теперь приходилось менять оценки.
Очевидно, таких, как Степа, там немало, раз их, белых, все-таки выкинули
за Байкал. И это было обиднее всего. Нормальные русские ребята, с головой
и совестью, лупили в хвост и в гриву таких же нормальных! Получалась
форменная ерунда.
"Интересно, если бы мне с Косухиным пришлось вести переговоры,
договорились бы? - мелькнула уже совершенно безумная мысль. - А почему бы
и нет? Договорились бы! Тогда какого же черта?!"
Внезапно Ростиславу вспомнились уже подзабытые разговоры в поезде
Верховного и позже - в компании покойного Семирадского. Озверение,
децивилизация, потеря человеческого облика, психическое оружие,
превращение нормальных людей в волчью стаю... Не поверишь, конечно, но как
тогда объяснить все это? Не классовой же борьбой господина Маркса, будь он
проклят!
Арцеулов помотал головой - думать об этом не время. Шестое чувство,
редко подводившее на фронте, подсказывало - враг рядом, а значит надо
сбавить ход и шагать как можно тише, прижимаясь к самой скале...
...Солдат возник внезапно. Он был в сером полушубке, как и те,
которые напали на Валюженича, на плече болтался карабин, только у этого к
карабину был примкнут блестевший на неярком январском солнце штык - в
полном соответствии с уставом караульной службы.
Солдат стоял прямо посреди тропы. Вернее, тропы там как раз и не было
- она оказалась перегороженной невысокой, приблизительно в метр, каменной
кладкой. У стены оставался проход как раз для одного человека. Солдат
стоял на другой стороне, посматривая в сторону текущей на дне пропасти
речки. Именно поэтому он не заметил капитана, что дало Ростиславу
возможность отступить на несколько шагов и замереть, сжимая оружие в
руках...
Итак, тропу охраняли, и охраняли грамотно. Арцеулов взглянул наверх,
на скалу - нет, сюда не забраться, пост не обойти. Слева пропасть, значит
остается в лоб...
Ростислав осторожно шагнул вперед, чтобы рассмотреть заставу.
Солдат был один, но сзади, под прикрытием скалы, должен находиться
пост - человека два-три, а то и больше. Днем подойти невозможно. Этого, в
сером, легко снять первым же выстрелом, но остальные успеют занять
оборону, позвать подмогу. Конечно, можно попытаться ночью...
Арцеулов еще раз, стараясь не шуметь, выглянул, заметив то, что
пропустил вначале - над каменной стенкой был укреплен большой
электрический фонарь, провода от которого тянулись куда-то за скалу. Ну
конечно! Ночью здесь будет посветлее, чем днем, подобраться незамеченными
едва ли удастся...
Оставалось одно - атака. За свою фронтовую жизнь капитан брал
крепости и посложнее, но этот пост - лишь первый. Бесшумно пробиться не
получится, значит, их будут ждать. И тут уж деваться будет некуда...
Ростислав скрипнул зубами, чувствуя собственное бессилие.
- Спокойно, паникер! - приказал он сам себе. - Спокойно...
И тут же похолодел - чья-то рука коснулась его плеча...
Прикосновение было легким, еле заметным. Мелькнула мысль, что
паршивец Степа решил над ним подшутить, но это было невозможно, хотя бы
потому, что Арцеулов непременно услыхал бы Степины шаги. Оставалось
уповать на то, что его все же коснулись ладонью, а не приставили к затылку
холодный ствол...
Ростислав медленно, не делая резких движений, начал оборачиваться.
Перед глазами мелькнуло что-то желтое. Он перевел дыхание и тут же увидел
человека. Он был действительно в желтом - в чем-то, напоминающем плащ или
балахон. Росту невысокого, лицо смуглое, с раскосыми темными глазами, а
непокрытая голова отчего-то бритая.
Человек в желтом смотрел на Ростислава молча, не мигая, затем в
уголках тонких бесцветных губ мелькнула улыбка. Худая костлявая рука
сделала приглашающий жест. Арцеулов, кивнув, шагнул вслед за неизвестным.
Он вдруг понял - этот человек не желает ему зла.
Они отошли на несколько шагов, так, чтобы часовой не мог их заметить,
а затем худая смуглая рука указала вперед, сделав характерный рубящий
жест. Арцеулов вновь кивнул - ему показывали, что тропа надежно перекрыта.
Затем рука указала на Арцеулова, и неизвестный поднял вверх один палец.
Ростислав задумался, сообразил и поднял в ответ три пальца - его
спрашивали, один ли он. Теперь кивнул незнакомец, показав назад. Еще не
веря в удачу, Арцеулов знаками пытался пояснить, что им нужно обойти пост,
но человек в желтом балахоне прервал его, вновь показав на тропу. Капитан
минуту подумал, а затем решился и пошел обратно, на всякий случай не
выпуская из рук карабин. Незнакомец, словно тень, шел рядом, время от
времени бросая на Арцеулова короткие взгляды, словно пытаясь увидеть
что-то очень важное...
Между тем Косухин и Валюженич совместными усилиями разобрались в
сущности мудреной науки "акэолоджи". Степа уже знал, что Тэд занимается
поисками каких-то загадочных "артефактов", причем ищет их как на земле,
так и под землей, если надо, - с риском для собственной головы. Один из
"артефактов" Тэд даже продемонстрировал, достав из мешка тщательно
завернутую в полотно рукопись на непонятном твердом материале. Косухин
осторожно потрогал край манускрипта и долго не мог понять разъяснений
Валюженича, пока тот не произнес "Му!", продемонстрировав пару рожек над
собственным лбом. До Степы, наконец, дошло, он внимательно осмотрел
пергамент и даже высказал собственное мнение, что это не "Му", а скорее
"Бе-е-е".
Тэд как раз прятал рукопись обратно в мешок, когда Степа толкнул его
в плечо и схватил карабин. По тропе возвращался Арцеулов, но не один, а с
каким-то желтым и бритым...
Капитан сделал успокаивающий жест, но Косухин, сжимая оружие в руках
уже соскользнул с уступа на тропу. Тип в желтом балахоне Степе отчего-то
сразу не понравился. Правда, в последний момент Тэд успел произнести свое
обычное "Оу!" и добавить "Монк!", однако ясности это не внесло.
- Впереди пост, - сообщил капитан, кивая на тропу. - Днем не пройти.
Вот, встретил...
Неизвестный внимательно поглядел на Степу, сложил ладони на груди и
быстро поклонился.
- Здрасьте, - сдержано отреагировал Косухин. - И чего дальше?
Арцеулов хотел пояснить, но тут вниз спустился Тэд, волоча с собой
мешки. Он шлепнулся на тропу, вскочил и подошел прямо к незнакомцу. К
удивлению остальных, Валюженич тоже сложил ладони на груди, поклонился и
заговорил на каком-то непонятном языке. Монах поклонился в ответ,
некоторое время внимательно слушал, затем заговорил сам.
Арцеулов и Степа слушали, не понимая, уловив лишь знакомое слово
"Шекар-Гомп". Очевидно, речь шла о монастыре.
- Это буддийский монах, - заявил наконец Тэд. - Его зовут
Цронцангамбо...
- Как? - поразился Арцеулов.
- Цронцангамбо. Так звали знаменитого тибетского короля, который
правил в VII веке и ввел здесь буддизм. Цронцангамбо был монахом в
Шекар-Гомпе...
- Мужики! - не выдержал Степа. - Я ж не понимаю ни фига!
Ростислав быстро перевел, правда имени монаха повторить не решился.
- Сейчас монастырь захвачен какими-то разбойниками, - продолжал
Валюженич. - Они там что-то делают... я не понял, что именно. В общем, он
приглашает нас с собой. У них там какое-то убежище...
- Вот еще! - вскинулся Степа. - А чего это он такой добрый? Чего это
он решил помочь?
Тэд перевел вопрос. Монах улыбнулся - одними уголками губ - а затем
четко и ясно произнес: "Хан Гэсэр!"
- Оу! - воскликнул Тэд.
Степа и Арцеулов переглянулись.
- Хан Гэсэр! - повторил монах и указал на рог, торчавший за поясом у
капитана.
- Ошибся, батя! - покачал головой Степа. - Это нам командир Джор
подарил.
Монах, услыхав имя Джора, кивнул.
Валюженич переспросил что-то у Арцеулова, тот ответил, затем
повернулся к Косухину:
- Монах считает нас посланцами Гэсэр-хана. Помните, Богораз
рассказывал...
- Ну... Но это же сказки! А Джор...
- Джор - настоящее имя Гэсэра. Тэд говорит, что "Гэсэр" - титул,
вроде "кесаря"...
Для Косухина все это было излишне сложно, но он решил не спорить.
По тропинке шли вчетвером - монах и Арцеулов впереди, Степа и Тэд -
чуть сзади. Валюженич то и дело произносил "Оу!", о чем-то напряженно
размышляя. Степа был настороже и даже снял карабин с предохранителя.
До поста оставалось метров сорок, когда Цронцангамбо остановился,
жестом дав понять, что они прибыли на место. Арцеулов удивленно осмотрелся
- сзади шумела речка, а впереди - неприступная скала. Монах вновь
улыбнулся, затем положил ладонь на небольшую выемку в каменном утесе. В то
же мгновение сквозь камень зазмеилась трещина, и огромный валун без звука
отъехал в сторону, открывая низкий темный проход.
- Чердынь его! - только и смог произнести Косухин. - Ну, дают!
Остальные не могли вымолвить и этого. Брови Тэда поползли вверх, и он
чуть слышно присвистнул. Арцеулов лишь вздохнул.
Монах полюбовался произведенным эффектом, а затем указал на вход.
- Ну что, красный командир, - усмехнулся капитан, - рискнем?
- А чего? - Степе не хотелось показать себя трусом. - А с
удовольствием! Как, Тэд?
Валюженич подмигнул Степе, показал большой палец, и первым шагнул
через высокой каменный порог. Монах подождал, покуда все войдут, затем
достал из-за камней старинную масляную лампу, зажег ее, после чего вновь
прикоснулся к каменной двери. Огромная глыба бесшумно закрыла проход. Все
четверо оказались в узком каменном туннеле, освещаемом неярким светом
горящего масла...
Сначала шли по ступенькам - Арцеулов насчитал их двенадцать, а затем
туннель пошел ровно, понемногу расширяясь. Стало заметно теплее. Из глубин
горы шел поток теплого воздуха. Косухин уже не удивлялся балахону монаха,
- здесь и вправду можно ходить без полушубка.
- Оу! - внезапно произнес Тэд, останавливаясь и глядя куда-то в
сторону.
Все остановились. Цронцангамбо что-то негромко произнес и поднес
лампу поближе. Тут уж и Степа не смог удержать удивленного возгласа, а
Ростислав выдохнул воздух и быстро перекрестился.
В каменной стене зияла ниша. Небольшая - не выше полутора метров, и
неглубокая. Ничего необычного в этом каменном углублении не было, если бы
не то, что находилось в нем.
Там был человек. Неяркий свет лампы позволял увидеть лишь лицо с
закрытыми глазами, - лицо старика, - покрытое множеством морщин. Человек
сидел, сложив руки на груди, на нем не было ничего, кроме небольшой
набедренной повязки. Монах поднес лампу поближе. Свет упал на худое
изможденное тело с выпиравшими сквозь коричневую пергаментную кожу
ребрами...
- Мумия? - то ли спросил, то ли просто констатировал Арцеулов.
Тэд спросил у монаха, тот что-то веско и почти торжественно произнес,
поднеся свободную левую руку ко лбу.
- Я не понял, ребята, - растерянным тоном заметил Валюженич. - В
общем, это их бывший настоятель. Но он не мертвый...
Ростислав быстро перевел, после чего Степа потребовал уточнения.
- Он не мертвый, - подтвердил Тэд. - Он вроде как ждет и будет ждать
еще пятьдесят лет. Это не мумия, кладбище находится в самом монастыре...
Монах некоторое время подождал, затем кивнул и пошел дальше. Через
некоторое время свет лампы упал на еще одну нишу, откуда смотрело такое же
морщинистое лицо с закрытыми глазами.
- Фу ты! - Степу передернуло, он повернулся к Арцеулову. - Слышь,
спроси Тэда. Он ведь этот... акэолоджи.
Арцеулов перевел вопрос. Валюженич задумался, затем стал что-то
говорить. Ростислав переводил:
- Тэд говорит, что в Индии есть мудрецы-факиры, которые могут
несколько лет быть в трансе. Ну, в общем, как мертвые. А потом их можно
разбудить. Правда, они могут так пробыть лишь год-два...
- Факиры! - Косухина это не убедило. Он встречал факиров лишь в
цирке. Но цирк - это одно, а иссохшие тела в нишах - совсем другое...
Через несколько минут они увидали впереди неяркий свет. Вскоре под
ногами вновь оказались ступеньки, но вели они уже не вверх, а вниз.
Открылся небольшой зал, скупо освещенный несколькими масляными
лампами. Он был непонятной формы, полукруглый ближе к входу и переходящий
в правильный квадрат в противоположном конце. В самом углу, освещенный
маленькими лампадками, сидел тихо улыбающийся Будда странного
темно-желтого цвета. Больше никаких изображений не было, за исключением
небольшого барельефа на одной из стен, почти незаметного в полумраке. В
зал вели три входа - один, по которому провели гостей, и два - по бокам.
При виде Будды Тэд произнес негромкое "Оу!" и кивнул Арцеулову,
приглашая его оценить увиденное. Ростислав вначале не понял, но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг